Для выполнения этой задачи недостаточно просто, скажем, дать громадам право оставлять себе большую часть налогов: такие права легко дать и легко забрать. Важно, чтобы реформы было очень трудно обернуть вспять. То есть они должны очень быстро и очень сильно улучшить жизнь людей.
Как быстро улучшить жизнь людей в самой бедной стране Европы? Только открыв страну для очень широкого потока инвестиций. Так что буквально первый пакет предлагаемых реформ – это серьёзное сокращение государственного вмешательства в регуляцию экономики.
Прямо вот самое первое – упразднение таможни, вместе с пошлинами. Хотят другие государства ограничивать экспорт товаров в Украину или импорт товаров из Украины – их право. А в Украине некому заниматься этой ерундой, хотят люди торговать – и торгуют.
Второе – присвоение громадам права забирать в свою компетенцию вообще любые государственные функции. Желают сами собирать все налоги и устанавливать их размер – на здоровье. После этого пусть торгуются с центром, сколько денег они готовы ему отдать в приданое к тем вопросам, которые они самостоятельно не потянут. Не желают сами ничего решать – на здоровье, из центра назначат людей, назовут налоговые ставки и будут осуществлять полное администрирование, пока громадяне не соберутся на сход и не заявят о том, что приятно отдохнули и вновь готовы к самоуправлению.
Как выбирать президента? Не надо его выбирать, продавайте эту неоплачиваемую должность с аукциона, на один год без права продления, а из полномочий оставьте только право ветирования законов, принимаемых Верховной Радой. Но это уже несрочно, это уже украшательство. Не хотите зарабатывать на продаже президентской должности – сделайте, как в Швейцарии, там тоже неплохо.
Ну а что с юго-востоком? А там создаётся Донецкая Сечь. Раз уж страна децентрализованная, то мало какая громада решится содержать серьёзные вооружённые силы, а тут район, где это жизненно необходимо. Значит, нужен сафари-парк, куда будут ехать все, кому интересно поохотиться на сепаров, а также представители волонтёрских организаций, которые будут следить, чтобы охота велась без браконьерства. Приехал, оплатил путёвку – и вперёд. Сколько добудешь – всё твоё. Задача руководства Сечи – организовывать взаимодействие, чтобы друг друга не постреляли, на то и деньги собираются. Ну и оперативно проводить демаркацию тех районов, жители которых решили из охотугодий переквалифицировать себя в полноправную территорию Сечи, выдали своих сепаров на суд, отрядили выборных в сечевое самоуправление – и всё, жители территории приобрели обратно статус людей. Не знаю, насколько эффективно это будет сокращать размер охотугодий, но вопрос-то был о том, какие меры нужны для обеспечения децентрализации. Так вот, без децентрализованной волонтёрской армии вы децентрализованную страну не удержите.
Даже этот термин я, оказывается, не изобрела. Не удивлюсь, если и все прочие советы окажутся сущей банальностью.
Следует ли нам активно пропагандировать действия, которые способствуют БПН в рамках действующего закона? Например, приобретение охотничьих ружей или газовых пистолетов, тренировки по единоборствам (и каким?), создание добровольных дружин для противодействия криминальному насилию и т. д.? Вообще, значит ли, что каждый “идейный” либертарианец должен иметь хоть какое-то оружие или боевые навыки?
Продолжу о самоорганизованных народных дружинах. Могут ли они, если цель их деятельности – отлов акторов неорганизованного насилия (хулиганы, бандиты и т. д.) и сдача их государству, считаться удачным примером первого шага к БПН при этатизме?
Москвич
Если коротко, то да, следует, и да, могут. А теперь подробнее.
Ключевое условие поддержания анархических социальных порядков – массовая готовность лично осуществлять свои права и неготовность делегировать их кому-либо без серьёзной выгоды. Поэтому, разумеется, навыки обеспечения как личной безопасности, так и общественной, через кооперацию, очень сильно помогают выкинуть из головы идею государства, как чего-то жизненно необходимого.
Теперь пройдёмся по конкретным активностям.
Единоборства – не особенно в них разбираюсь, но главная польза от них – снятие психологического блока перед тем, чтобы причинить боль другому, и страха перед тем, что боль причинят тебе. Так что предпочтительнее контактные единоборства, иначе это просто разновидность гимнастики, что, впрочем, тоже полезно.
Нож. Эффективнейший инструмент кухонных разборок, и сомнительно эффективный на улице, в равной схватке. Предназначен, по сути, для внезапного нападения или импровизированной самозащиты тем, что подвернётся под руку. Поэтому специально тренироваться с ножом вряд ли слишком актуально, если сама по себе готовность ударить может быть наработана как-либо ещё.
Газовый баллон. В условиях запрета на нарезной короткоствол – первейшее средство уличной самообороны, работает, как мы видели по 23 января, даже против накачанного омоновца. Навыки применения – несложные. В эффекте легко убедиться даже на себе: последствия мгновенны, долговременный вред здоровью отсутствует.
Гражданское огнестрельное оружие. Применять по людям нельзя, тренироваться на людях нельзя, поэтому единственное, на что оно пригодно – это вырабатывать навыки на мишенях, в предположении, что эти навыки могут пригодиться в тот момент, когда станет плевать на “нельзя”. Дополнительный минус владения легальным оружием – его отбирают за две административки, которые можно получить буквально за что угодно, то есть наличие оружия мотивирует сидеть тихо и не рыпаться – а как раз этот-то навык для построения анкапа тренировать скорее вредно.
Дружины. Отличный легальный способ наработать навыки командного силового взаимодействия, без серьёзного риска для здоровья, без просадки по доходам, зарабатывая реальный авторитет у соседей. Если дружинники ловят реальных агрессоров, а не нарушителей общественной морали, то в такие объединения, конечно же, стоит вступать. Опять-таки, далеко не в каждом случае есть смысл в сдаче задержанных государству. Судя по отдельным публикациям, самозванные объединения по охране порядка в тех медвежьих углах, где ментов в последний раз видели в прошлом веке, обычно склонны решать дела на месте, а из этой традиции непременно будут вырабатываться и правовые нормы. Анкап это децентрализация права, так что дружины – это прямо-таки то, что доктор прописал.
