Город Диаспар – как чрезмерный контроль превращает утопию в застой

В романе Артура Кларка «Город и звёзды» (1956) описан величественный город Диаспар – последний оплот человечества в далёком будущем. Его жители живут в роскоши и безопасности, практически вечной жизнью. Но за эту стабильность заплачено дорогой ценой. Город полностью замкнут в себе: никто не покидает его стен, ничего по-настоящему нового не происходит. Диаспар – это «высокотехнологичный монумент застою», где миллионы лет проходят без изменений, а дух авантюризма и открытий утрачен. Звучит как научная фантастика. Но не кажется ли вам, что наш современный мир движется в том же направлении? Давайте разберём, как это проявляется в разных сферах нашего общества.

В первую очередь рассмотрим аспект комфорта и технологий. В Диаспаре полностью обеспечиваются потребности жителей (еда, жильё, развлечения); доступ к высокотехнологичным развлечениям и «виртуальным мирам» практически неограничен; люди живут почти вечно благодаря регенерации из «хранилищ памяти». В развитых странах современного мира тоже высокий уровень бытового комфорта – стабильные поставки еды, услуг, медицинская помощь, жилищные условия; цифровая среда (социальные сети, виртуальная реальность, компьютерные игры) может «закрыть» человека в его собственной информационной «пузырьковой» реальности; учёные работают над технологиями продления жизни. Конечно, к высоким технологиям и комфорту необходимо стремиться, однако нельзя забывать, что отсутствие столкновений с вызовами внешней среды мешает человеку развивать выносливость и гибкость.

Важно обратить внимание на страх перемен и самоизоляцию. Жители Диаспара уверены, что за стенами города ничего нет, а если и есть, то непременно враждебно; исследования внешнего мира прекращены; на уровне общественного сознания существует табу на сам факт выхода за пределы города. В современном обществе тоже довольно распространён страх перед «чужим» (ввиду иммиграции, культурных и политических противоречий, терроризма и т. п.); в ряде случаев государства или сообщества возводят «информационные», экономические и политические барьеры, стремясь сохранить внутреннюю стабильность; иногда чрезмерное стремление к безопасной и «стерильной» среде ведёт к отказу от открытости, гибкости, диалога. Но ведь когда общество начинает воспринимать всю внешнюю среду как угрозу, оно замыкается и теряет творческий импульс к развитию.

Ещё важнее рассмотреть фактор утраты риска. В Диаспаре практически всё под контролем: от климата до человеческих жизней (бессмертие, регенерация); cоциальные и личные «риски» сведены к минимуму: любую ошибку можно «перезаписать», любую опасность исключили заранее. В современном обществе всё больше сфер автоматизируются; общество всё чаще стремится застраховаться от любых рисков – сложная правовая база, меры безопасности, цензура потенциально «травмирующих» тем, при этом теряется элемент вызова и преодоления, которые когда-то были неотъемлемой частью роста и развития. Общий момент таков: стремясь к «нулевому риску», можно упустить саму суть человеческого опыта – способность выходить за границы известного.

Опасным будет также фактор «пузыря» самодостаточности и глобальных вызовов. Диаспар замкнулся на себе, люди даже не представляют, какие ресурсы или угрозы могут быть за пределами. В современном мире многих людей не волнуют глобальные проблемы (коллапс демографии, ухудшение экологии), пока в их «локальной зоне комфорта» всё в порядке. Таким образом, живя в «пузыре» стабильности, общество становится уязвимым для внезапных кризисов, поскольку перестаёт наблюдать реальность в её полноте.

Личная свобода и ответственность – лучший рецепт от застоя. Если дать людям больше самостоятельности, многие будут действовать разумно и творчески. Да, свобода – это риск, хаос возможностей. Зато и развитие, и энергия жизни идут рука об руку с риском. Диаспар выбрал абсолютную безопасность ценой стагнации. Мы же можем выбрать свободу и движение вперёд. Мир не обязательно должен быть либо комфортным, либо живым – баланс возможен, если не забывать ценность свободы.

Волюнтарист, Битарх

Анархистская практика педагогики

В канале Огуризм появилась ссылка на лекцию про анархистскую теорию педагогики, которая показалась мне очень интересной. Там рассказывается про учение одного премудрого хорвата, который подвизался в качестве католического священника и, как положено нормальному католическому святому, регулярно посрамлял диавола, в роли которого выступали различные чиновники от образования.

