Пока канал в отпуске, не заморачиваюсь с авторскими материалами, зато, чтобы не скучали, буду время от времени кидать что-нибудь не своё.
Соз записал и выложил на МТЛ-ТВ очень годный ролик, где объясняет, зачем буквально каждому, кто держит крупные суммы в криптовалютах, крайне полезно использование кошельков с мультиподписью, и насколько это всё легко и удобно организовано в блокчейне Стеллара вообще и в токеномике Монтелиберо в частности. Всячески рекомендую, и сама также хочу воспользоваться предлагаемыми рецептами, когда станет чуть посвободнее со временем.
Ну и не забывайте про рубрику Анкапошная на том же канале, они там уже добрались до разъяснения рыночка и вроде как не намерены останавливаться.
Свалился ещё один заказ на перевод, и тоже довольно срочный. Это означает, что мне может потребоваться пауза в ведении канала.
Поэтому пока могу порекомендовать послушать подкасты на нашем монтелиберском канале MTL-TV, особенно, конечно, новую рубрику Анкапошная, там не столько про Монтелиберо, сколько про всякую либертарианскую теорию, вы же здесь про неё собрались почитать, не так ли?
Монтелиберо – децентрализованное сообщество, поэтому и у канала нет единого ведущего, этим занимается тот, кому в данный момент больше всех надо. Сперва это был Соз, потом Биркин, сейчас вот Иван с канала Огуризм, потом, может, ещё кто возьмётся.
А ещё, чтобы не сильно скучать, можно пока побустить канал. Раньше это давало бы мне только возможность постить сториз, но мне кажется дикостью работать над контентом, которому суждено быстро исчезнуть, такая вот тщеславная натура. Ну а сейчас хорошо разогнанный канал можно ещё и чуть более изысканно оформить, и лучше иметь такую возможность, чем не иметь.
Готов изрядный кусок текста для книжки по теории войны, в котором освещены разные аспекты подготовки к войне. Писалось очень долго, видно, что разновременные отрывки отличаются по стилю, но не хочется задерживать публикацию, успею ещё вычитать.
Будем считать, что это вместо дежурного поста про годовщину начала полномасштабного вторжения российских войск в Украину, ну и всё-таки после смерти Навального обещала ускориться. Вот, ускоряюсь.
Начат перевод четвёртой части Сетевого государства. Как и предполагалось, покончив с прошлым настоящим, автор перешёл к обсуждению будущего.
В главе 4.1, Возможные версии будущего, Баладжи Шринивансан начинает с уточнения факторов, которые мешают ему строить точные прогнозы, затем даёт краткое описание предполагаемого сценария будущего, и, наконец, прикидывает, куда бы ему с его идеей сетевых государств вписаться в этот сценарий. При этом он использует омерзительно корявый термин “рецентрализованный центр”. Мои возможности адаптации текста при переводе ограничены, поэтому приходится лишь констатировать, что термин ужасен, и его трудно понять, но мне пока не приходит в голову, чем его заменить. Что автор вообще имеет в виду? Насколько я пока могу судить на основе неполного прочтения, слово “центр” относится к центру треугольника, нарисованного им в третьей части книги и описывающего трёхполярный мир – мол, наше спасение в том, чтобы не впадать в крайности, скапливающиеся в полюсах. А “рецентрализованный” ему ещё предстоит пояснить. Возможно, речь о том, что у каждого стартап-сообщества должен быть свой вождь, иначе не взлетит. Буду рада ошибаться.
В главе 4.2, Социополитические оси, автор кратко отмечает, что для оценки будущего мало смотреть на всем известные и давно сформировавшиеся тренды, стоит глянуть и на те, которые только-только формируются. В качестве примеров социополитических факторов, могущих серьёзно повлиять на будущее, он приводит три совершенно разнородных примера: индийцев (пока все смотрят на Китай, Индия незаметно сокращает отставание, и в следующее десятилетие должна заявить о себе уже достаточно громко, как государство, так и диаспора, сиречь Сеть, в терминологии автора), противостояние анприма с трансгумом (Клауса Шваба записали в трансгуманисты) и стек идентичностей (есть несколько интересных мыслей о том, откуда идентичности берутся, а также неочевидный тейк о том, что одна идентичность непременно будет ведущей и определяющей).
