Тег: этатизм

Почему либертарианцев ещё не загнали в концлагеря и не сожгли там нахуй?

Николай фон Нойбург на Волге

На этот короткий шуточный вопрос у меня есть короткий шуточный ответ: пробовали, не помогает.

Теперь чуть более серьёзно и развёрнуто. При социалистических режимах практикуется системное насилие над любой предпринимательской деятельностью, но обычно это выливается в подавление любой личной инициативы – ведь личная инициатива обычно направлена на личное благо, а это слишком легко трактуется как предпринимательская деятельность. Итогом, разумеется, становится деградация общества, находящегося под властью любого такого режима, постепенная потеря режимом активной поддержки, и в конечном итоге трансформация режима в нечто более свободное. В самом деле, откуда будет браться активная поддержка режима, который подавляет личную инициативу? Поддержка режима чем дальше, тем больше будет вестись из-под палки, и это довольно хрупкое состояние.

Увы, когда подобный режим рушится от собственной неэффективности и отсутствия активной поддержки, он оставляет после себя апатичное общество из людей с подавленным чувством собственного достоинства, зато отлично умеющих в зависть, подсиживание и одёргивание всех, кто выделяется. Такое общество – лёгкая добыча какого угодно политического режима. Повезёт – так более или менее либертарианского. Обычно, конечно, не везёт, и новый режим оказывается лишь чуть менее унылой дрянью, чем старый.

Что ещё осложняет для ценителей классовой чистоты задачу отправки всех либертарианцев в концлагерь для последующего сожжения – так это то, что либертарианцы обычно чуть более инициативны, и сами норовят учредить свой собственный либертарианский концентрационный лагерь, перебазироваться туда и показывать оттуда фак всем тем, кто зачем-то мечтает их сжечь. В моём концлагере Монтелиберо, конечно, либертарианцев пока не так много, как в концлагере Free State Project, но они тоже уже неплохо так обжились. Летнее солнце, конечно, пытается сжечь нас нахуй, но кто-то спасается кондиционером, кто-то купанием, а кому-то и вовсе нравится. Как говорится, Jedem das Seine, что в переводе на черногорский означает Jedem čevap, a ti jedeš nacionalni ponos.

Кстати, если вы российский либертарианец и предпочитаете есть чевапи, а не национальную гордость, то специально для вас недавно появилось предложение по помощи с релокацией в наш концлагерь. Пользуйтесь, пока не заперли в концлагере РФ.

Что должен понимать каждый сторонник силовой власти

Волюнтарист, Битарх

Существование в обществе принудительной силовой власти чаще всего оправдывается необходимостью решения каких-то задач с помощью насильственных методов. При этом предполагается, что люди всё ещё будут в значительной мере обладать какими-то свободами и правами. Уверен, сами же этатисты – сторонники силовой власти, хотят иметь свободы и права, хотят, чтобы к ним относились как к личностям и с ними считались. Вряд ли кто-то даже из представителей жёстких этатистских взглядов хотел бы превратиться в безвольного раба или государственную собственность, всей жизнью которого будут строго управлять, не давая никаких свобод.

Конечно же, этатисты совершают большую ошибку рассчитывая на то, что силовая власть будет относиться к ним с уважением, будет с ними считаться, а также будет как-то себя ограничивать. Пандемия коронавируса хорошо показала, как первые в списке демократии мира, такие как Австралия и Канада, могут почти мгновенно превратиться в авторитарные режимы, а авторитарный Китай – превратиться в жестокую диктатуру, где к людям относятся именно как к государственной собственности, скоту и расходному материалу. В истории также было много случаев, когда правительства, даже довольно демократические и либеральные в своих порядках, намеренно пренебрегали свободами и правами людей, а то и вовсе травили и убивали самых простых граждан.