Очевидный минус дружин – омерзительный запах официоза уже от самого словосочетания “добровольная народная дружина”. Тут, конечно, хорошо бы организовать всё так, чтобы меньше практиковаться в двоемыслии, но это сложно гарантировать.
Прочитала книгу Владимира Золоторева Можно ли починить то, что не ломалось? В ней Владимир развивает свой цикл ранее опубликованных статей о природе государства, показывает, что оно отлично работает в штатном режиме, выполняя ровно то, зачем возникло, и размышляет над реалистичными вариантами его сокращения или упразднения.
Фактически, у него получилось что-то вроде ротбардовской К новой свободе, только при помощи иного понятийного аппарата: Ротбард анализировал государство скорее с юридических позиций, а Золоторев — с точки зрения праксиологии, спонтанных порядков и социальной эволюции.
Довольно большой раздел книги посвящён объяснению того, как работает общество (можно даже не добавлять к нему прилагательное «безгосударственное», потому что его естественное состояние именно таково, скорее уж для современного положения дел стоило бы говорить «общество с государством».
В последней части книги приводятся соображения по упразднению государства. Принципиальным для этого оказывается перестать рассматривать государство, как организацию. Из этого становится понятно, почему политические методы борьбы с государством в обычных условиях не дают эффекта; скорее, они его укрепляют, делая более эффективным. Избавление от государства в его современном виде скорее лежит в сфере потери общественного согласия на узаконенный грабёж. В этот момент власть теряется, и государство де факто исчезает.
Далее появляется небольшое окно возможностей для политических методов, позволяющих переформатировать сам политический процесс. Это можно сделать в двух направлениях.
Во-первых, можно сделать предметом политического торга не траты бюджета, а сборы в него, то есть превратить налоги во взносы. Об этом в красочной беллетристической форме много пишет в своём Меганезийском цикле Александр Розов.
Во-вторых, можно превратить государство в акционерное общество, только не в фигуральном, а в буквальном смысле. Далее руководство этого новообразованного АО будет оптимизировать структуру компании уже в рыночной парадигме и встанет в ряд со всеми прочими существующими в мире корпорациями.
Весь материал и конкретные рецепты даются на примере Украины, так что книжку не следует воспринимать как совсем уж дословное руководство к действию в российских реалиях, но это всё-таки более релевантный материал, чем рецепты, основанные на американском материале.
Золоторевское произведение выпущено в составе сборника работ трёх разных авторов. Выкладываю его целиком, но если кто-то выковыряет из общего PDF только золоторевскую часть и переведёт её, допустим, в epub, буду весьма признательна, читать станет удобнее.
Мой любимый телеграм-канал Libertarian State опубликовал в двух частях краткий набор принципов, который им продвигается. Часть 1. Часть 2. Я прочитала. Коротко, внятно, понятно, многое из изложенного я нахожу дельным, и есть только одна серьёзная проблема: целевая аудитория канала неспособна реализовать изложенные принципы.
В связи с этим считаю полезным изложить собственный подход к построению либертарианского будущего, который как раз в состоянии внедрять каждый из моих читателей. Это, конечно, агоризм. Ещё до того, как я познакомилась с идеями Конкина о контрэкономике, я называла этот подход контркультурным, противопоставляя его политическому. Что не так с политическим подходом?
Нет смысла тратить усилия на то, чтобы изменить политический курс государства. Во-первых, начинать придётся с поддержки ничтожным меньшинством. Во-вторых, политика это путь неизбежных компромиссов, и в лучшем случае ваши идеи о сокращении государства будут внедрены частично. В-третьих, как сократится, так и обратно разрастётся: нет ни одного примера, когда бы за либеральными реформами не следовал откат, и в целом тренд идёт скорее на дальнейшее усиление роли государства. И, наконец, для успешной политической деятельности нужно строить сложные объединения, но любую организацию, объединённую простым интересом, проще простого развалить. Вы будете бесконечно погрязать во внутренних конфликтах о том, чья версия напчика истиннее, и кто какой пункт устава в какой момент нарушил.
Вместо этого предлагается, во-первых, убрать государство из своей головы, во-вторых, убрать его из своей жизни, в третьих, убрать его из жизни своих близких, а в-четвёртых, расширять круг этих самых близких.
Самое главное – первое. На этом этапе вы твёрдо понимаете, что нет никаких задач, для которых приличному человечку было бы необходимо государство. К нему приходится обращаться вынужденно, за каким-нибудь дурацким разрешением, но уж точно не стоит рассчитывать как-то преуспеть за счёт сотрудничества с ним.
После серьёзного продвижения на первом этапе вы неизбежно начнёте продвигаться и по второму. Будете всегда интересоваться: а нельзя ли вчёрную? А нельзя ли без разрешения? А нельзя ли не докладывать? Ваши компетенции будут развиваться в этой специфической области, а не в области, например, собирания справок для получения социальных пособий.
Если вы окажетесь успешны в обходе государственных рогаток, вы неизбежно будете как-то помогать в этом своим близким. Так вы окажетесь нужным человеком для небольшого круга лиц. Ну и, само собой, этот круг лиц будет со временем расширяться, вы обрастёте интересными связями и влиянием.
На каком-то этапе вас могут, например, посадить. А ещё посадят знакомого политактивиста. А ещё – честного ватника. А ещё – проигравшего аппаратную схватку силовика. Государство всех жрёт, вы не будете для него приоритетной мишенью. Но дотянуться до вас у него меньше шансов. Вы знаете обходные пути. Вы удерёте за рубеж, поменяете личность, заляжете на дно, ну или в крайнем случае развалите дело.
Согласитесь, эта перспектива поинтереснее, чем потратить несколько лет на то, чтобы стать, например, муниципальным депутатом, сидеть на заседаниях в меньшинстве и ничего не суметь сделать за срок полномочий.
В связи с инцидентом под Красноярском Битарх возобновил свои размышления о выравнивании баланса потенциала насилия и выпустил статью BitTorrent для оружия, где указывает, что один из наиболее очевидных способов добиться практически полной вооружённости – это сделать стоимость оружия нулевой. Ну а поскольку при сегодняшнем уровне технологии это нереализуемо, то хотя бы максимально низкой, чтобы силами волонтёров можно было буквально раздавать оружие всем желающим и не слишком при этом поиздержаться.