Помимо банальной критики доминирующей системы образования, которую только ленивый не пинал за безумную ритуализацию процесса и пренебрежение мнением тех, кто формально должен был бы выступать заказчиком обучения, наш католик немало внимания уделял и конструктиву, а лектор кое-что из этого конструктива пересказал, дополняя своими соображениями. Во многом этот конструктив перекликается с фридмановскими рассуждениями о том, как готовить детей (бросать в них книгами и наблюдать, какие прилипают), хотя и несколько больше внимания удаляет непосредственно технологии преподавания.

Между тем, в этот уикенд мы вывозили частный детсад, которому я время от времени по мелочи помогаю, на образовательный курорт. Хозяин площадки специализируется на изобретении головоломок, ну и для фана создал вокруг себя вдохновляющую среду. Помимо денежных донатов, взял с меня и моих спутников мзду беседами о смысле жизни, либертарианстве, Фрейде с Франклом, нейросетях и эволюционной биологии, остался доволен. Дети же в перерывах между бассейном и наблюдением за павлинами исправно тыкались в наваленные повсюду головоломки и всякие прикольные поделки, так что неизбежно прокачивали себе мозги.

Давайте считать, что весь этот не слишком связный рассказ был тостом, и выпьем за то, чтобы теория не расходилась с практикой!

Как инвестиционные ограничения укрепляют власть и богатство элит

Представьте себе, что вы – талантливый, умный и, главное, не ленивый человек. Возможно, даже финансово подкованный: читаете книжки про Баффета, подписаны на парочку блогеров-инвесторов, и даже знаете, чем облигация отличается от акции. Короче, вы – красавчик, готовый брать от жизни всё.

Но тут государство ласково хлопает вас по плечу и говорит: «Эй, дружок, стоп-стоп! Ты слишком бедный, чтобы инвестировать в интересные вещи. Давай-ка лучше положи денежку в банк под 4% и не рыпайся». Знакомо? Добро пожаловать в мир ограничений для «неквалифицированных инвесторов».

Что вообще происходит? Во многих странах (США, Россия, ЕС) действует примерно одинаковая схема: власти делят инвесторов на две касты – «квалов» (у кого много денег и нужные бумажки) и «неквалов» (всех остальных). Квалы могут инвестировать куда угодно: венчурные стартапы, хедж-фонды, IPO, криптовалюты, сложные деривативы – короче, любые лакомые кусочки с потенциалом роста в сотни процентов.

А вот обычному человеку, даже если у него IQ выше, чем у многих миллионеров, дорога туда закрыта. Правда, в некоторых случаях люди нашли обходные пути через криптовалюту: благодаря ей можно инвестировать в стартапы и проекты, которые иначе были бы полностью недоступны из-за формальных ограничений. Государство защищает нас, простых смертных, от рисков. Типа, мало ли чего – вдруг мы потеряем свои деньги и станем ещё беднее?

Но вот парадокс: казино и букмекерские конторы – пожалуйста. Лотерея – всегда рады! Кредиты под 25% годовых – «дорогой, заходи, тебе рады!». А вот стартап твоего знакомого – нет уж, слишком рискованно, ты же не миллионер, чтобы инвестировать в такое! Иронично, правда?

Такие ограничения приводят к банальному финансовому апартеиду: богатые получают доступ к самым сочным инвестициям и становятся ещё богаче, а средний класс и бедные вынуждены довольствоваться крошками – депозитами и облигациями с низкой доходностью. В США, например, только 13% домохозяйств попадают под категорию аккредитованных инвесторов. И именно они получают доступ к венчурным сделкам, которые делают из 1000 долларов миллион. А среднестатистическому Джону Смиту приходится грустно наблюдать за успехом других, довольствуясь скучными ETF-ами на S&P 500.

Россия пошла ещё дальше: «неквалам» вообще нельзя инвестировать в иностранные акции. Tesla, Apple, Nvidia? Забудь! Твой удел – акции «Газпрома», депозит с доходностью ниже инфляции и пенсия от государства. Короче, сиди тихо и мечтай о повышении зарплаты на заводе. А Европа? Там регуляторы и вовсе решили, что люди «не имеют легитимной потребности» инвестировать в криптодеривативы или использовать высокое кредитное плечо. Это как сказать человеку: «Ты не имеешь легитимной потребности зарабатывать больше». Спасибо, очень заботливо!

