Для моих читателей и так давно не секрет, что такая часть авторского права, как копирайт, представляется мне сущностью безнадёжно устаревшей и крайне дорогой в плане энфорсмента, а потому немедленно отомрёт, как только этот самый энфорсмент перестанет осуществлять государство. Однако с появлением больших языковых моделей появились все основания полагать, что копирайт отомрёт даже и существенно раньше, чем государство.
В защиту копирайта есть разные доводы. Есть утилитарный: если все будут брать чужой контент бесплатно, то пропадёт стимул этот контент сочинять, а это конец прогресса. Есть объективистский: человек имеет право на продукт своего разума, и ниибёт, ведь так сказала Айн Рэнд. Есть этический: труд должен быть оплачен.
А потом оказывается, что для обучения очередной, более продвинутой версии большой языковой модели ей нужно скормить вообще весь корпус текстов, когда-либо созданных человечеством, а она сожрёт и попросит добавки. Если же этого не сделать, то перспективное направление развития информационных технологий упрётся в тупик. Тех, кто обучает модель, не волнуют художественные достоинства текста. Для них что библия, что фанфик по Гарри Поттеру – это просто текст, имеющий ключевое качество: написано человеком. Знание библии для языковой модели важнее, но лишь по той причине, что она, во-первых, объёмнее, а во-вторых, отсылки к ней куда чаще встречаются в других текстах и в пользовательских запросах.
И всё, мы сразу лишились утилитарного аргумента, ведь именно ради прогресса тексты и нужно скормить нейросети. Зато мы приобрели очень богатых лоббистов отмены копирайта, ведь компании, разрабатывающие большие языковые модели, вполне могут потягаться размерами капитала с цифровыми издательствами. К тому же, даже если для особо растиражированных текстов правообладатели сумеют отстоять право не знакомить с ними LLM, то кто выиграет от того, что в ответ на “перескажи такой-то рассказ Стивена Кинга” чатбот будет отвечать “не знаю ни одного произведения этого автора, давайте я вам лучше перескажу такой-то рассказ Дэвида Фридмана”. Уж наверное не издатели Стивена Кинга и не сам Стивен Кинг будут от подобного в выигрыше.
Как будет добываться контент для тренировки нейросетей? Очень просто. Контент уже как правило физически присутствует в сети в бесплатном доступе, просто он имеет ярлык “пиратский” и потому законопослушным компаниям приходится делать вид, что его не существует. Однако это слишком хлипкий заборчик, и он не остановит тех, кто считает себя вправе его перешагнуть. Не достанется нейросети разве что какой-нибудь Родион Белькович, потому что он в принципе не выкладывает в сеть свои книги, даже за деньги))) Это огромная потеря для будущих собеседников интеллектуальных чатботов, но что поделать, человечество за свою историю потеряло много ценных текстов, шит хэппенс.
Недавно мне попалось интервью Евгения Вольнова Марку Солонину.
Вкратце: описывается организация бизнес-процесса по децентрализованному волонтёрскому производству расходников для снабжения армии. Под конец Солонин неизбежно размышляет о либертарианстве, так что стоит немного порассуждать и мне.
Вопрос, который меня волнует: все ли необходимые ингредиенты для ведения полномосштабной войны уже готово обеспечивать анкап-сообщество?
Волонтёры в состоянии массово закупать на свободном рынке и доставлять к месту ведения боевых действий всё, что необходимо для логистики, питания и быта. Производство стрелкового вооружения и взрывчатки – это развитые гражданские отрасли. В отсутствие госзаказа они не загнутся, а на увеличение спроса в условиях, когда государство не путается под ногами, в состоянии отреагировать увеличением производства. Распределённое производство, наподобие описанного в интервью, способно насытить армию лёгкими боевыми механизмами. Более тяжёлые специализированные механизмы также могут производиться волонтёрами, просто для этого будут нужны уже не 3D-принтеры на балконе, а небольшие мастерские – украинская война демонстрирует нам, что это также не проблема. К таким механизмам относятся также и дальние дроны, в том числе скоростные.
Связь и спутниковые разведданные уже отлично умеют предоставлять частники.
Что с людьми? Волонтёрские подразделения отлично показывают себя на фронте, и на фоне государственных аналогов демонстрируют куда меньше проблем с поиском желающих в них вступить. Чем лучше репутация отряда, тем выше конкурс.
Координация между подразделениями также показывает результаты как минимум не хуже, чем государственные цепочки командования, а авторитетные командиры способны быстро расширять сферу своего влияния, принимая ответственность за всё более крупные участки работы.