Главы в четвёртой части книги не слишком длинные, так что постараюсь выкладывать их не по одной, чтобы не мельтешить.
В смерти Навального есть один негативный момент: умер хороший человек. Но в его сказке и не могло быть счастливого конца.
В остальном, увы, стало скорее лучше.
Российский режим лишился потенциальной возможности использовать известного политзека в качестве обменного материала или инструмента шантажа.
Российская оппозиция имеет дополнительный повод расстаться с идеей мирного протеста. Некоторые её представители, действуя по инерции, выйдут публично выражать скорбь на улицы российских городов, подвергнутся преследованиям и покинут РФ.
Я имею дополнительный повод увеличить усилия по написанию книги по теории войны.
Другие политические режимы, возможно, подкинут чуток дровишек в костёр войны с РФ (хорошо бы без новых дебильных санкций против тех русов, до которых проще дотянуться, но тут жизнь скорее заставляет быть пессимистами).
Выложен перевод третьей части книги Баладжи Шринивасана Сетевое государство. В отличие от второй части, она довольно небольшая и посвящена описанию текущего трёхполярного мира:
Автор утверждает, что миром сегодня рулят три идеи – американская либеральная повесточка, брутальный и прагматичный китайский коммунизм, а также идея личного суверенитета, нашедшая своё максимальное выражение в Биткоине. Дополнительно он касается трёхполярной конфигурации первой половины 20 века, в контексте анализа главной силы каждого из текущих полюсов.
В общем, если во второй части речь шла преимущественно о прошлом, то в третьей автор перешёл к настоящему, ну а дальше, надо полагать, займётся будущим.
У Стефана Молинью в так и не переведённой мною до конца “Практической анархии” есть глава Безгосударственные тюрьмы, где в качестве альтернативы отвратительной государственной пенитенциарной системе предлагается столь же отвратительная негосударственная, основанная на том, что напоминает культуру отмены в США, социальный рейтинг в КНР или, скажем, клеймо иноагента в РФ. Идея в том, чтобы сделать неугодного изгоем, с которым все боятся иметь дело во избежание вторичных санкций. Механизм расписывается на примере воздаяния за нечто достаточно отвратительное подавляющему большинству читателей (сексуальное насилие), но нет никаких оснований полагать, что ровно тот же механизм нельзя употребить для наказания кого угодно за что угодно: для этого достаточно поднять моральную панику вокруг тех или иных поступков, и вот уже те самые механизмы, которые вчера отменяли насильников, сегодня отменяют курильщиков. Или оставляющих чрезмерно большой углеродный след. Или посягающих на интеллектуальную собственность. Или формально тех же насильников, только с расширенной трактовкой изнасилования, вплоть до изначально добровольного секса с посткоитальным несогласием.
За что люблю моральных философов – они обожают с самым серьёзным видом доводить идеи до абсурда, и тем учат других аккуратности в формулировках, если эти другие не желают уподобляться юродивым.
Так что поговорим об институте репутации более аккуратно.
Аня причинила Боре ущерб. Боря мирный человек, он хочет возмещения ущерба, но не желает выбивать его силой. Плюс он обижен, не желает больше иметь с Аней дела, и вообще видеть её в кругу своего общения. Если, конечно, она не извинится, загладив предварительно свою вину.
Аня считает Борю мудаком, который полностью заслужил весь полученный ущерб. Она тоже не желает иметь с ним дела, и просто уходит в закат.
Никаких стимулов для возмещения ущерба Аня не имеет. А что нужно, чтобы имела? Одно из двух. Или Боря должен потратить на ущерб репутации Ани большие ресурсы, или эти ресурсы должен потратить кто-то другой, а Боре в этом случае достаточно будет подать малозатратный управляющий сигнал, запускающий цепную реакцию кэнселинга.
Как организовать систему, позволяющую дёшево отменять людей в условиях децентрализации права? Только через массовую истерию, которая резко снижает пороговое возбуждение людей, после которого они решаются резко разорвать отношения с ранее малознакомым им человеком. Согласитесь, удобно: говоришь про человека, что он, скажем, педофил – и всё, ему тут никто руки не подаст. Но кто будет верифицировать это утверждение? А некому. Верификация – дорогостоящий процесс. Добавление её в схему убивает весь профит от идеи кэнселинга.
