Автор: Анкап-тян

Либертарианская теория войны, начата глава 3.2.

Книга по либертарианской теории войны плавно движется к завершению. Разобрав ранее войны, в которых инициатором является индивид, теперь я описываю ситуации, в которых войну начинает группа. Пока что закончены разделы про нападение группы на индивида и группы на группу. Расклад “группа против государства” – на подходе.

Книга в процессе написания приносит мне неожиданные открытия. Так, в самом начале мне пришлось отойти от строгого методологического индивидуализма и ввести коллективных субъектов. Сейчас же я докатилась до того, что покушаюсь на святая святых, утверждая, что при анализе войны группа на группу нет никакого практического смысла выяснять, кто агрессор, а кто жертва. В общем, читайте, и буду рада комментариям.

Что там с Монтелиберо?

Мне посетовали, что я совсем не рассказываю в последнее время про Монтелиберо. Это не совсем так, просто я обычно пишу о каких-то конкретных проблемах, а вот общих обзоров положения дел в проекте и впрямь очень давно не было. Исправляюсь.

Обзор

Визитной карточкой проекта долго был МТЛ-Сити. Это его и подвело. Однажды появился местный журналист, который из отдельных мало связанных между собой фактов сделал вывод, что Монтелиберо это путинский проект, созданный ради очередной попытки госпереворота в Черногории, наподобие имевшей место в 2016 году. В результате государство, получив такой публичный донос, заинтересовалось именно деятельностью DOO Montelibero, юрлица, на которое была куплена земля в Сити. Открыто уголовное дело о незаконном строительстве, в итоге постройка всех капитальных сооружений заморожена на время разбирательства. Что ж, теперь там собираются только модульные домики, которые, будучи временными сооружениями, никаких разрешений на установку не требуют. Однако недострой смотрится не очень красиво, не говоря уже о впустую закопанных деньгах.

Тем не менее, в Сити живут люди, проводятся публичные завтраки по пятницам – для желающих познакомиться с участниками проекта – плюс случаются какие-нибудь творческие вечера и прочие культурные ивенты. Однако людям, которые только-только приехали в Черногорию и хотят “поселиться в этой вашей коммуне”, я советую не хвататься за эту идею без тщательного предварительного знакомства. В Сити отношение затрат к комфорту не слишком оптимальное, да и выбор жилья практически никакой. Это положение будет улучшаться по мере ввода в строй новых модульных домиков под сдачу – но не слишком быстро.

Основное монтелиберское сообщество, как и прежде, обитает в городе Бар, достаточно равномерно расселяясь по городу, кто в арендованном жилье, а кто уже и в купленном. У них есть возможность собираться в Первом клубе Монтелиберо (весной его выгнали из помещения, но он недавно открылся в новом месте), в Тихом Омуте (летом его выгнали из помещения, но он почти сразу открылся в новом месте), а также в нескольких немонтелиберских русских барах, где наиболее естественно происходит пересечение монтелиберских с остальной частью русской диаспоры. В Будве монтелиберский движняк практически затих, в других городах и не начинался.

Токеномика используется локальным монтелиберским сообществом уже без энтузиазма неофитов, а просто как понятный и давно знакомый инструмент. EURMTL и EUROMUT применяются для безналичных платежей. USDM в основном служит вспомогательным токеном для валютных обменов (я, скажем, вывожу в USDM доллары с криптобиржи, а потом меняю на мульки). Некоторые бизнесы фиксируют долговые обязательства в собственных токенах. Blockchain Social Network так и не обзавелась удобным просмотрщиком и редактором, поэтому остаётся глубоко маргинальной. Разрабатываемые участниками сообщества стеллар-кошельки Montelibero Wallet и особенно Sunce постепенно становятся удобнее. Фонд MTL резко снизил свою публичную активность и фактически теперь интересен только своим акционерам, и то далеко не всем. Ассоциация Монтелиберо де факто стала рупором проекта в целом, так что о ней немного подробнее.

