Тег: Montelibero

Вопрос про токеномику Монтелиберо

Почему Монтелиберо создал внутреннюю финансовую систему, аналогичную фиатной (с искусственными токенами и доверенной третьей стороной), и почему ты поддерживаешь это решение, вовлекая людей? Если власти Черногории расценят внутренние платежные токены Монтелиберо в качестве ценных бумаг и прикроют лавочку, возьмешь ли ты на себя обязанность возместить людям их финансовые потери? Ведь очевидно, что отказ от биткоина в пользу своего внутреннего шиткоина есть лишь способ заработка для хозяина и членов его политбюро.

Vito

Чтобы понять логику появления EURMTL, давайте сравним Черногорию, скажем, с Сальвадором.

Оба государства не имеют своей собственной суверенно эмитируемой национальной валюты. В Сальвадоре легальными средствами платежа являются доллар США и биткоин. В Черногории – евро. Формально обращение иного фиата, а также криптовалют, никак не регламентировано, однако на практике мы видим полное отсутствие уличных точек обмена (в отличие от соседней Сербии, где менячницы на каждом шагу) и полное отсутствие криптоматов (был один на всю страну, и тот государство арестовало, поскольку в отсутствие регуляций одно ведомство считало “что не разрешено, то запрещено”, другое “что не запрещено, то разрешено”, а по факту у владельцев криптомата просто оказалась недостаточно сильная крыша).

В Сальвадоре владельцу бизнеса, по большому счёту, без разницы, заплатит клиент долларом или биткоином. Биржевый спред в паре BTC/USDT ничтожен, обмен между USDT и долларовым кэшем также наверняка производится с минимальными комиссиями. Так что предприниматель легко может перекидывать деньги из одной формы в другую буквально на лету, исходя из своих предпочтений, в какой форме ему удобнее хранить ценность.

А что в Черногории? Предприниматель имеет право принимать только евро, в наличной или безналичной форме. Если вместо евро он принимает что угодно ещё, например, биткоин, ему нужно положить в кассу евровый эквивалент полученных ценностей из собственной заначки, иначе государство выпишет ему конский штраф. Значит, ему необходимы инструменты для удобной конвертации. Биржевый спред в паре BTC/EUR немного повыше, чем в паре с долларом, но терпимый. Однако в природе не существует достаточно ликвидного стейблкоина на евро, все пользуются долларовыми стейблами. А для того, чтобы вывести деньги с биржи на банковскую карту, нужно иметь банковскую карту, и банк, который не заблокирует такую операцию. Таким образом, нашему потенциальному биткоин-максималисту надёжнее было бы найти какого-нибудь менялу, который будет покупать его биткоины за еврокэш, а затем предприниматель сможет использовать приобретённый еврокэш для того, чтобы положить в собственную кассу и сказать государству: вот, смотри, я продал свои ништяки за евро и готов перед тобой отчитаться. Комиссия при таком уличном обмене составляет около 5%, и ещё примерно на такую же величину свободно гуляет туда-сюда дневной курс биткоина относительно евро, так что в неудачный день можно здорово влететь по деньгам.

Разумеется, при расчётах вчёрную нет никаких проблем в том, чтобы называть друг другу цены в битке и рассчитываться ими же. Собственно, для крупных сделок мы регулярно так и поступаем, потому что найдётся не так много маньяков, которые готовы хранить крупные суммы в фиате; инструмент сбережения – это именно биток. Но представим себе посиделки в ресторане. Семь человек гуляли три часа, нагуляли на двести евро, а владелец заведения даже и не подумает разбить чек, потому что по местным понятиям платит всегда один. Можно, конечно, открыть калькуляторы и начать высчитывать: вот этот несчастный обладатель двухсотевровой купюры платит за всех, курс битка к евро такой-то, поэтому пусть теперь выписывает каждому собутыльнику инвойс в лайтнинге на биткоиновый эквивалент выраженного в евро долга. Очень, блин, удобно, особенно, когда все нетрезвые.

Поэтому мы просто сочинили свой собственный стейблкоин на евро и стали его использовать, прежде всего для таких вот мелких взаимных расчётов. А для того, чтобы контрагент охотно принимал эти токены, некоторые участники проекта взяли на себя бесплатную социальную нагрузку – обязательство менять всем желающим EURMTL на еврокэш без комиссии. Это тяжёлая нагрузка. Я, например, не решаюсь взять на себя такие обязательства на сколь-либо значимую сумму, поэтому что для этого нужно заморозить собственный капитал в еврокэше и EURMTL, и у меня просто с души воротит от такой ужасной перспективы, что у меня так много денег будет лежать не в битке.

Надеюсь, у меня получилось дать понять, что поддержание инфраструктуры EURMTL – это не прибыль эмитента, а его расходы. Ради чего он их несёт? Эмитент мулек – инвестиционный фонд Монтелиберо. Разумеется, он не станет сооружать столь внушительную и затратную инфраструктуру безвозмездного обмена мулек на кэш и обратно только ради того, чтобы дать участникам сообщества Монтелиберо инструмент для удобного разделения чека в кафе. Главная задача инфраструктуры в том, чтобы людям было удобно покупать акции фонда и получать дивиденды по ним. Почему не вести все расчёты в битках? Потому что фонд, привлекая инвестиции, вкладывает их в локальные бизнесы. Локальный бизнес, получив инвестиции в какой угодно валюте, будет вынужден конвертировать их в евро, чтобы тратить далее на свою операционную деятельность. Прибыль он также будет получать в евро. В этих условиях фиксировать долговые обязательства бизнеса в биткоинах означает заранее предопределить его будущее банкротство, ведь долгосрочный темп роста курса биткоина превышает доходы практически любого бизнеса.