Любой этатист, даже придерживающийся концепции минимального силового государства, чтобы быть последовательным в своей позиции должен отказаться от признания за собой каких-либо свобод и прав. В любой момент любая силовая власть может сделать с человеком что угодно. Её никак нельзя ограничить лишь выполнением каких-то конкретных задач. Если у неё есть в распоряжении агенты, способные совершить убийство в выполнении какой-то одной конкретной задачи, значит они могут сделать это вообще ради любой цели. Стационарному бандиту нужен лишь повод или причина, чтобы отдать соответствующий приказ. Разве кто-то не согласен, что это работает именно так?

Продолжая придерживаться этатистских взглядов, человек должен признать, что в рамках предпочитаемой им системы к нему будут относиться как к государственной собственности, скоту и расходному материалу. Любым человеком силовая власть может пренебречь, а то и намеренно пожертвовать. Она, конечно, может становиться и на защиту простых людей, но лишь в тех случаях, когда ей это выгодно. А станет вдруг выгодно пренебречь или пожертвовать людьми – значит произойдёт именно это.

Не спасёт даже прямая демократия, где в теории большинство всё ещё может «пустить в расход» меньшинство, а на практике это может в одностороннем порядке сделать и вовсе небольшое количество исполнителей демократической воли. Например, это сделают какие-нибудь силовые структуры, прямыми сотрудниками и управляющими которых конечно же никогда не будет большинство. Подобному органу ничто не помешает совершить любое насилие, разве что только сами граждане не будут массово вооружены и готовы защищаться от посягательств на их жизнь.

Если кто-то считает себя личностью, желает обладать свободами, правами и выбором, то ему категорически не стоит придерживаться даже минимальных этатистских взглядов. Иначе его позиция будет абсолютно непоследовательной.

Важно не то, к чему люди стремятся, а то, как они это делают

Волюнтарист, Битарх

Принципиальным отличием между идеей свободного общества и любой государственнической идеологией является не то, к какой конкретной модели общественного устройства стремятся их сторонники, а то, какими методами они реализуют эти стремления. Если бы разница состояла только в конечных целях, то никакого принципиального отличия и вовсе не было бы. Ведь действительно, в свободном обществе могут быть реализованы любые модели общественно-экономического устройства и системы взаимоотношений субъектов на основании принципа ненасилия, добровольных договорённостей и в рамках свободных ассоциаций. В противовес этому политические идеологии всегда предлагают одну конкретную общественную модель, необходимую для обязательной реализации по отношению ко всем людям, в том числе через насильственное принуждение.

Когда люди сталкиваются с незнакомой для них идеей общественного устройства, то они почти всегда начинают задавать вопросы формата «как в рамках этой идеи будет решаться такая-то проблема». Подобный подход к познанию идей неудивителен, ведь большинство из них предлагают конкретное и единое для всех решение. Люди привыкли к тому, что нужно выбирать всеобщую цель, обязательную для каждого под угрозой применения насилия. Однако если пытаться объяснять идеи свободы находясь в этих рамках, то скорее всего ничего не получится – слушатель оценит ваш ответ исходя из собственных предпочтений и представлений о возможных решениях, которые могут далеко не совпадать с вашими позициями. Очевидно, в его глазах это выставит идеи свободы непривлекательными, а то и вовсе несостоятельными.

Разумеется, моделирование возможных решений важно, полученный ответ всё же способен выступать в качестве убедительного довода, однако он не может быть чем-то большим, чем дополнением к основной аргументации. А сама основная аргументация должна показать людям то, о чём говорилось в прошлом абзаце – конкретного и обязательного решения не существует!

Но как всё же та или иная проблема будет решена? Да очень просто – так, как сам человек захочет исходя из собственных предпочтений и взглядов. Вот как каждый человек подойдёт к решению своих проблем, так они решены и будут. Если же брать общие для множества людей вопросы и проблемы, то они будут решены исходя из того, как люди договорятся их решать. Каждый человек может объединяться в ассоциации с другими людьми ради создания собственного общественного порядка, распространяющегося на членов этой ассоциации.

