Много раз доводилось отвечать на что-то подобное, но проще ещё раз ответить коротенечко, чем искать ссылки на старые посты.
Общая рекомендация: увеличивать уровень децентрализации. Чем больше децентрализации в той или иной сфере, тем меньше безбилетников – для них не остаётся стимулов.
Децентрализация в сфере обороны – вооружаться. Для соседа с винтовкой ты уже не просто сосед, а ещё и тот, кто прикроет дружественным огнём. Есть неиллюзорная опасность нападения серьёзного врага – это отличный повод для регулярных тимбилдингов. Постреляли, пошли пиво пить.
Децентрализация в сфере безопасности – это, условно говоря, о том, чтобы хранить приватные ключи у себя, а не на бирже. Ставить сигнализацию в квартире, чтобы по вызову приезжала нанятая тобой охрана, а не какая-то там государственная полиция. И так далее.
Децентрализация в сфере права – разбираться самим, а если самим не удаётся, то обращаться к тем, кому доверяешь, а не к тем, кого чужие дяди назначили. Большая часть конфликтов и при государстве-то решается в досудебном порядке, хотя, казалось бы, вот вам предоставлен централизованный сервис разрешения конфликтов, что ж не пользуетесь? Неудобно? О то ж!
Почему нас не удивляет такая картинка? Да потому что это естественное поведение, когда нет государства.
Привет! Мне очень не нравятся твои ответы про недопущение ядерной войны. Ты говоришь, что анкапы перенесут издержки на номенклатуру, но эти ответы далеки от реальности. За голову Лукашенко была объявлена награда 11 млн евро, но не было даже попыток его уничтожить.
Допустим, есть номенклатура, сидящая в очень глубоком бункере под густонаселенным городом. Ее защищают преданные спецслужбы. Что либертарианцы будут делать, если эта номенклатура разведет ядерную войну против Анкапистана (=чем угрожают, чтоб ее не допустить)? Желательно привести какие-то конкретные военные меры.
Nenavision
Ладно, давайте представим себе такую картинку. Зеленский приезжает на фронт раздать очередную коробку медалей, а там его внезапно похищает вражеская ДРГ и вывозит в РФ. Далее ему подсовывают мирный договор, который он соглашается публично подписать. На торжественной церемонии подписания он неизбежно сближается с Путиным на дистанцию рукопожатия, после чего сжимает челюсти, ломает себе фальшивый зуб – короче, происходит трэш в духе Фрэнка Херберта, только Владимир Путин оказывается не таким удачливым, как Владимир Харконнен, и тоже умирает.
В РФ власть захватывает клуб рассерженных патриотов, переселяется в бункер под Москвой, окружает себя преданными спецслужбами и отдаёт приказ о немедленной всеобщей мобилизации, а также приводит РВСН в состояние наивысшей боевой готовности.
В Украине тем временем центральная власть парализована очередным майданом, контроль за снабжением фронта, равно как и прочие государственные функции, перехватываются волонтёрами, майдан декларирует полную отмену налогов и полную свободу частной инициативы, а равно и всеобщее вооружение – короче, спустя буквально месяц после инцидента с похищением Зеленского в Украине в первом приближении анкап.
Отлично, минимально правдоподобная картина смертельного клинча между диктатором-фанатиком и имеющим чёткие территориальные границы обществом анкапа – выстроена. Как анкапам защититься от Гиркина? Ядерной бомбы у них нет, ракет средней дальности и стратегической авиации нет, единого командования нет, времени на раскачку нет.
Анкапы реагируют на угрозу в своей излюбленной манере: кто во что горазд. По большей части это означает занятие своими куда более важными делами, чем война. Например, беспошлинно ввозить в Украину товары из ЕС, а также вывозить их беспошлинно же через дырявую российскую границу в районе условного Шебекино, и там сбывать за битки.
Фронт постепенно разваливается, потому что мобилизованные понимают, что уголовного преследования за дезертирство не будет, достаточно, чтобы свои не выстрелили в спину немедленно. Вооружение и боеприпасы со складов как-то постепенно загадочно исчезают в чьи-то частные закрома. Несколько высокомотивированных группировок готовятся к партизанской борьбе, а менее гибкие готовятся стоять насмерть на своём крохотном участке фронта, но противник почему-то предпочитает наступать там, где их нет.