Кому это выгодно? Представьте: если человек много зарабатывает на инвестициях, он становится финансово независимым. Он уже не боится начальника, увольнений, кризиса. У него появляются деньги, время и самое страшное для власти – возможность думать о политике. Власти совершенно не выгодно, чтобы средний класс быстро разбогател и перестал зависеть от зарплаты и государства. Ведь пока ты с утра до ночи впахиваешь на нелюбимой работе, выплачиваешь кредиты и пытаешься свести концы с концами, тебе точно не до митингов и протестов. Некогда задумываться, кто там наверху ворует бюджет – надо семью кормить и ипотеку платить! Таким образом, инвестиционные ограничения играют на руку не только сверхбогатым (которые сохраняют эксклюзивные инвестиционные возможности), но и государствам, которым легче управлять уставшим и экономически зависимым населением.

Что делать и как жить дальше? Проблема не в том, что инвестиции опасны. Проблема в том, что государство решило, что вы – ребёнок, неспособный сам принять решение о собственных деньгах. Если завтра появится новая Apple или Google, вы об этом узнаете последним, когда акции уже выйдут на биржу и вырастут в десятки раз. А до этого времени сливки снимут те самые «квалы». Пора вернуть право на риск!

Волюнтарист, Битарх

Стефан Молинью, Практическая анархия, перевод главы 23

Сегодняшняя глава Практической анархии Стефана Молинью не в пример предыдущей длинна и основательна. Ещё бы, ведь она посвящена теме, которой посвящено множество мемов – дорогам при анкапе.

Сперва автор объясняет, что лучший способ понять, с какого перепугу на свободном рынке вдруг кто-то захочет заплатить деньги за постройку и обслуживание дороги – это представить себя девелопером, пришедшим к инвесторам. Затем разбирает всякие типовые пугалки. И в заключение кидает добивающий удар из смежной сферы, тоже, однако, относящейся к общественным благам.

RPM

Количество экспериментов, проводимых в обществе в конкретный момент времени, или условная «революционность», имеет хорошую аналогию с двигателем автомобиля. На английском даже названия совпадают – вы наверняка выдели аббревиатуру RPM на тахометре, которая расшифровывается как «Revolutions Per Minute». Если стрелка на нуле – машина вообще не сдвинется с места, слишком низкий RPM – плохая тяга и двигатель может заглохнуть, а если она в «красной зоне» – двигатель неистово рычит и очень быстро выходит из строя. Только в узком диапазоне около 2К RPM обеспечивается устойчивая работа двигателя, когда он одновременно как обеспечивает хорошую тягу, так и не выходит из строя очень быстро.

Упрощённо можно сказать, что «революционность» – это показатель энтропии в системе: чем она выше, тем быстрее развитие, но также выше вероятность ухода этой системы «в разнос» и саморазрушения. При нулевом показателе «революционности» развитие останавливается, а для любой живой системы это означает смерть.

Отличный пример – плановая экономика СССР. Цитата из одной статьи с обзором причин её коллапса:

«Мобилизационная экономика советского типа подразумевает, внезапно, некую задачу, ради которой мобилизация и производится. Раньше эти цели были достаточно очевидны – развить индустрию как у капиталистов, одержать победу в Великой Отечественной войне, создать ядерную бомбу. Дальше было сложнее: развивающаяся экономика требует поиска творческих решений для дальнейшего роста уровня жизни населения/повышения производительности труда/поиска новых источников энергии и тому подобное. При рынке этот вопрос решается каждым агентом индивидуально на свой страх и риск, и из тысячи неудачных найдется пара-тройка верных решений. В плановой экономике с единым центром принятия решений экспериментировать сложнее.»

Здесь кроется максимально-лицемерная позиция многих авторитарных консерваторов: они выступают против любых экспериментов в обществе, но при этом почему-то неистово критикуют СССР. Хотя если посмотреть со стороны, то именно советские коммунисты с Госпланом были воплощением идеального мира консерваторов, в котором любые эксперименты были максимально ограничены, что даёт ощущение «порядка» и снижение энтропии. А то, что нулевая энтропия – это смерть, отлично показал СССР в 1991 году, прекратив своё существование. Хуже того, лицемерие авторитариев простирается на всю планету: они открыто высказывают желание запретить любые эксперименты глобально (здесь можно вспомнить американские консервативные организации наподобие ADF, преследующей цель криминализации гомосексуализма не только в США, но и в других странах), хотя при этом постоянно критикуют современных глобалистов вроде Сороса и Шваба.

