Существует рейтинг недееспособности государств, в котором учитываются многие факторы, включая реализацию государством общественных услуг, стабильность власти и другое. Можно ли предполагать, что государства с высоким рейтингом (случайно или нет, но в них же проще всего уклоняться от налогов, иметь оружие и хостить инфу без “композора”) в обозримой перспективе разовьются (ну или деградируют) до полных или почти полных анкапистанов, после чего начнётся эпоха их процветания?
Кацист
Я уже как-то писала на схожую тему, про возможность построения анкапа в государствах четвёртого мира. Вкратце: перечисляются плюсы и минусы, и кто-то может считать, что перевешивают первые, а кто-то – что вторые. Надо пробовать.
То же касается и прогнозов по перспективам развития того или иного неэффективного государства в анкапистан. Там сравнительно легко устанавливается анархический режим, то есть децентрализация права. Но куда сложнее понять, каким образом сохранить или, того хуже, вырастить с нуля капитализм в анархическом обществе, отрицающем частную собственность (мечта анкомов), или основанном на клановых интересах и коллективной ответственности (пример Сомали или Ливии).
К тому же не вполне ясно, как устранить фактор влияния окрестных государств. Это удивительно ревнивые образования, которые согласны иметь дело только с другими государствами, требуют от соседей быть максимально похожими на себя, а вздумай кто-то начать обходиться без государства, как непременно шлёт к нему своих миротворцев. Впрочем, сейчас мировой тренд явно меняется, и после ухода США из Афганистана, похоже, насильственные попытки переформатирования чужих обществ на свой лад начнут понемногу выходить из моды.
Мне кажется, что если уж говорить о перспективах перехода к режиму анкапа тех или иных государств, то несколько более реалистичными выглядят перспективы стран парламентской демократии, где, например, сложился политический расклад, исключающий возможность формирования правительственной коалиции, а если таковую и удаётся собрать, то это приходится делать путём запрягания в одну повозку партии лебедей, партии раков и партии щук, отчего их способности к эффективному законотворчеству и даже принятию бюджета оказываются заблокированными.
И вот: не имея возможностей платить госслужащим, потому что бюджет не принят, правительство распускает большинство чиновников по домам. Люди живут почти полностью без государственных услуг, но у них сохраняются цивилизованные традиции уважения к частной собственности и рыночку, они через некоторое время начинают явочным порядком использовать рыночные субституты бывших госуслуг, и в какой-то момент понимают, что им, в общем-то, нравится. Идея о том, что давайте в принципе завязывать с попытками выбрать единое правительство для всех и каждого, начинает находить у людей понимание.
Вот из такой недееспособности государства, глядишь, и впрямь может что-то вырасти. Для соседей это всё то же государство, просто в нём временный парламентский кризис, но ничего, когда-нибудь политики договорятся, и мы продолжим решать с ними вопросики. Так думают политики из окрестных стран, и не лезут со своими рецептами устроения государства насильно. Сколько лет потребуется для того, чтобы временный кризис окончательно оформился в стойкий статус кво – не берусь судить.
Короче говоря, мне кажется, что для построения анкапа куда важнее иметь зрелое разумное общество, а не тусовку сторонников простых и эффективных решений столь же бандитского толка, что и государственные.
Ничего особенного, не обращайте внимания, просто небольшой кризис, это точно пройдёт, словно майские, так сказать, грозы
Считается, что государство – это вещь, совершенно необходимая людям, без которой будет хаос, бандитизм и разруха. Но при этом в разные эпохи представление о том, что такое государство, и каким оно должно быть, радикально отличались. Какой государственный учебник ни глянь, везде рассказывается, что раньше государство было очень плохим, притесняло людей, и они бунтовали. А сейчас государство хорошее, людей не притесняет, и нам всем очень важна стабильность. При этом конструкция государства в разных странах также отличается очень сильно, и чем больше отличия того, что там, от того, что здесь, тем более неправильной является модель там, и лучше бы этим неразумным сделать у себя, как здесь. Нам же нужно защищаться, чтобы они не сделали у нас здесь, как у себя там.
Зачем нужно национальное государство
Сильные национальные государства сформировались как ответ на постоянную угрозу внешнего вторжения, а также в качестве инструмента такого вторжения. Но, хотя территориальные захваты продолжаются до сих пор, это становится всё менее оправданным со стороны жителей других стран и всё менее популярным среди собственных граждан. Глобализация экономики сделала куда менее эффективными и торговые войны. Иначе говоря, единое национальное государство становится всё менее востребованным – для этого дорогого и неудобного инструмента просто не находится задач.