Разумеется, грядущая гипербиткоинизация будет означать переход на повсеместные расчёты в битках, но также и значительное уменьшение темпов роста покупательной способности биткоина, сейчас же, в переходный период, приходится вести расчёты и держать некоторые запасы в валютах, чья ценность в долгосроке уменьшается.

Теперь поговорим о рисках прямого вмешательства черногорского государства в токеномику Монтелиберо путём объявления любых токенизированных обязательств ценными бумагами, обращение которых требует согласования с государственным финансовым регулятором.

Да, некоторое время общемировой тренд был именно таков, и это отражалось в том, что юрисдикция США становилась для криптовалют всё более токсичной. К чему это привело? К тому, что правящая партия потерпела разгром во всех ветках власти под обещания её оппонентов значительно дерегулировать отрасль. Предвижу существенное сокращение полномочий американской комиссии по ценным бумагам в отношении криптовалют, следование европейских регуляторов в этом же русле и полную потерю интереса черногорского регулятора к соответствующей сфере, ибо уже не модно.

Допустим, однако, что вместо следования в русле американских трендов ЕС и Черногория лягут, скажем, под Китай. Запретят криптовалюты или обложат их большим количеством регуляций. Понятно, что в этом случае любые криптовалютчики в Черногории будут чувствовать себя столь же нервно, как и, скажем, продавцы марихуаны. Иначе говоря, за этот, безусловно, запрещённый бизнес будут привлекать к ответственности считанные единицы людей, чисто для обозначения, что государство усердно работает в этом направлении. Разумеется, в этом случае Монтелиберо придётся переносить всю свою инфраструктуру с простого, удобного, дешёвого, но очень уж прозрачного Стеллара на какой-нибудь другой блокчейн. Опыт работы с токенами на сайдчейне Liquid у нас уже был. Геморрой ужасный, но лучше, чем ничего.

Компенсировать финансовые потери участников токеномики Монтелиберо мне, таким образом, не будет нужды, зато придётся участвовать в разработке мануалов по переходу на системы с более высоким уровнем конфиденциальности. Ресурсов для того, чтобы делать это заранее, у меня нет, но я считаю такой сценарий весьма маловероятным. Да и в случае его реализации мы, скорее всего, просто поставим токеномику на паузу, пока не будет разработано новое решение, а до тех пор будем обходиться платежами в лайтнинге.

Резюмирую.

  1. Токеномика Монтелиберо развивалась эволюционным путём, следуя за реальными потребностями сообщества в большей степени, чем за теоретическими соображениями биткоин-максималистов.
  2. Токеномика Монтелиберо без особых трудностей перестроится как на расчёты в биткоине при оптимистическом сценарии гипербиткоинизации, так и на использование секьюрных схем учёта взаимных обязательств при пессимистическом сценарии резкого усиления регуляторного контроля государства.

Привет Францу Оппенгеймеру

Сегодня в МТЛ-Сити обсуждали развитие бизнес-акселератора при инвестфонде Монтелиберо. Там поменялся руководитель, сейчас новый принимает дела, пытается понять, во что он ввязался, и прикинуть, что с этим делать.

По результатам обсуждения вроде как стало понятно, что стоит сосредоточиться не на привлечении новых бизнесов, а на аудите уже проинвестированных, чтобы либо убедиться, что там всё в порядке, либо гадать, как выруливать.

Но это так, к слову. Мне хочется просто поделиться соображением, которое было мной озвучено на этом собрании.

Когда проект Монтелиберо ещё только начинался, то был проведено исследование, почему лучшим местом для его старта является именно Черногория. Там указывалось множество благоприятных факторов. И страна-то маленькая, и многонациональная, и выход к морю есть, и демократия есть – всё есть, чтобы русы могли прийти и совершить политические преобразования в сторону свободы, а для начала – мощно экономически подняться. По факту же оказалось, что маленькая страна – это крохотный рынок сбыта. Что отсутствие безоговорочного доминирования черногорского нацбольшинства означает невозможность получения гражданства. Что выход к морю ничем в плане экономики не помогает, ибо страна анально огорожена высокими пошлинами примерно на всё. И что никакие политические преобразования русам тут совершить никто не даст, тут граждане-то собачатся между собой и правительства меняют раз в два года, и лезть в таких условиях под раздачу – крайне глупое решение.

Поэтому, по сути, единственное, ради чего русу сейчас есть смысл ехать в Черногорию – это то, что тут есть Монтелиберо. Да, место могло быть выбрано не самым удачным образом, но мы уже сюда вложились, уже достигли серьёзных успехов, и теперь другие места точно хуже. Получилось как с Израилем: и место там неважное, и соседи агрессивные, но когда евреи уже приехали и уже многое построили, то тем, для кого это всё строилось, и впрямь появился смысл ехать именно туда.

Ну а девизом обновлённого бизнес-акселератора Монтелиберо стало “экономика без политики”. Такое вот возвращение к либертарианской классике.

Почему проект Монтелиберо такой невнятный?

Активист Монтелиберо Стас Каркавин дал интервью изданию Плот, где ответил на ряд вопросов о сообществе, что, в свою очередь, натолкнуло меня на некоторые размышления.

Когда мне попадались крупицы информации о деятельности Free State Project в Нью Хэмпшире, меня поначалу удивляла рыхлость сообщества: вот, вроде у них есть крупный фестиваль PorcFest, есть некоторое влияние на местный политикум, выражающееся в избрании участников проекта в местные представительные органы – но нет никакой чёткости. Неясно, сколько народу участвует в проекте, кто его публичные лица, где прочитать внятную летопись его реализации и как приобрести франшизу.