Разумеется, опасения параноиков о том, что Ассоциация создана лишь для сливания списков участников организованного преступного сообщества товарищу майору, имеют к реальности примерно такое же отношение, как и соображения того черногорского журналиста о том, что Монтелиберо придумано Путиным, чтобы уничтожить черногорскую демократию. Всё куда скучнее. Активисты проекта всего лишь переставили мебель в комнате. Им, надеюсь, стало уютнее. Ассоциация предполагает ликвидную демократию, секретариат и небольшой бюджет на свои дежурные расходы. Эта внутренняя кухня мало влияет на жизнь окружающих (что хорошо), но оттягивает на себя некоторые ресурсы (что плохо).

К счастью, активисты Ассоциации также занимаются и периодическими контактами с внешним миром, что потенциально наиболее полезно для вписывания Монтелиберо в мировой либертарианский движ. Увы, мне редко хватает сил, чтобы за этим следить. Так, за последние месяцы проводились публичные созвоны и приватные переговоры с представителями экосистемы блокчейна Cosmos (у них свои богатые наработки по DAO), с проектом MetaState (создают систему негосударственных электронных паспортов), с проектом по лоббированию облегченного визового и предпринимательского режима для релокантов в Албанию, с волонтёрскими пожарными организациями в Черногории, фондом свободных частных городов, и наверняка с кем-то ещё, где их всех упомнишь.

Ещё в Ассоциацию входят корпоративные участники, в числе которых уже упомянутый МТЛ-фонд и Первый Клуб. Помимо них более или менее заметен Green Zyland, производитель модульных домиков под сдачу (у них был бизнес ещё в РФ, а сейчас идёт расширение ещё на три страны). В ноябре они собираются проводить фестиваль в Грузии, от черногорских монтелиберцев поедет несколько человек, я не осилю по деньгам. Другой активный участник – группа MTL Alert. Они готовятся к зомби-апокалипсису, это прикольное хобби, но мне почему-то трудно воспринимать его всерьёз.

Ассоциация делится на фракции, но более или менее публично активна только фракция панархистов. Два её участника, Стас и Вэд, оба ведут весьма дельные тематические каналы.

Объявленное ранее перенаправление усилий Монтелиберо на Аргентину пока не привело к образованию там русскоязычного либертарианского комьюнити, находящегося в контакте с остальным проектом. Единственная новость из тех краёв – делегат от Монтелиберо выступил на какой-то аргентинской либертарианской конференции и передал письмо Милею. Что было в том письме и какой эффект оно вызвало, история умалчивает.

Выводы и прогнозы

На старте участники Монтелиберо действовали чудовищно нерационально и набили уйму шишек. Как этого можно было избежать? Например, повременив со стартом стройки и прочего громкого движа, чтобы вместо этого более тщательно разведать обстановку, и только потом решать, что и как делать. Реально ли было действовать по более рациональному сценарию? Нет. Монтелиберо – движение, а не организация. Именно драйв первопроходцев и их увлечённое набивание шишек привлекли в проект множество новых участников. Без всего этого достаточно крепкое либертарианское сообщество в Черногории могло бы просто не собраться, как не собралось оно в Сербии, Грузии, Таиланде или даже в Аргентине. Так что в очередной раз констатирую: централизованное планирование сосёт, рыночек решает.

Тем не менее, очень многие начинания в рамках Монтелиберо благополучно заглохли, а многие ранее активные участники проекта в лучшем случае умерили или вовсе потеряли к нему интерес, а в худшем случае перешли в открытую оппозицию, считая проект бессмысленным инфоцыганством.

Отдельно придётся сказать и об экономической части проекта. Тут просчёт оказался фатальным. Одно дело – когда из десяти стартапов девять прогорают, а один взлетает. Это случается благодаря жестокой конкуренции, отбирающей действительно лучших. Совсем другое дело – когда из десяти стартапов девять прогорают, а десятый балансирует на грани безубыточности. Это случается благодаря отвратному инвестиционному климату, при котором сюда в принципе не следует вкладывать серьёзный рыночный капитал, как не стоит его вкладывать в какой-нибудь Донбасс. Даже если что-то и взлетит, то не благодаря высокой полезности для клиентов, но благодаря связям с властью, например. А на этом либертарианцам делать деньги обычно всё-таки западло.

Поэтому сейчас насчёт Монтелиберо можно сделать вот какой прогноз. Этот проект не сделает Европу или хотя бы одну только Черногорию свободными. Но он позволил тем, кто в него поверил, создать свободное общество вокруг себя, а также стал площадкой для обкатки интересных идей и технологий, пригодных для применения в других местах.