Волюнтарист, Битарх

Война при анкапе

Недавно мне попалось интервью Евгения Вольнова Марку Солонину.

Вкратце: описывается организация бизнес-процесса по децентрализованному волонтёрскому производству расходников для снабжения армии. Под конец Солонин неизбежно размышляет о либертарианстве, так что стоит немного порассуждать и мне.

Вопрос, который меня волнует: все ли необходимые ингредиенты для ведения полномосштабной войны уже готово обеспечивать анкап-сообщество?

Волонтёры в состоянии массово закупать на свободном рынке и доставлять к месту ведения боевых действий всё, что необходимо для логистики, питания и быта. Производство стрелкового вооружения и взрывчатки – это развитые гражданские отрасли. В отсутствие госзаказа они не загнутся, а на увеличение спроса в условиях, когда государство не путается под ногами, в состоянии отреагировать увеличением производства. Распределённое производство, наподобие описанного в интервью, способно насытить армию лёгкими боевыми механизмами. Более тяжёлые специализированные механизмы также могут производиться волонтёрами, просто для этого будут нужны уже не 3D-принтеры на балконе, а небольшие мастерские – украинская война демонстрирует нам, что это также не проблема. К таким механизмам относятся также и дальние дроны, в том числе скоростные.

Связь и спутниковые разведданные уже отлично умеют предоставлять частники.

Что с людьми? Волонтёрские подразделения отлично показывают себя на фронте, и на фоне государственных аналогов демонстрируют куда меньше проблем с поиском желающих в них вступить. Чем лучше репутация отряда, тем выше конкурс.

Координация между подразделениями также показывает результаты как минимум не хуже, чем государственные цепочки командования, а авторитетные командиры способны быстро расширять сферу своего влияния, принимая ответственность за всё более крупные участки работы.

Что на сегодня не готовы обеспечивать частные поставщики, так это пилотируемую боевую авиацию. Однако сегодня боевой самолёт – это де факто платформа для того, чтобы поднять в небо радар и ракеты, а дальше обеспечить, чтобы пилот видел данные с радара и в соответствии с ними запускал ракеты. Пилот уже не нужен для того, чтобы крутить фигуры высшего пилотажа во время воздушного боя между самолётами. При наличии устойчивого канала связи пилот вообще может находиться на земле, а устойчивый канал связи может быть обеспечен, если самолётов в воздухе много, и они образуют ретрансляционную сеть. Радар самолёта – штука, по сложности сопоставимая с терминалом Старлинка – тому тоже надо отслеживать множество спутников и как-то разбираться в каше сигналов. То есть частник может произвести его за не слишком конский ценник. В итоге боевой самолёт при анкапе выглядит как пузатый винтовой носитель нескольких ракет и множества дронов, летающий стаями, которые висят в воздухе круглосуточно, анализируют обстановку на пару сотен километров от периметра стаи и зачищают всё интересное, что там находят – а по мере исчерпания горючего и/или боезапаса летят в автоматическом режиме на базу, заблаговременно вызывая себе замену. Однако это пока ещё не реализованная фантазия.

Остались ещё два вопроса.

Во-первых, мотивация. Государства – это рассадники патриотизма, а патриоты как раз и составляют топливо войны. Будет ли анкап-сообщество достаточно патриотично, чтобы организовать крупномасштабное сопротивление государству? Пример начала вторжения в Украину показывает, что шансы на это довольно велики: первичное сопротивление внезапному нападению в тех районах, где боевые действия не шли с 2014 года, было главным образом волонтёрским, и как минимум сорвало блицкриг.

Во-вторых, экономические санкции. Санкции – это надругательство над стихией свободного рынка. Их накладывают государства, и государства же следят за их соблюдением, а рыночек способствует тому, что санкции работают плохо. Можно достаточно уверенно утверждать, что санкции как инструмент воздействия на противника при анкапе будут иметь крайне слабое влияние, представляя собой единичные примеры отказа от сделок по моральным соображениям. Просто одним будут активно донатить и работать для них за идею, а другим будут оказывать услуги только за хорошие деньги. Поскольку каждая из сторон может иметь довольно пёстрый состав, то и там, и там будут как волонтёры, так и наёмники. А победа окажется на той стороне, которая будет эффективнее в этом ресурсном противостоянии. Но в долгосроке эффективность будет определяться тем, сколько идейных и талантливых людей будет работать на победу той или иной стороны. А это, в свою очередь, будет зависеть от того, на чьей стороне по мнению большинства окажется справедливость.