Поэтому необходимо спрашивать слушателя о том, как он сам бы решил ту или иную проблему, если бы возможность принимать решение находилась в его же руках, а реализация распространялась на тех, кто имеет с ним соответствующие соглашения или участвует в одной ассоциации. Его ответ на ваш вопрос будет ответом и на его вопрос. Только так идея свободного общества может быть объяснена наиболее точно и привлекательно. Лишь так получится донести, что она состоит в методе – свободе деятельности, договорённости и ассоциации, а также ненасильственном сосуществовании, но цели при этом могут быть совсем разными.

Конечно, это не прозвучит убедительно для тех, кто беспрекословно считает, что реализация своих личных стремлений или стремлений некой разделяющей их взгляды ассоциации требует насильственного принуждения других людей к принятию их идеалов. Скорее всего в данной ситуации необходимо применять аргументы, демонстрирующие отрицательные экстерналии насилия и дискредитирующие его как явление в целом. Но если и это не прозвучит убедительно, тогда остаётся лишь прекратить разговор. В конце концов объяснять что-то людям, имеющим сильные насильственные убеждения (или даже склонности к совершению насилия) просто бессмысленно, на них можно только надавить осуждением, остракизмом и различными санкциями, а также от них стоит готовиться защищаться, ибо они при первой же возможности и вас решат принудить силой к подчинению.

Позолоченный век в США и его кризисы

Хорошо, признаю, ФРС облажался. Допустим, Федрезерв действительно надувал финансовые пузыри во время войны и даже после, что привело к депрессии 1930-39 гг. Но как быть с паниками 1873 (а впоследствии долгой депресии 1873-79 гг.), сокрушительной 1893 и затянувшейся депрессией до 1896, и краткосрочной 1908. Никакой ФРС там и близко не пахло.

Причем я делаю акцент больше на депрессии 1893, т.к. она самая ужасающая по масштабам и урону (уступающая разве что той самой, великой). Процент безработицы достиг 17-19% в самый пик! И ведь всё это происходило в период правления Гровера Кливленда, которого считают самым либертарианским президентом США. Он был за: низкие налоги, невмешательство в экономику. И против: высоких тарифов (которые тогда были просто огромны!), субсидии бизнесу, пенсий и материальной помощи пострадавшим (например отказался выделить 100000$ пострадавшим при неурожае фермерам в Техасе 1887 году). Ну и накладывал бо…то есть вето на антиконституционные (как он считал) законы, которые хотел протолкнуть конгресс. Кстати, что думаешь о нём?

Анальный фокусник

И снова мне на помощь в ответе на вопрос приходит Павел Усанов. В прошлый раз я сослалась на его препринт 2014 года Великая депрессия и Новый курс — уроки для современности. На сей раз сошлюсь на более свежий препринт 2018 года Позолоченный век и Прогрессивная эра в США: уроки для современности. Вот, кстати, видео, в котором он делает доклад на эту тему:

Ну а в качестве старшего братика, который излагает всё куда детальнее, но которого мало кто будет читать, на сей раз выступает книжка Милтона Фридмана и Анны Шварц Монетарная история Соединённых штатов: 1867-1960. Оттуда я буду брать иллюстрации.

Кризис 1873-1879

Видим, что в это время снижение деловой активности сопровождалось снижением денежной массы, снижением цен и – внимание! – повышением реальных доходов. Иначе говоря, производство росло бешеными темпами – и это несмотря на дефляцию (причины дефляции хорошо известны: США возвращались к полноценному конвертированию долларов в золото после того, как навыпускали уйму необеспеченных гринбэков в годы Гражданской войны). Таким образом, дефляция не обязана приводить к замедлению производства. В общем, называть этот период депрессией как-то странно, скорее это просто структурная перестройка экономики в условиях быстрого экономического роста и снижения денежной массы. В двадцатые годы 20 века тоже был бешеный экономический рост – но сопровождавшийся раздуванием денежной массы, о чём я писала, отвечая на вопрос про Великую депрессию.