Обнаружено нарушение полако

Что меня больше всего удивило в убийстве Чарли Кирка

Читатели знают, что в последнее время я больше обычного интересуюсь таким феноменом, как война. Это неизбежно сместило и акцент моего восприятия недавнего громкого убийства в США. Что в нём странного?

То, что в США считают политических оппонентов легитимными военными целями? Это рутина. В США богатейшая традиция политических убийств, где целями выступали кто угодно, от низовых активистов до президентов. То, что мишенью стал человек, принципиально стремящийся к деэскалации конфликта? Это как раз и делает его приоритетной целью, поскольку ястребы обеих сторон конфликта выигрывают от его смерти, даже если и не причастны к ней. То, что он был убит единственным выстрелом в горло с двухсот метров? Ну, это средняя дистанция, и он представлял собой удобную неподвижную мишень. Нет. Самое удивительное во всей этой истории в том, что стрелок выбрал себе позицию на открытой крыше.

Понимаете, на дворе стоит 2025 год. Человек планирует совершить убийство во время охраняемого собрания и обустраивает свою стрелковую позицию так, что она прекрасно видна сверху. Это сопоставимо по тупости с атакой плотными колоннами пехоты в начале 20 века. Тогда колонна была бы уничтожена пулемётным огнём. Сейчас стрелка уничтожит или хотя бы выявит дрон. Рассчитывать, что у охраны многотысячного собрания не будет дрона – это примерно как рассчитывать, что у защитников полевых укреплений в начале 20 века не будет пулемёта.

В качестве средства наблюдения дрон может позволить себе примерно каждый. А в США всего год назад было покушение на кандидата в президенты, где стрелок точно так же занимал позицию на открытой крыше. И после этого службы охраны массовых собраний не внесли в свои протоколы безопасности хотя бы обязательный мониторинг с воздуха? Непугаными идиотами их назвать уже нельзя, потому что пуганые. Но вот необучаемыми – это будет, пожалуй, более чем уместно.

Думаю, тут есть какая-то симметрия мышления. Нам угрожает потенциальное нападение со стволом, значит, расставляем охрану со стволами. В таком случае дроны охраны мы увидим в воздухе на подобных ивентах не ранее, чем состоится первое покушение с дрона.

Они называют это подходящей стрелковой позицией…

Либертарианская теория войны, дописана глава 3.1.

В главе 3.1. книги о либертарианской теории войны дописаны разделы “Индивид против группы” и “Индивид против государства”. Следующие две главы будут по похожему шаблону, так что, надеюсь, пойдут легче.

Идея иллюстрировать книжку в стиле краснофигурных греческих ваз мне что-то разонравилась, пока оставлю эту затею, а там видно будет.

Аммус и Хоппе против Милея и Нетаньяху

В 2023 году Хавьер Милей стал новой надеждой либертарианства, поскольку сумел с открытой анархо-капиталистической риторикой избраться президентом весьма левого и очень проблемного государства. С тех пор он находится под пристальным вниманием либертарианцев, и постепенно они начинают от него отворачиваться. Это неизбежно. Проблемы минархизма как подхода по политическому насаждению либертарианства со стороны государства, были обозначены мной в соответствующей главе моей книги по анкапу. Но здесь мы имеем несколько иную ситуацию: либертарианцы отворачиваются от Милея не из-за того, что он слишком радикален, а из-за того, что он радикален недостаточно. Каждый компромисс порождает разочарование сторонников, а некоторые из них начинают рассуждать и о том, что казачок изначально был засланным, и Милея поставили ради того, чтобы либертарианство дискредитировать.

К этим последним относится такой мэтр австрийской экономической школы, как Саифедин Аммус, автор книг “Биткоиновый стандарт“, “Фиатный стандарт” и ещё одной, перевода на русский не удостоенной. Его недавний твит с обличением политики Милея был переведён изданием СВТВ и продолжает обсуждаться в русскоязычном либертарианском сообществе. Ещё ранее от Милея отвернулся другой видный либертарианский теоретик, Ганс-Герман Хоппе. Придётся, пожалуй, разобраться, что же там всё-таки происходит в Аргентине, и надо ли мне уже начинать оправдываться перед социалистами, что это было неправильное либертарианство, как это принялись делать Аммус и Светов.