Ладно, “некому” это слишком сильное утверждение. Можно добавить в схему неких моральных авторитетов, которые верифицируют наклеиваемые ярлыки. Боря назвал Аню мошенницей – это сотрясание воздуха. Гуру Вася назвал Аню мошенницей – Аня становится нерукопожатной. Боре остаётся лишь подмазать Васю. То есть и эта схема легко коррумпируется.
Разумеется, я не предлагаю отменить институт репутации. Я предлагаю не рассчитывать, что при анкапе получится отменять людей без крайне разрушительных последствий для собственно анкапа. Да, вы можете запустить в сеть информацию о поступках Ани, сопроводив её надёжными подтверждениями. Те, кто намерен заключить с Аней серьёзную сделку, могут наткнуться на эту информацию и скорректировать своё первоначальное мнение о её надёжности как контрагента, после чего, например, потребуют оплату вперёд. Но это максимум того, на что вы можете рассчитывать. Хлебушек в магазине ей продадут, как бы ни злился по этому поводу Стефан Молинью.
Это не Аня, это Джина. Анкап Боря хочет отменить Аню, как Дисней отменил Джину. Хуй у него что выйдет.
Как я уже говорила, писать обзоры новостей всего проекта Монтелиберо сейчас бессмысленно – никто не в состоянии объять состояние дел по проекту полностью, он стал слишком большим и сложным. Поэтому я буду брать какие-то отдельные характерные темы и давать по ним наброски, чтобы можно было составить приблизительное впечатление о том, как и что делается в нашем сообществе.
Самая характерная черта сообщества, как я уже неоднократно писала – это развитая токеномика. Смею утверждать, что ни одно другое сообщество в мире пока ничего подобного не имеет. На момент написания мною первых обзоров по этой теме токеномика ещё сохраняла довольно серьёзную централизацию: был фонд MTL со своим токеном (приносит скромные ежемесячные дивиденды и потихоньку растёт в цене), было множество токенов, выпущенных фондом для обозначения собственных активов, да была пара-тройка независимых токенов, например, мои. Сейчас желающий диверсифицировать свои вложения уже имеет к этому куда больше возможностей. (Правда, это выражается, в частности, в том, что свой предыдущий займ на 500 евро мне удалось разместить полностью, а вот нынешний уже не до конца, купили около 320 токенов. Это означает лишь то, что мне надо предлагать более высокий процент.)
Видно, что сразу после поста о размещении займа пошли бодрые продажи, но желающие быстро закончились
Вот, например, у человека есть мечта. Он программер, но хочет быть ещё и диджеем. Что он сделал? Выпустил токены DJAndy, и теперь желающие профинансировать его мечту могут это сделать. Есть оферта, с более детальным описанием условий, там видно, что это по сути краткосрочный займ с отложенной выплатой, но помимо этого токенами можно с хорошей скидкой оплачивать его работу диджея. Кто бы на таких условиях стал инвестировать в чужие хотелки в традиционной финансовой сфере? А так – нашлось несколько человек, хотя суммарный объём купленных токенов пока заметно меньше запрошенной величины. Фактор социальной связности оказывается решающим.
Вообще, конечно, социалка при анкапе это отдельная песня. Первый фонд Монтелиберо создавался под коммерческие и инфраструктурные проекты, и не занимается благотворительностью. Так что под благотворительные задачи уже другими людьми был создан отдельный фонд. И что же? Капитал фонда растёт, а очереди страждущих, обивающих пороги фонда, не наблюдается. Просто так просить деньги на проживание людям западло, поэтому благотворительность фонда проявляется в том, что он удовлетворяет просьбы о беспроцентных кредитах, либо спонсирует какие-нибудь недорогие акции по продвижению проекта Монтелиберо.
Но даже просто беспроцентные кредиты уже кажутся людям слишком щедрой благотворительностью. Так, в январе один частный детский садик перехватил у благотворительного фонда короткий беспроцентный кредит в 500 евро на покрытие кассового разрыва, а в феврале уже выпустил собственные краткосрочные облигации на 1000 евро для расширения бизнеса – и буквально за двое суток распродал их все.