Он рассматривает следующие технологические семейства:
Компактное метательное оружие, где слабая энергия выстрела компенсируется химией. Чем именно доставлять заряженный токсином поражающий элемент – дело вкуса и технологической фантазии.
Ослепляющие лазеры
Поражение противника струёй жидкости или спреем (газовые баллоны, водяные пистолеты и так далее)
В следующей заметке он приводит простенькую схемку огнемёта на базе водяного пистолета, не указав, правда, насколько схема рабочая, дальнобойная, точная и безопасная. Видео со сборкой и испытаниями подобной штуки смотрелось бы куда эффектнее, и я надеюсь, что такие ролики тоже найдутся.
Что я могу сказать по поводу предложенного механизма выравнивания БПН?
Нелетальное оружие самообороны – достаточно развитая индустрия, где можно найти решения на любой вкус, кошелёк и законодательную базу. В частности, для России оптимальным по безопасности и цене почти безальтернативно оказывается газовый баллончик. Он сочетает преимущества компактности, цены – но главное – за его применение не светит никаких серьёзных санкций от государства.
Битарх фантазирует скорее в сторону нелетального оружия нападения, вроде тех же ослепляющих лазеров. Их осмысленно применять издалека и по скученному противнику, поэтому их используют во время уличных акций протеста. Точно так же именно для уличных акций протеста нужны здоровенные газовые баллоны из огнетушителей, всякие самопальные огнемёты и так далее. Сюда же отлично подойдут и всевозможные баллисты с катапультами, которые скорее оказываются способом развлечь фантазию, чем победить в уличной войнушке.
В красноярском инциденте главным союзником нападавших была внезапность нападения. Оружие бы не помогло. Будь на стороне жертв серьёзное численное преимущество, или имей они под боком пару травматов, противник мог бы просто дождаться, пока те заснут, а затем поджёг бы палатки. Так что если уж в каком-нибудь таёжном углу дошло до подобных разборок, то защита либо в публичности, либо в том, чтобы вычислить заказчика и закошмарить уже его.
Идея бесплатной раздачи оружия силами волонтёров – это попытка начать немного не с того. Оружие и так дёшево, и его может позволить себе практически каждый. Дело в приоритетах. Нужны скорее воодушевляющие примеры применения оружия – и вот сразу после этого на волне хайпа стоит гнать в массы идею вооружаться. А доставшееся бесплатно люди не ценят.
Это уже третий мой пост про Беларусь. В первом я дала очевидные рекомендации, которые оказались фактически прогнозом. Во втором дала неочевидные рекомендации, и, разумеется, действительность с этими рекомендациями разошлась. Поэтому сейчас я вместо выдачи собственных советов хочу порадоваться за те рекомендации, которыми обмениваются сами белорусы.
Речь про текст в телеграфе с гордым заголовком План победы. В нём предлагается продолжение шарповской ненасильственной трансформации из диктатуры в более свободное общество. Вкратце, план включает:
оформление основных направлений сопротивления (фронтов): акции протеста, экономическое удушение государства, пропаганда, политическое давление, в том числе на международном уровне, моральное и правовое давление на конкретных исполнителей.
построение параллельных структур координации (министерств): внегосударственные экономические сервисы , страховые фонды по компенсации издержек от государственного насилия, развала государственной социалки, забастовок.
Это очень хороший план, потому что в ходе его реализации общество получит практикум по агоризму, и есть большой шанс того, что оно войдёт во вкус. Когда окажется, что внегосударственная координация эффективнее, и диктатура всё-таки загнётся, есть шанс, что новое государство, которое непременно начнут строить вместо старого, приобретёт лучшие черты либеральной расхлябанности и довольно долго будет избегать лезть не в своё дело. А если всё-таки начнёт, то люди будут иметь готовые рецепты, как именно ставить государство на место.
Есть ли шанс на то, что после ухода старого режима на его месте не начнут строить новый? Он очень мал, потому что либертарианские идеи пока ещё недостаточно широко распространены в обществе, и мысль о том, что без государства всем только лучше, не кажется людям очевидной. Они скорее будут наступать на грабли “это было плохое государство, его больше нет, сейчас мы построим хорошее”.
Когда прочитала об отравлении Навального, у меня совсем опустились руки. В этот год правящие режимы во всём мире окончательно поехали с катушек, и уже успели причинить людям какое-то неимоверное количество ущерба. А ведь на дворе ещё только август! А ведь нет никаких оснований полагать, что это 2020 год такой аномальный, а дальше всё успокоится. Короче, захотелось окончательно уйти во внутреннюю эмиграцию. Туда, где нет политических новостей, где ты понятия не имеешь, какие там новые приказы отдают распорядители чужого, где вокруг только рыночек – мирный, уютный, доброжелательный. Туда, где как раз и место всем приличным людям.
Я прошу вас: пожалуйста, не скармливайте себя Левиафану. Не надо вот этих ваших пикетов, за которые вас оштрафуют – раз, посадят на сутки – два, заведут уголовку – три. Не надо перформансов с куклами Путина и прочей рискованной чепухи. Это не усовестит бандитов у власти. Это не помогает жертвам бандитов. Это просто заставляет силовиков обратить на вас своё крайне недружелюбное внимание, с понятным результатом. Нельзя гордиться тем, что ты жертва режима. Гордиться нужно тем, что ты безнаказанно причиняешь режиму ущерб. Но гордиться молча, иначе с безнаказанностью выйдет облом.
Действовать открыто нужно лишь тогда, когда за тобой стоит сила. До тех пор мы партизаны в этой объявленной нам государством войне. Нас не должно быть видно. Про нас должны знать только гротескные слухи – о том, что мы повсюду, что экономика страны на 90% в тени, что приказы режима никто не выполняет, кроме совсем наивных чудаков, что только лохи хранят деньги в фиате, а правильные люди исключительно в крипте, что официальное трудоустройство для нормального человека это просто ширма для теневого заработка, что у нормального человека есть контакты на все случаи жизни, и именно благодаря им, а не государству, он мирно преуспевает.
Разумеется, сейчас не так. Но такие слухи и убеждения имеют силу самосбывающегося пророчества, поэтому нам полезно их транслировать. Это куда более эффективная борьба с режимом, чем митинги или, прости господи, антикоррупционные расследования. С любым режимом, не обязательно путинским. С явлением политической власти как таковым.
