Активист Монтелиберо Стас Каркавин дал интервью изданию Плот, где ответил на ряд вопросов о сообществе, что, в свою очередь, натолкнуло меня на некоторые размышления.
Когда мне попадались крупицы информации о деятельности Free State Project в Нью Хэмпшире, меня поначалу удивляла рыхлость сообщества: вот, вроде у них есть крупный фестиваль PorcFest, есть некоторое влияние на местный политикум, выражающееся в избрании участников проекта в местные представительные органы – но нет никакой чёткости. Неясно, сколько народу участвует в проекте, кто его публичные лица, где прочитать внятную летопись его реализации и как приобрести франшизу.
Но когда мы начали делать Монтелиберо, быстро стало понятно, что эти особенности – не то, чтобы баг, и не то, чтобы фича, а скорее граничные условия. Чем сильнее пытаться вогнать проект в рамки единой организации или хотя бы просто всех пересчитать, тем сильнее его участники будут этому сопротивляться. Просто потому что они добровольцы, а значит, никому ничем не обязаны.
Ещё чуть позже, после ознакомления с “Искусством быть неподвластным” Джеймса Скотта, мне стало понятно, что эта тактика уклонения от того, чтобы быть учтённым, подсчитанным, приписанным к начальнику и снабжённым начальственными предписаниями – присуща человечеству ещё со времён Неолитической революции и является неизменным ответом людей на потенциальную возможность применения к ним власти.
Именно по этой причине я, в отличие от Стаса, не верю в Ассоциацию Монтелиберо – нормальный либертарианец не пойдёт добровольно записываться в какую бы то ни было юрисдикцию, какой бы контрактной она себя ни называла – особенно если этот контракт нельзя по первому же капризу расторгнуть. Либертарианцу не нужна власть над другими людьми, даже в форме соучастия во власти над общественным ресурсом. Ему нужно, чтобы к нему не могли произвольно применить власть.
При этом всём либертарианец прекрасно умеет добровольно ассоциироваться с людьми по тем конкретным вопросам, которые ему интересны. Например, на сайте упомянутого ранее FSP можно увидеть календарь с расписанием самых разных ивентов, проводимых самыми разными организациями, бизнесами и инициативными группами. Выглядит весьма стихийно и децентрализованно (если не считать того, что вся эта информация представлена на едином сайте, и это, конечно, потенциальная точка отказа). Точно так же со временем я ожидаю какого-то подобного календаря и на сайте Монтелиберо, чтобы желающий мог быстро свериться: а я вот завтра еду из Будвы в Бар, нет ли у них там чего интересного – в Первом клубе, в Тихом Омуте, в баре Тортуга или ещё в паре не слишком засвеченных локаций.
На МТЛ-Фесте, который в этом году будет проходить с 4 по 6 октября, Стас будет выступать от имени Монтелиберо. Это не означает, что он в Монтелиберо главный, что он всё знает, и что он всеми уполномочен. Нет, просто он из Монтелиберо, он хороший рассказчик, и он согласен выступить. Точно так же будут выступления Сондре Бьеллоса из Либерштада и Юрия Полозова из Фри Стейт Проджект – и они оба выступают от лица своих проектов, но смогут рассказать лишь малую часть того, что там происходит, причём наверняка кому-то из соответствующих проектов эти рассказы могут показаться некорректными. Делов-то: покажутся – будет, что обсудить.
В ближайшие дни я собираюсь кратко рассказать обо всех шести выступающих на МТЛ-Фесте: кем мне представляются докладчики, и чего я жду от их выступлений.
На этот короткий шуточный вопрос у меня есть короткий шуточный ответ: пробовали, не помогает.
Теперь чуть более серьёзно и развёрнуто. При социалистических режимах практикуется системное насилие над любой предпринимательской деятельностью, но обычно это выливается в подавление любой личной инициативы – ведь личная инициатива обычно направлена на личное благо, а это слишком легко трактуется как предпринимательская деятельность. Итогом, разумеется, становится деградация общества, находящегося под властью любого такого режима, постепенная потеря режимом активной поддержки, и в конечном итоге трансформация режима в нечто более свободное. В самом деле, откуда будет браться активная поддержка режима, который подавляет личную инициативу? Поддержка режима чем дальше, тем больше будет вестись из-под палки, и это довольно хрупкое состояние.
Увы, когда подобный режим рушится от собственной неэффективности и отсутствия активной поддержки, он оставляет после себя апатичное общество из людей с подавленным чувством собственного достоинства, зато отлично умеющих в зависть, подсиживание и одёргивание всех, кто выделяется. Такое общество – лёгкая добыча какого угодно политического режима. Повезёт – так более или менее либертарианского. Обычно, конечно, не везёт, и новый режим оказывается лишь чуть менее унылой дрянью, чем старый.
Что ещё осложняет для ценителей классовой чистоты задачу отправки всех либертарианцев в концлагерь для последующего сожжения – так это то, что либертарианцы обычно чуть более инициативны, и сами норовят учредить свой собственный либертарианский концентрационный лагерь, перебазироваться туда и показывать оттуда фак всем тем, кто зачем-то мечтает их сжечь. В моём концлагере Монтелиберо, конечно, либертарианцев пока не так много, как в концлагере Free State Project, но они тоже уже неплохо так обжились. Летнее солнце, конечно, пытается сжечь нас нахуй, но кто-то спасается кондиционером, кто-то купанием, а кому-то и вовсе нравится. Как говорится, Jedem das Seine, что в переводе на черногорский означает Jedem čevap, a ti jedeš nacionalni ponos.