Насилие в детстве – травмы на всю жизнь

Давайте поговорим откровенно: жестокое воспитание – это не просто плохая идея, а настоящее преступление против свободы и счастья ребёнка. Конечно, кто-то может заявить, мол, «ремень воспитывает характер». Но давайте смотреть правде в глаза – ремень скорее воспитывает психологические травмы, а не силу духа.

Когда-то мы уже говорили, что физические наказания не работают. И это не просто слова – это результаты огромного анализа 75 исследований, проведённых на 161 тысяче детей. Итог простой и печальный: ремень не делает детей послушными, он делает их несчастными. У таких ребят потом хуже память, ниже IQ и выше агрессивность. Но если вам кажется, что это старые новости – подождите, дальше ещё интереснее.

Недавнее исследование Мичиганского университета, проведённое на 6500 американцах, доказывает, что травмы детства преследуют нас всю жизнь. Представьте себе, даже в возрасте под 80 лет люди продолжают испытывать депрессию, одиночество и физические боли из-за пережитого в детстве насилия. Такая травма – это не царапина, которая заживёт, а глубокий шрам, который со временем болит лишь сильнее.

Ещё одно яркое открытие: оказывается, жестокость родителей делает детей «злыми гениями». Исследование Техасского университета на 524 студентах показало, что абьюзивное воспитание развивает злонамеренную креативность. Вместо того, чтобы создавать мирных и ответственных граждан, родители буквально тренируют хитрых манипуляторов, профессиональных лжецов и мастеров мелких пакостей, обладающих низкой добросовестностью. А это, мягко говоря, не то, что делает общество лучше.

Почему же такое происходит? Всё дело в мозге. Исследования показывают, что у детей, которых родители систематически травмировали, нарушается развитие таких ключевых зон мозга, как миндалевидное тело и гиппокамп, отвечающих за эмоции и память. Представьте себе мозг как компьютер, который постоянно падает и тормозит из-за вирусов, занесённых насилием. Интересно также будет отметить, что даже у обезьян, подвергавшихся насилию в детстве, наблюдались сбои в серотониновой и дофаминовой системах мозга. А это уже очень серьёзные нарушения, влияющие на счастье и даже желание жить.

К сожалению, это не всё. Долгосрочные последствия такого «воспитания» включают повышенную вероятность развития зависимости от алкоголя и наркотиков, сложности в создании стабильных отношений и даже склонность к преступлениям. Ведь человек, выросший в атмосфере страха и насилия, часто считает агрессию нормой поведения и переносит её в свою взрослую жизнь. Это замкнутый круг, разорвать который можно лишь радикальным изменением подходов к воспитанию.

Существуют более эффективные и гораздо более гуманные методы воспитания, которые не лишают ребёнка достоинства и свободы. Наука подтверждает, что эмпатия, любовь и понимание способствуют развитию сильной и устойчивой личности. Именно так мы можем помочь детям стать не просто успешными, но и счастливыми людьми, способными к созиданию и самостоятельности. Дети заслуживают уважения, признания их свободы и автономности. Родители должны стать наставниками, а не надзирателями, позволяя детям самим делать выборы и принимать ответственность за них.

Родительская жестокость несовместима с идеалами свободы личности. Мы должны решительно отвергать абьюзивное «воспитание». Потому что, по-хорошему, либо ты воспитываешь свободного человека, либо лучше вообще никого не воспитывать. Так что давайте быть свободными не только на словах, но и на деле – начиная с уважения свободы детей!

Волюнтарист, Битарх

Выдержит ли либертарианское общество давление наследственного неравенства?

Представьте себе: один человек упорно работает всю жизнь, строит бизнес с нуля – а другой родился уже с «золотой ложкой» во рту и получает миллионы, ни разу не напрягшись. Проходит пару поколений – внуки магнатов купаются в роскоши, а потомки тружеников еле сводят концы с концами. Несправедливо? Ещё бы. И с каждым новым поколением разрыв только растёт.