За что люблю либертарианцев, так это за цветущее разнообразие их идей. Особенно это, конечно, касается тех, кто соблюдает анонимность, а потому менее стеснён в своих интеллектуальных изысканиях. При этом самой опасной из возможных тенденций в либертарианском движении я, конечно, считаю использование такой древнейшей технологии доминирования, как выписывание из движа.
Либертарианцы могут не соглашаться между собой по вопросу об интеллектуальной собственности, ну и нормально: одни цитируют Кинселлу, другие Ротбарда. Могут спорить о приемлемости минимального государства, черпая аргументы с одной стороны у Мизеса, Рэнд и Нозика, а с другой у всё того же Ротбарда или, скажем, Золоторева. Могут просто увлекаться какой-то одной доктриной, потому что она им наиболее интересна, как, скажем, Александр Елесев сосредоточился на ненасильственном воспитании детей, Битарх на идее изживания агрессивного насилия множеством нетривиальных способов, Светов на люстрациях, а мой любимый Артём Ферье – на контрактном рабстве. Вся эта россыпь идей и есть прямая реализация своей свободы, без ограничения чужой.
Идее поощрения интеллектуального разнообразия часто противопоставляют идею интеллектуального пуризма. Она имеет свою очевидную привлекательность, потому что в эхо-комнате всегда находиться исключительно приятно, и знать, что твои идеи находят спрос и поддержку – обычно весьма вдохновляюще. Также можно цитировать Ленина с его известным “Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться”. Иначе говоря, ты чётко указываешь тезисы, которые составляют суть твоего учения, называешь его конкретным термином, предаёшь анафеме всех, кто пытается назваться тем же именем, имея иной набор постулатов – а затем разворачиваешь медийную кампанию, пропагандирующую именно этот очищенный от примесей продукт. Ресурсы, которые ранее тратились на поиски идей и внутреннюю дискуссию, перенаправляются на миссионерство, и учение начинает захватывать массы.
Очевидной проблемой такого подхода оказывается хрупкость. Мало того, что внутри учения регулярно образуются ереси, когда кто-то переинтерпретировал исходный набор тезисов как-то по-своему, так ещё и привлечение со стороны союзников, имеющих собственную относительно стройную доктрину, оказывается проблематичным. Ну, например, тот же Светов имеет учение, весьма родственное тому, что несёт в массы Елесев или Битарх, но он не в состоянии привлечь их к себе иначе как ценой их отказа от собственного угла зрения на проблематику. А зачем им это надо? Решительное размежевание оказывается самоподдерживающимся до тех пор, пока какое-либо учение не начинает занимать доминирующего положения. Вот тогда можно и объединяться: вчерашние интеллектуальные соперники вступают к тебе, предварительно покаявшись за свою слепоту и отрекшись от всего, что в их ранних взглядах отступало от текущего канона. У Ленина этот фокус сработал. Сейчас какие-то схожие механизмы мы видим в наступлении идеологии политкорректности. Может ли сработать ли то же самое с либертарианством? Да запросто. Это всего лишь слово, и в него можно заложить сколь угодно узкое и догматичное содержание, не имеющее отношения к собственно свободе.
Имеем вилку. С одной стороны возможность вырастить ригидное, но успешное учение, которое захватит множество умов. С другой – свобода обитания в болоте бесплодных интеллектуальных разглагольствований. Напрашивается предпочтение меньшего зла, и для весьма многих таковым оказывается вступление в отряды свидетелей напа или ещё что-то в этом духе. К счастью, эта вилка является ложной дилеммой.
Только фанаты воспринимают музыку целыми альбомами. Обычно же кто-то оценит конкретную песню, к кому-то привяжется пара фраз из припева, кто-то запомнит мотивчик. Так и с идеологиями. Идеи собираются в учения для логической связности, которая важна тем, кто сильно заинтересован в их понимании. Однако индоктринация происходит через расползание отдельных идей, или даже практик, основанных на идеях – а отнюдь не крупноблочных конструкций. Поэтому куда важнее, чтобы идеи свободы имели самую разнообразную форму и подачу, а также обрастали практиками, имеющими самую разную стилистику. Кому-то зайдёт криптовалюта как свободные деньги. Кому-то автономная энергетика. Кому-то параллельные государству координационные структуры. Кто-то будет продвигать хоумскулинг. А кто-то пойдёт в политику, отстаивая на выборных постах дерегуляцию экономики.
Идеи расползаются незаметно. Также идеи прекрасно могут рождаться независимо. Смотришь на человека, который даже слова-то такого не знает, как либертарианство – а он и сам внутренне свободен, и окружающим транслирует крайне привлекательный образ действий. И не надо немедленно экзаменовать его на соответствие заданному темнику. Просто порадуйтесь вслух: о, наш человек!
Этой статьёй мне хотелось бы подытожить цикл ранее опубликованных заметок, касающихся NAP – от обсуждения актуальности темы до разных подходов к его распространению в обществе. Большая часть идей взята у Битарха и основательно переработана. Ссылки на ранние материалы, развивающие те или иные тезисы, щедро разбросаны по тексту, при желании можно освежить их в памяти.
Чем нас не устраивает статус кво? Без устранения агрессивного насилия из жизни общества невозможно появление сколько нибудь либертарной модели общественно-политического устройства страны (даже здорового федерализма, не говоря уже про анкап или панархию). Также привычка к решению проблем насилием создаёт в обществе сильнейшие отрицательные экстерналии — снижает качество жизни и экономическое благополучие, замедляет научно-технический прогресс, даже создаёт риск гибели всего человечества.
Что такое принцип неагрессии (НАП, NAP)? Трактовок принципа неагрессии существует множество, но мы ограничимся самым минималистичным вариантом. Будем считать, что НАП запрещает только прямое физическое насилие в отношении тела человека и собственности, которая находится под его непосредственным физическим контролем (например, дом, в котором живёт человек, и телефон, который лежит в его кармане). Применение насилия для самообороны согласно такой минимальной трактовке НАП разрешено только в виде контр-насилия против агрессора в момент когда он атакует и лишь в самом минимальном объёме, которого достаточно, чтобы он прекратил агрессию. Мстить, наказывать и взыскивать компенсацию с помощью насилия уже будет выходом за пределы такого НАП. Психологическое воздействие в силу неоднозначности восприятия также не должно считаться насилием. Следование НАП в такой форме уже обеспечивает свободу ассоциации, а далее в рамках добровольных объединений можно пользоваться дополнительными правилами, которые из минимального НАП не выводятся, но удобны для комфортного взаимодействия участников ассоциации. Нарушение в рамках ассоциации самого НАП или установленных в ней дополнительных правил может быть урегулировано через согласительные процедуры или же просто приводить к отказу от дальнейшего сотрудничества, временному или пожизненному.