Но когда мы начали делать Монтелиберо, быстро стало понятно, что эти особенности – не то, чтобы баг, и не то, чтобы фича, а скорее граничные условия. Чем сильнее пытаться вогнать проект в рамки единой организации или хотя бы просто всех пересчитать, тем сильнее его участники будут этому сопротивляться. Просто потому что они добровольцы, а значит, никому ничем не обязаны.

Ещё чуть позже, после ознакомления с “Искусством быть неподвластным” Джеймса Скотта, мне стало понятно, что эта тактика уклонения от того, чтобы быть учтённым, подсчитанным, приписанным к начальнику и снабжённым начальственными предписаниями – присуща человечеству ещё со времён Неолитической революции и является неизменным ответом людей на потенциальную возможность применения к ним власти.

Именно по этой причине я, в отличие от Стаса, не верю в Ассоциацию Монтелиберо – нормальный либертарианец не пойдёт добровольно записываться в какую бы то ни было юрисдикцию, какой бы контрактной она себя ни называла – особенно если этот контракт нельзя по первому же капризу расторгнуть. Либертарианцу не нужна власть над другими людьми, даже в форме соучастия во власти над общественным ресурсом. Ему нужно, чтобы к нему не могли произвольно применить власть.

При этом всём либертарианец прекрасно умеет добровольно ассоциироваться с людьми по тем конкретным вопросам, которые ему интересны. Например, на сайте упомянутого ранее FSP можно увидеть календарь с расписанием самых разных ивентов, проводимых самыми разными организациями, бизнесами и инициативными группами. Выглядит весьма стихийно и децентрализованно (если не считать того, что вся эта информация представлена на едином сайте, и это, конечно, потенциальная точка отказа). Точно так же со временем я ожидаю какого-то подобного календаря и на сайте Монтелиберо, чтобы желающий мог быстро свериться: а я вот завтра еду из Будвы в Бар, нет ли у них там чего интересного – в Первом клубе, в Тихом Омуте, в баре Тортуга или ещё в паре не слишком засвеченных локаций.

На МТЛ-Фесте, который в этом году будет проходить с 4 по 6 октября, Стас будет выступать от имени Монтелиберо. Это не означает, что он в Монтелиберо главный, что он всё знает, и что он всеми уполномочен. Нет, просто он из Монтелиберо, он хороший рассказчик, и он согласен выступить. Точно так же будут выступления Сондре Бьеллоса из Либерштада и Юрия Полозова из Фри Стейт Проджект – и они оба выступают от лица своих проектов, но смогут рассказать лишь малую часть того, что там происходит, причём наверняка кому-то из соответствующих проектов эти рассказы могут показаться некорректными. Делов-то: покажутся – будет, что обсудить.

В ближайшие дни я собираюсь кратко рассказать обо всех шести выступающих на МТЛ-Фесте: кем мне представляются докладчики, и чего я жду от их выступлений.

Почему либертарианцев ещё не загнали в концлагеря и не сожгли там нахуй?

Николай фон Нойбург на Волге

На этот короткий шуточный вопрос у меня есть короткий шуточный ответ: пробовали, не помогает.

Теперь чуть более серьёзно и развёрнуто. При социалистических режимах практикуется системное насилие над любой предпринимательской деятельностью, но обычно это выливается в подавление любой личной инициативы – ведь личная инициатива обычно направлена на личное благо, а это слишком легко трактуется как предпринимательская деятельность. Итогом, разумеется, становится деградация общества, находящегося под властью любого такого режима, постепенная потеря режимом активной поддержки, и в конечном итоге трансформация режима в нечто более свободное. В самом деле, откуда будет браться активная поддержка режима, который подавляет личную инициативу? Поддержка режима чем дальше, тем больше будет вестись из-под палки, и это довольно хрупкое состояние.

Увы, когда подобный режим рушится от собственной неэффективности и отсутствия активной поддержки, он оставляет после себя апатичное общество из людей с подавленным чувством собственного достоинства, зато отлично умеющих в зависть, подсиживание и одёргивание всех, кто выделяется. Такое общество – лёгкая добыча какого угодно политического режима. Повезёт – так более или менее либертарианского. Обычно, конечно, не везёт, и новый режим оказывается лишь чуть менее унылой дрянью, чем старый.

Что ещё осложняет для ценителей классовой чистоты задачу отправки всех либертарианцев в концлагерь для последующего сожжения – так это то, что либертарианцы обычно чуть более инициативны, и сами норовят учредить свой собственный либертарианский концентрационный лагерь, перебазироваться туда и показывать оттуда фак всем тем, кто зачем-то мечтает их сжечь. В моём концлагере Монтелиберо, конечно, либертарианцев пока не так много, как в концлагере Free State Project, но они тоже уже неплохо так обжились. Летнее солнце, конечно, пытается сжечь нас нахуй, но кто-то спасается кондиционером, кто-то купанием, а кому-то и вовсе нравится. Как говорится, Jedem das Seine, что в переводе на черногорский означает Jedem čevap, a ti jedeš nacionalni ponos.

Кстати, если вы российский либертарианец и предпочитаете есть чевапи, а не национальную гордость, то специально для вас недавно появилось предложение по помощи с релокацией в наш концлагерь. Пользуйтесь, пока не заперли в концлагере РФ.

Право и закон при переходе к анкапу

В комментах задали очередной вопрос по сабжу, и как-то неохота отвечать с сугубо теоретических позиций, потому что у меня уже три года с хвостиком есть возможность пытаться что-то внедрить. Так что хочу порассуждать о проблемах права и закона в анкап-сообществе на примере Монтелиберо.