Что на сегодня не готовы обеспечивать частные поставщики, так это пилотируемую боевую авиацию. Однако сегодня боевой самолёт – это де факто платформа для того, чтобы поднять в небо радар и ракеты, а дальше обеспечить, чтобы пилот видел данные с радара и в соответствии с ними запускал ракеты. Пилот уже не нужен для того, чтобы крутить фигуры высшего пилотажа во время воздушного боя между самолётами. При наличии устойчивого канала связи пилот вообще может находиться на земле, а устойчивый канал связи может быть обеспечен, если самолётов в воздухе много, и они образуют ретрансляционную сеть. Радар самолёта – штука, по сложности сопоставимая с терминалом Старлинка – тому тоже надо отслеживать множество спутников и как-то разбираться в каше сигналов. То есть частник может произвести его за не слишком конский ценник. В итоге боевой самолёт при анкапе выглядит как пузатый винтовой носитель нескольких ракет и множества дронов, летающий стаями, которые висят в воздухе круглосуточно, анализируют обстановку на пару сотен километров от периметра стаи и зачищают всё интересное, что там находят – а по мере исчерпания горючего и/или боезапаса летят в автоматическом режиме на базу, заблаговременно вызывая себе замену. Однако это пока ещё не реализованная фантазия.
Остались ещё два вопроса.
Во-первых, мотивация. Государства – это рассадники патриотизма, а патриоты как раз и составляют топливо войны. Будет ли анкап-сообщество достаточно патриотично, чтобы организовать крупномасштабное сопротивление государству? Пример начала вторжения в Украину показывает, что шансы на это довольно велики: первичное сопротивление внезапному нападению в тех районах, где боевые действия не шли с 2014 года, было главным образом волонтёрским, и как минимум сорвало блицкриг.
Во-вторых, экономические санкции. Санкции – это надругательство над стихией свободного рынка. Их накладывают государства, и государства же следят за их соблюдением, а рыночек способствует тому, что санкции работают плохо. Можно достаточно уверенно утверждать, что санкции как инструмент воздействия на противника при анкапе будут иметь крайне слабое влияние, представляя собой единичные примеры отказа от сделок по моральным соображениям. Просто одним будут активно донатить и работать для них за идею, а другим будут оказывать услуги только за хорошие деньги. Поскольку каждая из сторон может иметь довольно пёстрый состав, то и там, и там будут как волонтёры, так и наёмники. А победа окажется на той стороне, которая будет эффективнее в этом ресурсном противостоянии. Но в долгосроке эффективность будет определяться тем, сколько идейных и талантливых людей будет работать на победу той или иной стороны. А это, в свою очередь, будет зависеть от того, на чьей стороне по мнению большинства окажется справедливость.
Анархо-капитализм – это свободный рынок плюс децентрализация власти. Частная военная компания при анкапе – это действующая на свободном рынке компания по решению военных задач, то есть задач, возникающих при конфликтах, в которых готовы убивать.
Очень легко можно представить себе деятельность частных военных компаний во время освободительной войны общества против государства. Некоторое подобие того, как это выглядит, можно было наблюдать на начальном этапе российского вторжения в Украину, на тех участках, где государство практически бездействовало, а задачи обороны, тем не менее, решались. Что характерно для такой войны? Появление и децентрализованная координация многочисленных стартапов, сфокусированных на трёх типах задач: непосредственные боевые действия, снабжение действующих на переднем крае, а также краудфандинг для финансирования первых двух. Если война затягивается, задача снабжения усложняется, и в ней выделяется отдельная отрасль по разработке новых средств ведения войны.
Но когда анкап уже доминирует в мире, вся эта цветущая сложность – героическое прошлое. Дедывоевали. Военные задачи становятся куда более локальными, длительность и частота военных конфликтов уменьшается. Так что частные военные компании при анкапе будут действовать в режиме выживания. Им придётся прикладывать значительные маркетинговые усилия, чтобы хоть как-то обосновать то, что они вообще до сих пор существуют, а многие вместо этого предпочтут ликвидироваться, поскольку на рынке есть множество мирных задач, которые принесут куда более значительный доход куда меньшими усилиями.
Поверьте, вам бы не захотелось работать сотрудником ЧВК при анкапе. Никакого романтизма, никакой героики, крайне мало хоть каких-то реальных задач, существование для галочки, в условиях, когда на тебя косо смотрят и интересуются, зачем ты вообще есть, и не хочешь ли ты случайно создать новое государство, а то агрессивный ты какой-то, может, тебе укольчик вколоть. Так что я вполне допускаю, что именно военных компаний при анкапе практически не останется вовсе. Будут геймеры. Будут реконструкторы. Будет какой-нибудь жестокий спорт. Будут фанаты, организующиеся в команды для выплёскивания друг на друга агрессии под предлогом поддержки спортивных команд. Будут всякие книжные теоретики, прикидывающие, какой могла бы быть война в текущих материально-технических условиях.
Производство специализированного военного снаряжения неизбежно будет свёрнуто. Старые запасы будут постепенно утилизироваться, а те, что нет смысла утилизировать, постепенно всё равно придут в негодность. Дешёвые массовые штуки для гражданского рынка можно будет при необходимости приспособить к войне при помощи синей изоленты, но заниматься этим, и тем более начинать производить какой-то более серьёзный военный инструментарий, будут лишь в случае реальной войны, длительность которой превысит хотя бы пару месяцев. А откуда эта реальная война возьмётся?