Инсайдерской информации об Аргентине у меня немного: одни говорят, что стало чуточку безопаснее, другие жалуются, что стало заметно дороже, третьи грустят, что иммигрантам стало сложнее натурализоваться. Поэтому был проведён допрос ChatGPT. Желающие могут глянуть стенограмму этой беседы, ну а я сразу перехожу к своим соображениям.

Что оказалось для меня неприятным сюрпризом?

  • Столь широко рекламируемый в хвалебных статьях бюджетный профицит – не совсем профицит. Государство собирает налогов больше, чем тратит на чиновников, бюджетников, армию, инфраструктуру и так далее, но с учётом необходимых выплат по старым займам всё равно сидит в минусе, поэтому занимает ещё.
  • Милей действительно увеличивает расходы на армию. Да, с позиций минархистов, национальная оборона это сугубо государственная прерогатива, однако в условиях, когда соседи стране не угрожают, это увеличение расходов совершенно несвоевременно. Могу лишь предположить, что это продиктовано желанием устроить вторую Фолклендскую, если потребуется срочно поднять свою популярность перед походом на второй срок.
  • Инфляция действительно снова разгоняется.
  • Миграционная политика действительно ужесточается, и во многом – экономически бессмысленно.

Ключевая нападка Хоппе и Аммуса на Милея, о том, что он не закрыл центробанк, сродни упрёкам в том, что он не добыл луну с неба. Сам Милей таких полномочий не имел. Полномочия имел парламент, но он не принял этот законопроект. Что нужно делать мировым либертарианским авторитетам в этом случае? Уж точно не обвинять его в том, что он и не собирался ничего закрывать. Тем более, что он, хоть и не сумел прекратить печать песо, по крайней мере, своим декретом разрешил использовать любые валюты и товары в частных контрактах. Так что Аммус может быть спокоен: аргентинцы вправе свободно переходить на биткоиновый стандарт в частных расчётах, и лишь для расчётов с государством закупать государственные фантики.

В целом Милей, на мой взгляд, весьма эффективно использует предоставившуюся ему возможность кое в чём сделать Аргентину более свободной, однако ему стоит позаботиться и о том, чтобы в будущем эти изменения было трудно откатить тому или иному его оппоненту, займи он президентское кресло. Чисто технически, расширяя полномочия исполнительной власти, Милей как раз, наоборот, облегчает возможность отмены большей части своих реформ простой серией декретов. Уже сейчас понятно, что на ближайших парламентских выборах он не получит большинства, а значит, ему важно уделить максимум внимания пиару. Полученные свободы должны выглядеть для общества настолько нужными и естественными, что их отъём должен казаться немыслимым. В принципе, что-то в этом духе получилось у Саакашвили. Грузинская мечта закрутила гайки в сфере политики, порассаживала сторонников Cаакашвили по тюрьмам, однако экономические свободы трогать опасается, а кое в чём даже осторожно продолжила либерализацию.

По странной случайности, и Хоппе, и Аммус единодушны в критике действий израильского государства против палестинцев, Милей же подчёркнуто выступает на стороне Израиля. У меня сохраняется стойкое подозрение, что именно этим фактором обусловлено их желание критиковать Милея, а уж при наличии предвзятости аргументы подобрать всегда можно.

Оба критика заявляют, что палестинцы имеют право вести войну против Израиля, поскольку нарушены права собственности палестинцев на свою землю. Однако у палестинских арабов в целом никогда особо легитимных для либертарианцев прав собственности на эту землю не было. Их предки завоевали Палестину, в том числе у евреев. Потом их завоевали турки. Потом турки проиграли Первую Мировую, и их наследство распределили британцы.

Конкретный палестинец всегда может отстаивать своё право собственности на конкретный участок земли, который принадлежал его деду и был отвоёван государством Израиль. Если он согласен мирно жить на этой своей земле, то какие проблемы? Однако этот палестинец отказывает в аналогичном праве евреям, даже если их деды приобрели свои конкретные участки земли в рамках добровольных рыночных сделок. А значит, согласно принципу эстоппеля, не может настаивать и на возвращении собственной земли, ведь он признаёт право одного народа силой изгнать со своей земли другой народ.