Очерчу используемый мною понятийный аппарат. Право – принятый в сообществе порядок разрешения конфликтов. Закон – правовая норма, которую в сообществе считают допустимым навязывать силой. Суд – процедура разрешения конфликтов третьей стороной, не вовлечённой в конфликт. Юрисдикция – подсудность, то есть круг конфликтов, которые в сообществе принято разрешать конкретным судом.

Монтелиберо, как и любое другое анкап-сообщество в эпоху доминирования государств, не может претендовать на полную юрисдикцию над своими участниками. Да, любой вопрос может быть решён в юрисдикции Монтелиберо – но только если государство об этом не в курсе. В противном случае государство может навязать свои требования о том, что стороны конфликта обязаны сделать.

Сообщество Монтелиберо – маленькое. В нём нет возможности для полноценной рыночной конкуренции множества разномастных судов. Однако это не повод идти на поклон к государству. В конце концов, мы же внедрили у себя токеномику – и теперь имеем собственную, очень дешёвую и эффективную финансовую систему. На одном-единственном блокчейне, без конкуренции между ними (пробовали добавить другие, не прижились). Хотя в частном порядке ничто не мешает обмениваться любыми ценностями: хоть товарными, хоть фиатными, хоть разномастной криптой. Точно так же и с судами: по взаимному согласию споры можно разрешать хоть броском монетки, хоть медиацией у заранее оговоренного авторитета, хоть поединком – но если согласия нет, то придётся рассчитывать на некий унифицированный судебный механизм по умолчанию.

Каждая юрисдикция подвержена сильному положительному эффекту масштаба: чем больше конфликтов в ней разбирается, тем для большего числа потенциальных конфликтов будет заранее оговариваться именно эта юрисдикция. Оно и понятно: люди экономят мышление и без особой нужды не станут держать в голове много различных правовых механизмов, в пределе склоняясь к единому варианту, даже если в конкретном деле он не самый оптимальный. Отрицательные эффекты масштаба тоже есть: даже самый эффективный судья вряд ли в состоянии серьёзно нарастить свою производительность, и при увеличении спроса скорее задерёт ценник. Поэтому для масштабирования такого рода услуг удобно применять механизм франшизы: судьи могут различаться, но пользоваться при этом будут единой процедурой и едиными правовыми нормами.

Откуда им взяться? Точка Шеллинга здесь – процедуры, принятые во вмещающей юрисдикции, то есть в черногорских судах. Почему? Хотя бы потому что именно туда теоретически будут обращаться те, кто окажется недоволен решением суда Монтелиберо. Но, поскольку в местном законодательстве полно всякого этатистского мусора, его, конечно, нужно выкидывать, заменяя своими доморощенными понятиями. Базовых принципов в либертарианстве мало, но конкретные правовые нормы, не противоречащие им, могут быть разными. И тут точками Шеллинга станут прецеденты. Каждому следующему суду будет легче применить ранее использованную норму, чем изобретать новую для каждого следующего случая. Да и всем участникам сообщества Монтелиберо будет проще исходить из сложившейся правовой практики, поскольку предсказуемость в делах – основа для доверия.

Но, как известно, мало понять, хороши ли законы, надо спросить, исполняются ли они.

Пока судебная практика мала, приходится рассчитывать в основном на сознательность сторон и неформальный авторитет судьи. Потенциальная возможность обратиться за энфорсментом судебных решений к государству актуальна только для наиболее крупных дел, где стоящая на кону сумма делает оправданными сопутствующие издержки. В наиболее мелких делах проигравшая сторона без вопросов заплатит, поскольку вопрос копеечный. Проблемой оказываются дела среднего размера, когда привлекать государственный энфорсмент всё ещё слишком дорого и зашкварно, а проигравшей стороне платить жаба давит.

Самый цивилизованный способ добиться исполнения судебных решений – широкое использование залогов. Причём тут я предполагаю постепенную эволюцию от разовых залогов в обеспечение конкретного иска – к постоянным залогам, подтверждающим готовность к исполнению решений конкретной юрисдикции.

Поначалу это может работать примерно так. Участник сообщества желает вступить с другим участником сообщества в правовые отношения. Например, арендовать машину, квартиру, занять денег, заключить трудовой договор. Помимо непосредственного договора контрагентов друг с другом, они также оповещают о нём суд, и переводят на контролируемый судом счёт залоговые суммы, размер которых зависит от величины ответственности, налагаемой заключаемым договором. Далее из этого залога как с работника может быть взыскана неустойка, скажем, за порчу оборудования, так и с работодателя – за произошедшую по его вине производственную травму.

Но постепенно, по мере нарабатывания судом собственной репутации, залоги будут становиться постоянными: признаёшь юрисдикцию МТЛ-суда – помещаешь на контролируемый им счёт некий депозит, этакую цену чести, если в древнеирландских терминах. Теперь любой может быть уверен, что в пределах цены чести тебе можно доверять безоговорочно. Хочешь нарастить репутацию – просто увеличиваешь депозит. Покидаешь страну, или, скажем, последнее решение суда вызвало твоё недоверие – уменьшаешь депозит. Выходишь из юрисдикции – забираешь депозит полностью (с некоторым лагом, чтобы убедиться, что на тебе не висит долгов по старым договорам).

Более того, на базе этого решения может развиться, скажем, институт поручительства, когда поручитель увеличивает доверие к тому, за кого ручается, рискуя собственным судебным депозитом.