Для массовой войны при анкапе потребуется сочетание двух факторов. Во-первых, появление достаточного количества сладких летних детишек, уверенных, что война это весёлый фестиваль мужества. Возможно такое при анкапе? Разумеется, возможно, и даже неизбежно. А во-вторых, нужен талантливый психопат, который убедит их, что мир насквозь прогнил, общество потеряло цель, и пришла пора встряхнуть этих зажравшихся свиней, чтобы визжали в ужасе. Возможно ли такое при анкапе? Разумеется, возможно, к каждому психопату Битарха не приставишь.
Ну а что будет дальше, тоже, в общем-то, понятно. Будет недоумение. Будет недоверие к новостным каналам, мол, раздувают хайп на ровном месте. Будут беспомощные попытки противодействия со стороны сервисных служб, имеющих отношение к поддержанию порядка и безопасности. Дальше всё больше людей начнёт понимать, что против них, вообще-то, воюют. В основном они будут просто сваливать подальше из опасного места, получив страховые выплаты (если полисы ещё будут подразумевать страхование рисков гражданских беспорядков). Но появятся и те предприниматели, которые начнут решать возникшую проблему. А дальше рыночек сделает своё дело, и это будет час славы частных военных компаний. Они возникнут из ниоткуда, привлекут все необходимые ресурсы, управятся с войной и снова исчезнут.
Например, с помощью изменения генов, переноса сознания в цифру, лекарств, дарующих бессмертие, и т. д. К чему это приведет? Есть ли у либертарианства какой-нибудь оригинальный на это ответ?
Не поставят ли такие технологии крест на идеях свободы?
Например, Мизес считает, что тирания разваливается именно вследствие того, что из-за блата на место худо-бедно способных олигархов приходят их бездарные дети, что приводит к такой неэффективности, что государство становится неспособным выполнять даже роль бандита. Как бороться с тираниями в будущем, если несовершенных смертных бандитов заменят совершенные и бессмертные?
Nenavision
Предположим, что наша технология обеспечивает только индивидуальное ненаследуемое нестарение, и никаких более сверхспособностей. Просто теперь есть опция за безумные деньги обеспечить себе отсутствие возрастной деградации организма.
Также допустим, что доступ к нестарению дают только деньги. Если бы был некий актор, способный отказывать в доступе к технологии, то можно было бы спекулировать на тему запрета на бессмертие для диктаторов.
Наконец, допустим, есть некий фактор, не позволяющий со временем заметно удешевить технологию – то есть доля нестареющих в популяции будет расти очень медленно. Иначе мы бы должны были рассматривать довольно короткий переходный период перед переходом к полностью бессмертному человечеству, а вопрос совсем о другом.
Итак, у нас есть нестареющий Путин, и ещё на всю РФ сотня нестареющих миллиардеров. Много ли поменяется в стиле управления страной? Нет. Деградация политики, а затем и экономики в РФ вызвана не физической деградацией Путина, и не сокращением горизонтов его планирования, а, наоборот, укреплением его власти и замыканием всех процессов принятия решений на себя. Диктатор может подняться на волне борьбы с неким кризисом, для которой он наиболее компетентен, и даже благотворно повлиять на ситуацию в стране, но другие кризисы требуют других компетенций, и без сменяемости власти государство быстро растеряет ранние достижения диктатуры. Ну, разве что диктатор со временем не будет утрачивать страсть к пирам и гаремам, так что, возможно, станет меньше интересоваться играми в танчики и чтением Ильина.
То же касается бизнес-империй. Что, разве Баффет поймёт силу биткоина, если физически окрепнет и не будет опасаться смерти от старости? Нет, у него никуда не денется свой набор проверенных временем критериев оценки активов. Бизнес-империи практически перестанут наследоваться – ну, что же, значит, дети их создателей будут сразу искать себя в чём-то другом. Возможно, это будет даже к лучшему, если сын удачливого инвестора станет не неудачливым инвестором, а талантливым музыкантом.
В общем, я предполагаю, что появление такой технологии приведёт к разделению человечества не на суперлюдей и холопов, а на общества, где есть политическая динамика, и общества, где её нет. Это разделение уже существует, но сейчас граница между ними активно плавает: вчерашняя диктатура демократизируется, вчерашняя демократия скатывается в сраный путинизм. Будет более статичной: Путинская Россия или Саудовская Аравия останутся стабильными гнойниками, зато политические режимы со сменяемостью власти будут куда больше ценить свою сменяемость.
То же и с анкапами. Условный Михаил Светов, получив бессмертие, не станет более эффективным проводником либертарианства, он унаследует все свои качества, которые ограничивают его эффективность уже сейчас. Привлекательность либертарианства как системы взглядов не слишком поменяется от того, что отдельные избранные в состоянии обеспечить себе бессмертие. Хотя, пожалуй, амбициозные ребята могут из-за этого стать более нетерпимыми к левым идеям, потому что чем больше государство отберёт, тем дальше заветное бессмертие. Поэтому привлекательность экономического роста и инвестиционного климата может вырасти относительно привлекательности эгалитарных идей.