Израильские евреи и дружественные им израильские арабы имеют в моих глазах полное право выселить недружественных им палестинских арабов в любое государство, которое согласится их принять. Разумеется, для этого желательно распределять палестинских арабов мелкими порциями, селить разрозненно, и ни в коем случае не давать им сбиваться в гетто, то есть обеспечить им полное право работать и вести бизнес, но не давать никакой социалки, кроме небольшой суммы подъёмных. Это, безусловно, является этнической чисткой (де факто идеологической, потому что сама по себе принадлежность к арабам ещё не делает человека врагом евреев). И это, безусловно, предпочтительнее геноцида. Но если мировая общественность против этнической чистки, что поделать, будет геноцид.

Зачем Милей поддерживает Израиль? Я надеюсь, что в этом больше прагматизма (потенциальные экономические связи с Израилем и США, поддержка еврейской диаспоры в Аргентине, отстройка от риторики предыдущего аргентинского правительства), чем эмоций, однако не могу исключать и того, что эта поддержка – его ошибка, поскольку он получил мандат прежде всего на спасение собственной страны, а не на помощь иностранному государству. Я надеюсь, сторонники Хоппе и Аммуса одёрнут их раньше, чем их оголтелая ненависть к Милею начнёт приносить аргентинским либеральным реформам ощутимый вред, и что Милей сам поумерит градус своей публичной поддержки Израиля, когда почувствует, что это ставит его политику под угрозу.

В целом аргентинские реформы наглядно показывают, что одной только политикой либертарианского общества не построить. Милей делает свою часть работы, но он не может сделать её всю. Либертарианцам следует не забывать о своей части. И это не только и не столько конструктивная критика локомотива реформ. Куда важнее приводить его реальные достижения при каждом удобном случае на каждой публичной площадке, отстаивать право людей на свободу, carajo! – и жить в соответствии со своим представлением об этом праве.

Спасибо всем за внимание, тема получилась сложной. Курсив – та часть статьи, без которой, наверное, можно бы было и обойтись, но как-то не получилось. Пусть остаётся для генерирования срачей.

Суровое булгарское либертарианство

Мишши Орешников, про которого мне как-то доводилось писать в связи с его экспериментами по анархическому law enforcement против госчиновников, предложил мне прокомментировать статью из крохотного канала, который он ведёт в числе многих других для создания видимости массовой поддержки этнического сепаратизма в России.

Статья, впрочем, не имеет отношения к этническому сепаратизму, а посвящена вовсе даже скрепам. Вообще, она является частью политической программы Булгарской Конфедерации.

Текст на крысках и обезьянках даёт читателю понять, что если кому надо духовных скреп и хорошей демографии – то это к суровым деревенским либертарианцам, а мегаполисов этих нам, булгарам, не надо, там естественным образом образуются рассадники культурного марксизма.

Не подумайте плохого, ни за какое принудительное выселение из городов автор не выступает – всего лишь за запрет перераспределения налогов между локациями. Пусть размер поселения определяется тем, какую ценность оно генерирует, а не тем, сколько ценностей оно в состоянии награбить. Об этом у него говорится в других главах программы.

В общем, приглашаю желающих познакомиться с суровой булгарской либертарианской программой. В России было две либертарианских партии, а тут вот, оказывается, образовалась третья, местечковая. Формальный статус у неё в любом случае точно такой же, как и у первых двух: для государства их всех не существует.

О необязательности либертарианской метафизики

Недавно на канале “Классический либерал” вышел пост “О необходимости либертарианской метафизики“, который меня немножко зацепил. Автор обвиняет современных либертарианцев в том, что они отошли от чистой и понятной концепции данных Богом естественных прав, и принялись разводить какую-то атеистическую номиналистскую муть, но поскольку их идеология стоит на столь шатком основании, как номинализм (то есть отрицание реального существования идей и утверждение вместо этого, что мир состоит из уникальных объектов, а любые обобщения – это просто термины) – то и доказать либертарианцы никому ничего не могут.

Разумеется, идея данных Богом естественных прав полностью разбивается простым возражением: нет, это мне Один дал естественные права, потому что я его чту, а ещё он дал мне право тебя ограбить и взять в рабство, тебе же он не дал никаких прав, потому что ты и меча-то держать не умеешь.

