Рубрика: Битарх

Авторская колонка Битарха

Люди со слабым ингибитором насилия – наихудшие партнёры для отношений

Волюнтарист, Битарх

Любое жестокое обращение в отношениях по многим причинам заслуживает осуждения и не должно допускаться. Однако особое внимание стоит обратить на то, к чему приводят отношения с дегенератами со слабым ингибитором насилия, у которых можно прослеживать психопатические черты. Как показывает одно актуальное канадское исследование жертв жестокого обращения в гетеросексуальных отношениях (среди них 93% составляли женщины), до 30% «абьюзеров» соответствует критериям психопатии, и именно такие люди являются самым сильным предвестником длительного насилия в отношениях. Также ввиду дисфункционального ингибитора насилия они легко игнорируют сигналы бедствия (выражения грусти и страха) со стороны своих партнёров, кроме тех случаев, когда могут использовать это в своих манипулятивных целях. Например, манипулируя страхом они могут запугивать своего партнёра, принуждать к сексуальному контакту или приёму веществ. И что является главным выводом исследования – именно психопатические абьюзеры наихудшим образом влияют на психическое здоровье своих партнёров, оставляя их с посттравматическим стрессовым расстройством.

Очевидно, что дегенераты со слабым ингибитором насилия не должны допускаться до отношений, по крайней мере пока они не согласятся на терапию своего расстройства. В первую очередь каждый нормальный индивид должен задуматься о своей собственной безопасности и своём психическом здоровье, поскольку отношения с подобными психопатическими абьюзерами могут только навредить. Кроме того, если вам известно, что какой-то человек способен легко совершать насилие, не испытывая к этому никакого сопротивления, то будет неплохо предупредить всех в своём окружении об этом и потенциальных последствиях отношений с ним. Ну и наконец, предрасположенность к слабому ингибитору насилия просто не должна закрепляться в человеческом генофонде. Хороший пример показывает ближайший родственник человека – карликовый шимпанзе (бонобо), имеющий крайне ненасильственное общество и не убивающий своих сородичей. По утверждению некоторых исследователей, самки бонобо просто отказываются размножаться с агрессивными самцами. Поступая таким же образом, люди бы могли сильно сократить уровень проявления слабого ингибитора насилия уже в следующем поколении.

Психическое здоровье человека в авторитарно-консервативных обществах прошлого и современных либеральных обществах

Волюнтарист, Битарх

Существует утверждение, что современные условия жизни негативно влияют на человеческую психику, поскольку сейчас можно наблюдать очень высокий уровень стресса в обществе, распространённость психологических проблем и даже самоубийств. В то же время примером противоположного называются более примитивные, консервативные, и нередко даже авторитарные общества прошлого, в которых якобы никаких психологических проблем не наблюдалось. Иногда подобные утверждения доходят даже до того, что люди, впахивающие целыми сутками просто ради обеспечения себе базового выживания и подчиняющиеся авторитарно-консервативным порядкам с такими атрибутами, как отсутствие прав женщин, жестокое воспитание детей и подчинение авторитету, были психически более здоровыми, нежели обычный житель современного города, у которого в жизни намного меньше сложностей и намного больше свобод.

В одной индийской статье о проблемах психического здоровья в консервативных обществах приведён неплохой абзац, описывающий всю ситуацию:
«Ввиду ошибочных консервативных взглядов на психическое здоровье, общество характеризует пациентов [страдающих проблемами с ним] как сумасшедших или слабых людей. Люди с такими консервативными убеждениями, как правило, остаются в неведении и страдают молча, скрывая свою боль или подавляя боль своих близких, которые, возможно, тоже страдают. В результате такое нежелательное консервативное эго мешает людям или членам их семей не только принять свою боль, то есть открыться о своей борьбе, но и обратиться за помощью к профессионалам.»

У людей авторитарно-консервативных взглядов нет никаких доказательств того, что люди в более строгих и авторитарных обществах обладают лучшим психическим здоровьем. Наоборот, логично было бы ожидать, что такие явления как нищета, насильственное принуждение и жестокое обращение, отсутствие прав и свобод должны серьёзно травмировать людей. Но в обществах, характеризующихся такими атрибутами, не принято даже поднимать вопрос психологических проблем, поскольку никто просто не поймёт страдающего человека, вполне вероятно его высмеют, назовут слабаком или даже накажут за подобное откровение. Поэтому в них и не будут наблюдаться подобные проблемы.