Кризис 1893-1896

Кризису предшествовало значительное увеличение денежной массы, с 210 до 308 млн долларов на счетах Казначейства за период с с 1879 по 1888 годы. Это было связано с умножением числа сторонников мягких денег: возврата гринбэков, то есть необеспеченных казначейских билетов, или же неограниченного выпуска серебряных долларов (как раз в это время серебро начало резко дешеветь, потому что темпы его добычи увеличились). Между тем биметаллический стандарт предполагал фиксированное соотношение между ценой золота и серебра. Какие это таит возможности для арбитража, все желающие могут в популярной форме прочесть у Элиезера Юдковского в четвёртой главе фанфика Гарри Поттер и методы рационального мышления. К чему приводит упорство государства в сохранении биметаллического стандарта, можно также прочесть у Сайфеддина Аммуса в Биткоиновом стандарте, где обобщён опыт не только США, но и, например, Китайской империи.

Добавим к этому, что, хотя в США в это время ещё не было ФРС, зато существовала нерегулируемая эмиссия банкнот примерно 8000 банков в условиях частичного резервирования. Поэтому, когда все эти факторы денежной экспансии проработали достаточно долго, достаточно было любого скачка конъюнктуры, чтобы случилась банковская паника. Она и случилась в 1893 году. В условиях частичного резервирования это неизбежно означало банкротство множества банков. Объём денежной массы резко сократился, вслед за ним сократился объём инвестиций.

Вместе с тем, хотя на пике кризиса безработица и выросла до значительных величин, а доходы упали, рынок очень быстро подстроился под новые условия, и вскоре она вновь упала. Так что и здесь мы видим тенденцию: кризис быстро проходит, если государство не дёргается и не пытается лечить его регулированием. На иллюстрации видно классическую V-образную структуру кризиса: быстрый спад, быстрое восстановление. Реальный доход восстановился до докризисного уровня уже в 1895г.

Кризис 1908 года

То же самое: кредитная экспансия (денежная масса выросла с 261 млн долларов в 1897 г. до 339 млн долларов в 1906 г.), банковская паника, V-образный характер кризиса, и чуть больше года на восстановление к докризисным показателям.

Гровер Кливленд (президент в 1885-1889 и 1893-1897)

Как нетрудно видеть по датам президентства, кризис 1893 года никак не мог быть заслугой Кливленда, потому что он только-только принял дела у своего республиканского предшественника Бенджамина Гаррисона. Так что скорее ему следовало бы поставить в заслугу быстрый выход из кризиса, и рекордное число вето, которое он наложил на законопроекты, принятые Конгрессом, как раз этому способствовали: он препятствовал раздуванию государственных расходов (позднее точно так же отреагировал на кризис 1921 года Уоррен Гардинг – и с тем же успехом), отстаивал снижение пошлин, зарубил законопроект об эмиссии дополнительных серебряных долларов, а проблему золотого резерва Казначейства решил привлечением частного капитала – синдикат из нескольких финансистов попросту выкупил достаточное количество облигаций.

Кливленд оказался единственным президентом в истории США, который умудрился просидеть два срока не подряд – и это характеризует накал страстей, царивший в то время вокруг вопроса о том, что полезнее – Laissez Faire или регулирование экономики. К сожалению, борьба Кливленда с нарастанием этатизма оказалась в конечном итоге проигранной: если при нём Демократическая партия в противовес Республиканской оставалась практически либертарианской, то дальше демократов сожрали влившиеся к ним сторонники Михаила Светова партии популистов, и с тех пор вместо выбора между свободой и этатизмом граждане США выбирают между гигантской клизмой и сэндвичем с дерьмом.

Аргументы для благонамеренных этатистов

Частенько приходится употреблять подобную фразу в споре с непробиваемыми этатистами:

“Поддерживая государство, ты инициируешь насилие, в том числе против меня, поэтому к тебе будет применяться ДС, пока не прекратишь!”

Можешь написать пост на эту тему, в котором аргументируешь, почему это именно так и есть?