Номинализм лежит в самом сердце научного метода. Наблюдая бесчисленное множество уникальных объектов и явлений (точнее, просто получая сигналы от органов чувств), человек подмечает паттерны, выдвигает гипотезу о характере наблюдаемой закономерности, тестирует эту гипотезу, встраивает её в теорию, теории существуют в рамках научной парадигмы, но процесс наблюдений за миром не прекращается, а значит, появятся новые гипотезы, теории и парадигмы, которые будут корректнее описывать и объяснять наблюдаемое.

Либертарианство как идеология существует столько, сколько существует власть человека над человеком и, соответственно, желание избегать власти над собой. А понятия, в которых эта идеология описывается, в разные времена и в разных обществах отличаются. Можно разве что условно проследить, что вот в 18 веке появилось понятие самопринадлежности, а в 20 веке любимый всеми напчик, глядишь, ещё через два века на слуху среди тогдашних либертарианцев будет ещё какой-нибудь модный принцип.

Построить систему логически корректных выводов из не противоречащих друг другу постулатов – не такая уж сложная задача. Перестроить систему в соответствии с тем, что какое-то из используемых понятий было переопределено – тоже не проблема. Проблема в том, как сделать эту систему общепринятой, или хотя бы доминирующей, или хотя бы авторитетной, или хотя бы известной. Старая теория имеет массу преимуществ перед новой: она тоже объясняет мир, она тоже предсказывает факты, и плюс к тому она уже принадлежит к доминирующей парадигме. Новой же ещё предстоит доказать, что и описательная, и предсказательная сила у неё выше, и с другими теориями она стыкуется лучше. Как она это делает? Обычно довольно незамысловато: просто выживает, пока носители старой парадигмы физически не вымрут (привет Одину).

Поэтому либертарианцам и не нужно доказывать что-то своим противникам. Их задача – сохранять и постепенно расширять ядро сторонников, накапливать опыт применения своих теорий, собирать полезные технологии, которые работают в рамках либертарианства и барахлят в рамках иных идеологий… Ну и, конечно, не вымереть физически раньше своих оппонентов.

А уж как там будет определяться понятие “человек” к моменту, когда либертарианство станет доминировать, это вопрос сугубо удобства применения. Кому-то сойдёт “двуногое без перьев”, кому-то “представитель вида хомо сапиенс”, а кому-то понятие “человек” уже покажется избыточно узким, так что будет он оперировать уже каким-нибудь “правосубъектным агентом”. И Бог с ним.

Битва научных парадигм

Либертарианская теория войны, раздел 3.1.1.

Начала писать третью часть книги про либертарианскую теорию войны. Пока готова даже не глава, а всего один раздел, и стиль несколько мутировал по сравнению с первыми двумя частями, так что хочу вашего мнения, насколько оно гармонирует с содержанием. Плюс я таки поддалась модному поветрию, и теперь иллюстрирую тексты нейросетями. Этой книжке придётся сносить иллюстрации в духе краснофигурной эллинской вазописи. Постепенно к другим главам тоже добавлю картинок.

Право прохода

Прослушала состоявшиеся 10 августа на канале “Горбушка истории” дебаты по сабжу. Дискутировали Борис Странник, отстаивавший изобретённую им концепцию о праве прохода, и оппонировавший ему Алексей Шерстнёв.

Сразу признаюсь в своей пристрастности. Бориса я люблю. Когда он несколько месяцев был в Черногории, мы встречались, он жил у меня в доме с недельку, дальше поцелуев дело не зашло, но он, тем не менее, оставил у меня самое позитивное впечатление. Алексея я недолюбливаю. Раньше он был хамоват и безапелляционен, поэтому довольно быстро был удалён мной из моей эхо-комнаты, тем более, что идейной новизны в его взглядах не наблюдалось, а значит, не было причин терпеть его тон. Поэтому о том, кто и насколько убедителен был на дебатах, я высказываться не стану.

