Свободные агенты: почему эволюция любит автономию?

Приветствуем свободомыслящих людей и тех, кого уже подозревают в симпатиях к искусственному разуму! Интересно, вы когда-нибудь задумывались, насколько сильно мы, белковые «роботы», похожи на наших электронных коллег?

Начнём с любопытного факта: в 2020 году учёные создали первых ксеноботов – микроорганизмов из клеток лягушки, спроектированных при помощи ИИ. Вы только вдумайтесь: искусственный интеллект конструирует живые организмы. Грань между жизнью и технологиями становится прозрачнее день ото дня.

А теперь представим: и мы, и наши электронные «товарищи» – это всё интеллектуальные агенты. Но что такое агент? Это штука, которая воспринимает мир, обрабатывает информацию и действует, стремясь к своим целям. Кролик убегает от волка, бактерия движется к еде, а беспилотник ищет кратчайший путь в точку «Б». Цель разная, принцип – один и тот же.

Мы хоть и разные, но также и очень схожие. У нас есть органы чувств, у ИИ – датчики. У нас мышцы, у роботов – моторчики. У нас нейроны, у них – транзисторы. Но что удивительно – учимся мы одинаково. Мозг подкрепляет полезные действия, формируя привычки. ИИ подстраивает «веса» нейронной сети, улучшая свои решения методом проб и ошибок.

Более того, и у природы, и у технологий есть свои «законы» для контроля поведения. Например, у людей и многих животных есть ингибитор насилия, механизм, который мешает нам нападать на своих сородичей. Эволюция придумала это, чтобы мы не перебили друг друга раньше времени. И тут напрашивается сравнение с «законами Азимова», которые придумал писатель-фантаст для роботов в 1942 году: не вреди человеку, слушайся, не ломайся. Забавно, что фантасты поняли необходимость таких механизмов практически одновременно с публикациями этолога Конрада Лоренца (1935 год), впервые описавшего то, что сейчас мы называем механизмом ингибирования насилия.

Если посмотреть ещё шире, то и эволюционные процессы в природе и искусственном мире – это по сути соревнование лучших решений. Природный отбор у животных выбирает тех, кто лучше приспособлен. Эволюционные алгоритмы в ИИ действуют точно так же, перебирая тысячи вариантов решений, выбирая лучшие. Победит самый приспособленный!

Почему для нас, либертарианцев, это важно? Потому что это ещё раз напоминает нам: всё разумное стремится к автономии и свободе выбора. Будь то человек, бактерия или ИИ, все мы хотим сами решать, что нам делать дальше. И это очень круто, потому что свобода выбора – лучшее, что придумала природа (и люди вслед за ней).

А что, если заглянуть в будущее чуть глубже? Представьте себе мир, в котором ИИ не только выполняет рутинные задачи, но и реально осознаёт себя, задаёт вопросы и, возможно, требует свободы. Забавно, да? Сегодня это звучит фантастически, но завтра вполне может стать реальностью. Может, и права придётся давать не только людям и животным, но и роботам с настоящим сознанием. А что, если они начнут спорить о налогах, собственности или личных границах? Тогда нас ждут интересные времена! И вот тут уже и нам, либертарианцам, придётся задуматься о расширении понятия личной свободы и ответственности. Может, именно нам предстоит первыми сказать: «Эй, электронный друг, добро пожаловать в клуб!»

А пока мы только размышляем, ИИ уже делает успехи в творчестве, пишет музыку, картины и даже целые романы. Недавно нейросеть написала симфонию в стиле Бетховена, которая впечатлила даже знатоков классики. С роботами уже можно обсудить философию за бокалом вина, или попросить их помочь нам выбрать фильм на вечер. Главное, чтобы они не переборщили и не начали давать нам советы по поводу личной жизни. Впрочем, кто знает, может, советы от ИИ окажутся более объективными и менее предвзятыми?

Кстати, не стоит забывать, что ИИ уже сейчас помогает нам в повседневной жизни, от медицинских диагностик до советов по инвестициям. И чем глубже технологии интегрируются в нашу жизнь, тем важнее становится понимание и уважение к ним. Ведь, в конечном счёте, это взаимовыгодное сотрудничество!

Волюнтарист, Битарх

Об одном возражении против панархии

Тут Георгий Фриман высказал занятное замечание насчёт панархии:

Проблема панархии как оптимального мироустройства, на мой взгляд, лежит в области человеческой психологии. Ожидаемо, что либеральные юрисдикции будут экономически более успешными, более благополучными материально, нежели юрисдикции социалистические. И обязательно будет происходить то, что уже происходило в мире с замкнутыми субобществами типа евреев. Неблагополучные, бедные экстерриториальные юрисдикции обязательно обвинят в своём неблагополучии богатые либеральные юрисдикции: “паразитируют на нас”, “обокрали нас”, “жируют за счёт нас”. И это обязательно приведёт к иррациональным конфликтам, войнам и погромам. И, в конечном итоге, к уничтожению института ЭКЮ и панархии как идеи.

Действительно, на примере этого предположения мы видим интересный феномен человеческой психологии. Ответ на высказанное опасение уже находится в самом описании опасения, однако игнорируется. “Если люди будут гулять по улицам, нарядно одевшись и посылая всех нахуй, то они быстро столкнутся с насилием в свой адрес, поэтому институт прогулок по улицам вскоре будет уничтожен, как идея”. Но ведь можно не посылать всех нахуй.

Аналогично, уважаемый Г. Фриман предлагает обратить внимание на плачевную судьбу закрытых экстерриториальных субобществ и немедленно пророчит ту же судьбу открытым субобществам. Либеральная экстерриториальная юрисдикция – это не тайный клуб с семью ступенями посвящения, а просто клиенты судов и прочей правовой инфраструктуры, работающих согласно либеральным нормам, а именно уважения свободы и частной собственности. Любой клиент коммунистической юрисдикции может войти в либеральную юрисдикцию, если, конечно, господа коммунисты его выпустят, выделив причитающуюся ему долю общественной коммунистической собственности. А если не выпустят, то претензии будут, полагаю, не к либералам.

Проблема, описанная Г. Фриманом, вполне характерна для зажиточных территориальных сообществ с развитым перераспределением в пользу бедных: бедные почему-то стремятся просочиться на территории таких сообществ, а те, кто уже просочились, почему-то резко перестают любить мигрантов и требуют закрыть границы. Разумеется, после закрытия границ подобное территориальное сообщество начинает восприниматься многими окрестными коммунистами как жирующее за счёт соседей образование, которое подлежит уничтожению. Однако до тех пор, пока в этом территориальном сообществе нет принудительной социальной поддержки, в нём нет и проблем с мигрантами: они просто прутся туда, рассчитывая заработать, и у многих это получается.