Гиркин понимает, что всеобщая мобилизация ему больше не нужна, и без ядерного оружия тоже можно обойтись. Он сосредотачивается на организации эффективной оккупационной администрации, плюс оказывается вынужден уделять всё больше внимания внутренней повестке. Ему всё чаще приходится вылезать из бункера, ездить по регионам, решать сугубо гражданские вопросы – и спустя три месяца его всё-таки убивают украинские партизаны, где-нибудь по дороге из аэропорта Владивостока к городу. Первая машина подрывается на мине, дальше кортеж расстреливается из миномётов, потом выживших зачищают из стрелкового оружия. Этот эпизод становится поводом к тому, чтобы ранее разрозненные покушения на представителей гиркинской оккупационной администрации превратились в полноценную охоту.
Власть в России берёт Собянин, который командует немедленный отход к границам 2014 года и начинает торг с международным сообществом о снятии санкций в обмен на вывод российских войск ещё и из Крыма, с заменой на ооновских миротворцев. Между делом он выпускает Навального, заявив, что будет рад видеть своего бывшего оппонента на посту московского мэра, поскольку не сомневается, что на сей-то раз он выборы точно выиграет. Но это уже совсем другая история.
Колонна легкобронированной техники – лёгкая мишень
Возможно, есть выгода для богатых от защиты бедных? А если где-то нет богатых, а только банды, крышующие районы под угрозой насилия? Или такое “гетто” со временем излечит само себя?
Анонимный вопрос
Сегодня рынок оружия крайне зарегулирован и во многом стигматизирован, в силу чего спрос на оружие заведомо ниже, чем был бы при полностью свободном рынке. Так что есть все основания полагать, что в силу расширения рынка при анкапе оружие будет доступнее как по ассортименту, так и по цене, не говоря уже об отсутствии всяких взятых с потолка ограничений. И если даже сейчас отдельные образцы оружия самообороны, вроде газовых баллончиков, стоят сущие копейки и доступны при самых скромных доходах, то при свободном рынке в этом плане будет совсем неплохо.
Что делать людям, которые не хотят платить каким-то охранным организациям за поддержание порядка на территории, где они проживают? Разумеется, делать это самостоятельно. В конце концов, мы же поддерживаем порядок в доме, если не хочется платить службам клининга. Аналогично, нет проблемы в том, чтобы по тревожному сигналу от соседа высунуть в окно ствол и проконтролировать, что в зоне обстрела все успокоились и занялись мирными делами.
По сути, единственное, для чего при анкапе в плане поддержания порядка с более высокой долей вероятности может потребоваться помощь профессионалов – так это в поисках украденного, ведь кража это тайное хищение, и пистолет в кармане по умолчанию от неё не защитит. Что ж, тут либо работает страховка, либо простое желание мести, скорректированное экономической целесообразностью. Так или иначе, потерпевший либо ищет пропажу сам, либо нанимает детективов, либо детективов нанимает страховая компания, желающая отбить затраты на выплату страховой премии.
Могут ли при анкапе достаточно стабильно существовать банды, насильно держащие под своей крышей ту или иную территорию? Вообще-то такие банды называются государствами, и единственное, что удерживает их от уничтожения – это согласие подкрышных мириться с таким положением вещей. Этим же будет определяться стабильность существования криминальных гетто при анкапе. Дополнительным фактором нестабильности для них оказывается ещё и полная свобода миграции. Слишком активные беспредельщики просто обаруживают в один прекрасный момент, что с их территории все разбежались. Это легко можно пронаблюдать в таких криминальных анклавах, как отдельные управляемые слишком рьяными демократами города США: оттуда просто разъезжаются в более спокойные места. Так что стимулы для того, чтобы такие гетто со временем излечили сами себя или исчезли, действительно есть, а единственное, что может продлить их существование – это тупая иррациональная покорность. Вот ради её изживания анкапы вроде меня и ведут свою пропаганду)))
А ну-ка вернул сумочку девушке и живо свалил нахрен!
Как распределится очерёдность наследования без завещания? А если нет наследников? А если мои долги больше наследства и нет гаранта/страховки, они отойдут кому-то?
