Тег: насилие

Откуда произрастают расистские предрассудки и на что либералам действительно стоит обращать внимание

Волюнтарист, Битарх

Есть один факт – подавляющее большинство людей не совершает и не принимает никакого участия в насильственной преступности. Несмотря на возникающие у некоторых людей предрассудки по отношению к представителям других этнических и языковых групп, народов, рас, сексуальных и прочих меньшинств, спорить с этим фактом бессмысленно даже в их случае. Впрочем, почему такие предрассудки вообще возникают, кто в них виноват и на кого либералам, стремящимся их искоренить, стоит обратить внимание в первую очередь?

Доля вовлечённых в насильственную преступность людей очень мала относительно всего общества, но своими действиями они причиняют много вреда и тем самым привлекают огромнейшее внимание. Таким поведением меньшинство насильников портит репутацию уже целых групп людей, к которым они сами принадлежат, в глазах представителей других групп и вообще всего общества. Поэтому либералам, мечтающим построить гармоничное мультикультурное общество, в первую очередь стоит обращать внимание именно на этих насильников, поскольку присутствие таковых лишь создаёт проблемы и мешает достижению открытого толерантного общества с нормальным отношением к мирным представителям меньшинств, которых среди них подавляющее большинство. Одни лишь обвинения других в расизме и прочих пороках мало чем им могут помочь на самом деле, пока настоящий корень проблемы, которую они хотят решить, попросту игнорируется.

При рассмотрении этой проблемы нам никак не обойтись без понимания теории механизма ингибирования насилия, по которой индивиды, способные совершать насильственные нападения, попросту страдают расстройством, не позволяющим им испытывать отторжение и сопротивление к причинению вреда другим людям. Конечно же, такое расстройство нуждается в разработке и применении эффективной терапии, возвращающей ингибирующий контроль над агрессией. Но пока таковой нет, по крайней мере стоит отделять насильственных индивидов от всех остальных. Например, обществам, свободно принимающим мигрантов, стоило бы как ради своего блага, так и ради блага большинства самих же мигрантов тестировать их на наличие нарушений в работе ингибитора насилия и способность к его совершению, и не впускать к себе ту их меньшую часть, у которой они будут обнаружены.

Не существует плохих народов, народов-преступников, народов-насильников и прочего подобного бреда, который можно услышать от людей с расистскими взглядами. Но в любом народе, к сожалению, в том или ином количестве пока присутствует меньшинство людей, способное легко совершать насилие. И именно оно привлекает к себе больше всего внимания и сильнее всего портит репутацию своих же народов. Поэтому и проблему предрассудков по отношению к меньшинствам либералам стоит начинать решать именно с них. Ну и, конечно же, не помешает также доносить всем тот факт, что подавляющее большинство людей насилия не совершает и проблема лишь в небольшом количестве насильников.

Что зачастую не учитывается в оценке репродуктивного успеха насильственных индивидов

Волюнтарист, Битарх

Насильственное поведение и психопатические предрасположенности долгое время и в ходе многих исследований считались адаптивными чертами, которые должны давать репродуктивное преимущество. Конечно, более актуальные исследования такой взгляд опровергают. Исследования племенных народов не нашли реального преимущества убийц в количестве детей над неубийцами. Исследования психопатических личностей хоть и показывают их успех в романтических отношениях (что объяснимо манипулятивным поведением и способностью пользоваться чувствами других ради своей выгоды), но далеко не всегда именно в долгосрочных отношениях и в заведении детей. Такие контринтуитивные для многих на первый взгляд выводы на самом деле очень логичны, если мы посмотрим на то, что представляют из себя сами насильственные индивиды и как это влияет на успех в продолжении рода.

Стоит задаться одним простым вопросом: а зачем насильственному индивиду вообще нужны дети? Ответ на этот вопрос довольно очевиден в случае нормальных людей, которые хотели бы о ком-то заботиться, кого-то воспитать, оставить что-то после себя в будущем, просто потому что они чувствуют в этом необходимость. Но насильников куда реже волнуют подобные вещи, им более интересна непосредственно личная выгода здесь и сейчас, чему необходимость о ком-то заботиться или переживать за далёкое будущее может лишь помешать. Конечно, это не значит, что такие переживания у насильственных индивидов в принципе отсутствуют, они могут быть выражены настолько же, как и у нормальных людей. Но по крайней мере в среднем ожидать этого от них стоит реже.