Битарх

Позволю себе две цитаты. Первая из фильма “Брат-2”: “Сила в правде”. Вторая, из Михаила Светова: “Ты можешь быть тысячу раз прав, но что с этого толку, если ты бессилен?”

При этом персонаж, произносивший первую тираду, предпочитал утверждать свою правду применением силы, а автор второго высказывания ограничивается исключительно донесением своей правды до людей в вербальной форме. Оба, несмотря на видимое противоречие между словом и делом, преуспели в своих начинаниях.

О чём это должно нам сказать? О том, что – и тут я приведу третью цитату, автором которой по преданию, является Аль Капоне: “Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом”.

Так вот. Когда вы угрожаете этатисту доктриной сдерживания, вы как бы говорите ему: “чувак, у меня есть пистолет, поэтому я прав”. При этом он уверен, что сила в правде, правда же в том, что он лично против вас агрессию непосредственно не инициировал, а всего лишь вербально поддержал государство. То есть вы угрожаете человеку расправой за слова, к тому же с довольно невнятными претензиями, ведь поддержкой государства можно объявить всё, что угодно. Вон, многие украинцы обвиняют русских в поддержке российской агрессии на Украине просто по факту российского подданства (ну и неправильного употребления предлогов, разумеется).

В результате этатист напрягается и ищет на вас управу, например, в лице государства. И, подозреваю, вам будет особенно обидно, если ему управу на вас найти удастся, а вам на него – нет. Иначе говоря, вы мало того, что угрожали человеку пистолетом, так ещё и пистолетом, которого у вас не было. И тут я позволю себе четвёртую цитату, совсем обидную, от персонажа комедии “Спиздили”: “Как и положено безмозглому хую — ты не разбираешься в ситуации, а теперь ты начинаешь сморщиваться, и твои яйчишки начинают сморщиваться вместе с тобой — и это потому, что на боку твоего пистолета написано — МУЛЯЖ, а на боку моего пистолета написано DESERT EAGLE .50”.

Для того, чтобы этатист если не встал на вашу сторону, то хотя бы признал ваше право на критику государства, вам нужно в первую очередь продемонстрировать, чем конкретно оно вас ущемило. Причём предъявы в духе “я, конечно, уклоняюсь от уплаты налогов, но вот НДС всё равно включен в цену некоторых покупаемых мной товаров” – это для него, разумеется, неубедительно. Точно так же и указания на то, что вашего дедушку расстреляли при Сталине, подойдут лишь в качестве вспомогательного довода: во-первых, это случилось не с вами, а с человеком, которого вы даже лично не знали, а во-вторых, всегда можно сослаться на то, что это было другое государство. Идеальным будет подобрать историю, когда государство ущемило именно ваши права, причём по беспределу, в нарушение собственных законов, причём правды у других государственных органов найти не удалось. “Меня повязали на несанкционированном митинге и сломали ногу” – опять же, подходит хреново, если вы не Константин Коновалов – вот для него это прямо-таки идеальный кейс: не имел никакого отношения к акции, был задержан за три часа до её начала, с нарушением закона о полиции, получил телесные повреждения – и в довершение всего суд его же и оштрафовал. Если у вас найдётся нечто столь же убедительное, симпатии этатиста, конечно, будут на вашей стороне. Для начала вам важно продемонстрировать, что государство это не просто бандит, а бандит-беспредельщик, действующий не по понятиям.

Далее неплохо было бы сказать что-нибудь вроде “да ты и сам прекрасно всё понимаешь, наверняка у тебя тоже случалась подобная хуйня”, и пусть он тоже расскажет что-нибудь из своей практики. В России принято прибедняться и жаловаться на жизнь, так что собеседник скорее почувствует себя неловко, если окажется, что именно его государев сапог обошёл своим вниманием, и либо что-нибудь присочинит, либо вспомнит произошедшее со знакомыми, или просочившееся в прессу.

А вот затем уже имеет смысл подводить собеседника к мысли, что если бандит не живёт по понятиям, то какое он имеет право требовать, чтобы по понятиям обращались с ним самим. А потому и утаить от него бабло – доблесть, и помочь другим, нагнутым по беспределу – хорошее начинание, и поддерживающие этих отморозков – суки позорные.