Главная угроза для государства сегодня – это не внешняя агрессия, а отсутствие гражданского согласия. В демократических государствах один за другим к власти приходят кандидаты, опирающиеся на неприязнь народа к политическому истеблишменту. Это означает, что люди недовольны не персоналиями – они недовольны самой системой.
Проблемы демократии
Почему демократия всё хуже обеспечивает гражданское согласие? Потому что это диктатура большинства. Если власть стабильно принадлежит одной и той же политической силе, формируется стабильное недовольное меньшинство, уверенное, что его интересы правительством не соблюдаются, и потому совершенно не мотивированное соблюдать хоть какую-то лояльность правительству. Если власть и оппозиция регулярно меняются местами, получается бесконечное перетягивание каната, когда политика оказывается компромиссной. То ослабили регуляции, то усилили, то уменьшили налоги, то увеличили. Ни одна политическая программа не реализуется, у избирателя нарастает разочарование.
Меньшинство готово подчиняться большинству, если видит необходимость сплотиться перед лицом внешней опасности. Но когда внешней опасности нет, люди понимают, что терпеть незачем. А если внешнюю опасность выдумывают, то это в наш век информационной прозрачности вызывает ещё большее раздражение и недоверие к истеблишменту. Подход “сделаем всем одинаково” стремительно теряет популярность ещё и по той причине, что во всех остальных отраслях человек без особых проблем получает индивидуальный сервис согласно своим запросам – и только в тех сферах, за которые отвечает правительство, почему-то должен мириться с унификацией. Будущее за переносом индивидуального подхода и в политическую сферу.
Пока что индивидуальный подход в политике проявляется в том, как одного и того же кандидата перед выборами пытаются продать разным категориям избирателей под разными соусами. Иначе говоря, политтехнологи уже видят запрос избирателей, но, не имея возможности его удовлетворить, пытаются хотя бы придать блюду разные оттенки вкуса. Но такая маркетинговая стратегия не может работать долго. Всё больше и больше людей хотят как-то объединиться с теми, кто разделяет схожие с ними взгляды, и как-то мирно размежеваться с теми, кому эти взгляды претят.
Размежевание
Самый простой способ размежевания в рамках имеющихся легальных политических инструментов – это размежевание пространственное. Чеченцы выдавили всех русских со своей земли, и теперь демонстрируют вовне трогательное национальное единодушие. Американские либертарианцы переселяются в Нью Гэмпшир – и штат стремительно дерегулирует своё законодательство.
Однако физическое переселение – это лишь один из способов смены условий. Если не нравится водопроводная компания, придётся менять место жительства, но если не нравится мобильный оператор, достаточно сменить оператора, без всяких переездов. Государственные же услуги имеют больше общего с услугами мобильного оператора, чем с коммунальной инфраструктурой. По крайней мере, большая часть государственных услуг выглядит вполне мобильной.
Панархия
Сегодняшнее государство за счёт налогов поставляет гражданам такие блага, как образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение, охрану порядка, контроль за пожарной, санитарной, экологической и ещё кучей разных безопасностей, суд, ещё всякую ерунду по мелочи – а также то, ради чего, собственно, и учреждалось сильное центральное правительство – охрану границ от внешнего вторжения и услуги по захвату других государств. Практически все эти услуги прекрасно могут оказываться на конкурентной основе. В конце концов, вы же звоните каждый в свою страховую компанию, когда попадаете в аварию, так почему нельзя обращаться каждому в свою полицию, когда требуется защита?
Рыночные решения уже изобретены и имеют практику успешного внедрения абсолютно для всех услуг, которые нужны людям. Нужность в данном случае определяется по готовности платить за эти услуги. Система общественных отношений, при которой все товары и услуги поставляются на свободном конкурентном рынке, называется анархо-капитализмом, и это доведение до логического предела либеральной идеологии.