Непризывной
Анкап подразумевает децентрализацию процедур разрешения споров, что автоматически означает отсутствие жёстких назначенных кем-то сверху правил, регулирующих вопрос наследования. Поэтому я не могу сказать, как именно будет разделено то или иное имущество или долги, зато могу порассуждать о том, как этот вопрос будет решаться на местах по существу.
Права – это претензии, с которыми смирились. По факту смерти человека, владевшего неким имуществом, на это имущество могут возникнуть претензии у самых разных людей. Кому и в каких долях имущество в конечном счёте достанется, зависит прежде всего от того, кто и насколько легко смирится с соответствующими претензиями. В самых очевидных случаях, когда, например, покойный имел биткоин-кошелёк, и доступ к ключам имели также его домочадцы, их претензии на владение биткоинами вряд ли кто-то будет в состоянии оспорить. Аналогично, если покойный жил в своём доме, то его домочадцы после его смерти автоматически оказываются фактическими владельцами дома, и оспаривание их прав на это наследство будет означать выдвижение претензии на то, чтобы выставить их за порог, а для этого нужны крайне веские основания. Скорее всего, каким-нибудь живущим отдельно родственникам или друзьям покойного будет затруднительно обосновать свои права на какую-либо долю в том, в чём другие люди уже выступали фактическими совладельцами наследодателя.
Ну а что насчёт того имущества, которым покойный владел единолично, и к которому его сожители прямого доступа не имеют? Например, он владел компанией. Ключи от офиса компании есть у приходящей уборщицы, но вряд ли её претензии на то, чтобы завладеть офисом по факту фактического доступа в помещение будут кем-либо восприняты серьёзно. Тем не менее, если никто из родных покойного не принимал непосредственного участия в бизнесе, и никаких распоряжений относительно имущества покойным оставлено не было, то не будет ничего удивительного в том, что компанию растащат её сотрудники или присвоит себе кто-либо из менеджмента – единолично или в кооперации с частью коллег. Это будет просто означать, что права собственности на этот бизнес были плохо утверждены. Разумеется, чем более устоявшийся вокруг рынок, тем менее вероятна подобная ситуация, и скорее всего собственность на компанию давно была токенизирована, а правила перехода токенов в другие руки были расписаны в том числе и с учётом возможной смерти владельца. Скажем, фонду Монтелиберо и всей сложившейся вокруг него токеномике всего полтора года, а у нас уже кое в каких договорённостях фиксируются подобные возможности – ведь предсказуемость правил это очень важный элемент инвестиционного климата.
Наконец, поговорим о долгах. Разумеется, претензия кредитора на возврат долга – весьма сильная. Поэтому понятно, что в условиях развитого рынка и должным образом зафиксированных обязательств кредитору не составит труда взыскать в счёт долга долю имущества покойного. Если же сумма долгов заведомо превышает сумму делимых активов – тогда мы имеем кейс банкротства. В этой ситуации всем претендентам на имущество придётся договариваться, кому сколько отойдёт, а если полюбовно договориться не выйдет, то не избежать обращения в суд – не воевать же, в самом деле.
Вообще, хочу отметить, что анкап это не только анархия, но и капитализм, то есть развитые рыночные отношения. Все существующие юридические находки, особенно из сферы общего права, никуда не денутся, и в разных спорных случаях к ним, конечно же, будут апеллировать. Дурацкие тяжбы, сводящиеся к соревнованию, чей адвокат дороже и кто больше занёс судье, при анкапе маловероятны в силу децентрализованного характера правоприменения. Но само по себе стремление качать права никуда не денется, а значит, и для юристов работа не исчезнет.
Последняя глава, подводящая итоги третьей части книги, дописана. Теперь все, кто недолюбливает онгоинги, могут, наконец, скачать книгу целиком и проглотить её за один вечер. Те, кто откладывал свой донат до окончания работы, не желая тратиться на то, что не будет завершено, также могут расслабиться и распечатать свои кошельки. Взявшись писать книгу и продолжая это делать, в конце концов её дописываешь. Взявшись достигать анкапа и двигаясь в нужном направлении, в конце концов его достигаешь. Таков порядок вещей.