Ну и на закуску можно посмаковать истории о том, как людей штрафуют за благоустройство собственных кварталов, как панки ремонтируют детские площадки, как основатель Вымпелкома финансировал науку, а его объявили иностранным агентом – короче, подвести бывшего этатиста к мысли, что государевы люди умеют только ленточки перерезать, а по факту-то все блага люди обеспечивают себе сами, да ещё вынуждены обходить капканы, расставленные теми самыми государевыми людьми.

Не бывает непробиваемых этатистов. По крайней мере, в России.

В амперах, брат

«Десять казней египетских» как пример доктрины сдерживания

Колонка Битарха

Можно по-разному относиться к правдивости описанных в Библии сюжетов, но их философский смысл это не отменяет. Довольно интересная идея была описана в книге «Исход», известная как «Десять казней египетских». Она по сути рассказывает идею применения стратегии, известной сегодня как «deterrence by punishment» или доктрина сдерживания (ДС), за два тысячелетия до исследований корпорации RAND в середине 20-го века.

Этот библейский сюжет, в современных терминах, описывает борьбу за право на сецессию определённой группы меньшинств от государства. Тем кто не читал Библию или уже не помнит о чём речь, напомним его суть. В Древнем Египте евреи были на положении рабов, фараон категорически отказывался их отпускать. Моисей, глава еврейской общины, пригрозил фараону несчастьями для него самого и его подданных пока, тот не согласится отпустить евреев. Эти несчастья («казни египетские») с каждым разом становились всё более тяжёлыми — от вполне безобидного покраснения воды в Ниле и нашествия жаб до смерти младенцев-первенцев у фараона и его подданных. Девять раз фараон отказывался отпускать евреев, на десятый отпустил.

Таким образом, фараон непрерывно инициировал агрессию по отношению к евреям, удерживая их в рабстве. Издержки по их удержанию были минимальными, прибыль огромная. После начала Моисеем «кампании сдерживания» издержки фараона стали постепенно нарастать (соответственно, прибыль и моральное удовлетворение от удержания евреев стали снижаться). В определённый момент издержки удержания превысили совокупную прибыль от их удержания, и фараон сдался.

Как это можно применить к современности? Очень просто — считать всех сторонников этатизма своими врагами, постоянно инициирующими агрессию против нас через институт государства. Постоянно повышать издержки инициации насилия, пока выгода от зарплаты, социального положения или морального удовлетворения не станет меньше ущерба, который будет им наносится.

Кто-то призывает бить цепями оппозиционеров? Фото, имя и адрес появляются в свободном доступе, и у такого человека заканчивается спокойная жизнь. Бабки из отрядов Путина вламываются в ваш офис? Имеете полное право применить против них хотя бы перцовый баллончик (хотя, конечно, безопаснее будет обладать при этом лицензией охранника и договором со штабом Навального, куда эти бабки вламываются). Учителя в школе называют вас пятой колонной и врагами народа? Их фото появляются в подъездах, каким-то странным образом заедает замок во входной двери, приходится покупать растворители для очистки двери и стен, просыпаться от ударов снежка в окно, и так далее.

Конечно, этого недостаточно, ведь Моисей не только просил Господа о насылании казней, но и увещевал фараона. Так что нужно не только выражать своё фи сторонникам государства, но и разъяснять желаемую альтернативу, и поощрять за раскаяние, иначе насылаемые казни будут видеться им бессмысленной травлей, и это лишь ожесточит их, или вгонит в пучины апатии.

Анархия, панархия и этатизм

Джон Зьюб (John Zube), 1986

Конспект от Aegis Mirijam

Полный английский текст взят с сайта panarchy.org – крупнейшей библиотеки текстов о панархии.