Конечно же, человек имеет право и свободу распоряжаться своим трудом и имуществом. Но стоит понять и тех, у кого внутри кипит чувство несправедливости. Представь: ты стараешься, вкалываешь, а рядом какие-то мажоры живут на проценты от бабушкиного капитала и смотрят на остальных свысока. Обидно, правда? И хоть жизнь вообще не обещала быть справедливой, всё равно хочется, чтобы у каждого был шанс, а не только у тех, кому повезло родиться в богатой семье. Вопрос серьёзный: как обеспечить стабильность общества при накоплении неравенства – и при этом остаться верным принципам свободы?

Для начала, немного оптимизма. Часто говорят: «первое поколение зарабатывает, второе транжирит, третье нищенствует». Нередко так и выходит: дедушка сколотил состояние, сын всё спустил – и внуку уже нечего наследовать. Богатство без труда утекает сквозь пальцы, так что часть накопленного неравенства со временем растворяется сама собой.

Но надеяться только на это – слабое утешение. Да, многие «золотые детки» рано или поздно остаются ни с чем. Но есть и семьи вроде Рокфеллеров, которым удаётся держаться на вершине уже много поколений. Говорят, их секрет прост: они заставляют каждого нового наследника работать не меньше предыдущего. Никакой халявы – хочешь пользоваться капиталом семьи, приумножь его. Такой подход помогает сохранить богатство надолго.

Что же делать нам, обществу? Хочется ведь и свободу сохранить, и возможностей побольше для всех. Как этого добиться?

Во-первых, честная конкуренция и равные правила для всех. Если богатый наследник ведёт дела плохо, он должен разориться, как любой другой – никаких особых привилегий и монополий от государства. Без дружественных чиновников даже огромное наследство не застраховано от банкротства. И наоборот, талантливый трудолюбивый человек даже без связей сможет пробиться, если ему не ставят палки в колеса. Конкуренция – лучший уравнитель, когда она действительно свободная.

Во-вторых, равенство возможностей. Талантливый ребенок из бедной семьи должен иметь возможность учиться и раскрыть свой потенциал, а не остаться навсегда бедным лишь из-за обстоятельств рождения. Общество, через частные фонды, стипендии, наставничество, может этому содействовать. В итоге выиграют все: появится больше талантливых и продуктивных людей. Кстати, многие богатые это понимают и вкладываются в образование и стартапы – инвестируют в будущее.

В-третьих, культура ответственности. Свобода идёт рука об руку с ответственностью. Если ты родился в богатстве – это не твоя заслуга, но и не повод почивать на лаврах. Считай это авансом, который нужно оправдать. Многие наследники так и делают: вместо праздной жизни открывают собственный бизнес или занимаются наукой – стараются оставить свой след.

Наконец, социальные лифты – возможности пробиться «снизу». К счастью, свободный рынок регулярно даёт шансы талантливым и энергичным. Пример – основатель WhatsApp Ян Кум: приехал в Штаты бедным иммигрантом, а через пару десятилетий продал свое детище за миллиардные суммы. Не потребовалось ни титулов, ни особых связей – только идея и упорство. Таких историй много, и они вдохновляют: даже без всякой «золотой ложки» можно выбиться в люди.

Выходит, рецепт стабильности при свободе такой: следить, чтобы «игровое поле» оставалось честным и открытым для всех. Да, у кого-то с начала игры фора – богатые родители постарались. Но партия ещё не проиграна, пока у остальных есть возможность сделать свой ход. Самое опасное – если правила игры начинают писаться под избранных. Вот этого допустить никак нельзя!

Волюнтарист, Битарх

Как будут действовать при анархо-капитализме частные военные компании?

Маузер

Анархо-капитализм – это свободный рынок плюс децентрализация власти. Частная военная компания при анкапе – это действующая на свободном рынке компания по решению военных задач, то есть задач, возникающих при конфликтах, в которых готовы убивать.

Очень легко можно представить себе деятельность частных военных компаний во время освободительной войны общества против государства. Некоторое подобие того, как это выглядит, можно было наблюдать на начальном этапе российского вторжения в Украину, на тех участках, где государство практически бездействовало, а задачи обороны, тем не менее, решались. Что характерно для такой войны? Появление и децентрализованная координация многочисленных стартапов, сфокусированных на трёх типах задач: непосредственные боевые действия, снабжение действующих на переднем крае, а также краудфандинг для финансирования первых двух. Если война затягивается, задача снабжения усложняется, и в ней выделяется отдельная отрасль по разработке новых средств ведения войны.