В современном обществе всё не так, ведь со временем делиться своими проблемами стало нормальной практикой, не сталкивающейся с непониманием и осуждением. Сейчас мы можем наблюдать так много психологических проблем, поскольку люди пользуются возможностью рассказать всем о них. Если в прошлом человек скрывал свои страдания, а самоубийство было абсолютно неожиданным для окружения поступком, то сейчас мало кто станет скрываться, а потенциальный самоубийца множество раз пожалуется на своё состояние окружающим или хотя бы каким-то образом намекнёт на него, прежде чем попытается причинить себе реальный вред. Именно в этом и состоит разница авторитарно-консервативных и более либеральных и свободных обществ – во вторых больше только видимых психологических проблем, поскольку их меньше скрывают. Но большее количество реальных проблем с психикой можно ожидать именно от более строгих и авторитарных обществ.

Насколько сильно сказывается на человека сопротивление к совершению убийства

Волюнтарист, Битарх

В 2011 году психологи ВВС США провели обследование психического здоровья 600 операторов боевых дронов. Как оказалось, 42% операторов БПЛА сообщили об умеренном или сильном стрессе, а 20% сообщили об эмоциональном истощении или выгорании. Более позднее исследование показало, что операторы беспилотников страдали теми же уровнями депрессии, беспокойства, посттравматического стрессового расстройства, злоупотребления алкоголем и суицидальных мыслей, что и обычные боевые экипажи. У многих сразу возникнет вопрос – почему же так происходит?

Ещё в 20-м веке множество военных экспертов пришло к выводу, что 98% людей испытывает сильное внутреннее сопротивление к совершению убийства, и только до 2% индивидов с психопатическими предрасположенностями им не обладают. В анализе вопроса современной войны с применением боевых дронов нам важно обратить внимание на то, что говорили эти эксперты о факторах, влияющих на способность убивать, и факторах, приводящих к психологической травме на поле боя. Особенно нам в этом помогут выводы, сделанные и перечисленные в трудах Дейва Гроссмана.

Во-первых, такой пример с операторами боевых беспилотников подтверждает вывод о том, что убийство является наиболее травматическим опытом для человека. Как пишет Гроссман, противоречие между необходимостью совершать убийства и неспособностью это делать из-за внутреннего сопротивления сильнее травмирует психику солдата, нежели любые другие трудности боевых действий. А те солдаты, которые всё же смогли убить, чаще всего после войны всю жизнь страдают ввиду совершённого ими.

Оператор дрона не испытывает холода, голода, нехватки сна, физических травм, потери товарищей, риска погибнуть в любой момент, и многих других вещей, с которыми сталкивается обычный солдат в бою. Единственное, что их объединяет – необходимость совершать убийства. А значит, это лишь доказывает уже давно сделанный вывод о том, что убийство абсолютно неестественно для человека и является самым травматическим опытом из всех возможных.

Во-вторых, военные эксперты прошлого хоть и пришли к выводу, что дистанцирование позволяет обойти сопротивление к убийству, однако, по-видимому, они недооценили то, насколько сильно оно выражено у человека. Даже у оператора БПЛА, который может вовсе находиться с другой стороны планеты от боевых действий, это сопротивление не исчезает полностью. Одного осознания совершения убийства уже достаточно для получения психологической травмы.

Можно провести аналогию с траншейными сражениями Первой мировой войны, в которых психологически эффективным оружием оказались ручные гранаты. Солдат просто бросал гранату в сторону вражеских траншей, и ему необязательно было непосредственно наблюдать врага для этого или то, к чему приводят его действия. Однако если он всё же видел результат своих действий, или даже просто слышал, например в виде криков вражеских солдат, это уже могло травмировать его психику.