Даже если просто пролистать интернет, например зайти на сайт «Квора», где различные люди общаются в формате вопросов и ответов, то можно увидеть подтверждения тому, что говорят актуальные исследования. Приведём в качестве примера комментарий одной женщины, отвечающей на вопрос о том, хотят ли психопаты иметь детей. Она обращает внимание как на свой эгоизм, нежелание о ком-то заботиться и тратить своё время, так и на негативные аспекты, связанные с заведением детей. Она считает, что большинство родителей несчастны, и что заведение детей – это «адский культ».

Однако стоит отметить, что существуют и причины, почему психопат может стремиться к заведению детей. В первую очередь отметим социальное влияние. В прошлом сознательно и открыто отказываться от создания семьи и продолжения рода было чем-то неприемлемым и осуждаемым, такого человека скорее всего многие считали бы ненормальным. Подобное давление могло играть свою роль, как и его отсутствие наверняка играет в современном мире, где отказ от семьи и детей становится абсолютно нормальным личным выбором. Конечно, нормальный человек с присущими ему ранее перечисленными чувствами зачастую всё ещё будет склонен к тому, чтобы завести детей, самый минимум хотя бы одного ребёнка. А вот у психопата в таких условиях куда выше вероятность стать крайне убеждённым «чайлдфри» (не в обиду ненасильственным людям, которые решили не заводить детей).

Также причиной могут быть личные убеждения человека, всё ещё остающееся в некоторых ситуациях социальное влияние, поощряющее заведение детей и осуждающее отказ от этого, или даже просто случайная беременность. Но даже если психопат и заведёт ребёнка, то он вряд ли сможет повлиять на него положительным образом. Напротив, скорее всего результатом будет психологическая травма у ребёнка, что лишь снизит уже его репродуктивный успех в будущем. Как видим, насилие снова не является адаптивной чертой в долгосрочной перспективе.

Хорошо, что психопаты всё же менее успешны в продолжении рода, нежели нормальные и психически здоровые индивиды, особенно в современных социальных условиях. Хотя было бы ещё лучше, если бы вообще никто из них не заводил и не воспитывал детей, по крайней мере пока не будет разработана эффективная терапия их состояния, нацеленная на восстановление функции недостающего им механизма ингибирования насилия.

Каково влияние генетики и среды на способность совершать насилие

Волюнтарист, Битарх

Разные способности и склонности человека в плане его характера и поведения, конечно же, возникают ввиду нейрофизиологических особенностей, формируемых как генетически, так и под влиянием среды. Но спорным вопросом нередко является то, в каком отношении эти два типа факторов определяют личность человека. Особенно споры могут касаться проблемы насилия – какова в ней роль врождённых предрасположенностей человека и социального окружения, в котором он находится? Давайте попробуем дать на этот вопрос чёткий ответ.

Начнём с исследования, рассматривающего вопрос генетического риска возникновения психопатии у 7-летних детей. Важными компонентами психопатических предрасположенностей являются черты бездушия-бесстрастия (callous-unemotional traits), проявляющиеся нехваткой эмпатии, вины и других социальных эмоций, а также антисоциальное поведение, проявляющееся повышенной агрессивностью. Как показало это исследование, совпадение обоих компонентов у детей имеет крайне высокий уровень наследственности – 81%. При этом в случае наличия у детей только антисоциального поведения наблюдается умеренный уровень наследственности – 30%.

Разница между этими двумя группами детей состоит в том, что представители первой группы, у которых наблюдаются черты бездушия-бесстрастия, способны именно на преднамеренное антисоциальное поведение и насилие. Они имеют высокий риск развития психопатии и склонности к насильственной преступности во взрослом возрасте, а также тяжело поддаются воспитательным мерам. Их состояние более усугублённое, нежели состояние детей из второй группы, чьи проблемы с поведением не настолько серьёзны и долгосрочны.