Будет совсем здорово, если увеличение цены чести будет способствовать респектам в сообществе, но само по себе такое отношение не сложится – потребуется сперва вырастить традицию вовлечения людей с высокой ценой чести в ответственные правовые отношения, например, в качестве свидетелей крупных сделок или истцов по общественно важным делам. Также вполне может появиться механизм увеличения чужой цены чести через внесение на чужой счёт судебных депозитов – если личная порядочность человека будет далеко опережать его финансовые возможности. На выходе будет нечто вроде хоппеанской естественной аристократии.

Ну и, конечно, весь этот механизм будет работать гораздо хуже, если окажется, что есть большое количество участников сообщества, которые его полностью игнорируют, но точно так же вступают между собой в правовые отношения. Они могут быть слишком бедны, чтобы замораживать деньги ради репутации. Они могут не доверять конкретному суду. И, наконец, они могут не доверять самому механизму.

Фактор бедности до известной степени обходится через механизмы поручительства. Фактор недоверия конкретному суду – через конкурирующие суды. Фактор недоверия механизму – просто вопрос привычки. Доверие нарабатывается, надо лишь не пытаться его навязать.

Внутренние конфликты волонтёрских организаций

Не так давно у меня вышел длиннопост Внутренняя динамика либертарианских сообществ. Там в числе прочего упоминается про опасность звериной серьёзности в мелочах:

Подспудно понимая некоторую комичность своей позиции, спорщик в полемическом угаре начинает обвинять оппонентов в нарушении уже базовых ценностных принципов.

И вот совсем недавно мне в личку пишут:

Я считаю что текущий Секретарь превысил свои полномочия. Совет не способен урегулировать этот кризис самостоятельно, так как часть членов Совета поддерживает действия Секретаря, а другие остаются безразличными к происходящему. Это не единичный случай к которому есть претензии, но этот случай уже вопиющий.

Что это за вопиющий случай? А это админ телеграм-чата включил в чате медленный режим. Зачем нужен медленный режим в чате на два десятка человек, я понятия не имею, но этот случай как раз и иллюстрирует, как легко в сугубо добровольной организации люди обижаются на малейшее проявление неуважения со стороны тех, кто наделён теми или иными техническими полномочиями.

А вот другой кейс, уже публичный – и тоже возмущение в адрес секретаря: один из судей МТЛ-суда отстранил секретаря суда от ведения дела, поскольку тот некорректно, на его взгляд, вёл переписку со сторонами, а также зачем-то присутствовал в чате, где судьи обсуждали дело. А секретарь возьми и не отстранись, вместо этого отстранили судью.

Этот паттерн повторяется постоянно. Что нужно для его возникновения?

  1. Организация, состоящая из волонтёров
  2. Наличие в ней единоличной административной позиции
  3. Наличие у администратора технических возможностей ограничивать права остальных участников организации.

Всё. Рано или поздно возникнет ситуация, в которой администратор начнёт расширительно трактовать свои функции и применит свои технические возможности таким образом, чтобы ограничить права других участников организации, причём часть участников сочтёт это действие злоупотреблением.

Будь в организации наёмные сотрудники, действия администрации воспринимались бы спокойнее (любой каприз за ваши деньги). Будь вместо одного администратора целая коллегия, можно было бы апеллировать к одному, требуя откатить действия другого (также очень богатый класс конфликтов, однако далеко не столь острых). Наконец, не будь у администратора технических возможностей, которыми можно злоупотребить, ему было бы куда сложнее.

Не трогаем пункт 1, потому что конфликты в иерархических коммерческих организациях пусть обсуждают Битарх с Волюнтаристом.

Пункт 2 побороть куда легче. Если группа небольшая и состоит из формально равноправных участников, то админами надо делать всех (если часть участников имеет некий эквивалент испытательного срока, то админские права им можно вручать после его успешного прохождения) – это является зримым подтверждением взаимного доверия внутри организации. Как вариант – обходиться вовсе без админов.

Что касается пункта 3, то он слишком зависит от выбранных инструментов коммуникации. В Монтелиберо для этого используется почти исключительно телеграм. В нём единственная возможность отключить технические возможности администрирования группы – это создать её при помощи служебного аккаунта, добавить участников, а потом удалить из группы её создателя. В принципе – тоже чем не выход для маленькой сплочённой группы, желающей общаться сугубо по делу и не желающей терять внутреннюю сплочённость из-за чьёго-либо ущемлённого самолюбия.

Разумеется, от администраторов есть и польза. Но это ровно та линия аргументации, при помощи которой этатисты объясняют пользу от государства. Нет, польза есть не от администраторов, а от традиции уважать коллег. Применительно к рабочим группам это означает самоограничение на офтопик и стиль общения. Установилась такая традиция – администратор не нужен. Не установилась – силами одного только администратора её не внедрить. В любом случае нужна добрая воля остальных участников.

От теории к практике: кейсы социальной поддержки в анкап-сообществе Монтелиберо

Это моя вторая статья из первого выпуска журнала Ёж, распространяющегося по модели платной подписки. Выпуск был посвящён либертарианскому взгляду на социальную поддержку.

Я пишу этот пост в либертарианском клубе, попивая подвешенное пиво. Недавно мне потребовались деньги, и я продала на бирже свои долговые расписки. Несколько раз мне бесплатно помогали перевозить вещи в новые апартаменты. На раннем этапе существования Монтелиберо я получала безусловный базовый доход. А совсем на заре проекта, когда я только приехала в Черногорию, то получила щедрые подъёмные от одного из идеологов сообщества – он оценил то, что я личным примером убеждаю людей к участию в движении. Наконец, через одного из участников проекта мне удалось найти стабильную удалённую работу со сносным доходом, позволяющим жить и даже немного откладывать, не будучи айтишницей.