Вот если мы наделим нашего бессмертного ещё кучей сверхспособностей, то тогда, конечно, и изменения будут куда серьёзнее
Сейчас мы наблюдаем, что Калифорния – топ этатистская социалистическая страна США. Как так вышло?
L29Ah
Довольно долго не бралась за этот вопрос, потому что не понимала, как на него развёрнуто ответить, не впадая в занудную хронику, которая не то чтобы бесполезна, но сама по себе ни о чём не говорит. У каждого повышения налогов и у каждого ужесточения регуляций была какая-то своя уникальная причина, зарываться в которые – не уровень популярного канала.
Если совсем кратко, то Калифорния стала Коммифорнией, потому что её избиратели этого хотели. Остаётся она в таком статусе уже во многом вопреки воле избирателей, но с социализмом так обычно и происходит: этот наркотик пробуют, потому что он модный, и везде его рекламируют, а потом оказывается, что проще помереть, чем слезть с него, вот Калифорния (как система эффективного распоряжения ресурсами территории для обустройства этой территории в интересах её жителей) и помирает.
Слезть с этого наркотика вроде как можно – это показывает пример тэтчеровской Великобритании. Но рецидивы также крайне вероятны, что показывает пример Великобритании современной. Впрочем, оставим в покое медицинские метафоры и злоупотребление холистическими конструкциями. Мне хотелось бы обратить внимание на другой момент.
Вообще говоря, Конкин вполне себе и предсказывал кризис государства, потому что будь у людей возможность использовать политические методы для постоянного и необратимого сокращения государственного вмешательства, не было бы никакой нужды и в агоризме. И, вместе с тем, калифорнийские криптоанархисты действительно серьёзно продвинули человечество к внедрению полезных агорических технологий, так что представления Конкина о том, что Калифорния сыграет важную роль в борьбе, тоже в какой-то мере оправдались.
Благодаря открытым границам между штатами многим агористам и либертарианцам показалось проще свалить в маленький Нью Хэмпшир, а не пытаться переломить ситуацию в огромной Калифорнии, поэтому те, кто хотел бы сосредоточиться на бизнесе и легальной политике, а не на выживании, закономерно оставляют левых наедине с выбранными ими правительствами, отправляясь туда, где их усилия принесут больше толку. Конкин почему-то предостерегал против такой тактики, как некоего простого и неверного решения, называя оную анархо-сионизмом. С другой стороны, он также предрекал появление неких агорических гетто, где люди смогут эффективно сопротивляться поползновениям государства их зарегулировать в ноль, благодаря тому, что там их концентрация окажется повышенной, и враждебным агентам придётся трудно.
Короче говоря, Конкина мало волновала судьба конкретного штата, который так или иначе находился в руках этатистов, и придираться к тому, что не его территория сейчас локомотив агоризма – это как придираться к Айн Рэнд за отсутствие в нашей жизни металла Риардена на основе сплава железа и меди.
Есть хардкорные сторонники возврата к золотому стандарту со 100% резервированием. Аргументы этого лагеря хорошо изложил Уэрта де Сото в книжке “Деньги, банковский кредит и экономические циклы”. Вкратце: есть срочные вклады, где человек положил деньги на определённый срок, и банк имеет право вкладывать их, куда сочтёт нужным, платя за это проценты” – а есть депозит до востребования, где человек кладёт деньги на сохранение, сохраняя право забрать их в любой момент – и тут уже он должен платить за удобный сервис, а банк не имеет право делать с такими депозитами ничего, кроме хранения. Если же отданные до востребования деньги даются банком кому-либо в кредит, то это мошенничество, и на головы владельцев банка да снизойдут кары небесные. Таким образом, исходя из этого сугубо юридического подхода, сторонники золотого стандарта требуют, чтобы вернулось хождение монетарного золота, а также обеспеченных золотом банкнот и обеспеченных золотом расчётных счетов – тогда кредитная экспансия, проводимая центробанками, закончится, и будет человечество иметь единую дефляционную валюту, как сравнительно недолго имело её в 19 веке, и неплохо ведь развивалось.
Есть сторонники фрибанкинга. Они утверждают, что главное отменить центробанки и вообще регуляцию банковской сферы, пусть банки сами решают, какие деньги эмитировать, и чем их обеспечивать, а дальше пусть рыночек решает, какие валюты реально людям удобнее. В немного разных формах эту идею отстаивали Фридрих Хайек в книжке “Частные деньги” и Дэвид Фридман в “Механике свободы” тоже немножко на эту тему проехался (впрочем, он не относится к АЭШ). Прогнозы сторонников фрибанкинга тоже немного разнятся. Одни утверждают, что в итоге всё придёт к тому же самому золотому стандарту со 100% резервированием, потому что те, кто захочет мошенничать, быстро столкнутся с тем, что у них начнут таять резервы по мере потери доверия к их валюте. Другие говорят, что именно 100% резервирование никому никуда не упёрлось, и если к валюте прилагается удобство расчётов в ней и разумные темпы эмиссии, то никто не будет заморачиваться набегами на банки.