Всё это нам показывает, что пока человек в принципе способен осознавать сам факт совершения убийства, никакие средства не сделают это для него лёгким поступком. Кстати, это ещё и сходится с предположением модели механизма ингибирования насилия (VIM). Хоть и непосредственно данный механизм активируется только при возможности человека наблюдать страдания своей жертвы, однако ввиду процесса обусловливания (формирования условно-рефлекторных реакций) его функционирование ещё с детства будет вырабатывать способность испытывать реакцию отторжения даже к самой мысли о том, чтобы совершить насилие.

Как мы видим, нельзя недооценивать то, насколько неестественным для человека является совершение убийства. Любому психически здоровому индивиду присущ ингибитор насилия, функцию которого нельзя просто так взять, и обойти или подавить. Даже если определённые средства и методы способны позволить некоторым людям совершать убийства, для них это всё равно не заканчивается хорошо. Только мизерный процент психопатических личностей действительно способно легко совершить убийство.

Насильники не являются более успешными в продолжении рода

Волюнтарист, Битарх

Существует миф, что более жестокие и агрессивные люди должны быть более успешными в продолжении рода, так как это выгодная стратегия поведения. Можно привести пример исследований антрополога Наполеона Шаньона, по которым больший репродуктивный успех в сравнении с соплеменниками своего возраста имеют те мужчины индейского народа Яномама, проживающего в Бразилии и Венесуэле, которые совершают убийства. Как утверждается, у них в 2,5 раза больше жён и в 3 раза больше детей.

Как считают Шаньон и некоторые другие исследователи, успешность агрессивных мужчин в продолжении рода является правилом для примитивных обществ. По их эволюционной логике, убийцы отстраняют от продолжения рода своих соседей, имеют больше потомства, а значит убийство становится наследственной чертой. Поэтому люди в ходе эволюции стали прирождёнными убийцами. Но если исследовать такой вывод более детально, то окажется, что против него можно выдвинуть 6 аргументов:

  1. Компьютерные симуляции эволюционных процессов показали, что ни воинственная стратегия (ястреб), состоящая в совершении нападений, ни робкая стратегия (голубь), состоящая в отступлении при нападениях, не являются настолько эволюционно стабильными стратегиями, как стратегия «отпорщиков» (retaliator strategy), которые ведут себя неагрессивно, но в случае нападения всё же будут оказывать отпор. Робкие индивиды не могут конкурировать с агрессивными индивидами, но при этом агрессивные индивиды рискуют получением травм в сражениях. Поэтому смешанная стратегия отпорщиков является наиболее оптимальной.
  2. Данные исследований поведения животных показывают, что большинство внутривидовой агрессии является нелетальной. Конечно, в некоторых ситуациях убийства сородичей могут нести выгоду, однако в большинстве случаев это не так. Соответственно, в ходе биологической эволюции вырабатываются сдерживатели внутривидовой агрессии, предотвращающие причинение вреда в сражениях.
  3. Военные исследования показали наличие у среднестатистического и здорового индивида сильного внутреннего сопротивления к совершению убийства. Только 1-2% солдат с социопатическими склонностями не испытывают его в бою. Также есть ряд эволюционных факторов, почему такое сопротивление свойственно человеку. Как и в случае животных, убийство сородичей для него редко является стратегией, поощряемой естественным отбором.
  4. Люди обладают потенциалом для конкуренции, агрессии и даже совершения убийств, и войны встречаются во многих обществах. Однако примеры абсолютно ненасильственных обществ, таких как народы Семаи и Палияр, показывают, что человек способен жить мирно. Это поднимает вопросы относительно утверждения об убийстве как естественной черте человека.
  5. Исследования народа Яномама имеют методологические проблемы. Во-первых, антрополог Брайан Фергюсон подверг сомнению утверждение, что убийцы и неубийцы были сопоставимого возраста. Соответственно, разница в количестве детей может быть объяснена разницей в возрасте исследуемых индивидов. Шаньон проигнорировал эту критику. Во-вторых, исследуя данные Шаньона, Фергюсон пришёл к выводу, что даже если убийцы имели репродуктивное преимущество, то и близко не настолько большое, как в 3 раза. На этом критика исследований Шаньона не заканчивается, есть много других причин, почему они могут быть методологически несостоятельными.
  6. Другие исследования демонстрируют противоположные результаты. Так, исследование эквадорского народа Ваорани показало, что рьяные воины, совершающие набеги на соплеменников, имеют меньший репродуктивный успех. У них не было больше жён и детей, мало того, их дети реже доживали до репродуктивного возраста. В результате воинственные мужчины оказались не настолько индивидуально приспособленными, как менее агрессивные мужчины.