Стоит привести ещё одно исследование, в котором изучалась устойчивость разных типов агрессии от детства к подростковому возрасту. Устойчивость реактивной агрессии, возникающей как реакция субъекта на фрустрацию или угрозу (защитная агрессия тоже относится к реактивной), может быть объяснена в почти равной степени генетически (48%), а также влиянием среды – общим (11%) и раздельным (41%). Однако устойчивость проактивной агрессии, т. е. использования агрессивных действий для осуществления тех или иных стремлений и преднамеренного причинения вреда людям, была преимущественно генетически (85%) опосредована. Кроме того, стоит упомянуть, что в более взрослом возрасте всё ещё сохраняется сильная генетически опосредованная устойчивость черт бездушия-бесстрастия. Так, между 17 и 24 годами она составляет 58%.

Способность совершать преднамеренные акты насилия, или же проактивная агрессия, определённо имеет крайне сильное генетическое влияние. И это соответствует концепции механизма ингибирования насилия, по которой среднестатистический и здоровый индивид испытывает реакцию отторжения и сопротивление к причинению другим людям вреда. Этот механизм выражается как врождённый безусловный рефлекс, он возник в ходе биологической эволюции человека, а черты бездушия-бесстрастия и психопатические предрасположенности являются результатом нарушения его корректного функционирования.

Как мы можем видеть, это нарушение, ведущее к способности на преднамеренное насилие, определённо можно называть генетическим отклонением, наилучшим лечением для которого станет разработка соответствующей генной терапии. Довольно сильными кандидатами для её применения можно назвать гены, связанные с корректной работой серотониновой системы, такие как MAO-A, SERT, TPH2, а также гены рецепторов 5-HT1A/1B.

Немного иначе обстоят дела с реактивной агрессией. Её повышенный уровень часто связывают с гиперчувствительностью к угрозам, и это может свидетельствовать не только о нарушении работы ингибитора насилия, но и механизмов реагирования на угрозы. Поскольку, как нам говорит концепция эффекта превосходства угрозы, эти механизмы активируются как на врождённые угрозы (например, змей и пауков), с которыми человек сталкивался в ходе своей эволюции, так и адаптируются к угрозам с приобретением опыта, влияние среды играет немалую роль в их корректном функционировании наряду с генетикой.

Экономическая цена насилия

Волюнтарист, Битарх

В 2017 году Институт экономики и мира выпустил отчёт, в котором была проведена комплексная оценка мировых экономических потерь от деятельности, нацеленной на «сдерживание, предотвращение и ликвидацию последствий насилия». Как оказалось, насилие нам обходится в 13,6 трлн. долларов в год или 13,3% от мирового ВВП (оценка дана за 2015 год). Чтобы представить это в перспективе, 10-процентное сокращение экономического воздействия насилия высвободит больше средств, чем общая стоимость мирового экспорта продовольствия или общий объём глобальных прямых иностранных инвестиций в 2014 году. Это гигантские значения.

Основную роль в данном вопросе играют военные траты, которые достигают 6,16 трлн. долларов или 45% от всех экономических потерь от насилия. Расходы на внутреннюю безопасность, такие как траты на полицию, судебную систему, тюрьмы и частную безопасность, составляют 3,5 трлн. долларов или 26% от всех потерь. Стоит также выделить убийства и насильственную преступность, которые прямым образом приводят к медицинским тратам и потере дохода пострадавшими, а косвенно к потере ими продуктивности, а также продуктивности их семей и друзей ввиду психологических последствий. На это приходится 1,79 трлн долларов или 8% от всех потерь. Конечно же, насилие приводит к множеству других потерь, например связанных с внутренними и внешними конфликтами, а также беженцами, следующими за ними.

Разумеется, в эту оценку не получится добавить некоторые менее очевидные потери, особенно те, которые связаны с совершением системного насилия и упущенной выгодой. Конечно, мы уже учли траты на военную и силовую сферы, а также потери от частной насильственной преступности. Но сколько бы пользы могли принести средства, если бы они были инвестированы в продуктивную деятельность, а не отняты государствами на спонсирование силовых структур, а также бюрократизированных, коррумпированных и неэффективных других государственных структур? Сколько потенциала было утеряно от причинения вреда насильниками, как теми же государственными, например в преследовании людей и войнах, так и частными? Очевидно, реальные экономические потери от насилия будут намного выше 13,3% от мирового ВВП в год, эта оценка является лишь самой минимальной, от которой можно отталкиваться.