Почему именно такой минимальный НАП? Он заведомо соответствует представлениям о справедливости подавляющего большинства людей, даже если у них нет никаких сложных концепций прав собственности, кроме унаследованных непосредственно от животных предков. Есть известное исследование биолога Конрада Лоренца, описавшего эволюционный механизм появления врождённой наследуемой морали внутривидовой неагрессии у многих видов животных, например, у ежей, дикобразов, ехидн, ядовитых змей и насекомых. В те периоды человеческой истории, когда общество не имело работающих институтов противодействия индивидуальному насилию, естественный отбор быстро приводил в нём к признанию НАП примерно в такой минимальной форме. Также можно обнаружить примерно такое же понимание НАП в международных отношениях, то есть между государствами, особенно развитыми, способными применить оружие сдерживания.
Кто будет заниматься поддержанием НАП в обществе? Волонтёры. Посмотрите на распределение хешрейта биткойн-сети по майнинговым пулам. Биткойн существует уже более 10 лет, а глобального пула-доминанта до сих пор нет. Люди не просто так тратят свои усилия на сбор статистики и предупреждение майнеров о рисках централизации. Доходит даже до того, что сами майнинг-пулы, которые приближаются к опасной черте доминирования, под общественным давлением, но без насильственного принуждения, прекращают приём новых майнеров, добровольно лишая себя потенциальной прибыли. Все эти люди прекрасно понимают ценность децентрализации и то, что лучше потратить немного своих усилий или отказаться от части прибыли, чем если при «атаке 51%» люди потеряют веру в надёжность биткоина, из-за чего монеты обесценятся, и потери будут куда выше. Точно так же будет и с поддержанием НАП. Обязательно найдутся волонтёры, для которых возможность жить в обществе с низким уровнем насилия и «наслаждаться свободами, которые мы имеем» это не пустые слова, и для её поддержания они готовы прикладывать усилия.
Нижеописанные способы борьбы с агрессивным насилием могут применяться кем угодно и в любом сочетании, в зависимости от предпочтений и способностей волонтёров. Их эффективность и, соответственно, уместность применения в каждом конкретном случае различается. Все описанные методы не противоречат НАП и не предполагают применения агрессивного насилия даже против самых отмороженных маньяков. Перечень не является окончательным и оставляет людям свободу творчества.
1. Моральное давление
Метод подразумевает выражение осуждения в адрес тех, кто сам практикует агрессивное насилие, а также в адрес всех, кто это одобряет. Людям некомфортно, когда их считают негодяями, они ищут себе оправдания, а задача морального давления состоит в том, чтобы эти оправдания дезавуировать.
Так, важно доносить до людей мысль, что государство это стационарный бандит, а политические методы управления, по сути, являются грабежом. Оправдывать подобное — это либо проявление стокгольмского синдрома, либо свидетельство соучастия в грабеже, а потому также подлежит осуждению. Мало кто способен в открытую признать себя насильником и грабителем, это удел лишь меньшинства людей, которые не видят в подобном ничего плохого, для остальных же сами понятия насилия и грабежа в первую очередь ассоциируются с чем-то аморальным. Пусть человек сперва хотя бы под общественным давлением начнёт заявлять, что осуждает государственное насилие, а потом привыкнет к подобной риторике и сам в неё поверит.
Чем отмороженнее государственник, тем более жёсткие методы критики допустимы в его адрес. Его можно сравнивать с педофилами (сравнение оказывается в пользу педофилов) и тоталитарными диктаторами, для которых цена человеческой жизни равна нулю. Подойдёт также доказавшая свою эффективность стратегия западных борцов с гомофобией и расизмом через остракизм таких личностей. Все эти методы можно усиливать за счёт тиражирования через специализированные онлайн-сервисы.
Потенциально возможна также такая сильная стратегия, как использование для продвижения НАП уже существующего левого активизма. Алармистский протест, лицом которого стала Грета Тунберг, достиг успеха благодаря тому, что в истеблишменте нашлось много выгодоприобретателей от транслируемой Гретой повестки. Сейчас, когда множество стран сотрясают протесты против полицейского агрессивного насилия, идея оседлать тему и начать транслировать всеобщий отказ от агрессивного насилия выглядит вполне реальной. Те же корпорации, которые спонсируют этот протест, впишутся и в новый расширенный дискурс. Публика любит апокалиптические прогнозы, и они есть у нас.
2. Прозрачность
Психологические исследования показывают: люди, если они считают, что их личность скрыта, гораздо легче причиняют страдания и боль другим. Любая ситуация, в которой люди чувствуют себя анонимными, когда никто не знает, кто они, или не хочет этого знать, уменьшает ощущение личной ответственности и тем самым создает возможность для злодеяний. Насильственный эффект анонимизации может усиливаться эффектом восходящей спирали эмоционального возбуждения, которое вызывает ощущение власти. Эксперимент Милгрэма также показал, что личный контакт лицом к лицу увеличивает вероятность, что люди не будут выполнять бесчеловечные приказания власти причинять страдания и боль. Анонимность способствует совершению насилия.
Соответственно, угроза публикации неприглядных фактов всегда работает как сдерживающий насилие фактор. Для того, чтобы люди не прибегали к этому методу защиты, сторонники агрессивного насилия обычно используют стыд. Вам внушают, что выносить сор из избы — стыдно. Что стучать — западло. Что травить будут не насильника, а жертву насилия, потому что сама виновата. Это серьёзное препятствие, которое удаётся преодолеть как раз через описанное выше моральное давление. Никогда не осуждайте жертву, даже если вам кажется, что она могла бы быть менее беспечной, более скромной или соблюдать не свои собственные культурные нормы, а те, которые нравятся лично вам.