Однако столь мелкое дробление провайдеров госуслуг может показаться удобным далеко не всем, иначе мы давно уже жили бы именно в таком полностью конкурентном обществе. Спрос на патерналистское государство, которое опекает человека от колыбели до могилы, действительно есть, и даже весьма велик. Весь двадцатый век прошёл под знаменем вооружённой борьбы между социализмом и либерализмом, и, несмотря на громкое падение одиозных тоталитарных режимов, приходится признать, что в этой борьбе проиграли обе стороны: классические либеральные государства также большей частью канули в лету. Поэтому основной вызов, который сегодня стоит перед человечеством – это мирное размежевание социалистов и либералов без нарушения целостности национальных образований (кучковаться по национальностям, имея один язык и схожие культурные нормы, людям тоже удобно). Фактически, речь об одновременном сосуществовании одного или нескольких социалистических и либеральных правительств на территории одной страны или блока стран. Такая система называется панархией, и эта идея активно разрабатывается интеллектуалами во всём мире, как в развитых, так и в развивающихся странах.
Сценарии перехода
Разумеется, самый простой для путь воплощения крупных социальных преобразований – это диктатура. Переворот или революция не обязательны. Достаточно того, чтобы к власти пришёл популист, сосредоточивший в своих руках конституционное большинство в парламенте, подчинивший суд и, главное, имеющий широкую популярность в народе. Некий условный Ли Куан Ю или, наоборот, Чавес.
Самый простой путь, однако, несёт и наибольшую опасность. На место диктатора со временем придёт кто-то ещё и начнёт отменять всё, что было принято.
Более сложный, но и более надёжный путь – это широкая общественная кампания. Когда реформ требуют очень многие, громко, демонстративно и при каждом удобном случае, в конце концов их неизбежность становится очевидной. Когда же они состоятся, их куда сложнее отменить.
Также есть очень простой и привычный для России путь – догоняющее развитие. Дождаться, когда панархия заработает в Евросоюзе и США, в Китае и Корее, в ЮАР и Бразилии – ну а затем всё-таки провести необходимые преобразования, пока отставание от Нигерии ещё не выглядит совсем уж безнадёжным.
И, наконец, те граждане, которым требуется размежевание, могут просто поставить остальное государство перед фактом. Вот ваше государство, вот наше. Территория одна, нормы разные. Налоги мы платим в своё правительство, согласно договору, а в ваше не платим. Попробуете применить силу, чтобы вернуть нас в свою юрисдикцию? Ребята, у вас гражданская война в бюджет не заложена, и вообще, давайте жить дружно, ведь мы уже зарядили батарейки у своего дрона. Как заявляет известный политолог Екатерина Шульман, девизом нашего времени становится “А что, так можно было? Да, можно”.
А если перехода не будет?
Ну а что будет, если никакого перехода к панархии не случится?
Возможна парочка инерционных сценариев. В первом Россия вяло демократизируется, гайки понемножечку откручиваются, и постепенно страна превращается в что-то вполне приличное восточноевропейское, не хуже какой-нибудь Молдавии. Во втором Россия столь же вяло закручивает гайки, выдавливая особо бойких оппозиционеров за рубеж, и постепенно превращается во что-нибудь унылое восточноевропейское, вроде Белоруссии.
Также возможно окончательное оформление того, что сегодня существует больше в публицистических статьях, нежели в нормативных документах. Произойдёт суверенизация регионов, госкорпораций, спецслужб, страна скатится в клановый феодализм. Тенденции к этому есть, и по мере ослабления нынешнего президента они могут стать сильнее.
Но пока государство, не реформируясь в должном ключе, продолжит как-то деградировать, общество может попросту явочным порядком начать переходить к альтернативным средствам координации – помимо государства, вопреки государству и оставаясь невидимым для государства. Когда люди заключают между собой сделки вчёрную, пользуясь частными деньгами, разбирают свои конфликты в частном суде, пользуются услугами частных охранных компаний и так далее, то начиная с некоторого момента ненужность государства становится очевидной буквально всем. В этом случае Россия перейдёт к анархо-капитализму, минуя стадию панархии.
Что делать?
Итак, вы познакомились с довольно длинным текстом, где вводятся незнакомые термины, описывается непривычное общественное устройство и делаются странные прогнозы. Что с этим делать дальше?
Даже если вы сторонник статус кво, вам всё-таки полезно знать о том, что существует вот такой вот дискурс, и он набирает популярность. Вы можете настороженно наблюдать за проникновением в массы этих идей или активно этому противодействовать – но так или иначе вам не помешает с ними ознакомиться, как либералам полезно знать основы социалистического вероучения, а атеистам – Новый завет.