Мы бы могли потерять намного меньше, если бы инвестировали средства в решение проблемы насилия, а не в его сдерживание и ликвидацию последствий. В статье Института экономики и мира указывается, что доллар, инвестированный в образование, принесёт больше пользы и сильнее поспособствует поддержанию мира, нежели доллар, инвестированный в тюрьмы. Но мы также не должны забывать и о том, что источником всего серьёзного насилия является меньшинство патологических индивидов с нарушением работы ингибитора насилия, которые не испытывают ничего плохого к причинению вреда другим людям. Доллар, инвестированный в разработку эффективной терапии, восстанавливающей ингибирующий контроль над агрессией у тех, кому его не хватает, позволит избавиться от потерь от насилия на порядки больших, нежели такая инвестиция. Много средств, времени и человеческих жизней может быть спасено и направлено на продуктивную деятельность, повышающую благосостояние каждого.

Связь между возрастом и склонностью к насилию у человека

Волюнтарист, Битарх

Как известно, основная часть преступлений, включая насильственные, совершается в возрасте 15-25 лет, после которого преступная активность индивидов снижается, если и вовсе не прекращается. Существуют даже утверждения, что подобная связь между возрастом и преступностью универсальна для разных групп людей и обществ, а значит это явление имеет сильную биологическую детерминированность. Нередко снижение преступной активности с возрастом связывают с формированием нервной системы и развитием эмоционального контроля.

Для полноценного понимания рассматриваемой нами темы стоит упомянуть один важный биологический фактор. Среднестатистическому и здоровому индивиду свойственно наличие ингибитора насилия, вызывающего реакцию отторжения к причинению вреда другим людям. Конечно, с возрастом его функция развивается, но этот процесс уже можно наблюдать в возрасте 4-7 лет, а в качестве безусловного рефлекса, автоматически активирующегося при наблюдении сигналов бедствия (выражений грусти, страха, боли), ингибитор насилия присутствует у человека с самого рождения.

Очевидно, совершение насилия требует, чтобы функция ингибитора насилия у человека была нарушена или подавлена. Но очень важно отметить, что такое нарушение само по себе насилие не провоцирует. Оно лишь значит, что к совершению насилия остаётся на один сдерживатель меньше. И здесь в дело уже вступают социальные факторы, которые и опосредуют связь между возрастом и преступностью. Их список выглядит следующим образом:

– преступники со временем начинают понимать, что их деятельности даёт не так уж много выгоды в сравнении с рисками, которые они несут, и потраченными усилиями;
– с возрастом люди стремятся к тому, чтобы «осесть», а негативное влияние сверстников в молодом возрасте заменяется позднее на социальное неодобрение;
– преступники могут потерять с возрастом партнёров для совершения преступлений ввиду их гибели, заключения или потери к ним доверия;
– снижение физических способностей ввиду старения делает преступления более опасным и менее успешным занятием;
– склонность к преступности снижает и жизненный опыт, потеря стремлений, требующих её, или же получение легальных методов их удовлетворения.

Как мы видим, многие социальные обстоятельства со временем делают преступность менее выгодной в глазах самих преступников. Но есть и такие обстоятельства, которые могут вернуть насильственные стремления. Существует распространённое мнение, что в геноциде в Руанде основная доля насилия была совершена молодыми людьми возраста 19-20 лет. Однако как показывают данные, основными участниками насилия были мужчины старше 30 лет. Медианный возраст всех преступников во время геноцида составил 34 года. И лишь треть их была вовлечена именно в насильственные преступления.