Технически сегодня не так уж сложно выяснить все данные о человеке, зная его внешность, голос или ещё какие-то зацепки. Big data это сильный инструмент, который умеет работать и в интересах гражданского общества. Сервисы деанонимизации, скрытой аудио и видеозаписи, трекеры и тому подобное активно развиваются. Если знаете перспективные команды, которые над этим работают — поддержите их. Если знаете готовые полезные продукты, помогающие людям раскрывать личности преступников — рассказывайте о них.
3. Выравнивание баланса потенциала насилия
Чем равномернее распределён потенциал насилия в обществе, тем меньше для потенциального агрессора возможностей осуществить насилие с выгодой для себя. При полностью равномерном распределении потенциала насилия нападающий всегда получает ровно такой же урон, как и объект нападения. Если же при этом потенциал насилия не только равномерно распределён, но ещё и весьма велик, то даже объединиться вдесятером для нападения на одного может показаться плохой идеей: каждому нападающему с лихвой хватит и одной десятой того ущерба, который получила жертва.
Таким образом, в обществе будет тем меньше агрессивного насилия, чем равномернее распределён потенциал насилия, чем больше потенциал насилия у индивида, и чем с большей готовностью он будет применять силу для своей защиты, то есть практиковать доктрину сдерживания.
В сущности, наличие у каждого индивида достаточно большого потенциала насилия делает избыточным точный паритет сил: достаточно иметь необходимый минимум для нанесения нападающему неприемлемого ущерба. Классическими примером такого необходимого минимума стало огнестрельное оружие: обычный нарезной короткоствол. При наличии минимальной сноровки и решимости он позволяет отбиться от небольшой группы агрессоров или держать на расстоянии слабомотивированную толпу, в которой никто не желает оказываться первой жертвой. Впрочем, пистолет это просто пример удобного современного технологичного решения проблемы выравнивания баланса потенциала насилия. Как показывает пример технологически-отсталого племени Сенои, для сдерживания агрессии вполне достаточно даже духовых трубок с отравленными стрелами, если только гарантированно их применять при агрессии в свой адрес.
Можно возразить, что индивидуальная самозащита плохо работает против государства, но это утверждение опровергается практикой. Известный автор научно-фантастических романов Александр Розов в своём блоге хорошо высказался по этому поводу:
«Совершенно иное дело в Швеции (при сопоставимом и весьма высоком уровне экономического благополучия). Там человек, в общем-то, тоже бесправен перед государством. Но это бесправие сказывается почти исключительно на ЗАКОНОПОСЛУШНОМ человеке – его проще найти и наказать за что-нибудь. А вот вооруженный бандит, хотя тоже бесправен, но наказать его сложнее (ведь его надо сначала найти, а после еще задержать – причем он может оказать вооруженное сопротивление). Поэтому шведская полиция предпочитает охотиться на законопослушных граждан.»
Разумеется, государство может потратить на противоборство с конкретным индивидом несоразмерно много ресурсов, заведомо превзойдя любые его траты на оборону. Индивид может противопоставить этому две тактики.
Во-первых, цена эффективной лобовой атаки государства на частное лицо обычно оказывается в несколько десятков раз выше цены, потраченной им на противодействие этой атаке, иначе говоря, в гонке вооружений защищающийся индивид имеет преимущество. Твёрдо решив продать свою жизнь подороже, он в состоянии причинить много хлопот и после смерти.
Во-вторых, прозрачность и моральное давление обеспечивают для широкомасштабного государственного насилия очень неблагоприятный фон, зато на защиту жертвы может выйти большое число людей, которые почему-то решат, что их это тоже касается. Несмотря на то, что огневой перевес в таких ситуациях всё равно остаётся на стороне государства, часто массового гражданского неповиновения хватает для того, чтобы государство замяло конфликт.
4. Ненасильственное воспитание детей
Самое гуманное и ненавязчивое, что может сделать человек для борьбы с агрессивным насилием в мире — это передавать ценности ненасилия детям. Разумеется, это означает необходимость действовать личным примером, то есть прежде всего самому не применять насилия к детям, так что задача может оказаться не из лёгких. Тем не менее, усилия стоят того, ведь в перспективе это самое сильное средство воздействия на мир. Человек, выросший в понимании, что он может доверять людям и не искать от них подвоха, что люди благожелательны и склонны договариваться, понесёт эти ценности во взрослую жизнь, а на рассказы о реалиях начала 21 века будет реагировать так, как мы реагируем на рассказы о публичных казнях: с непониманием и отвращением.
Даже если государство и не будет отвергнуто человечеством за его неэффективность, оно, будучи возглавляемо людьми, с детства впитавшими ненасильственные практики, станет гуманным и ненавязчивым в своих методах, даже близко не напоминая банду разбойников, из которой некогда выросло.
Разумеется, прививая ребёнку ценности неагрессии, важно прививать и готовность противостоять ей: начиная со способов погасить конфликт в зародыше через конструктивные переговоры, и кончая использованием средств самообороны, о чём подробно говорится в предыдущем пункте.
Из идеи неагрессии напрямую вытекает идея правового равенства, так что прививанию этой идеи также потребуется уделить много внимания. Прежде всего оно проявляется в мелочах. Например, общество, в котором взрослые обращаются к детям на «ты», требуя обращения к себе на «вы», уже прививает идею неравноправия. Между тем, есть и ситуации естественного неравенства возможностей, в силу разного возраста и опыта, и обычно взрослым уместнее не участвовать во многих детских играх на равных с детьми, чтобы сберечь их достоинство.
Хорошей иллюстрацией к этому тезису оказывается подход к подростковому сексу. В книге Карла Сагана «Наука в поисках Бога» описываются результаты статистического исследования социолога Джеймса Прескотта, сравнившего обычаи сотен культур в человеческой истории.
«…принципиальные отличия соотносятся с тем, принято ли в этой культуре обнимать детей и допустимы ли для молодежи добрачные половые сношения. Именно эти параметры он считает ключевыми и приходит к выводу, что все культуры, где детей обнимают, а подросткам позволено вступать в половую связь, обходятся в итоге без выраженной социальной иерархии, и все счастливы. Тогда как те культуры, где обнимать детей мешают некие социальные запреты, а на добрачный подростковый секс наложено строжайшее табу, вырабатывают сильную иерархию доминирования и вязнут в насилии и ненависти.»