Как мы видим, большое множество теоретических и эмпирических данных показывает, что в различных социальных обстоятельствах убийцы должны иметь меньше детей, нежели неубийцы. А идея убийства как эволюционно выгодной стратегии для человека сталкивается с множеством препятствий.

Связано ли сдерживание агрессии с окситоцином и просоциальным поведением?

Волюнтарист, Битарх

Довольно известным является тот факт, что гормон окситоцин играет важную роль в просоциальном поведении. Он способствует формированию привязанности между матерью и ребёнком, парной привязанности, располагает человека к доверию и доброжелательности к тем, кого он считает «своими», помогает установлению взаимоотношений между людьми и т. п. Также важную роль в просоциальном поведении, включая формирование отцовской любви к детям, играет гормон вазопрессин.

Эти гормоны нередко называют регуляторами агрессии. Считается, что во внутригрупповых отношениях окситоцин способствует установлению альтруизма и ненасильственности, объединяющих и координирующих действия отдельных членов группы. Напротив, в случае межгрупповых отношений это лишь усиливает агрессивность, поскольку сплочённая группа готова более яростно сражаться с другими, «чужими» группами, к членам которых окситоцин не располагает к доверию. Таким образом нередко объясняется возникновение войн между разными группами людей [1].

В то же время исходя из теории механизма ингибирования насилия, у видов с его сильной выраженностью, включая человека, сдерживание агрессии распространяется на все внутривидовые отношения. А всё же возникающее насилие объясняется наличием небольшого количества особей, у которых нарушена работа этого механизма. Такой вывод подтверждают многие исследования, включая военные. Они показывают, что большинство людей испытывает сильное сопротивление к причинению вреда другим людям и совершению убийства. Даже на поле боля это касается большинства солдат, и лишь их меньшинство является ведущей силой войны [2].

Имея два таких объяснения природы социального и агрессивного поведения, возникает вопрос, какое из них всё же верно, или если оба верны, то как они соотносятся между собой. Дать ответ на такой вопрос не так уж сложно, если посмотреть на то, как работают и взаимодействуют между собой соответствующие нейрофизиологические системы.

Вспомним, что применение некоторых агонистов серотониновых 1A и 1B рецепторов (препаратов, активирующих их) приводило к подавлению у животных проявлений атакующей агрессии, при этом не влияя на защитную агрессию, а также другие формы поведения и социальной коммуникации. Этот результат полностью соотносится с ожидаемым результатом работы ингибитора насилия, что говорит о его функции как части серотониновой (5-HT) системы.

Интересен тот факт, что 5-HT система, включая 1A и 1B рецепторы, участвует в регуляции секреции окситоцина и вазопрессина [3]. В одном из опытов применение агониста 1A рецептора к мышам способствовало не только подавлению атакующей агрессии, но и возникновению просоциального поведения (близкого контакта и ухаживания за сородичем) ввиду секреции окситоцина. При этом одновременное введение вместе с ним антагониста окситоцинового рецептора (препарата, блокирующего его) никак не снижало анти-агрессивный эффект, а лишь подавляло просоциальное поведение. А введение вместе с антагонистом вазопрессинового рецептора и вовсе ничего не изменило [4].

Можно сделать вывод, что регулирование агрессии и стимулирование просоциального поведения – функции, исполняемые разными нейрофизиологическими системами. Притом 5-HT система, отвечающая за первое, способна влиять на работу окситоцинового и вазопрессинового рецепторов, отвечающих за второе, но никак не наоборот. А значит, именно теория механизма ингибирования насилия объясняет природу регулирования агрессии, тогда как окситоцин имеет отношение лишь к просоциальному поведению. И отсутствие такого поведения у особи, например при столкновении с «чужаком» (но представителем собственного вида) или просто из-за нарушения работы окситоцинового рецептора, но при всё ещё функционирующем ингибиторе насилия, абсолютно не значит, что она будет предрасположена к насильственному нападению.