Если вы убеждённый демократ, то, возможно, вы просто слаще морковки фрукта не едали. Присмотритесь к тому, что предлагается на место современной либеральной демократии, не исключено, что вы найдёте в этих предложениях здравое зерно.
Наконец, если вам нравится изложенное, то тем более стоит поизучать тексты на этом сайте, пообсуждать их со знакомыми – а там и до постепенного внедрения дело дойдёт.
Весьма обеспокоен складывающимся негласным консенсусом у разнообразной непризнанной оппозиции России, заключающимся в том, что верхушку (да-да, самую-самую) действующей власти РФ и их друзей по кооперативу “Озеро” и т.д. нельзя будет публично осудить, раскулачить, всё отнять, сгноить в рудниках или хотя бы придать публичной лютой смертушке. Почему эти “люди” должны оставаться безнаказанными и вообще жить после сотворённого с нашей страной? Беспокоюсь.
диванный злопыхатель
Мне уже приходилось отвечать на схожий вопрос, разъясняя непрактичность террора против силовиков. В общем-то, все эти доводы, и даже в большей степени, относятся и к государственной верхушке. Есть известное политологическое наблюдение, о том, что чем меньше крови пролито при транзите власти, тем демократичнее и травояднее будет новая власть.
Так что месть действительно лучше сервировать охлаждённой. Сперва мирный транзит власти вместо кровавой революции. Затем мирное сокращение штатов вместо люстраций. И только после того, как проведена дерегуляция права, восстановлена уверенность в возможности справедливого суда, уже сами граждане начнут мало-помалу подавать иски против престарелых бывших тиранов и их престарелых бывших приспешников. Их грязное бельё будет полоскаться на широкую публику, их преступления будут беспристрастно и публично рассматриваться, а миллиарды – таять в погашение претензий. Остаток их жизни пройдёт в непрерывных изматывающих тяжбах. Но в момент транзита ничто не будет ничего подобного предвещать. Они даже получат гарантии от переходного правительства народного доверия, что оно, правительство, не будет их преследовать. И действительно, такие важные вещи нельзя доверять правительству, это дело частных юридически равных лиц.
Сейчас, как вы, наверное, знаете, большую часть пенсионного бюджета составляют трансферты из федерального бюджета, когда работающее поколение через налоги обеспечивает пенсионеров. ПФР существует чисто на бумаге, без трансфертных платежей из бюджета будет моментально исчерпан, соответственно его приватизация ничего не даст. В стабильном либертарианском обществе понятно как будет работать пенсионная система (частное страхование, помощь детей, благотворительность, доходы от капитала и т.д.), но как быть в переходный период, пока это ещё не было создано?
Государство, насильственно изымая у людей деньги, делает это под предлогом того, что взамен оно берёт на себя некоторые обязательства. В случае с пенсионными отчислениями это обязательство пожизненной ренты, начиная с определённого государством возраста. После ликвидации государства судьба его обязательств может быть различной в зависимости от того, как именно государство было ликвидировано.
Минархизм
В случае прихода к власти минархистского правительства всё относительно просто и предсказуемо (и это лично для меня едва ли не единственный аргумент в пользу минархизма как переходного периода к анкапу). Так, например, переходный период описывается в программе ЛПР, и предложенный механизм меня в целом вполне устраивает:
На начальном этапе реформ все обязательства государства перед пенсионерами и лицами, начавшими платить пенсионные страховые взносы, будут выполнены за счёт создания специального Фонда реституции государственных пенсий, куда будет направляться текущая прибыль от приватизации государственных предприятий и корпораций. Всем, кто вносил обязательные пенсионные страховые взносы, они будут возвращены по мере поступления средств от реализации государственного имущества (включая имущество самого Пенсионного фонда России) в Фонд реституции государственных пенсий.
По окончании реституции программа ЛПР подразумевает ликвидацию фонда и передачу остатков на благотворительность, что является несправедливой и коррупциогенной мерой, поэтому куда проще и логичнее было бы при ликвидации фонда раздать остаток всем гражданам поровну в виде единовременной выплаты.