Разумеется, один только факт принадлежности к сообществу ещё не означает, что все наперебой будут предлагать тебе деньги на самых выгодных условиях. Напротив, новичкам приходится перебиваться краткосрочными займами, а вот старые и почтенные компании уже имеют возможность привлекать длинные деньги. Так, один из двух китов нашей токеномики, застройщик МТЛ-Сити, создал собственную инвестиционную платформу Токенополис, на которой предлагает вкладываться в строительство конкретных объектов, купить акции компании или трёхлетние облигации. Сайт несколько сыроват, и если потенциальный инвестор умеет покупать токены через нативные инструменты Стеллара, то рекомендую пока пользоваться ими, но через Токенополис с грехом пополам тоже можно, а со временем, думаю, они пофиксят баги. Вторичный рынок этого семейства токенов (как и большинства других) отсутствует – нас для этого пока просто слишком мало. Так что, купив тот или иной инвестиционный токен, покупатель должен быть готов к тому, что держать его придётся вплоть до срока погашения, если это облигация, а если акция – то вообще непонятно сколько. Тем не менее, инвесторы находятся.
Второй кит нашей токеномики, многопрофильный холдинг GPA, также от модели привлечения займов перешёл к продаже акций. Предположительно, они должны приносить раз в квартал какие-то дивиденды, плюс к тому расти в цене. Однако дивиденды пока не платятся, и покуда весь объём первичного размещения не распродан, на рост цены также рассчитывать не приходится. Но даже и на такое предложение находятся инвесторы, что наглядно демонстрирует цену репутации.
Насколько я могу судить, мы ещё не оборвали все низковисящие плоды, и токеномику Монтелиберо в ближайший год ожидает неплохой рост. А тем временем подтянутся и другие стартап-сообщества. Например, схожие механизмы инвестирования в локальные бизнесы уже начал внедрять норвежский Либерстад.
Наиболее перспективное направление работы для роста общего объёма токеномики – это создание удобных интерфейсов для сторонних инвесторов – через фиатные банковские инструменты или хотя бы через биткоин. Пока в этом направлении начал идти Токенополис, но надеюсь, что появится более универсальная площадка, зарабатывающая на интеграции локальной токеномики Монтелиберо в мир больших финансов. Работа над этим уже ведётся, может быть, в обозримом будущем я смогу рассказать о том, во что это вылилось.
Недавно попалась интересная претензия к анкапу. Мол вы считаете, что рыночек всё порешает, и монополии не надо трогать, потому что они не эффективные и всегда в итоге рушатся. Так и чего вы пристали к монополии на насилие? Сама же тогда и порушится. Вы тогда либо уже признайте, что монополии сами рыночком не рушатся, либо насилие — это такой специальный отдельный вид услуг, который только государством и должен управляться.
Есть что ответить на этот довод?
Querens
Монополия в условиях свободного входа на рынок – довольно условное понятие, всяк норовит установить свой взятый с потолка критерий, какой процент рынка считать монополией. Опять же, с потолка берутся и границы рынка. Скажем, в масштабах Черногории у черногорского государства, если сильно напрячься, можно разглядеть монополию на насилие. А в масштабах планеты её нельзя разглядеть даже у сверхдержав.
Поэтому мне кажется более удобным говорить не о монополиях, а об оптимальном размере организации. В заданных условиях всегда есть некий размер организации (определяемый теми технологиями, которые использует она, и которые используют окружающие, плотностью и особенностями населения, ландшафтом, историей и ещё уймой факторов), превышение которого заставляет организацию тратить несоразмерно большие ресурсы на поддержание собственной структуры и своей деятельности, а если организация меньше оптимального размера, то, наоборот, рост оказывается выгоден, потому что при этом деятельность организации приносит больший эффект при относительно меньших тратах ресурсов.
Парикмахерский бизнес имеет свой оптимальный размер, а бизнес по производству микросхем или лайнеров – свой. Аналогично, свой оптимальный размер в данных конкретных условиях будет иметь и бизнес по организации принуждения. Бог на стороне больших батальонов, но технология собирания больших батальонов – весьма нетривиальная штука.
Неолитическая аграрная революция позволила принуждать жителей плодородных земель к выращиванию зерна, сдаче его в государственные амбары, а затем к собиранию в большие батальоны, которые могут жрать это зерно в походе и давить массой мелкие варварские племена, обращая их в рабов или подданных, становящихся новыми земледельцами. Но на скудных землях, где не родится зерно, государство не приживалось, и всякие там горцы до сих пор считаются менее цивилизованными, то есть менее обтёсанными под государственные нужды (это был краткий конспект книжки Джеймса Скотта “Искусство быть неподвластным“).