1. De Dreu C. K. W. et al. (2010). The Neuropeptide Oxytocin Regulates Parochial Altruism in Intergroup Conflict Among Humans;
2. Теория насилия: https://antiviolence.io/ru;
3. Jørgensen, H., Riis, M., Knigge, U., Kjaer, A., & Warberg, J. (2003). Serotonin Receptors Involved in Vasopressin and Oxytocin Secretion;
4. Tan, O., Martin, L. J., & Bowen, M. T. (2020). Divergent pathways mediate 5-HT1A receptor agonist effects on close social interaction, grooming and aggressive behaviour in mice: Exploring the involvement of the oxytocin and vasopressin systems.

Самоубийства среди ветеранов или почему война неестественна для человека

Волюнтарист, Битарх

Кто-то может утверждать, что в истории человечества всегда были войны, а значит это вполне естественное явление. Можно приводить много аргументов, почему это не так, но одним из наиболее показательных будет распространённость самоубийств среди ветеранов. В сентябре 2019 года Министерство по делам ветеранов США опубликовало отчет, в котором говорилось, что по меньшей мере 60 тысяч ветеранов покончили жизнь самоубийством в период с 2008 по 2017 год. По статистике, в США каждый день кончают жизнь самоубийством почти два десятка ветеранов, а по некоторым утверждениям, среди ветеранов войны в Ираке больше покончило с собой, нежели погибло на поле боя. Крайне высокий уровень самоубийств можно наблюдать и среди ветеранов Афганистана.

Впрочем, не обязательно даже брать пример США. Есть свежие данные о том, что с ноября 2020 года как минимум 26 азербайджанских ветеранов второй Карабахской войны совершили суицид. В 2018 году в Верховной Раде Украины один из представителей комитета по делам ветеранов сообщил о тысячах самоубийств среди участников сражений на Донбассе. Что касается России – есть данные, что в 2004 году среди прошедших Чечню было зафиксировано более 1 тысячи попыток самоубийства. Наверняка список самоубийств среди ветеранов даже лишь в рассмотренных нами странах и конфликтах далеко не заканчивается на этом. А список психически травмированных ветеранов, которые всё же не решились на самоубийство, будет и вовсе в десятки раз больше. И страшно представить, как много психиатрических потерь, помимо непосредственных случаев гибели в бою, нас ждёт с обеих сторон после окончания военного конфликта между Россией и Украиной.

Военные эксперты уже давно знают, что среднестатистический и здоровый индивид обладает сильным внутренним сопротивлением к убийству, и лишь менее 2% людей способны легко его совершить. Но на войне человека принуждают попытаться подавить свой ингибитор насилия и совершать убийства, поскольку иначе он не справится с поставленной задачей, подведёт своих товарищей и в итоге поспособствует проигрышу в сражении. Эти два противоречивых фактора – необходимость убивать и неспособность убивать, в сумме являются самой главной причиной психологических травм на поле боя. Даже среди тех, кто оказался способным совершить убийство на войне, такие травмы не редкость, поскольку после осознания содеянного они не могут смириться с этим и всю жизнь страдают. Определённо, война абсолютно неестественна для человека.

Биологические причины насилия

Стрим с автором проекта «Волюнтарист». Поговорим о биологии и эволюции человека и других животных, и биологических механизмах, ответственных за сдерживание и проявление насилия в отношении себе подобных.

Начало сегодня (во вторник) в 19:00 по Москве:

https://sc2tv.ru/announces/2022/10/24/biologicheskie-prichiny-nasiliya

Почему прямая демократия не может существовать при государстве, а при свободном ненасильственном обществе – вполне может

Волюнтарист, Битарх

Многие сторонники либеральных взглядов нередко считают источником всех проблем в общественном и экономическом управлении сугубо недостаточную вовлеченность населения в политический процесс. Государство, а особенно его силовую функцию, они считают крайне необходимым к существованию, просто им должны управлять сразу все люди и без посредничества каких-то политических элит. Таким образом можно прийти к концепции прямой демократии, когда по каждому политическому вопросу проводится референдум и принимается то решение, которое было выбрано большинством. Заметим, что именно создание государства прямой демократии, пусть и не всегда явно, но всё же нередко подразумевается даже сторонниками анархических взглядов.