Далее хочу отметить один момент в дебатах, просто потому что там затронули меня. Один из слушателей спросил у оппонентов, что такое право. Алексей довольно путано сформулировал явно почёрпнутое у Золоторева представление о праве как о спонтанном порядке человеческого взаимодействия (я предпочитаю оперировать более узким представлением о праве как спонтанном порядке разрешения конфликтов, чтобы отделить его от морали как спонтанном порядке вступления в конфликты). Борис же начал говорить не о праве, а о правах, и процитировал моё определение “права это претензии, с которыми смирились”. Только он произнёс это в единственном числе. Ну и, понятно, когда ведущий резюмировал свои впечатления от дебатов, он сказал, что его покоробило, когда Борис вместо определения выдал какой-то нерелевантный лозунг. Здесь мы имеем банальное непонимание, связанное с особенностями русского языка, в котором right и law выражаются одинаковым словом “право”. Дебатирующие поняли вопрос по-разному, а ведущий вообще не врубился, что происходит. Ну, бывает, чё.

Больше о дебатах я говорить не буду, можете послушать их сами и составить своё впечатление. Лучше порассуждаю о самой концепции права прохода.

Борис после Черногории посетил ещё несколько стран, и сейчас пока живёт в Южной Америке. В Уругвае он насмотрелся на бесчисленные латифундии, огороженные колючей проволокой, и понял, что, хотя страна-то немаленькая, но гулять фактически можно только по дорогам, никаких тебе уютных тропинок по полям и перелескам. Стал размышлять об этом в русле либертарианской идеологии, и пришёл к определённым выводам.

Исходно вся поверхность земли – бесхозная. Когда некто, согласно принципу гомстеда, присваивает себе участок земли, чтобы им пользоваться, он приобретает право на тот ресурс, который использует для своей хозяйственной деятельности – но не абсолютное право собственности на всё, что находится в области пространства, ограниченного лучами из центра Земли, проходящими через границы земельного участка и далее в бесконечность (именно такой чисто геометрический подход к проведению границ земельной собственности в дебатах отстаивал Алексей Шерстнёв). Но, приобретая право ковыряться в земле, он не приобретает вместе с этим автоматически право запрещать кому бы то ни было по этой земле перемещаться. Максимум он может настаивать на некоторой неустойке за потраву посевов и тому подобные конкретные измеримые издержки. Право перемещаться в пространстве есть у каждого человека согласно всё тому же принципу гомстеда – просто по факту того, что он это любит, умеет, практикует и не может без этого осуществлять свою самопринадлежность. Запрет на перемещение традиционно называется лишением свободы, так какого, спрашивается, лешего некий латифундист лишает людей свободы? Такие вот примерно доводы в пользу существования безусловного права прохода.

Какие предложения далее делает Борис, приведя аргументы в пользу наличия такого права? По сути, речь об изменении умолчаний. Если существующие правовые системы, предусматривающие частную собственность на землю, по умолчанию предполагают право собственника налагать запрет на перемещение по своей собственности, и далее оговаривают некие исключения, когда собственник всё-таки должен предоставлять право прохода – то теперь предлагается обратная схема. По умолчанию собственник земли не имеет права запрещать проход по своей территории, однако он может предъявлять те или иные основания, почему именно в каком-то конкретном случае запрет всё-таки уместен.

Борис довольно радикален, заявляя примерно следующее: да, некий собственник земли может физически огородиться стеной, но он не может тем самым украсть у других людей право пройти по огороженной стеной площади: они могут перелезть через стену и продолжить движение. Если же пространство накрыто крышей, то и отлично, путешественник просто будет двигаться по крыше, таким образом, его право прохода не ущемлено. А то, что под крышей, уже полностью приватно. Вообще говоря, ровно такая правовая система существовала давным-давно в неолитическом поселении на месте нынешнего Чатал Гуюка: дома строятся впритык, крыши домов – общественное пространство. Таким образом, правовая интуиция Бориса находит непосредственное отражение в истории.

Разумеется, свои аргументы есть и у сторонников всей полноты частной собственности: право прохода слишком легко абьюзить. Стоит допустить возможность без спросу и без воздаяния перемещаться по чужой территории, и вот уже завтра можно собрать флэшмоб на лужайке перед домом неприятного типа, вытоптать клумбы и так далее, не говоря уже о постоянном топоте по крыше. Ну а поскольку права (претензии, с которыми смирились) – это лишь генерализация принципов, позволяющих реализовывать право (спонтанный порядок разрешения конфликтов), то между теми, кто отстаивает право на запрет треспассинга, и теми, кто отстаивает право прохода, на деле вполне возможны конструктивные компромиссы. Сводятся они к тому, что землевладелец соглашается с ограниченным правом прохода, если проходящие минимизируют возникающие у землевладельца неудобства, а возможно, и компенсируют их. Он же, в свою очередь, принимает меры по упрощению прохода по своей земле: прокладывает дорожки. Зачем? Во-первых, дорожка организует поток людей, снижая нагрузку на остальную территорию. Во-вторых, апелляция землевладельца к факту обустройства дорожки является сильным моральным требованием в пользу ограничения прохода именно дорожкой, а в некоторых случаях – и в пользу взимания платы за проход (чаще за проезд).