Анархо-капитализм
Но никакого минархизма может и не случиться. Моральное и финансовое банкротство государства может привести к тому, что его ликвидация будет происходить не сверху, с выплатой по государственным обязательствам, а снизу, сбоку – да отовсюду, откуда люди дотянутся, без образования каких-либо структур-правопреемников. Иначе говоря, госсобственность будет частично раскуплена частниками и частично разворована госслужащими на предбанкротном этапе, а наименее ликвидные активы растащат все кому не лень уже по факту ликвидации государства.
Много ли смогут себе урвать пенсионеры на предбанкротном этапе? Разве что кой-какую землю, поскольку по мере роста затруднений с выплатой пенсий возрастёт спрос на землю под личные хозяйства, и раздачи пенсионерам и “лицам предпенсионного возраста” земель в этот период вполне вероятны.
Много ли смогут урвать пенсионеры на этапе растаскивания остатков? Больше всего растащат работающие бюджетники, потому что им ближе. Часть этих работающих бюджетников будет пенсионерами, им кое-что достанется. Неработающие получат что-то, если подсуетятся, используя старые связи и тому подобные инструменты.
Нерадужно? Извините, другого анкапа у меня для вас в России нет. Но есть и хорошая новость. Если по мере постепенного банкротства государства людям удастся не допустить сваливания в социализм, то к моменту окончательной ликвидации этого паразита общество уже будет готово: выработает большую часть необходимых при анкапе институций, главным образом механизмы частной защиты и установления прав собственности, и тогда переходный период пройдёт сравнительно безболезненно.
Ну а если на момент ликвидации государства оно будет социалистическим, то, извините, вместо анкапа получится Сомали. Сейчас мы ровно этот самый процесс видим в Венесуэле.
(сейчас это называется сервитут, т.е. владелец частной земли обязан по закону обеспечить проход/проезд через свою собственность для транзитного трафика, прокладки водопровода, канализации, доступа к воде и т.п.)
Сам думаю что будет аналог концепции нейтральных (международных) вод в морском праве для транзита по земле, но как будут решать какую часть земли можно считать сервитутом?
Довольно легко можно представить себе, как в условиях абсолютизации прав частной собственности на землю некий землевладелец требует абсолютной неприкосновенности земли, не идя ни на какие переговоры. Человек имеет право на мизантропию, пока готов её оплачивать и не посягает на чужую собственность.
Однако очень сложно представить себе, чтобы подобной мизантропии придерживались коммерческие компании, особенно имеющие несколько собственников. Как правило, задачей компании является получение прибыли, а не доминирование и самоутверждение. Так что, если есть спрос на прокладку коммуникаций по территории компании, будь то кабель или дорожка, это, как правило, будет восприниматься как возможность нажиться на обеспечении спроса.
При анкапе легитимны любые добровольные транзакции, что же касается принудительных, то они также запросто могут происходить, но за них по умолчанию предполагаются извинения и компенсации.
Дэвид Фридман в “Механике свободы” приводит в качестве примера вполне оправданного поведения то, как заблудившийся путешественник вламывается в чей-то пустой дом, чтобы оттуда позвонить и вызвать помощь, но на прощание оставляет в доме наличные на сумму, достаточную для компенсации причинённого неудобства.
Но нам не нужно так далеко ходить, когда своя тайга под боком. Любое зимовье в тайге – это частная собственность, но двери туда не запираются, и там всегда хранится некоторый запас дров, круп и прочего снаряжения. Переночевать в зимовье может любой случайный прохожий, а перед уходом он подновляет запасы для следующего визитёра. Таков сложившийся спонтанный порядок. Никто специально не занимается принуждением к его соблюдению, просто эти правила приличия помогают людям жить. Общество, не вырабатывающее подобных порядков, менее успешно.
Тепло, сытно и спонтанный порядок
Точно так же и в Риме само понятие сервитута было изобретено без всякого государства, в рамках частного права, и нет никаких предпосылок к тому, чтобы считать, будто безгосударственное общество будущего окажется менее здравомыслящим, нежели безгосударственное общество прошлого.
Таким образом, при анкапе в слабозаселённых областях на страже потребностей людей в вопросах о транзитных территориях будет стоять умозрительный “медведь прокурор”, который блюдёт “закон тайга”, а в густозаселённых – стремление получать рыночную выгоду от обеспечения транзита через свою территорию. Участки же немногочисленных мизантропов, которые, хотя и будут неизбежно встречаться, как любые другие грубияны, в подавляющем большинстве случаев могут быть обойдены какими-либо альтернативными маршрутами.