Далее книге предстоит пройти редактуру (скидывайте свои ценные замечания), а дальше я займусь её распространением, и вас, разумеется, призываю к тому же. Готовьте свои издательские мощности для распространения твёрдых копий, прикидывайте, по каким ресурсам раскидывать ссылки на текст, строчите рецензии, всякое лыко пойдёт в строку.
Мне было очень приятно работать над этим проектом. Считаю, что он позволил мне самой серьёзно систематизировать свои взгляды. Надеюсь, позволит и вам.
Допилила сабж. По ходу повествования часто наступала на горло собственной песне, потому что можно было бы много рассказать о том, как мы практикуем агоризм у себя в Монтелиберо, но я же обещала сделать книжку максимально лаконичной, а значит, там нет места лирическим отступлениям.
Каждая глава про тот или иной подход к построению анкапа заканчивалась перечислением недостатков этого подхода и указанием на то, что к анкапу он привести не в состоянии. Теперь мне осталось только подвести итоги всего написанного, а дальше можно будет по горячим следам заняться редактурой.
Дело постепенно близится к завершению. Книга начерно почти готова, потом буду дошлифовывать, адаптируя текст к тому, чтобы даже не самый профессиональный диктор сумел прочитать её вслух, не путаясь в зубодробительных оборотах (хочу сделать аудиокнигу). А пока что представляю вам свеженаписанную главу про инструментальный подход к построению анкапа. Там нет исторических штудий по шифропанкам и всего такого – просто очень кратенько о том, зачем это все, как работает и почему работает не очень хорошо.
Могут ли родители совершить акт агрессии против своих детей или они имеют полное право собственности на своего ребенка?
Является ли актом агрессии против своего ребёнка то, что вы перестаёте его кормить, обрекая на голодную смерть? Вероятно нет, но если да, то с какого и до какого возраста?
Если родители имеют полное право собственности на ребёнка, то заканчивается ли оно когда-либо, и если да, то в каком возрасте человек получает возможность стать полноценным членом общества и подписать NAP?
Можно ли намеренно убить собственного ребенка, не нарушив NAP?
Продажа собственного ребенка в сексуальное рабство – агрессия?
С какого возраста детям можно работать и употреблять алкоголь/ вещества?
Андрей Фриджес
Автор вопроса предварил его цитатой из Этики свободы Ротбарда про то, что в свободном обществе должен быть развит свободный рынок детей (я этот фрагмент опустила), и мне кажется уместным дополнить этого деонтолога утилитаристом Фридманом, который в своей Механике свободы как раз одну главку полностью посвятил правам детей.
Ну а далее выскажу уже своё мнение по конкретным заданным вопросам. Для начала, конечно, предлагаю перечитать главу моей методички по анкапу, на которую мне приходится ссылаться чаще всего – про конфликты, мораль и право.
Ребёнок, будучи человеком, с либертарианской точки зрения обладает самопринадлежностью, а стало быть, в его отношении вполне применим NAP – никто не вправе безнаказанно инициировать насилие. Если родитель действует против интересов своего ребёнка, между ними налицо конфликт. Либертарианская мораль диктует вмешательство в конфликт на справедливой стороне. Поэтому любой посторонний либертарианец, движимый своей моралью, будет пытаться вникнуть в наблюдаемый им конфликт между родителем и ребёнком, чтобы разобраться, что позиция более справедлива.
Справедливость же, напоминаю, это ощущение соразмерности наносимого ущерба ценности предмета конфликта. Поэтому посторонний взрослый, примеряя на себя тот ущерб, который наносится ребёнку, и сопоставляя его с тем, насколько ценным он воспринимает предмет конфликта между ребёнком и родителем – вполне вероятно, может счесть, что ребёнка следует защитить.
Не кормить ребёнка – это не насилие. Но насилие – препятствовать ему добывать еду, или мешать другим кормить ребёнка.
Продажа прав на преимущественную опеку над ребёнком (то есть собственно родительских прав) – не насилие. Если покупатель обратит ребёнка в сексуальное рабство – это уже будет насилием.
Позволять ребёнку наниматься на работу или употреблять вредные вещества – не насилие. Но насилие – гнать на работу из-под палки или навязывать вредные вещества.