Давайте зададимся вопросом, а действительно ли сам процесс принятия решений играет ключевую роль в том, как будет работать общественное управление? Конечно же нет, ведь самая главная роль отведена не принятию, а исполнению решений. Но способно ли большинство людей брать прямое участие именно в их исполнении? Давайте детальнее разберёмся с этим вопросом.

Если мы говорим о решениях насильственного характера, например силовом принуждении людей к соблюдению каких-то норм, то очевидный ответ на ранее заданный вопрос – нет! Большинство людей неспособно и никогда не станет лично исполнять насильственные решения. Когда говорится, что кого-то нужно принудить к чему-то силой, то имеется ввиду исполнение этого решения некими отдельными силовыми агентами, составляющими конкретное меньшинство в обществе. Это значит, что даже если какое-то насильственное решение было принято большинством, всё равно исполнено оно будет меньшинством, и никак иначе быть не может.

Право на совершение насилия даже в государстве прямой демократии и выбора большинства всё равно полностью передаётся в руки меньшинства. Мало того, силовой аппарат должен быть способным обеспечить реализацию этого права. Так, государство прямой демократии ещё и предполагает, что способность людей и частных сообществ к самозащите должна быть ниже способности силовиков к нападению. Возможно, это значит введение оружейных законов, если и вовсе не полный запрет гражданского вооружения.

А с чего вдруг кто-то решил, что это меньшинство с правом совершения насилия не воспользуется таким положением в свою собственную пользу? Действительно ли оно будет исполнять решения, принятые большинством, фактически имея возможность принудить это большинство к чему угодно? На практике в лучшем случае оно просто станет делать вид, что исполняет решения большинства, но сам процесс их исполнения будет устроен максимально в пользу именно его интереса.

В сравнении с этим, свободное ненасильственное общество, в котором главными инструментами реализации наказаний за нарушение тех или иных норм являются репутационные и финансовые санкции, может быть устроено по модели прямой демократии. Представим, что в качестве меры наказания за определённое нарушение голосом большинства было принято решение остракировать человека в каких-то видах взаимоотношений, в том числе ограничивать или отказывать ему в проведении некоторых сделок купли-продажи. Кроме того, этому наказанию было решено подвергать и тех, кто продолжает полное сотрудничество с нарушителем несмотря ни на что. В таком случае принявшее эти решения большинство будет также их прямым исполнителем. Именно оно на практике будет отказывать или ограничивать нарушителей в сотрудничестве.

Если кому-то очень нравится идея того, чтобы общество управлялось по принципам прямой демократии, то в первую очередь он должен подумать, как же можно искоренить насилие из человеческих взаимоотношений и полностью избавиться от него как инструмента реализации решений. Иначе некий выбор большинства попросту не будет иметь никакой практического смысла, если исполнять решения всё ещё будет меньшинство людей.

Может ли насилие быть эволюционной адаптацией

Волюнтарист, Битарх

Факт того, что в человеческой популяции всё же есть определённый процент индивидов, способных легко и без какого-либо внутреннего сопротивления совершать насилие, вплоть до убийства, может навести кого-то на мысль, что это вполне нормально и естественно. Раз такие люди есть, а человечество уже существует долгое время, то разве не может ли насилие просто быть эволюционной адаптацией, которая по какой-то причине оказалась необходимой человеческой популяции?

Чтобы дать ответ на этот вопрос, мы обратимся к трудам этолога Конрада Лоренца, который впервые обнаружил наличие у многих видов животных врождённых сдерживателей внутривидовой агрессии. Он также описал условия, при которых эти сдерживатели возникают. Самыми важными из них являются наличие сильной врождённой вооружённости и неспособность избегать насилия с помощью бегства. По наблюдениям Лоренца, у воронов присутствует сильный сдерживатель к нанесению сородичам ударов своим острым клювом в глаза. Нередко такие сдерживатели можно наблюдать и у волков – принятие одним из них позы подчинения или демонстрация им уязвимых частей тела, таких как горло или брюхо, приводит к прекращению агрессивных действий со стороны сородича. В то же время горлицы, клюв которых не настолько острый, как у воронов, хоть и в естественных условиях обычно не убивают друг друга, но способны на это при возникновении конфликта, если лишить их возможности к бегству, заперев в клетке.