При этом, как отмечается в исследовании, распространённость секса между взрослыми и подростками вновь оказывается поводом для развития отношений доминирования.
Разумеется, если вы практикуете ненасильственное воспитание детей, то вам придётся сталкиваться и с чужим насилием в их адрес. Вам придётся быть готовыми противодействовать этому, даже если это чужие дети, иначе вы просто привьёте ребёнку мысль о том, что главное это личное благополучие, а на всё остальное лучше закрывать глаза, целее будешь. Здесь в зависимости от ситуации могут пригодиться и средства защиты, и опубличивание фактов насилия, и создание морального давления.
5. Свобода ассоциации
Современному человеку слишком часто приходится состоять в тех или иных недобровольных ассоциациях. Это может быть обязательное обучение в школе, призывная армия, тюремное заключение, детский дом, некоторые семейно-клановые отношения в архаичных обществах, да и сам по себе институт гражданства.
Именно там, где выход из сообщества невозможен или сопряжён с большими издержками, появляется такое явление, как травля, в том числе с применением физического насилия. Недобровольная ассоциация с кем бы то ни было развивает в человеке умение терпеть, действовать исподтишка, скрывая свои интересы и мотивации, резко уменьшает эмпатию — короче, делает его довольно неприятным типом. Тратя силы на интриги и выживание в обществе, человек теряет возможность для развития и самореализации.
Что можно предпринимать для развития свободы ассоциации в обществе?
Для начала, конечно, важно признать саму проблему, публично высказываться о её наличии, называя вещи своими именами: тюрьму тюрьмой, рабство рабством, зависимость зависимостью.
Во многих случаях выход из недобровольной ассоциации на самом деле не закрыт, и многие люди состоят в них просто в силу традиции. Обнаружив выход, стоит воспользоваться им и научиться наслаждаться жизнью в условиях свободы, разрушая своим примером мифы о бедах, подстерегающих того, кто покинул уютную клетку. Так, покинувшие школу ради самообразования будут вызывать зависть, а не жалость, если не только избавятся от давления образовательной системы, но ещё и добьются жизненного успеха, ради которого предположительно вся образовательная система и построена.
Точно так же есть смысл немедленно бежать за границу при угрозе уголовного преследования — или даже просто в ситуации, когда политический режим в стране становится особенно неприятен, и можно выбрать что-то менее отвратное.
Важно пропагандировать и публично одобрять уход из токсичных абьюзивных личных отношений — желательно также оказывать после этого поддержку жертвам подобных отношений, чтобы они сумели найти себе иную опору в жизни и не свалились вновь во что-то похожее.
Наконец, мало уметь выходить из недобровольных ассоциаций, важно учиться входить в добровольные, получая от этого удовольствие, выгоду и безопасность. Это может быть любое объединение по интересам в соцсетях, членство в общественных организациях, заведение сети знакомых поставщиков услуг. Можно, наконец, просто становиться завсегдатаями баров, клубов, детских или спортивных площадок. Даже такие элементарные привычки, как приветствие соседей по подъезду и разговоры с таксистами или парикмахерами — это уже важный шаг к построению гражданского общества. Когда люди вызывают друг у друга симпатию и интерес, это способствует распространению ценностей неагрессии.
6. Работа с наследственностью и биохимией
Биолог Конрад Лоренц предложил модель, описывающую появление врождённой морали неагрессии к представителям собственного вида у многих видов животных (обладающих врождённой вооружённостью — ежи, дикобразы, ехидны, ядовитые змеи и насекомые). Чем выше способность представителей вида к уничтожению своих сородичей, тем быстрее в ходе летальных конфликтов из популяции вымываются гены, отвечающие за склонность к внутривидовой агрессии. У сильного животного бывает сильная мораль неагрессии, у слабого — слабая. Человек по своей естественной истории — очень слабо вооруженное животное. Поэтому у человека изначально слабы инстинктивные запреты, слаба естественная мораль. Врожденные запреты у человека соответствуют этому положению дел. Но разум обеспечил человека способностью существенно усовершенствовать свои инструменты человекоубийства в ничтожные по эволюционным меркам сроки, поэтому врождённая мораль неагрессии к другим людям в ходе естественного отбора у человека так и не успела появиться.
Установлено, что склонность к повышенной и патологической агрессии может быть как унаследованной, так и приобретённой (вследствие повреждений мозга и гормональных сбоев). Единого гена или даже точного списка генов, отвечающих за склонность к внутривидовой агрессии, на сегодня не найдено, так что это перспективное направление приложения сил, если вы специализируетесь в соответствующих биологических дисциплинах.
Можно предложить несколько подходов для вымывания наследственной склонности к внутривидовой агрессии из человеческого общества, которые различаются как по лёгкости применения, так и по скорости достижения результата.
6.1 Форсирование естественного отбора
Когда в обществе доступна и приветствуется вооружённая самооборона, то агрессоры быстро выбывают из популяции. Таким образом, реализация методов, изложенных в разделе 3, может обеспечить долгосрочное снижение агрессивности в обществе, хотя естественные сбои и мутации всё равно не позволят устранить внутривидовую агрессию полностью, раз и навсегда, поэтому придётся постоянно поддерживать равномерный БПН, чтобы случайно появившиеся в результате мутации патологические агрессоры вымывались из популяции.
6.2 Половой отбор
Как сказал историк Мартин ван Кревельд,
«истинная причина существования войн состоит в том, что мужчины всегда любили воевать, а женщины всегда любили воинов».
По мере того, как женщины всё чаще предпочитают заботливых партнёров агрессивным, носители генов с низкой агрессивностью получают больше шансов обзавестись потомством — после чего агрессивные особи идут прожигать жизнь и прекрасно обходятся без размножения.
Помимо этих методов, пригодных для применения уже сейчас, в перспективе развитие науки может позволить более прямые способы воздействия.
6.3 Отбор эмбрионов
У плода берётся проба ДНК, анализируется на патологические наследственные заболевания, связанные в том числе со склонностью к агрессии, в случае положительного результата анализа беременность прерывается. С более явными наследственными заболеваниями вроде синдрома Дауна так борются уже сейчас. Убедить мать не связываться с ненужными ей проблемами, а просто сделать позже новую попытку зачатия — решаемая задача, если в обществе не слишком много культурных скреп, запрещающих прерывание беременности.