Во всех этих случаях опекун оказывается в ситуации, когда он может без прямого насилия наносить ребёнку косвенный ущерб. В какой мере можно взыскать компенсацию за нанесение косвенного ущерба – это в условиях анкапа (децентрализация права плюс рынок) предсказать невозможно, в каждом конфликте может быть найдено своё решение, а может стабильно браться какое-нибудь типовое, если оно всех в целом устраивает.
Короче говоря: вот вам принципы, а дальше решайте сами; книги готовых рецептов имеют некоторую ценность, но не следует воспринимать их как догму.
Если дело происходит при том или ином государственном строе, то ответ прост: ответственность несёт тот, кто должен её нести по закону. Обычно это оказываются судья и налогоплательщики, или только налогоплательщики. Плюс под каток могут попасть лжесвидетели и прочие вовлечённые в фабрикацию приговора лица.
Но вопрос, надо полагать, касается анкапа, то есть общественного строя, при котором правоприменение децентрализовано, и при этом действуют развитые товарно-денежные отношения.
Возможны ли при анкапе суды? Да, потому что возможны конфликты, и услуга их разрешения через вердикт третьей стороны, не вовлечённой в конфликт, может быть востребована на свободном рынке. Возможны ли при анкапе суды, выносящие смертные приговоры? В качестве процедуры, подразумевающей добровольное участие каждой из сторон – довольно сомнительно, ведь та сторона, которой может угрожать смертная казнь по приговору суда, имеет веский стимул попросту отказаться от участия в суде.
Возможны ли при анкапе суды, выносящие вердикты в условиях, когда одна из сторон не признаёт юрисдикцию над собой этого суда? Возможны. Когда я говорю о возможности, имеется в виду потенциальная рыночная востребованность в условиях анкапа.
Такой суд может функционировать двояко.
Во-первых, он может рассмотреть доказательства преступления в ситуации, когда преступник скрывается, и дать добро на его преследование и расправу любыми угодными истцу средствами. Зачем это истцу? Затем, чтобы другие люди могли ознакомиться с вердиктом и не препятствовать этому преследованию.
Во-вторых, истец может самостоятельно задержать ответчика и принудительно представить его к суду. Зачем? Чтобы та казнь, которую он намерен осуществить, была благосклонно принята окружающими и не рассматривалась как какой-то беспредел.
Может ли вердикт о виновности быть обжалован? Да, конечно. Преследуемый может предъявить доказательства своей невиновности другому суду, или даже тому же самому, и после их рассмотрения тот может вынести вердикт о невиновности в свете новых открывшихся обстоятельств. Если истец не удовлетворится этим новым вердиктом, ему придётся действовать дальше уже без той поддержки, которую ему давало судебное решение, что может оказаться критичным для возможности осуществления казни.
А что если истец уже казнил ответчика с помощью вердикта суда, и тут всплыли доказательства его невиновности? То есть, например, некое третье лицо их получило и сочло важным обнародовать, после чего один или несколько судов их рассмотрели и вынесли оправдательный вердикт. Кстати, а будут ли они это делать, если им не заплатить? Вообще-то, у них есть рыночный мотив: если они сумеют показать, что суд, вынесший вердикт о виновности, был предвзят, и провёл процедуру некорректно, они похоронят своего конкурента.
Таким образом, при анкапе и судья, и истец, и исполнители решения суда, если истец не исполняет смертный приговор лично, действуют на свой страх и риск, и несут ответственность в той мере, в которой другие заинтересованные лица готовы потратить усилия для привлечения к ответственности. Нечётко? Ничего не поделаешь, децентрализованные системы держатся на рыночных стимулах, а не на прямых предписаниях. Вон, на Биткоин посмотрите, только на них и держится, и, согласитесь, неплохо выходит.
Сколько вы готовы заплатить за энфорсмент приговора при анкапе?
Моя книжка про анкап пополнилась новой главой, про сецессионизм. Так я условно назвала семейство подходов по построению Анкапистана – территориального либертарианского сообщества, сразу населённого практически одними либертарианцами, в отличие от разобранного ранее минархического подхода, когда либертарианским преобразованиям подвергается государство в целом, со всеми его родовыми болячками, идиотскими практиками и доминирующим этатистским большинством.