Стоит также упомянуть, что старение зачастую связано с нейродегенеративными процессами, и это может поспособствовать повышенной агрессивности. В качестве примера можно привести страдающих болезнью Альцгеймера. Особенно стоит обратить внимание на функционирование у них серотонинергической системы, отвечающей за механизм ингибирования насилия. Исследования связывают нарушение её функции с повышенной агрессивностью, наблюдаемой у страдающих Альцгеймером, которые имеют сниженную плотность серотониновых 1A рецепторов. При этом агрессивность остаётся на низком уровне у тех пациентов, чья плотность 1A рецепторов не снижена.

Можно сделать вывод, что связь возраста и преступной активности, включая насильственную, опосредуется не биологическими, а социальными факторами. Большинство индивидов не склонно к ней ввиду достаточно выраженного ингибитора насилия. Но те, у кого можно наблюдать его недостаток, зависимы в проявлении своей насильственности от влияния среды. И некоторые социальные факторы могут побудить их к насилию в любом возрасте. Также, по-видимому, эти индивиды рискуют проявлением повышенной агрессивности ввиду старения и нейродегенеративных болезней, однако стоит отметить, что это редко может перерасти в реальную преступную активность ввиду их состояния и возраста.

Как насильственные личности оценивают сами себя и что с этим делать

Волюнтарист, Битарх

Понимание патологичности насильственного поведения может сталкиваться с проблемой того, что человек, который ввиду дисфункционального ингибитора насилия способен легко его совершать, вряд ли станет оценивать себя как нездоровую личность. Многие расстройства приводят к явно ощущаемым человеком негативным симптомам, таким как тревожность, ухудшение настроения, депрессия, суицидальные мысли и другие. Но дело обстоит сложнее, когда расстройства само по себе не причиняет страданий. Способность совершать насилие как результат отсутствия у человека реакции отторжения и сопротивления к причинению вреда другим людям относится именно к таким расстройствам. Давайте разберёмся с этой проблемой более детально и выясним, что нам ввиду этого важно понимать о насильственных личностях.

Хорошим вариантом будет посмотреть на людей с психопатическими предрасположенностями, поскольку психопатия является непосредственным результатом нарушения работы ингибитора насилия. Как пишет Роберт Хаэр, разработавший известный тест-опросник на оценку признаков психопатии PCL, психопаты имеют нарциссическое и чрезвычайно завышенное представление о своей самооценке и важности, поистине поразительный эгоцентризм и чувство собственного достоинства, они считают себя центром вселенной, высшими существами, которые имеют право жить по своим собственным правилам. Также он рассматривал вопрос лечения психопатов. По его словам, термин «лечение» подразумевает, что есть что лечить: болезнь, субъективный дистресс, неадекватное поведение и т. д. Но, насколько мы можем определить, психопаты вполне довольны собой и не видят необходимости в лечении, по крайней мере, в традиционном смысле этого слова.

Определённо, психопаты имеют завышенное представление о себе. Они считают себя важными и достойными. Они часто чувствуют, что вправе жить по своим собственным правилам и думают, что законы к ним неприменимы. Они склонны иметь грандиозные представления о своём потенциале. Они считают, что заслуживают быть генеральным директором компании, или убеждены, что лучшие во всех делах.

Такие характеристики личности насильственных индивидов неудивительны. Ещё с самого детства они не испытывают никаких негативных чувств, когда причиняют другим вред, и соответственно считают это нормой. Проявления эмпатии, сочувствия и неспособность совершать насильственные нападения, что присуще среднестатистическому и здоровому индивиду, ими воспринимается за слабость. Возможно, именно это предрасполагает их ставить себя выше других.

Всё это, конечно же, препятствует искоренению насилия из общества, поскольку сами насильники зачастую не считают себя ненормальными и больными. Об этом им стоит всегда напоминать, ссылаясь на теорию механизма ингибирования насилия и патологичность их состояния по медицинским определениям. В частности, можно вспомнить критерии расстройства Уэйкфилда, которым состояние соответствует в том случае, если оно возникает в результате неспособности какого-то внутреннего механизма выполнять свою биологическую функцию (в нашем вопросе это касается ингибитора насилия) и приводит к причинению вреда.