Это были только те кейсы социальной поддержки, где я выступала адресатом. Могу вспомнить ещё несколько. Моя знакомая получила от частного благотворительного фонда займ на развитие своего частного детского садика, а другой я помогаю получить инвестиции на открытие собственной ювелирной мастерской. А когда один балбес назанимал уйму денег и не торопился с отдачей, ему помогли токенизировать его долг, и теперь все его обязательства доступны ко всеобщему обозрению в блокчейне. Менее терпеливые кредиторы продают его долговые расписки с большим дисконтом. А когда кто-то накупит достаточно много этих долговых обязательств, для него станет рыночно оправданным явиться к должнику и очень ласково попросить его пересмотреть свои приоритеты в области трат на личные нужды, чтобы в кратчайшие сроки выкупить свои векселя по номиналу.

Анкап-сообщество Монтелиберо – молодое. Поэтому крупная социальная поддержка здесь обычно сводится к займам или вхождению в долю в бизнесе. А мелкая принимает форму натуральных услуг или разовых подарков. Мы ещё не дожили до того, чтобы думать, чем заменить (и надо ли заменять) своим участникам государственные пенсионные выплаты. Пока что нам куда актуальнее помогать друг другу искать способы заработка.

Наша задача как либертарианского сообщества – добыть достаточно ресурсов, чтобы преобразовать мир вокруг себя на свой вкус, и при этом не позволить государству эти ресурсы отобрать. Плюс нам очень важно, чтобы другие сообщества заимствовали и тиражировали наш опыт, а те, кто о нас знает, но не входит в сообщество, относились к нам благосклонно.

Поэтому требуется, с одной стороны, быть гордыми и самодостаточными, не клянча деньги у государства или непонятных внешних НКО, а с другой стороны – не приобретать имидж карикатурных анкапов, которые могут помочь только за деньги.

В результате мы создали довольно самобытную внутреннюю токеномику на блокчейне, где токены выпускаются для обозначения любых публичных обязательств, которые далее могут свободно торговаться. С одной стороны, это позволяет легко привлекать свободные ресурсы сообщества для частных нужд. А с другой стороны, для государства, тем более, такого архаичного, как черногорское, все эти блокчейны – тёмный лес. В токеномике хранится довольно серьёзная ценность, но она слабо поддаётся анализу для стороннего наблюдателя, несмотря на полную прозрачность блокчейна.

В токеномике человеку легко подтвердить свою деловую репутацию: он показывает ссылку на свои контракты, а затем на транзакции в блокчейне, сделанные согласно контрактам. В токеномике легко предоставить в залог какую-нибудь низколиквидную собственность, чтобы получить займ, номинированный в высоколиквидных евростейблкоинах. В токеномике, наконец, можно просто собирать микропожертвования. Например, когда дорожка к клубу стала зарастать ежевикой, одна из активисток организовала субботник. Десяток человек явились и поработали секаторами пару часов, а многие другие кинули донаты на это благое дело на кошелёк активистки. Далее она разделила собранные деньги поровну между участниками. Так, буквально мимоходом, создаются общественные блага при анкапе.

Всех кейсов не упомнишь, но общий принцип таков: идейное родство создаёт доверие, инструменты токеномики его закрепляют, предпринимательский дух позволяет использовать его для решения социальных задач.

Ассоциация Монтелиберо, мой взгляд

Канал всё ещё в отпуске, но к нам тут заезжал на побывку крупнейший инвестор Монтелиберо, у меня выдался вечерок с ним поболтать, и как-то странно было бы не опубликовать свои размышления в связи с этим.

Прошлый мой обзор Монтелиберо касался токеномики. Сейчас хочется рассмотреть такую загадочную сущность, как Ассоциация Монтелиберо. Впервые она была мной упомянута в шестнадцатом (и, видимо, последнем) новостном выпуске – с тех пор про Монтелиберо в целом я больше не пишу, только про отдельные аспекты.

Причиной появления Ассоциации стало то, что у сообщества Монтелиберо накопились проблемы:

  1. Целеполагание. Целью проекта Монтелиберо изначально были заявлены либертарианские преобразования в Черногории. Однако приезжающие в страну как-то больше озабочены вопросами своей легализации в этом государстве, заработка на жизнь, увеличения качества этой самой жизни за счёт развития внутренней культуры в сообществе, и так далее. Анкапы не хотят строить анкап для других, их вполне устраивает строить анкап для себя, плюс некие минимальные затраты на то, чтобы государство не путалось под ногами.
  2. Недостаток активистов для создания общественных благ. Кто будет строить дороги – не слишком острая проблема, потому что легко очертить круг основных будущих выгодоприобретателей от постройки дороги. А вот кто (точнее, ради каких стимулов) будет писать код кошелька под нашу токеномику, кто будет организовывать большой ежегодный фестиваль и множество более мелких промежуточных активностей, кто будет оплачивать хостинг, кто будет заниматься наполнением и раскруткой инфоресурсов – и так далее? Администрирование сбора мелких целевых взносов на любую такую ерунду обойдётся слишком дорого, выгоднее как-то агрегировать административные расходы.
  3. Недостаточная чёткость механизмов принятия коллективных решений. Например, кто и как будет решать, кого отправить прочесть доклад на конференции, если с одним из участников Монтелиберо связались организаторы конференции и зовут какого-нибудь представителя Монтелиберо?