Сейчас роль зерна играет финансовая система. Чья экономика позволяет отобрать для государственных нужд больше ресурсов, тот может позволить себе больше дорогих военных игрушек, а также новомодных инструментов мягкой силы – и тот обеспечивает себе ту самую монополию на насилие в более полном объёме и на большем ареале.
Либертарианцы – это современный римейк тех самых описанных Джеймсом Скоттом варваров, которые норовили удалиться в области, где не растёт зерно, и куда с трудом достигает рука государства, в лице переписчиков, мытарей, вербовщиков и прочих неприятных типов. Только сейчас они вместо картошки и прочего ямса выращивают свои бесполезные для государственных нужд биткоины, мутят свою бесполезную для государства токеномику, коррумпируют мытарей, не идут работать ни в армию, ни в полицию, равнодушны к патриотическим лозунгам, зато живо интересуются всякими полезными для себя технологическими новинками, даже если их зачем-то пытаются запрещать.
Ну а теперь отвечаю на сам вопрос. Монополии (в том числе – на насилие) рушатся не сами, им помогает невидимая рука рынка. Но эта рука складывается из множества элементарных действий всех тех, кому эта монополия доставляет неудобство. А невидимый сапог государства складывается из множества элементарных действий тех, кто имеет от монополии на насилие профит. Единственное, с чем большие батальоны справляются очень плохо – это партизанская война, плюс саботаж. Это сложная технология децентрализованного сопротивления, вот её-то мы и развиваем.
Мне неоднократно приходилось отвечать на вопросы о том, как будут работать суды при анкапе, а разок мы даже сделали на эту тему ролик. Тем не менее, вопросы продолжают поступать. Оно и понятно, будущее всегда находится под вопросом. Думаю, что лучший способ этот вопрос снять – продемонстрировать на практике. Поэтому я открываю свой анкап-суд.
Основные принципы, которых я намерена придерживаться:
Задача суда – разрешить конфликт. Не соотнести проступок с реестром наказаний, а сделать так, чтобы решение помогло сторонам примириться.
Все стороны участвуют в процессе добровольно, заранее обязуясь исполнить решение суда.
Я оставляю за собой право в любой момент отказаться от ведения разбирательства и вынесения решения, отказываясь, соответственно, и от оплаты.
Размер моего вознаграждения объявляется заранее, судебный процесс не может начаться ранее согласия сторон на его оплату.
Судебное вознаграждение, залоги и тому подобные платежи будут перечисляться на отдельный стеллар-аккаунт с мультиподписью “2 из 3”. Таким образом, (а) стороны смогут в любой момент по взаимному согласию вывести оттуда свои деньги в любой пропорции, и тем завершить суд полюбовно; (б) я смогу получить вознаграждение, если хотя бы одна из сторон довольна решением; (в) для перечисления исковой суммы истцу или для возврата залога ответчику не будет требоваться добрая воля противной стороны.
Если стороны согласны с тем, чтобы процесс проходил публично, его ход будет освещаться мной в своём канале.
Мне не нравится, когда называющие себя либертарианцами просто механически заменяют слово “государство” на слово “юрисдикция” и, по сути, пытаются просто косплеить государство. Юрисдикция – это не территория, не вассалитет и не контора с табличкой. Это просто подсудность. Для либертарианцев – добровольная подсудность, идущая вслед за просьбой помочь в разрешении конфликта.
Суд – далеко не единственный инструмент разрешения конфликтов, и необходимость в нём возникает довольно редко. Но, по крайней мере, мне хочется вернуть этому институту доброе имя, чтобы судом не угрожали, а воспринимали обращение к суду, как обращение у доктору или бухгалтеру: да, можно и обойтись, но если поручить задачу тому, кто имеет в этом опыт, то получится быстрее и надёжнее.
Основная моя целевая аудитория – участники движения Монтелиберо, но нет никаких проблем для разрешения конфликтов и среди внешней аудитории, просто им может потребоваться приложить усилия для освоения основ токеномики.
Обращения пока что принимаю просто в личку телеграма (@ancapsan), но со временем, возможно, приделаю какой-нибудь дополнительный интерфейс.