Наконец, есть пророки гипербиткоинизации, из которых помяну Сайфеддина Аммуса и его книжку “Биткоиновый стандарт”. Он утверждает, что за счёт постепенного роста сетевого эффекта, а также соотношения запаса к притоку биткоин станет мировой мерой ценности. Дальше, опять же, возможны варианты. Первый – не будет ничего, кроме биткоина, великого и пресветлого, разве что ходить он будет в разных слоях протокола по несколько разным правилам. Второй вариант – сохранятся альтернативные платёжные средства, но в основе их ценности будет лежать обеспечение биткоиновыми резервами. Может, резервирование будет 100%, а может, и нет. Главный довод в пользу именно этого сценария состоит в том, что здесь никто не отменяет центробанки никакими декретами, сами, дескать, отомрут.
Прежде чем ответить на вопрос о том, что будет в случае победы, важно понять, при каких условиях она вообще может состояться.
Часть 1. До выборов
Можно сочинить много сценариев разной степени невероятности, но все они будут содержать одну общую посылку: и Путин, и Навальный перед выборами физически выбывают из гонки. То есть не просто по той или иной причине не участвуют, но и не имеют ни малейших возможностей влияния. Проще говоря, умирают. Предположим достаточно топорный сценарий: Навальный погибает в колонии от ковида, Путин погибает от инсульта. Таким образом, мы не придумываем никаких террористических организаций или террористов-одиночек, а оставляем реализацию этой исторической случайности на волю матушки-природы. И.О. президента становится Мишустин, он пытается прибрать вожжи к рукам, не преуспевает, и федеральное собрание неожиданно принимает закон, в котором сводит прямо запрещает местоблюстителю баллотироваться. Мишустину хватает ума не накладывать вето.
Объявляются новые выборы. Им предшествует широкая общественная кампания по отмене закона, лишающего причастных к деятельности экстремистских организаций пассивного избирательного права. Кампания не приносит результата, и соратники Навального, от Волкова до Гуриева, оказываются невыбираемыми – кто по экстремизму, кто по ВНЖ. Оппозиция проводит праймериз, где легко отваливаются ещё живые старые демократы, и во втором туре Светов с минимальным перевесом побеждает Юнемана. Соратникам Путина тоже нелегко, и им тоже приходится устраивать праймериз, в которых Собянин проигрывает Шойгу, начинаются грязные скандалы о том, как за одного кандидата голосовали строем работники коммунальных служб, а за другого срочники. Не менее грязно получается и у коммунистов, где Зюганов так и не решился пустить никого вместо себя. В довершение всего от Родины зачем-то выдвигается Патрушев, а от СР Прилепин. Таким образом, к моменту старта компании по сбору подписей крупнейшие системные партии охвачены полным раздраем, к выборам приковано огромное общественное внимание, и ЦИК не хватает политической воли зарубить Светова на старте. Он получает довольно щедрое финансирование как от либеральных бизнесменов-политэмигрантов, вроде Чичваркина, Дурова и Ходорковского, так и от отдельных не сбежавших при Путине предпринимателей, начиная с Потапенко. Этого оказывается достаточно, чтобы собрать подписи и попасть в бюллетень.
Но достаточно ли такого расклада, чтобы либертарианец смог выиграть в России президентские выборы? Нет. Поэтому добавим ещё два фактора. Во-первых, чрезвычайно успешные либеральные реформы, например, в Казахстане, которые за пару лет до выборов в России обеспечили ему серьёзный рывок, и его успехи прямо сейчас очень сильно на слуху. Во-вторых, Светов анонсирует левый поворот, рассказывает байку о том, что во всех народных бедах виноваты сверхбогатые, и как он будет лишать их рычагов влияния на политику. Также он обещает передачу госкорпораций пенсионному фонду, обязуется ввести прогрессивный подоходный налог путём отмены НДФЛ для всех, кто получает меньше двух МРОТ, а для остальных оставив прежнюю ставку за вычетом из налогооблагаемой базы пресловутых двух МРОТ. Ещё, конечно же, анонсируется 30% сокращение расходов на армию за счёт упразднения всей системы срочной службы, и 90% сокращение расходов на спецслужбы – с переносом сэкономленного на социальные статьи бюджета. Короче, есть где разгуляться либертарианской фантазии при написании радикально левой программы.
На фоне этого зюгановские обещания национализации смотрятся как-то не только неубедительно, но и блекловато, а в способности Шойгу сократить армию закрадываются обоснованные сомнения – что ему раньше-то мешало? В довершение всего впервые за многие годы все кандидаты выходят на дебаты, и вот тут Светов рвёт всех, демонстрируя высочайший в Восточной Европе уровень дискуссии. Так о нём узнают бабушки в телевизоре, и это обеспечивает ему победу.
