Я начинаю публиковать перевод четвёртой части Механики свободы Дэвида Фридмана. Эта часть была написана ко второму изданию книги, между 1973 и 1989 годами, и задумывалась в качестве расширенного постскриптума к книге, отчего ровно так и называется. Написание после этой части ещё двух, похоже, автором изначально не предполагалось.

Как обычно, новая часть открывается стихотворным эпиграфом, в котором автор заявляет, что ему скучно разъяснять прописные истины тем, кто уже и так убеждён в истинности учения, а потому полезет-ка он лучше в область нерешённых проблем и пограничных вопросов либертарианства.

Глава 41 так и называется – Проблемы. В ней Дэвид Фридман подробно разбирает, почему бессмысленно пытаться вывести всё либертарианское учение из единого простого в формулировке базового принципа, которому дальше оставалось бы только следовать. Напротив, заявляет он вслед за Макиавелли: нет ничего, что было бы хорошо или плохо само по себе, но всё – смотря по обстоятельствам.

Глава 42, Мои убеждения. Здесь автор продолжает рассуждения предыдущей главы, разбирая вопрос о том, что если мы не можем вывести всё должное из одного базового принципа либертарианства, то не следует ли перейти к утилитаризму и начать требовать банально максимизировать совокупную пользу, неким загадочным образом калькулируя разнородные радости и беды. И хотя эту крайность он также в конечном итоге отвергает, всё же чувствуется, что экономический расчёт милее его сердцу, чем абстрактные моральные нормы. И это возвращает меня к моим собственным возражениям против стратегии убеждения этатистов в прекращении сотрудничества с государством, основанной на моральной аргументации.

Глава 38, Экономика воровства, или отсутствие правящего класса, даёт экономический анализ индустрии воровства, показывает, что конкуренция в этой сфере приводит к обнищанию общества, и что эта индустрия, в сущности, невыгодна даже самим ворам. Схожая система доводов показывает, что и государство, как разновидность воровства, невыгодно даже высшим политикам, поскольку их издержки оказываются выше прибыли. Разумеется, этот довод выглядит парадоксальным, поскольку ему легко противопоставить множество контрпримеров, однако главный вывод главы относится не к отрицанию возможностей индивидуальной наживы через государство, а к указанию на то, что за действиями государства не просматривается никакой единый классовый интерес.

Глава 39, Правая сторона ловушки общественного блага, рассказывает об очень интересном парадоксе, связанном с тем, что общественные блага всегда недопроизводятся относительно спроса на них, в силу неудобств с их монетизацией. При государстве таким общественным благом оказываются хорошие законы, делающие жизнь простой, удобной и необременительной, в противовес плохим, которые распределяют издержки на всех, а прибыль приносят немногим. Однако при анархии всё ровно наоборот: поскольку законы в известном смысле покупаются на рынке, то хорошие законы оказываются частным благом, и производятся до полного удовлетворения спроса, в то время как плохие оказываются общественным злом: тратиться на их производство ради своей прибыли готовы немногие, а саботировать их внедрение смогут все, и притом задёшево. Таким образом, если удастся как-то перейти от государства к анархо-капиталистическому порядку, он окажется вполне устойчив к попыткам вернуть государство.

В Главе 40, Как добраться отсюда туда, Фридман говорит мне, что я молодец и правильно понимаю стратегию построения анкапа, а Михаилу Светову предлагает поумерить пыл в построении вертикали власти в либертарианской партии и сосредоточиться на личных просветительских проектах. Спасибо, Дэвид!

В Постскриптуме для перфекционистов Фридман объясняет, каких предметов он не коснулся в книге и почему.

На этом заканчивается первое издание Механики свободы. Последующие части были написаны ко второму и третьему изданиям книги

Вчера Дэвиду Фридману исполнилось 75 лет. Увы, на то, чтобы подготовить к юбилею весь перевод целиком, меня не хватило, так что публикую очередные три главы.

Глава 35. В чём прогноз сводится к спекуляции. Тут Фридман повинился перед нами в том, что описал только один из множества вариантов анархо-капиталистического общества – агорический, равно чуждый и коммун, и корпораций, но тяготеющий к самозанятости и небольшим агентствам фрилансеров (мимими!). Заодно выяснилось, что слово агоризм придумал не Конкин, а Роберт ле Февр, про которого я, увы, ничего не знаю.

Глава 36. Почему именно анархия? В этой главе Фридману приходится объясняться, чем же его так не устраивает идея ограниченного государства, зачем так упорно отстаивать именно идею анархии. Увы, отвечает автор: ограниченное государство мы уже пробовали: не лезет ни в какие рамки, упорно пересаживается на лицо.

Глава 37. Революция – худший выбор. Здесь Фридман полемизирует не столько с анкапами, сколько с классическими анархистами, уверенными в том, что государство может быть упразднено лишь революционным путём. Аргументация не блещет оригинальностью, но достаточно внятная.

Глава 3.2, Полиция, суды и законы на свободном рынке, была переведена давным-давно Еленой Макеевой по заказу ЛПР. Сейчас я её наконец-то подредактировала; со временем та же судьба ждёт остальные четыре переведённые для ЛПР главы.

В этой главе разбирается центральная дли фридмановской картины общества при анархо-капитализме концепция частных конкурирующих правоохранных агентств, которые возьмут на себя роль полиции и частично страховых компаний. Также описывается взаимодействие таких агентств с частными арбитражными судами.