Но самым эффективным методом будет оказывать на них сильное социальное давление. Человек с дисфункцией ингибитора насилия должен понимать, что никто с ним не рискнёт иметь какие-либо дела до тех пор, пока он не согласится на терапию, восстанавливающую ингибирующий контроль. Такие люди опаснее даже страдающих инфекционными заболеваниями, которых без прохождения лечения сейчас вряд ли кто-то возьмёт на учёбу, работу или рискнёт с ними создать семью. Если значительная часть общества будет это понимать, а также если будет разработана эффективная терапия против насилия, то насильственные люди станут лечиться уже исходя из рациональных соображений. Конечно, будут и те, кто не станет этого делать даже при социальном давлении. За ними нужно внимательно следить и быть готовыми к самозащите, которая также может включать применение терапевтических препаратов к совершающему нападение.

Агрессия и тестостерон

Волюнтарист, Битарх

Проявления агрессии у самцов животных и у мужчин очень часто связывают с половым гормоном тестостероном. Так, за снижением уровня тестостерона должно следовать и снижение агрессивности, а за повышением его уровня – крайне высокая агрессивность. Конечно, агрессия связана с тестостероном, но её нельзя сводить исключительно к работе одного гормона в отрыве от всей остальной нейрофизиологии. Иначе можно прийти к некоторым заблуждениям, например тому, что если высокий уровень тестостерона у некоторых мужчин – это естественно, то и насильственное поведение тоже абсолютно естественно. Также подобный взгляд противоречит концепции ингибитора насилия, по которой у многих видов и даже человека присутствуют врождённые сдерживатели внутривидовой агрессии.

Для начала вспомним, что ингибитор насилия связывают с серотонинергической системой, и активация некоторых серотониновых рецепторов (1A и 1B) способна подавлять атакующую агрессию, при этом не влияя на защитную агрессию и другие формы поведения. Но как на этот эффект может повлиять тестостерон? Как показывает одно исследование, такого влияния просто нет. Тестостероновая активация агрессии и серотониновое ингибирование агрессии работают независимо друг от друга, то есть проагрессивный эффект тестостерона не состоит в подавлении серотониновой функции. А влияние серотонина на вызванную тестостероном агрессию, по-видимому, осуществляется параллельным ингибирующим путём. Как предполагается, это влияние происходит в таких областях мозга, как медиальное миндалевидное тело, гипоталамус, префронтальная кора и прозрачная перегородка (септальная область), где одновременно находятся и рецепторы половых гормонов, и серотонинергические нервные окончания.

Такое влияние серотонина необходимо для сдерживания агрессии, чтобы та не переставала быть адаптивным и функциональным поведением. Это сходится с теорией ингибитора насилия, по которой определённые внутренние сдерживатели агрессии не допускают её перерастания в насилие с причинением вреда представителям собственного вида. И раз тестостерон не нарушает работу этих сдерживателей, то он и не может быть причиной неингибируемой агрессии. Конечно, тестостерон повышает агрессивность, но в норме лишь в рамках естественных ингибирующих пределов.

Предновогоднее обращение и итоги года

Волюнтарист, Битарх

Хоть и 2022 год отличился вспышкой насилия в одной из его самых ужасных форм – военном конфликте, в рамках нашей работы по изучению насилия в человеческих взаимоотношениях и обществе он не обошёлся без достижений в противоположном, лучшем направлении, нацеленном против насилия. Раньше, говоря о том, что насилие скорее стоит называть не естественным социальным явлением, а отклонением и патологией, мы опирались лишь на отдельные факты и наблюдения, которые не демонстрировали полную картину происходящего. Это могло вызывать недоверие к подобным утверждениям ввиду всё же наблюдаемых в человеческом обществе жестоких событий.

Но теперь всё изменилось. Существование механизма ингибирования насилия мы можем уверенно называть не просто предположением и теорией, а неоспоримым фактом. Эволюционные, археологические, антропологические, военные, психологические, нейрофизиологические, генетические и многие другие свидетельства, демонстрирующие одни и те же выводы и формирующие полноценную систему, объясняющую всё, что касается насилия, лишь подтверждают это. Насилие несомненно является патологической формой поведения, результатом нарушения у человека внутренних сдерживателей агрессии, ввиду чего он перестаёт испытывать реакцию отторжения и сопротивление к причинению вреда другим людям. А так много насилия в обществе мы можем наблюдать лишь потому, что оно оказывает огромнейшее влияние – даже один насильственный человек в определённых обстоятельствах способен причинить вред тысячам других, мирных людей.