Можно просто отмахнуться от подобных проблем, заявив, что их призван порешать рыночек. Но рыночек – это как раз обобщённое наименование для всей совокупности добровольных частных инициатив. И вот, одна из таких инициатив звучала примерно так:

Раз рыхлое сообщество без фиксированного членства плохо отвечает на подобные вызовы, давайте создадим из его участников организацию с фиксированным членством, соберём в неё активистов, внедрим там ликвидную демократию, и уже в рамках ассоциации они смогут заниматься созданием разных прикольных инфраструктурных штук для всего сообщества, а также принимать коллективные решения, которые далее транслировать всему сообществу.

Половину прошлого лета Ассоциация находилась на этапе предварительного обсуждения. На фестивале была официально создана. Сейчас имеет в своём составе чуть больше ста человек. Попробую кратко перечислить её основные достижения:

  1. Создание механизма верификации личности своих участников и стандартизированной записи в блокчейн информации об этом факте
  2. Создание суда, который уже успел рассмотреть несколько дел
  3. Создание открытого стандарта блокчейнизации отношений – личных, имущественных, коллаборации и тому подобного
  4. Создание конкурсной комиссии по выбору оргкомитета фестиваля Монтелиберо в 2024 году
  5. Создание внутри себя фракций, объединённых общим направлением интересов (порождает ассоциации со световским Гражданским обществом)

Ещё на этапе предварительного обсуждения Ассоциация столкнулась и с серьёзными трудностями, а некоторые из них только ярче проявились уже после начала её деятельности.

Во-первых, многим анкапам оказалась чуждой сама идея куда-то официально вступать, подчиняться решениям коллегиального органа и так далее. Рабочая группа вокруг конкретного проекта – сколько угодно! Членство в клубе – да пожалуйста! Но Ассоциация по дизайну выглядела как нечто слишком похожее на политическую партию, а потому отторгалась даже безотносительно к аргументации в её поддержку.

Во-вторых, Ассоциация имеет внутренне противоречивые цели. С одной стороны, чтобы заниматься конструктивной деятельностью, ей нужна высокая концентрация активистов. С другой – чтобы транслировать всему большому сообществу легитимные решения, она должна быть как можно более многочисленной. С третьей стороны, принципиальные противники ассоциации воспринимают любые попытки Ассоциации транслировать свои решения вовне, как посягательства на свою свободу, и пытаются их всячески делегитимизировать.

Отдельно стоит сказать про ликвидную демократию. В совет Ассоциации, если немного огрублять модель, попадает двадцать её участников с самым большим количеством делегированных им голосов других членов Ассоциации. Это создаёт для желающих попасть в Совет стимул агитировать ко вступлению в Ассоциацию собственных симпатизантов, по возможности пассивных, чтобы вся их деятельность в организации свелась ко вступлению, верификации и делегированию голоса.

В результате сложилась противоречивая ситуация.

С одной стороны, Ассоциация ведёт некоторую полезную деятельность. Например, созданный ею суд разобрал несколько конфликтов, которые до того находились в подвешенном состоянии. Однако в одном из этих конфликтов ответчик (член Ассоциации) не признал над собой юрисдикции суда, таким образом поставив под сомнение утверждение о том, что Ассоциация является контрактной юрисдикцией. Потенциально ещё более полезный проект – разработка стандарта блокчейнизации отношений. Наконец, именно Ассоциация планирует тащить на себе фестиваль.

С другой стороны, всё это выглядит как попытка создать монополию на ровном месте, объединяя под единым брендом совершенно разнородную деятельность, даже в ущерб эффективности. Так, для разработки стандарта блокчейнизации и прилагающегося к нему инструментария необходима компактная рабочая группа, а не бюрократическая структура. Для создания традиции разбирать свои конфликты в суде нужны примеры успешного разрешения конфликтов, а не попытки принудительного привода в суд под угрозой лишения членства в Ассоциации. Громоздкие процедуры демократических согласований отпугивают энтузиастов, а не привлекают их. Попытки же раздуть престиж членства путём экономического стимулирования членов Ассоциации и ограничений для не-членов приводят скорее к обратному эффекту: любой антиэтатист знает, что если тебе пытаются навязать некий бесплатный сервис, грозя санкциями за его неиспользование, то от таких подарков надо бежать подальше.

Теперь мои выводы.

  1. Создание Ассоциации стало ответом небольшой активной части сообщества на вполне реальные стоящие перед сообществом вызовы.
  2. Это решение неудачно по дизайну и вполне закономерно отторгается частью сообщества.
  3. Попытки внедриться в Ассоциацию со стороны с целью исправления недостатков её дизайна вредны: грешно пытаться заменять рынок политикой.
  4. Попытки уничтожить Ассоциацию с целью возвращения в прошлое контрпродуктивны, поскольку даже если цена покажется приемлемой, в результате сообществу всё равно придётся решать те же проблемы, которые пыталась решить Ассоциация.
  5. Единственная стратегия, которая кажется мне разумной: игнорировать само её существование как некой цельной сущности, никак не отторгая входящих в неё людей. Членство в Ассоциации не хорошо и не плохо, оно имеет не больше смысла, чем серьга в ухе.
  6. Ну а проблемки придётся решать своими силами, добрый дядя не придёт и не поможет, а злой дядя не придёт и не помешает. Его нет, этого коллективного дяди.

Очередная попытка отрекомендовать вам монтелиберовский ютуб-канал

Пока канал в отпуске, не заморачиваюсь с авторскими материалами, зато, чтобы не скучали, буду время от времени кидать что-нибудь не своё.

Соз записал и выложил на МТЛ-ТВ очень годный ролик, где объясняет, зачем буквально каждому, кто держит крупные суммы в криптовалютах, крайне полезно использование кошельков с мультиподписью, и насколько это всё легко и удобно организовано в блокчейне Стеллара вообще и в токеномике Монтелиберо в частности. Всячески рекомендую, и сама также хочу воспользоваться предлагаемыми рецептами, когда станет чуть посвободнее со временем.