Часть 2. После выборов
Светов приходит к власти, но он президент без партии. Выборы в Госдуму состоятся только в 2026 году, а ему нужно показать хоть какие-то результаты. Кстати, о Госдуме. В 2021 году в ней образовалась очень маленькая межфракционная группа депутатов, умудрившихся попасть туда благодаря умному голосованию, и не предавших Навального анафеме за это, а даже худо-бедно работающих на избирателей. После световской победы их неформальное влияние серьёзно возрастает, и они становятся проводниками большого количества законопроектов, материализующих световскую программу. Тем не менее, все эти законопроекты идут трудно и медленно.
Зато очень быстро проводятся те меры, где президент может обойтись своими приказами как верховного главнокомандующего. Так что российские силовики начинают покидать Донбасс ещё даже до того, как дума утверждает нового премьера. Им, кстати, становится Дмитрий Потапенко – зря он, что ли, одним из первых начал заносить световскому штабу бабки. Навальнята требуют в правительство Милова и Гуриева. Милов получает пост министра энергетики, а Гуриев назначается рулить пенсионным фондом. На пост министра финансов триумфально возвращается Кудрин, и это становится залогом того, что Госдума оказывается немного сговорчивее. Екатерина Шульман становится министром просвещения. Министерств в России много, достойных людей ещё больше, фантазировать относительно прочих постов мне лень, но, так или иначе, правительство вскорости обновится. Также президент вносит законопроект о широкой амнистии по всем политическим статьям, а заодно и по статье 228. Законопроект буксует, и тогда политическим Светов просто выписывает помилование. Росимущество переходит в ведомство пенсионного фонда.
Что удаётся сделать в Думе?
Во-первых, в очередной раз поменять закон о выборах, продолжая добрую традицию не проводить двух выборов по одним и тем же правилам. Законопроет пишется “Голосом”, вносится президентом. Возвращены избирательные залоги, порог входа в для партий понижен до 3%, подписи за регистрацию кандидатов разрешено собирать в электронном виде через аккаунты на госуслугах, отменено электронное и многодневное голосование, расширены права наблюдателей, ну и, конечно, отменены люстрационные нормы для судимых, обладателей иностранных ВНЖ и двойного гражданства, и для причастных к экстремизму.
Во-вторых, президент гарантирует наложение вето на любой закон, принятый с нарушением регламента. Никакого ускоренного рассмотрения в трёх чтениях сразу.
В-третьих, резко падает доля секретных статей в бюджете. За бюджет в думе идут серьёзные публичные баталии. Добиться сокращения бюджета на силовые ведомства удаётся лишь частично, а сэкономленное действительно перенаправляется на образование со здравоохранением. Радикально сокращены расходы на госпропаганду, и это оказывается проблемой – как и во времена Ельцина, президента начинают мочить по частным каналам, а он противопоставляет им свои стримы.
Что не удаётся? Разумеется, проваливаются все планы по люстрации. Не удаётся отменить НДФЛ для малоимущих. Не удаётся отменить даже транспортный налог, хотя такая мелочь, казалось бы.
После этого в 2025 году президент распускает Думу и объявляет досрочные выборы. В Думу проходит полтора десятка партий, в том числе одна либертарианская. Самую большую фракцию имеют коммунисты – двенадцать процентов. Темп реформ после этого ускоряется, но незначительно, потому что фактически команде реформаторов приходится формировать свою коалицию под каждый новый законопроект. Уже под занавес своего первого срока Светову удаётся добиться принятия конституционной нормы о том, что каждый новый федеральный закон или иная норма, кроме конституционных, обязаны содержать указание на срок окончания своего действия, который не может превышать десять лет. Если до окончания срока действия норма не будет продлена или как-то модифицирована, она автоматически прекращает своё действие. Заодно, коли уж править конституцию, принята вторая важная правка: отныне президент может править в течение только одного шестилетнего срока.
Что удаётся сделать во внешней политике?
Прекращается выдача кредитов иным странам. Выводятся все войска из-за рубежа. Украинцы радуются, армяне грустят. Крым объявляется свободной экономической зоной, которая вправе в любых вопросах выбирать, какими именно законодательными нормами руководствоваться – российскими или украинскими. Украинские граждане получают право свободного поселения в Крыму с наделением их избирательными правами на выборах всех уровней вплоть до президентских. Украинские политические партии получают право деятельности на территории Крыма. Жители Крыма с российским гражданством получают право участвовать в парламентских и президентских выборах в Украине. Граница между Россией и Украиной на Донбассе передаётся под контроль Украины. Украина надолго получает себе на голову головную боль в виде бывших народных республик, которые нужно как-то приводить в человеческий вид. Благодаря этому компромиссу Россия постепенно выходит из-под большей части зарубежных санкций – всех, кроме ограничений на поставки высокотехнологичного вооружения. Собственные санкции она, разумеется, снимает сразу же.