Все свидетельства против позиции, оправдывающей и нормализирующей насилие, были успешно собраны в одном месте – на сайте Antiviolence.io. Основной материал сайта начинается с определения самых понятий агрессии, насилия и самозащиты. После мы переходим к археологическим и антропологическим свидетельствам, рассматриваем случаи геноцидов, развенчиваем разнообразные мифы о насилии, убеждаемся в том, что на любой, даже самой жестокой войне, никогда более 2% солдат с психопатическими предрасположенностями не испытывают сопротивления к совершению убийств, да и в целом подавляющее большинство людей никогда никого не убивают и не пытаются убить. Дальше мы рассматриваем эволюционные причины возникновения ингибитора насилия у животных и человека, а также знакомимся с моделью, которая подробно объясняет, как этот механизм функционирует.

Опираясь на нейрофизиологические и генетические свидетельства, мы приходим к выводу, что к людям, способным легко совершить насилие, стоит относиться как к психически больным и патологическим личностям, нуждающимся в прохождении терапии, восстанавливающей работу ингибитора насилия. Подобная терапия могла бы поспособствовать и вовсе полному искоренению такой патологии как насилие из человеческих взаимоотношений и общества.

Мы также не обошли стороной и многие другие вопросы о насилии, с которыми вы можете ознакомиться на том же сайте или в материалах данного канала. Конечно, нам придётся рассматривать ещё очень много тем и проблем, ведь нельзя ответить на все вопросы сразу. Но мы по крайней мере уже создали твёрдый фундамент для продолжения нашей деятельности, не сталкиваясь с серьёзными спорными моментами.

Хотел бы поздравить всех вас с наступающим Новым Годом! В следующем году мы определённо должны продвинуться ещё дальше в понимании проблемы насилия и того, как это явление можно искоренить. И конечно же, как популяризировать это понимание среди ещё намного большего количества людей, что несомненно лишь приблизит достижение свободного ненасильственного общества. Оставайтесь в следующем году с нами, чтобы этого не пропустить!

Несколько слов о научно-техническом прогрессе и современной цивилизации

Волюнтарист, Битарх

Существует позиция, исходя из которой научно-технический прогресс и современная цивилизация – зло, способное лишь сделать человека несчастным. Конечно, эта позиция не так уж популярна и вряд ли когда-либо получит значительную поддержку, но хотелось бы сказать несколько слов о том, насколько она всё же несостоятельная.

Разговор можно начать с того, что сами противники прогресса в значительной мере выжили лишь из-за него, а не с большой вероятностью умерли от голода, холода или болезней ещё в раннем детстве. Впрочем, кардинальное повышение выживаемости людей и доступности благ является очевидным следствием прогресса. Но не таким очевидным иногда оказывается тот факт, что только благодаря прогрессу у человечества вообще есть хоть какой-то шанс выжить в долгосрочной перспективе.

Кто-то может утверждать, что прогресс создал средства, способные сильно навредить всему человечеству (уничтожая экологию или даже являясь оружием массового поражения). Однако бессмысленно спорить с тем, что больше всего человечеству может навредить именно отсутствие прогресса. В таком случае оно со 100% вероятностью не сможет выйти за границы родной планеты и погибнет при ближайшей катастрофе планетарных масштабов. Земля не вечная, кроме того, какая-то катастрофа может случиться очень скоро, а не через сотни миллионов лет. Получается, выступать против прогресса значит выступать за бесследное уничтожение человечества в будущем. Готов ли кто-то из критиков прогресса открыто поддержать именно такую идею?