Говоря о человеке, Лоренц не считал, что тот обладает сдерживателями агрессии, поскольку у него нет сильной врождённой вооружённости. А к возникновению искусственного оружия человек не был готов, поскольку научно-технический прогресс приобрёл стремительные темпы, за которыми биологическая эволюция попросту не успевала. Ввиду этого Лоренц выражал опасения о возможном уничтожении человечества:

«Придёт день, когда два враждующих лагеря окажутся лицом к лицу, перед опасностью взаимного уничтожения. Может наступить день, когда всё человечество разобьётся на два таких лагеря. Как мы поведём себя в этом случае — подобно горлицам или подобно волкам? Судьба человечества будет зависеть от того, как люди ответят на этот вопрос. Мы должны быть бдительны!»

Конечно же, как позже выяснили другие исследователи, человек всё же обладает механизмом аналогичным тому, о котором писал Лоренц. Объяснить его возникновение можно генно-культурной коэволюцией, когда факторы культуры и социума влияют на отбор в человеческой популяции даже на небольших промежутках времени. И стоит вспомнить, что примитивная искусственная вооружённость в виде дубинок, копий и камней появилась у ранних гоминидов предположительно ещё 5 миллионов лет назад.

Впрочем, в определённой мере Лоренц всё же был прав, и в ходе биологической эволюции внутривидовое насилие не было полностью искоренено из человеческой популяции. Также очевидно, что человек не мог эволюционно адаптироваться к современному дистанционному оружию, такому как артиллерия или атомная бомба. Конечно, если опираться на модель механизма ингибирования насилия у человека, в ходе его работы должны вырабатываться условные рефлексы, предотвращающие любые стремления к инициации насилия. Но военные свидетельства показывают, что хоть и при непосредственном контакте 98% солдат испытывают сильное сопротивление к совершению убийства, в случае дистанционного вооружения, которое позволяет не наблюдать и даже не знать о потенциальных жертвах, такое сопротивление ослабевает.

Исходя из всего этого, можно смело утверждать, что насилие никак нельзя назвать эволюционной адаптацией для человека. Любая адаптация должна приносить пользу для вида, повышая его шансы на выживаемость, чего никак нельзя сказать о насилии. С ним всё полностью наоборот – из-за стремительного научно-технического прогресса человек не успел полноценно адаптироваться к новым условиям среды, к тому факту, что он является самым вооружённым видом на планете. А это в свою очередь, исходя из эволюционной модели, должно предполагать наличие крайне сильных и выраженных сдерживателей внутривидовой агрессии.

Превентивное нападение как несуществующая категория

Волюнтарист, Битарх

Иногда насильственные действия, начиная с их применения как метода решения межличностных конфликтов и заканчивая геополитическими отношениями, могут оправдывать прибегая к так называемой концепции превентивного нападения. Таким образом, насилие приравнивают к самозащите, поскольку жертва нападения якобы сама является агрессором, она собиралась совершить нападение и точно бы сделала это, если бы ей не нанесли превентивный удар. На практике подобный ход мышления можно легко увидеть в конфликтных ситуациях, когда, например, в ответ на сугубо словесные угрозы применялось насилие. А ещё лучше он прослеживается в тех случаях, когда некую угрозу будущего нападения выставляли обоснованным поводом для начала войн.

Понятное дело, никаких превентивных нападений не существует как отдельной категории агрессии, а уж тем более как формы самозащиты. Некая «превентивность» в данном случае является ровно таким же оправданием, как и любое другое возможное оправдание насилия, оно никак не делает конкретный случай его применения чем-то иным, качественно отличимым от других случаев. Конечно, если были непосредственные угрозы совершения насилия или реальная попытка нападения, то ответные силовые меры могут быть названы самозащитой. Но если такого не было, то мы имеем дело именно с насильственным нападением, а всё остальные – просто домыслы, выдуманные, чтобы оправдаться в своей насильственности перед другими.