Либерализован рынок внешних поставок углеводородов. Покупатель покупает их на российской бирже или напрямую у производителя, после чего сам выбирает, каким именно способом обеспечить их доставку. Таким образом, объём прокачки нефти и газа через Украину теперь определяется только тем, насколько конкурентные тарифы за транзит устанавливает украинская сторона.
Итоги правления
Россия встала на мирные рельсы и прекратила дурить во внешней политике. Внутренняя политика также была избавлена от диктата силовиков. Сильная левая оппозиция в парламенте не позволила серьёзно снизить налоговое бремя и государственные расходы, однако их характер поменялся на более социальный. Россия при Светове осталась страной с низким уровнем государственного долга и профицитным бюджетом.
В 2030 году Михаил Светов уходит с поста Президента и в том же году избирается в парламент, где возглавляет либертарианскую фракцию. В 2035 году покидает парламент, покупает домик на Камчатке, поселяется там со своей юной супругой и ведёт частную жизнь.
Подписалась на канал Русский фронтир. Автор разместил сегодня обзор на проект Монтелиберо, в котором отмечает нашу идеологическую близость во всём, кроме оценок инвестиционного климата в России. Мол, сегодня создание контрактных юрисдикций в России официально никак не регулируется, а значит, на этот рынок можно и нужно входить – до тех пор, пока государство не проявит к ним пристального интереса, после чего их следует перепрофилировать во что-нибудь ещё, хоть в свингерские клубы.
Действительно, сегодня в России ещё сохранилась (и, возможно, сохранится надолго) ниша относительно свободного занятия сельским хозяйством и промыслами – в регионах, где имеется относительный избыток земли. То есть в условном Краснодарском крае развернуться невозможно, а на Алтае, как Джастас Уокер, или даже в не самом ближнем Подмосковье, как Михаил Шляпников или Герман Стерлигов – почему бы и нет. Так что энтузиаст и впрямь может создать крепкое хозяйство с довольно самобытными нравами, причём это хозяйство даже вряд ли отберут, ведь основа его процветания – труд и предпринимательский талант, а не капитал.
Разумеется, такой благодушный игнор со стороны государства будет продолжаться лишь до тех пор, пока конкретный предприниматель не полезет в политику или хотя бы в диссонирующие с общим фоном громкие медийные заявления. А если такие предприниматели будут путаться под ногами не в порядке исключения, а буквально каждый второй, то для них по-быстрому придумают типовое решение, которое их упразднит или сильно отвлечёт.
Насколько такие решения хорошо тиражируются? Похоже, что не очень. Скорее всего, ассоциации свободных фермеров будут изводить под корень с большей охотой, чем одиночек, да и положительный эффект масштаба от той или иной ассоциации конкретно в этой отрасли невелик. Произодитель молока в Белгороде никак не поможет производителю мёда в Башкирии, каждый имеет дело с уникальной средой разной степени агрессивности.
Насколько такие решения хорошо масштабируются? А это, скорее всего, опасно. Стоит хозяйству достаточно серьёзно продвинуться от эксплуатации труда к эксплуатации капитала, как оно становится лакомым кусочком для отжима.
Так что я бы рассматривала русский фронтир в качестве хорошей тренировочной площадки для тех, кто имеет достаточные компетенции, чтобы поднять единоличное хозяйство. При этом культурная самобытность способна обеспечить такому хозяйству медийность – а это может привлечь и инвесторов, и покупателей продукции, и даже послужить какой-никакой прививкой от не слишком мотивированных наездов. Так что рядиться в личину контрактной юрисдикции для такого хозяйства – это тоже отличная идея, можно брать.
Но когда некоторый опыт и капитал накоплены, есть смысл вместо расширения текущего проекта вкладываться всё-таки в хозяйство в странах с более надёжной защитой частной собственности. Благо глобализация позволяет не делать жёсткого выбора между русским и черногорским фронтирами. В лучшем случае это будет просто диверсификация, а в худшем – ещё и площадка для эвакуации.
Ну и я всё-таки надеюсь, что накопленный на русском фронтире опыт просто захочется применить для чего-то большего, и тогда добро пожаловать в Монтелиберо.
Команда Навального в ответ на начало процедуры объявления их экстремистской организацией призывает дать последнее и решительное китайское предупреждение режиму. Мол, давайте выйдем на митинг огромной толпой, как белорусы, а потом победим их на выборах, как белорусы. Если по нам стреляли из винтовок, – заявляет руководство ФБК, – а мы храбро шли вперёд, то теперь, когда они расчехляют пулемёт, нам тем более нужно плотнее сомкнуть наши ряды, всех не перестреляют. Главное – самими не уподобляться и стволы не расчехлять.