Глава 3.3, Проблема стабильности, касается вопроса о том, будет ли вся эта красивая система частных правоохранных агентств устойчивой, или же они неизбежно образуют государство. Разумеется, Фридман утверждает, что всё устойчиво, иначе незачем было огород городить, ну а далее приводит обоснования этого тезиса.

Также я переработала оглавления в соответствии с фридмановской внутренней нумерацией глав, а то у него здесь нумерую, здесь не нумерую, здесь рыбу заворачиваю…

Обычно, начиная работать над переводом очередной части Механики свободы Дэвида Фридмана, я долго торможу. Каждую часть он предваряет стихотворным опусом собственного сочинения, где остроумие содержания компенсируется корявостью формы. К счастью, на сей раз со стихами удалось расправиться относительно быстро. В них Дэвид наивно удивляется, как мировой порядок умудряется существовать в такой гармонии, несмотря на правительственное пренебрежение этими вещами, и как собственно правительственные услуги заставляют лишь усмехнуться: мол, это общественное благо какое-то не очень благо.

Что есть анархия? Что есть государство? В этой главе Фридман даёт определение тому, что намерен далее хаять на протяжении всей части, а разъяснение всякой философской мути взваливает на Лисандра Спунера.

Добиваем вторую часть Механики свободы Дэвида Фридмана.

Загрязнение. Рассказывается, какие меры сокращения государственного регулирования вредных выбросов могли бы привести к улучшению экологической обстановки и уж точно – к более справедливому порядку ответственности за загрязнение.

Отстреливаемся от друзей социализма. В этой заключительной главе второй части книги Фридман даёт залп несколькими доводами, показывающими более справедливый характер капитализма в противовес социализму. Каждый из них не дотягивает до отдельной главы, потому, видимо, они и были собраны таким образом. Разбирается аргумент о том, какой механизм распределения обеспечивает большее равенство, какое общество менее склонно к коррупции, где лучше условия на производстве, и какой строй менее критически зависим от идеальных людей.

В честь так и не начавшейся войны США с Ираном, которой почему-то прочили статус мировой войны, публикую внеочередной перевод двух глав из Механики свободы Дэвида Фридмана, посвящённых проблеме армии и обороны в безгосударственном обществе.

Национальная оборона: серьезная проблема. В этой главе, написанной вскоре после вторжения советских войск в Чехословакию, национальная оборона рассматривается с точки зрения экономики общественных благ, много внимания уделяется тому, почему в этой отрасли ярко выражен эффект безбилетника, и делается вывод, что хотя есть некоторые предпосылки к тому, чтобы безгосударственное общество могло защитить себя само, но если на поверку выяснится, что без некоего минимального государства, озабоченного исключительно вопросами обороны, это окажется невозможно, ведьмак готов принять это меньшее зло.

Серьёзная проблема, часть II. Спустя сорок лет Фридман вновь обратился к этой теме, и на сей раз он куда более оптимистичен. В главе агитируется за подход “не служил – не мужик” (который должны проявлять девушки) и прочие тоталитарные штучки, ведь тоталитаризм это когда всё делается добровольно, бесплатно и с песнями. Под занавес автор также скептически усмехнулся насчёт военного потенциала Ирана, что формально подвёрстывает тему под повестку начала 2020 года.

Выложила ещё несколько глав Механики свободы.

Ползучий капитализм. Автор отмечает успешность тактики социалистов, которые похитили хорошо звучащее слово либерализм и сами назвались либералами. Далее он предлагает воспользоваться той же тактикой, прекратить воевать с социализмом и начать его улучшать, вплоть до полной неотличимости от настоящего классического либерализма.

Если вам это нужно, просто купите. Здесь Фридман приводит несложные расчёты, показывающие, что нет никаких причин, по которым рабочие не могли бы в рамках действующих в США порядков обеспечить себе полноценное социалистическое рабочее самоуправление, если бы им это было зачем-то нужно – просто купив свои компании с собственных зарплат. Для этого потребовалось бы куда меньше средств, чем на кровавую социалистическую революцию.

Редкие – значит, исчерпаемые. В этой главе Фридман отмечает, что не следует путать экономический термин “редкие ресурсы” с бытовым пониманием слова “редкие”. Детально разбирается, почему в эпоху полной автоматизации предпосылок для исчезновения института собственности тем не менее не возникнет, как бы нашим левоанархистским друзьям ни хотелось обратного.

Выкладываю ещё три главы Механики свободы Дэвида Фридмана.

Является ли Уильям Ф. Бакли заразной болезнью? Уильям Бакли – консерватор, который в 1965 году провёл громкую, но неудачную кампанию в мэры Нью-Йорка, написал об этом книгу, а в ней, рассуждая о проблемах города, упомянул про наркоманию в метафоре эпидемии. Полемизируя с этим взглядом, Фридман отстаивает легалайз с этических и утилитарных позиций.

Это моя жизнь. В этой главе Фридман отстаивает дерегуляцию в фармакологии и пищевой промышленности, указывая, что осторожность убивает гораздо больше жизней, чем непроверенное лечение или некачественные продукты.

Права детей. Здесь показывается, что бессмысленно препятствовать досрочной эмансипации ребёнка, и что в условиях, когда родительское воспитание для ребёнка оказалось неприемлемо, свобода может оказаться лучшим воспитателем.