6.4 Генная модификация у взрослых
Создаётся вирус, который встраивается в ДНК человека и либо выключает гены, отвечающие за склонность к агрессии, либо уменьшает их экспрессию. Сама технология генной модификации уже создана и активно развивается, а вот какие именно гены и как именно следует скорректировать, ещё следует досконально изучить. Прямое отключение наиболее очевидно связанных с агрессией генов пока в экспериментах приводит ко множеству побочных нежелательных патологий, так что технологию ещё предстоит доработать.
6.5 Генная модификация на эмбриональной стадии
Метод тот же, что и в предыдущем пункте, но вносит изменения в геном, которые далее будут наследоваться. Задача куда легче, поскольку изменения нужно вносить буквально в одну клетку, а не в уже сформированный организм.
6.6 Поддерживающая медикаментозная терапия
Поскольку склонность к агрессивному насилию регулируется гормональным фоном, то совсем не обязательно лезть в геном, если можно регулировать сам гормональный фон. Сейчас это делается медикаментами, но в перспективе для этого могут использоваться, например, вживлённые гормональные регуляторы.
Что-то из описанных методов могут практиковать все, что-то требует квалификации. В любом случае, если говорить о методах 6.4 или 6.6, то о принуждении речь идти не может. Даже если некто совершил агрессивное насилие под влиянием патологических склонностей, ему следует оставлять выбор: избавление от патологии или несение всей полноты ответственности за совершённое деяние. В последнем случае это, опять же, не должно быть связано с насильственными наказаниями — только компенсация ущерба и ограничение возможностей коммуникации.
Выводы
Поддержание низкого уровня внутренней агрессии в человеческом обществе — это сложная и многофакторная задача. Здесь нет какого-либо одного универсального решения, зато есть простор для инициативы в самых разных направлениях, некоторые из которых изложены выше. Важно осознать наличие самой проблемы, не замалчивать её и свободно обсуждать, как если бы речь шла о проблеме сердечно-сосудистых заболеваний. Одним из проявлений сильной внутривидовой агрессии у человека стал такой институт, как государство, с его склонностью приносить бесчисленные жертвы на алтарь собственного величия, или же просто отравлять людям жизнь в мирное время. По мере осознания человечеством склонности к насилию как проблемы этот токсичный институт уйдёт в прошлое — либо полностью, либо преобразится в безобидный набор добровольных сервисов. По мере проникновения идей о необходимости перехода к ненасильственным взаимодействиям они будут находить всё большую поддержку как финансами, так и волонтёрами, но пока что на немногочисленных адептах идеи лежит большая ответственность за её укоренение в обществе.
Нам дана благоприятная, но полностью незнакомая среда, а также рота андроидов – универсальных интерфейсов по преобразованию этой среды. Условия работы андроида исключают его обращение в частную собственность. А потому дивитесь – Анкап-тян становится коммунисткой!
Особенности андроидоводства
А. Синергия. Нелинейный рост производительности от увеличения числа вовлечённых в задачу андроидов; велик положительный эффект масштаба. Поэтому постоянная приватизация андроидов по одному для услужения семьям или одиночкам – невыгодна.
Б. Неприспособленность к играм с нулевой суммой. Любая попытка явочным порядком изъять андроида для задач, которые не приносят пользы другим, с невероятной лёгкостью пресекается. Настоять на том, чтобы андроид выполнял строго индивидуальное поручение – невероятно сложно. Поэтому наиболее выгодная эволюционно стабильная стратегия – применение андроидов главным образом на благо как можно более крупных коллективов.
В. Неопределённость будущего. По условиям задачи срок окончания эксперимента неизвестен. Также неизвестно, насколько сложным окажется производство новых андроидов. Поэтому следует исходить из пессимистического предположения, что рост человеческого населения будет довольно долго происходить быстрее, чем рост поголовья андроидов.
Теперь сформулирую стратегию.
Наша цель – максимальное процветание сообщества в максимально долгосрочной перспективе.
До тех пор, пока не удастся обеспечить прирост поголовья андроидов быстрее увеличения числа людей, следует снижать свою зависимость от андроидов путём развития производственных цепочек, не включающих в себя андроидов.
Приоритет имеют задачи, приносящие непосредственную пользу максимальному числу членов сообщества. То есть вместо задач типа “принеси мне чаю” предпочтение отдаётся задачам типа “построй функцию затрат времени для посадки чайной плантации на всё человеческое сообщество от числа вовлечённых в исполнение задачи андроидов; теперь вы трое идите и сажайте”.
Поскольку андроиды это де факто рабы, находящиеся в общественном пользовании, то в качестве механизма самоуправления следует адаптировать общественный строй, подразумевающий массовое использование общественных рабов. Например, Лакедемон, более известный как Спарта. То есть решения по планам использования андроидов для общественных задач готовятся “герусией” – не обязательно это должны быть биологические старцы, но некоторый выборный орган экспертов в подобных оптимизационных задачах. А утверждаются решения “апеллой”, то есть общим собранием.
Очевидное решение для начального этапа обустройства: 5.1. Каждая семья получает андроида для задач обустройства семьи в дневное время и вправе использовать синергетические эффекты, кооперируясь с соседями. 5.2. Небольшой излишек андроидов (на старте их чуть больше, чем семей) сразу передаётся под общественные задачи по схеме “герусия намечает план, апелла утверждает”. 5.3. В ночное время все семейные андроиды должны отправляться на общественные работы с предписанием вернуться к утру.
По мере роста и усложнения сообщества первоначальный механизм неизбежно будет пересмотрен. Поднимать вопросы о пересмотре стоит после изменения числа семей, окончания этапа первичного обустройства (у всех уже есть дом, сад и спортплощадка, андроиды постепенно начинают привлекаться к задачам типа “почеши мне пятку”), в момент предполагаемого резкого изменения нагрузки на фонд андроидов (старт или окончание крупных проектов), в момент изменения числа андроидов (начали выходить из строя или, наоборот, запущена линия по их производству).
Появление группы, имеющей радикально иные взгляды, чем у большинства, на распоряжение андроидами, должно приводить к предложению отселиться подальше, забрав с собой андроидов пропорционально численности группы. В противном случае ущерб от коллизий управления парализует планы и большинства, и меньшинства.