Действительно, у судебной системы в РФ есть некоторая конечная скорость превращения свободных людей в обитателей колоний, и в случае официального объявления любой несогласованной с режимом политической деятельности уголовным преступлением, этой самой системе придётся довольно долго работать в режиме максимальной производительности – которая, однако, легко оптимизируется (гуглим тройки).
А теперь давайте посмотрим на простенькую диаграммку. Это динамика изменения количества заключённых в течение трёх путинских и одного медведевского срока. Как видите, в российских тюрьмах и колониях за это время образовалось как минимум 360 тысяч свободных мест. На митинг к Навальному уже заявилось 440 тысяч человек, а несанкционированная массовая акция планируется, когда заявится 500 тысяч. Что тут сказать? Действительно, всех пересажать будет трудно. Возможно, вы окажетесь в числе тех 140 тысяч счастливчиков, которые не поместятся в тюрьмы, а потому получат условный срок. Навальный тоже начинал с условного срока.
К сожалению, я не могу предложить никакой более разумной альтернативы, чем сваливать из страны прямо сейчас. Просто представьте, что вы живёте, например, в СССР, а на дворе, например, 1968 год. И по какой-то невероятно счастливой случайности у вас есть возможность чисто физически оказаться за пределами страны. Вы можете уехать, можете остаться, а режим рухнет только в 1991 году. Вот такая у нас сегодня примерно картинка.
С точки зрения мир-системной теории цивилизация постоянно проходит одни и те же циклы: поднимается новый центр мировой деловой активности, деньги идут к деньгам, надувается огромный пузырь, в центре пузыря вскоре становится невыгодным любое производство, и деньги начинают делаться непосредственно из денег, через оборот всяких там ценных бумаг. В конце концов пузырь лопается, и вскоре начинает надуваться новый, вокруг нового центра. Лопнут США в качестве мирового гегемона, и на сцену выйдет Китай.
Никакие попытки подражания мировому гегемону уже не могут быть успешными: без толку пытаться повысить свою инвестиционную привлекательность, открывать рынки, уменьшать пошлины и строить институты – из статуса периферии на этапе надувания финансового пузыря вырваться невозможно.
Криптовалюты стали точно таким же переоценённым финансовым активом, и когда пузырь лопнет, они точно так же потеряют львиную долю своей стоимости.
Дефицит видеокарт, порождённый повышенным спросом со стороны майнеров, не может быть покрыт расширением производства, потому что эра глобализации заканчивается, начинаются торговые войны, а локальному китайскому рынку столько видеокарт не нужно, бойтесь, честные геймеры, сидеть вам на пятилетнем старье.
Отвечу кратко по пунктам.
Как ни странно это звучит, акции это не просто циферки на биржевых счетах. Это инвестиции, которые достаются компаниям, выпустившим акции, а те, в свою очередь, отнюдь не всё тратят на бонусы менеджменту и байбэки – кое-что и впрямь вкладывается в производство – причём на периферии, там дешевле. В этот момент периферийным странам важно быть привлекательными для этих самых инвестиций.
Если гегемону бессмысленно подражать, то за счёт чего появится новый гегемон? Если мир-системная теория достаточно адекватно отражает реальные процессы, то кто-то же должен запустить новый цикл с собой в центре. Значит, существует механизм покидания периферии. И логично предположить, что для этого действительно не стоит просто подражать гегемону. Подражать нужно не гегемону в его текущем умирающем состоянии, а ориентироваться на то время, когда тот был молодым и здоровым – но, разумеется, адаптируясь под текущие технологические реалии.
Что означает лопнувший пузырь? Множество компаний резко теряет в цене и оказывается не в состоянии найти покупателя на свой товар. Спросом пользуются в основном потребительские товары, они дорожают относительно капитальных. Гордый владелец крипты, до того вкладывавшийся в майнинг, начинает вкладываться в картошку, продавая сперва майнеры (и они дешевеют), а потом и собственно крипту (её цена также падает). Рынок оказывается насыщен дешёвыми подержанными видеокартами, спрос на новые уменьшается, в их производство становится невыгодно вкладываться, и никаких даже торговых войн не нужно, геймеры сидят на пятилетнем старье. Отмечу лишь, что майнеры и крипта на этапе сдутия пузыря будут дешеветь относительно условной картошки, а вот относительно условного доллара – далеко не факт, он может и вовсе уйти в штопор гиперинфляции.
Закончится ли при этом глобализация? Для адептов мир-системной теории как-то странно об этом рассуждать. Откуда возьмётся новый глобальный гегемон, если не будет глобализации? Без неё и гегемоны будут локальными. Так что, раз уж у вас всё ходит по кругу, то и мировой товарооборот никуда не денется.
Я здесь не берусь судить о том, насколько верна сама теория. Теория относительно молодая, более или менее объясняет наблюдаемые факты и делает проверяемые предсказания. По мере выяснения, какие предсказания оказались ложными, на неё либо навешают заплаток, либо сочтут это направление мысли тупиковым и будут пользоваться теорией, исходящей из совершенно иных посылок, почему бы и нет.