Ещё одним аргументом против прогресса являются якобы страдания людей в неестественной для них городской среде. Вместо этого предлагается жизнь близкая к природе, к которой человеческая психика адаптирована наилучшим образом, и ради счастья человека сейчас можно пожертвовать возможностью сохранения человечества в будущем. Конечно же, на самом деле доисторические люди много страдали, археологические свидетельства часто показывают на их останках следы длительного физиологического стресса от голода и болезней. Переход к примитивному сельскому хозяйству тоже не решает эту проблему полностью, ещё несколько веков назад неурожай (например, ввиду климатических факторов) был распространённой причиной голода, да и крестьяне прошлого регулярно страдали от дефицита и однообразия пищи. Постоянно сытый, находящийся в тепле и довольно здоровый среднестатистический житель современного города явно будет счастливее. Но разговор даже не об этом, а о том, что по утверждению противников прогресса среду обитания человека необходимо законсервировать.

Одним из наиболее естественных процессов для всего живого можно назвать адаптацию к изменяющимся условиям среды. И современную городскую цивилизацию, как и любые формы потенциальной будущей цивилизации, можно легко назвать новой средой обитания, к которой необходимо просто адаптироваться. Мало того, человек ещё и получает преимущество – он сам управляет тем, как будет устроена новая среда, что делает адаптацию проще. Без прогресса изменение среды всё равно никуда бы не делось ввиду неизбежных климатических изменений, только вот людям пришлось бы обойтись уже без такого преимущества, получая повышенный шанс преждевременного вымирания вместо адаптации.

Противник прогресса готов апеллировать к естественности определённой среды обитания для человека. Но почему же он тогда отрицает такой естественный процесс как адаптация? Чем же одна естественность его устраивает, а другая – нет?

Наконец стоит сказать, что у противников прогресса просто нет никаких шансов воплотить свои идеи в реальность. Убедить им всех не получится, и единственный для них выход – насильно принудить других к отказу от прогресса. Но без прогресса просто не будет существовать значимых средств к совершению такого принуждения, особенно в мировых масштабах. И у групп людей, продвигающих прогресс, всегда будет преимущество в плане средств, позволяющих защититься от такого насильственного принуждения. Так что любые идеи против прогресса попросту мертворождённые.

Люди со слабым ингибитором насилия – наихудшие партнёры для отношений

Волюнтарист, Битарх

Любое жестокое обращение в отношениях по многим причинам заслуживает осуждения и не должно допускаться. Однако особое внимание стоит обратить на то, к чему приводят отношения с дегенератами со слабым ингибитором насилия, у которых можно прослеживать психопатические черты. Как показывает одно актуальное канадское исследование жертв жестокого обращения в гетеросексуальных отношениях (среди них 93% составляли женщины), до 30% «абьюзеров» соответствует критериям психопатии, и именно такие люди являются самым сильным предвестником длительного насилия в отношениях. Также ввиду дисфункционального ингибитора насилия они легко игнорируют сигналы бедствия (выражения грусти и страха) со стороны своих партнёров, кроме тех случаев, когда могут использовать это в своих манипулятивных целях. Например, манипулируя страхом они могут запугивать своего партнёра, принуждать к сексуальному контакту или приёму веществ. И что является главным выводом исследования – именно психопатические абьюзеры наихудшим образом влияют на психическое здоровье своих партнёров, оставляя их с посттравматическим стрессовым расстройством.

Очевидно, что дегенераты со слабым ингибитором насилия не должны допускаться до отношений, по крайней мере пока они не согласятся на терапию своего расстройства. В первую очередь каждый нормальный индивид должен задуматься о своей собственной безопасности и своём психическом здоровье, поскольку отношения с подобными психопатическими абьюзерами могут только навредить. Кроме того, если вам известно, что какой-то человек способен легко совершать насилие, не испытывая к этому никакого сопротивления, то будет неплохо предупредить всех в своём окружении об этом и потенциальных последствиях отношений с ним. Ну и наконец, предрасположенность к слабому ингибитору насилия просто не должна закрепляться в человеческом генофонде. Хороший пример показывает ближайший родственник человека – карликовый шимпанзе (бонобо), имеющий крайне ненасильственное общество и не убивающий своих сородичей. По утверждению некоторых исследователей, самки бонобо просто отказываются размножаться с агрессивными самцами. Поступая таким же образом, люди бы могли сильно сократить уровень проявления слабого ингибитора насилия уже в следующем поколении.