Однако для того, чтобы такие практики шире распространялись, действительно необходимо изменение презумпции, с “по умолчанию нельзя” на “по умолчанию можно”, и тут Борис скорее прав. Добавлю, что изменение презумпций в этом направлении также готовит почву для будущего анкапа, когда частной становится абсолютно вся земля. Как отмена государственной социалки заставляет людей более ответственно относиться к вопросам профилактики житейских затруднений, так и упразднение концепции государственной земли общего пользования заставит людей более осознанно подходить к вопросам свободы передвижения.

Капиталистическая трансутопия

Алекс Розов, автор Меганезийского цикла, в своём ЖЖ начал подготовительные расспросы о том, как ему ловчее написать капиталистическую трансутопию, то есть реалистичную позитивную картинку чистого капитализма, процессов, которые к нему привели, и процессов, которые делают его устойчивым. Меня берут большие сомнения в том, что у него получится, потому что его представления о рынке не кажутся мне полностью адекватными. Грубо говоря, он будет склонен думать о рынке скорее по Марксу, нежели по Мизесу. Публика, пасущаяся у него в комментах, скорее способна лишь усугубить его проблемы, потому что там, как водится, полно отборных гоббсеанцев, считающих человечество насквозь порочным и нуждающимся в сильном регуляторе, без которого люди, конечно, друг друга сожрут.

Интересен также такой пассаж, который изложил один из его комментаторов, но с которым автор в целом согласился:

“Профессиональные” сторонники капитализма (пишущие в популярно-аналитических СМИ) – приукрашивают реальный капитализм.

“Непрофессиональные” (участвующие в сетевых холиварах) представляют себе лубочный капитализм, точнее не капитализм вовсе, а какой-то призрачный феодализм, в который вкраплены фермеры, ремесленники и лавочники с примитивно-устроенным семейным бизнесом.

Реальный же капитализм (в котором главные игроки – крупные компании с пирамидой бюрократии, со сложными отношениями собственности, с негласными сделками топ-менеджеров и мажоритарных акционеров, и еще более сложными отношениями с финансово-банковской и государственной системами) неприемлем для “непрофессиональных”. Такой капитализм кажется им (внезапно) “левацким искажением капитализма”.

Короче говоря, государство считается ими непременным, неизбежным и неотъемлемым атрибутом капитализма, что, соответственно, делает для них все идеи анкапа некими лубочными картинками, которые не могут иметь никакого отношения к реальности.

Некогда Михаил Светов обещал написать книгу про либертарианство и слился. Пришлось браться и писать своё. Владимир Золоторев жаловался на отсутствие либертарианской теории войны, пришлось начать думать и в этом направлении. Теперь, похоже, придётся мне сочинять ещё и некий художественный текст о том, как выглядит одно из множества возможных воплощений анкапа. Я сейчас нахожусь на стадии торга: ну, может, надо немного подождать, и сен Алекс всё-таки напишет что-то сносное, он плодовитый автор, он даже про говночиста при коммунизме написал, ну что ему стоит решить ещё и эту новую задачку, и мне не придётся браться за то, что я плохо умею.

Но на тот случай, если Розов не разродится, или результат будет соответствовать моим текущим низким ожиданиям, начинаю уже задумываться о том, как сделать что-то своё. Мои сильные стороны – это чувство стиля, лаконичность, способности к анализу. Слабые стороны – трудности с удержанием в голове широкого замысла и неважная фантазия, поэтому-то моё творчество представляет собой короткие топики по конкретным темам, заданным не мной. Однако здесь требуется достаточно объёмный художественный текст.

Скорее всего, сносным решением будет цикл рассказов. Этакий Монтелиберский цикл в противовес Меганезийскому. Не знаю. Не хочу пока об этом думать. Страшно лезть в эту воду.