Ну и не забывайте про рубрику Анкапошная на том же канале, они там уже добрались до разъяснения рыночка и вроде как не намерены останавливаться.

Монтелиберо, будни токеномики

Как я уже говорила, писать обзоры новостей всего проекта Монтелиберо сейчас бессмысленно – никто не в состоянии объять состояние дел по проекту полностью, он стал слишком большим и сложным. Поэтому я буду брать какие-то отдельные характерные темы и давать по ним наброски, чтобы можно было составить приблизительное впечатление о том, как и что делается в нашем сообществе.

Самая характерная черта сообщества, как я уже неоднократно писала – это развитая токеномика. Смею утверждать, что ни одно другое сообщество в мире пока ничего подобного не имеет. На момент написания мною первых обзоров по этой теме токеномика ещё сохраняла довольно серьёзную централизацию: был фонд MTL со своим токеном (приносит скромные ежемесячные дивиденды и потихоньку растёт в цене), было множество токенов, выпущенных фондом для обозначения собственных активов, да была пара-тройка независимых токенов, например, мои. Сейчас желающий диверсифицировать свои вложения уже имеет к этому куда больше возможностей. (Правда, это выражается, в частности, в том, что свой предыдущий займ на 500 евро мне удалось разместить полностью, а вот нынешний уже не до конца, купили около 320 токенов. Это означает лишь то, что мне надо предлагать более высокий процент.)

Видно, что сразу после поста о размещении займа пошли бодрые продажи, но желающие быстро закончились

Вот, например, у человека есть мечта. Он программер, но хочет быть ещё и диджеем. Что он сделал? Выпустил токены DJAndy, и теперь желающие профинансировать его мечту могут это сделать. Есть оферта, с более детальным описанием условий, там видно, что это по сути краткосрочный займ с отложенной выплатой, но помимо этого токенами можно с хорошей скидкой оплачивать его работу диджея. Кто бы на таких условиях стал инвестировать в чужие хотелки в традиционной финансовой сфере? А так – нашлось несколько человек, хотя суммарный объём купленных токенов пока заметно меньше запрошенной величины. Фактор социальной связности оказывается решающим.

Вообще, конечно, социалка при анкапе это отдельная песня. Первый фонд Монтелиберо создавался под коммерческие и инфраструктурные проекты, и не занимается благотворительностью. Так что под благотворительные задачи уже другими людьми был создан отдельный фонд. И что же? Капитал фонда растёт, а очереди страждущих, обивающих пороги фонда, не наблюдается. Просто так просить деньги на проживание людям западло, поэтому благотворительность фонда проявляется в том, что он удовлетворяет просьбы о беспроцентных кредитах, либо спонсирует какие-нибудь недорогие акции по продвижению проекта Монтелиберо.

Но даже просто беспроцентные кредиты уже кажутся людям слишком щедрой благотворительностью. Так, в январе один частный детский садик перехватил у благотворительного фонда короткий беспроцентный кредит в 500 евро на покрытие кассового разрыва, а в феврале уже выпустил собственные краткосрочные облигации на 1000 евро для расширения бизнеса – и буквально за двое суток распродал их все.

Разумеется, один только факт принадлежности к сообществу ещё не означает, что все наперебой будут предлагать тебе деньги на самых выгодных условиях. Напротив, новичкам приходится перебиваться краткосрочными займами, а вот старые и почтенные компании уже имеют возможность привлекать длинные деньги. Так, один из двух китов нашей токеномики, застройщик МТЛ-Сити, создал собственную инвестиционную платформу Токенополис, на которой предлагает вкладываться в строительство конкретных объектов, купить акции компании или трёхлетние облигации. Сайт несколько сыроват, и если потенциальный инвестор умеет покупать токены через нативные инструменты Стеллара, то рекомендую пока пользоваться ими, но через Токенополис с грехом пополам тоже можно, а со временем, думаю, они пофиксят баги. Вторичный рынок этого семейства токенов (как и большинства других) отсутствует – нас для этого пока просто слишком мало. Так что, купив тот или иной инвестиционный токен, покупатель должен быть готов к тому, что держать его придётся вплоть до срока погашения, если это облигация, а если акция – то вообще непонятно сколько. Тем не менее, инвесторы находятся.

Второй кит нашей токеномики, многопрофильный холдинг GPA, также от модели привлечения займов перешёл к продаже акций. Предположительно, они должны приносить раз в квартал какие-то дивиденды, плюс к тому расти в цене. Однако дивиденды пока не платятся, и покуда весь объём первичного размещения не распродан, на рост цены также рассчитывать не приходится. Но даже и на такое предложение находятся инвесторы, что наглядно демонстрирует цену репутации.

Насколько я могу судить, мы ещё не оборвали все низковисящие плоды, и токеномику Монтелиберо в ближайший год ожидает неплохой рост. А тем временем подтянутся и другие стартап-сообщества. Например, схожие механизмы инвестирования в локальные бизнесы уже начал внедрять норвежский Либерстад.

Наиболее перспективное направление работы для роста общего объёма токеномики – это создание удобных интерфейсов для сторонних инвесторов – через фиатные банковские инструменты или хотя бы через биткоин. Пока в этом направлении начал идти Токенополис, но надеюсь, что появится более универсальная площадка, зарабатывающая на интеграции локальной токеномики Монтелиберо в мир больших финансов. Работа над этим уже ведётся, может быть, в обозримом будущем я смогу рассказать о том, во что это вылилось.