Анархия и Панархия не являются двумя противоположными формами социальной организации. На самом деле Панархия главным образом – метод решения проблем социальной организации и при помощи этих методов анархия, а также этатизм или коммунизм, или любая возможная социальная модель, может быть реализована и осуществлена теми, кто разделяет эту идею.

Панархисты призывают к свободе действия для этатистов, также, как и для всех других.Каждый мог бы иметь те режим и условия, которые они выбрали, в таком случае им больше не нужно было бы бояться и бороться друг с другом.Больше никаких принудительных “браков” с любым правительством, армией, профсоюзом или школой. Каждый индивид должен быть свободен отделиться от любого из них, сделав односторонние заявления, и присоединиться или установить любые альтернативы, которые могут ему понравиться, всегда за свой счет и на свой риск.

Панархизм – это не что иное, как свобода разъединения и объединения, последовательно применяемая в сферах, где она до сих пор не реализована, а именно в политических, экономических и социальных отношениях.

Либертарианцы говорят: Пусть те, кто верит в религию, имеют религию; пусть те, кто верит в правительство, имеют правительство; но пусть те, кто верит в свободу, имеют свободу и не заставляют их принимать религию или правительство, которых они не хотят.

Чарльз т. Спрэдинг

Анархисты не должны угрожать их вере разрушением, однако могут пытаться донести им их словами или их собственными совместными и конкурирующими примерами жизни.

Нет разницы между последовательным либертарианством и анархизмом. Их общая основа – добровольность, самостоятельность, естественные права и свободы, индивидуальный суверенитет, свободный выбор. Речь идет только о потребительском суверенитете по отношению к так называемым “государственным услугам”.

Полное избирательное право включает в себя право голосовать за себя вне любой принудительной политической, экономической и социальной системы и в любой системе, которая соответствует собственному индивидуальному выбору или изобретению, и иметь, кроме того, все другие избирательные полномочия, которые вы хотите иметь – но только среди единомышленников добровольцев.

Противопоставление партийной политики и партийной власти не требует противопоставления политической, экономической, социальной и военной политики индивидуального сепаратизма, а, напротив, требует такого последовательного противопоставления территориальному этатизму и экстерриториальной автономии. Только полная экстерриториальная автономия для всех несогласных может установить мир, справедливость и свободу для всех.

Панархизм предлагает предоставить возможность отказа от военной службы по соображениям совести, обязательного налогообложения, профсоюзов и посещения школ и других конкретных принудительных практик, но также от всеобъемлющим против всех принудительных, исключительных, территориальных, политических, экономических и социальных систем, институтов и практики. Практика панархизма подразумевает индивидуальный сецессионизм и личную или нетерриториальную правовую организацию на добровольной основе,независимо от того, являются ли сецессионисты и добровольные партнеры анархистами или этатистами.

Панархисты тоже будут ошибаться и повторять ошибки. Но они сделают это с решающей разницей:

Их ошибки будут совершаться только за свой счет, а не за счет политиков, бюрократов и правящих партий, во многом за счет других людей, даже инакомыслящих.

Панархия также опирается на полное признание всех индивидуальных прав – в той мере, в какой они известны, обнародованы и поняты. Поскольку индивидуальные права предлагают только варианты или сферы свободных действий, какими бы естественными они ни были для полностью взрослых и просвещенных людей, они не обязывают людей использовать их в полной мере.

Можно было бы суммировать цели и средства панархистов с такими заявлениями, как: этатизм для этатистов, анархия для анархистов, свободная торговля для торговцев, протекционизм для протекционистов, ненасилие для пацифистов, защитная сила для тех, кто видит свое оправдание против инициированной агрессии, капитализм среди согласных взрослых и любой вид социализма для тех, кто желает его для себя.

Панархия, как только она будет осознана, даст анархистам возможность наслаждаться анархическими отношениями между собой, прямо здесь и сейчас, без помех со стороны этатистов.Более того, как только анархисты примут панархистскую терпимость, они будут иметь общую платформу с этатистами и всеми другими группами меньшинств, которые хотят поддерживать или реализовывать различные идеалы между собой, следуя панархии.