Но когда анкап уже доминирует в мире, вся эта цветущая сложность – героическое прошлое. Дедывоевали. Военные задачи становятся куда более локальными, длительность и частота военных конфликтов уменьшается. Так что частные военные компании при анкапе будут действовать в режиме выживания. Им придётся прикладывать значительные маркетинговые усилия, чтобы хоть как-то обосновать то, что они вообще до сих пор существуют, а многие вместо этого предпочтут ликвидироваться, поскольку на рынке есть множество мирных задач, которые принесут куда более значительный доход куда меньшими усилиями.

Поверьте, вам бы не захотелось работать сотрудником ЧВК при анкапе. Никакого романтизма, никакой героики, крайне мало хоть каких-то реальных задач, существование для галочки, в условиях, когда на тебя косо смотрят и интересуются, зачем ты вообще есть, и не хочешь ли ты случайно создать новое государство, а то агрессивный ты какой-то, может, тебе укольчик вколоть. Так что я вполне допускаю, что именно военных компаний при анкапе практически не останется вовсе. Будут геймеры. Будут реконструкторы. Будет какой-нибудь жестокий спорт. Будут фанаты, организующиеся в команды для выплёскивания друг на друга агрессии под предлогом поддержки спортивных команд. Будут всякие книжные теоретики, прикидывающие, какой могла бы быть война в текущих материально-технических условиях.

Производство специализированного военного снаряжения неизбежно будет свёрнуто. Старые запасы будут постепенно утилизироваться, а те, что нет смысла утилизировать, постепенно всё равно придут в негодность. Дешёвые массовые штуки для гражданского рынка можно будет при необходимости приспособить к войне при помощи синей изоленты, но заниматься этим, и тем более начинать производить какой-то более серьёзный военный инструментарий, будут лишь в случае реальной войны, длительность которой превысит хотя бы пару месяцев. А откуда эта реальная война возьмётся?

Для массовой войны при анкапе потребуется сочетание двух факторов. Во-первых, появление достаточного количества сладких летних детишек, уверенных, что война это весёлый фестиваль мужества. Возможно такое при анкапе? Разумеется, возможно, и даже неизбежно. А во-вторых, нужен талантливый психопат, который убедит их, что мир насквозь прогнил, общество потеряло цель, и пришла пора встряхнуть этих зажравшихся свиней, чтобы визжали в ужасе. Возможно ли такое при анкапе? Разумеется, возможно, к каждому психопату Битарха не приставишь.

Ну а что будет дальше, тоже, в общем-то, понятно. Будет недоумение. Будет недоверие к новостным каналам, мол, раздувают хайп на ровном месте. Будут беспомощные попытки противодействия со стороны сервисных служб, имеющих отношение к поддержанию порядка и безопасности. Дальше всё больше людей начнёт понимать, что против них, вообще-то, воюют. В основном они будут просто сваливать подальше из опасного места, получив страховые выплаты (если полисы ещё будут подразумевать страхование рисков гражданских беспорядков). Но появятся и те предприниматели, которые начнут решать возникшую проблему. А дальше рыночек сделает своё дело, и это будет час славы частных военных компаний. Они возникнут из ниоткуда, привлекут все необходимые ресурсы, управятся с войной и снова исчезнут.

Такая вот скучная история.

Проблему с «железом» «софтом» не решить

Когда у вас вздулся конденсатор на материнской плате, вы его перепаиваете, а не пытаетесь решить проблему изменением какой-то переменной в реестре Винды. Когда в вашем автомобиле сдох амортизатор, вы точно не полезете перепрограммировать электронный блок управления в надежде, что проблему удастся решить без «грязной работы». Но почему-то, когда речь заходит о неисправностях в «железе» человека, многие ошибочно думают, что эти проблемы можно решить чисто «программно» (философией, религией, социальными институтами), без терапевтического вмешательства в дефектные системы организма.

Это заблуждение особенно заметно в разговорах про ингибитор насилия. Но по факту это точно такая же аппаратная система (hardware), как и элементы процессора типа АЛУ и регистров. Если процессор имеет физические дефекты или деградировал, никакая смена прошивки не поможет — этот печальный урок хорошо освоили владельцы последних поколений «камней» от Интел. Также и в случае дегенерата-насильника, никакое убеждение не поможет — проблема чисто «аппаратная», она в его «котелке». Пора признать уже правду и отказаться от иллюзий: аппаратные (физические) проблемы требуют соответствующего аппаратного решения (воздействия в реальном мире)!

Волюнтарист, Битарх