Кстати, если вы российский либертарианец и предпочитаете есть чевапи, а не национальную гордость, то специально для вас недавно появилось предложение по помощи с релокацией в наш концлагерь. Пользуйтесь, пока не заперли в концлагере РФ.
17.05.2024 я размещала обзор телеграм-канала MEREXP analytics. В отличие от множества других каналов с анализом рынка криптовалют, здесь, во-первых, крипта рассматривалась просто как ещё один вид валют, и анализировалось в основном влияние на неё глобальной ликвидности – а во вторых, использовались самодельные метрики, основывающиеся на экономической теории, что, парадоксальным образом, не так уж просто осуществить в рамках биржевого анализа. В общем, канал мне понравился. Поэтому, когда компания, ведущая этот канал, вышла на меня с предложением взять у них интервью, у меня не было нужды долго размышлять, тем более, что в рамках обзора у меня как раз остались вопросы, не нашедшие ответа. И вот, что у нас получилось:
Анкап-тян: В процессе обзора канала Merexp для меня осталось непонятным, в чём состоит ваш бизнес. Вы назвались инвестиционным фондом, но из публикуемых материалов совершенно непонятно, как и во что вы инвестируете. Читатель видит только аналитику, но не может понять, насколько грамотно вы сами ей пользуетесь, а значит, не может сориентироваться, стоит ли нести вам свои денежки. Возможно, вы просто находитесь ещё в процессе становления, и дальше бизнес-модель станет очевидной. Итак, на чём именно Merexp планирует зарабатывать?
MEREXP Analytics: Да, мы говорили ранее о инвестиционном продукте фонда, но на данном этапе мы не готовы принимать в управление активы от массового клиента. И это абсолютно никак не связано с нашими торговыми стратегиями и аналитикой. Стратегии и аналитика прекрасно себя зарекомендовали, в этом легко убедиться, проанализировав нашу раннюю аналитику на исторических данных. Более того мы постоянно улучшаем и дополняем свою аналитику и торговые стратегии новыми собственными разработками, как например ИИ Swallow. А наш отказ от инвестиционного продукта фонда сейчас больше связан с юридической стороной, мы прекрасно понимаем груз ответственности за средства клиентов, и мы не готовы брать в управление активы без уверенности, что средства клиентов в безопасности, и все юридически правильно оформлено. Но данный вопрос мы решаем, и как только уладим юридические моменты, наши клиенты увидят инвестиционные продукты в тарифах фонда. Что касается заработка, план продавать инвест-продукты никуда не делся, но помимо этого мы так же планируем продавать аналитику и другие продукты, такие как ИИ Swallow, ведь возможности фонда не заканчиваются на одних инвестициях. Ну и также нам хотелось бы показать качество наших моделей и нашего подхода, перед тем как предлагать инвест-продукты.
Анкап-тян: Значит, вы работаете сразу на нескольких направлениях: добиваетесь возможности принимать инвестиции, готовите к продаже вашу аналитику, а также продолжаете её совершенствовать. Хотелось бы обсудить, откуда эта аналитика берётся. Обычная аналитика выглядит так: вот график цены, а вот наше гадание по графику, куда он пойдёт дальше. Или: ожидается такое-то событие, оно должно повлиять на курс так-то. У вас же метрики выглядят совершенно иначе: вот баланс спроса и предложения, вот соотношение быков и медведей, и так далее. А откуда вы добываете первичные данные? Разве они есть в открытом доступе? Даже если где-то есть, то вы же смотрите не по всем биржам, а только по некоторым. Не вносит ли это искажений?
MEREXP Analytics: Правильно подмечено, наши метрики действительно отличаются, и на это есть веские причины. Но для начала давайте разберёмся с привычной аналитикой, где строится график цены и, как вы верно заметили, происходит своего рода “гадание”, куда пойдет цена. Это действительно гадание, поскольку такая аналитика основывается на исторических данных, на том, что уже произошло. Всё остальное — лишь предположения и попытки сопоставить текущую ситуацию с аналогичными в прошлом. Но даже это некорректно, ведь никогда не бывает абсолютно одинаковых ситуаций, всегда присутствует фактор, который может изменить исход, даже если на первый взгляд условия кажутся идентичными. Мы же подходим к рынку с другой стороны. Мы анализируем фундаментальные данные спроса и предложения, причём с глубоким погружением. Именно эти данные и формируют текущее рыночное состояние. Конечно, мы также используем классические метрики, такие как стакан, лента и график, но они нужны нам скорее для того, чтобы понять, как рынок отреагировал на событие, о котором мы уже знали заранее. Эти данные мы получаем, благодаря вычислениям нашей аналитической модели. Что касается первоисточников данных, то, конечно, часть из них — это общедоступные источники. Однако другая часть — это наши сложные вычисления, результат работы наших ИИ и аналитиков. Да, мы действительно пока не охватываем все биржи, но и этого достаточно, поскольку хорошо известно, где сосредоточены основные объёмы рынка криптовалют. Поэтому говорить о том, что ограниченное количество источников искажает данные, было бы неверно. Правильнее сказать, что это создаёт некоторую погрешность, но она настолько мала, что не влияет на качество нашего анализа.
Анкап-тян: И отдельно хочется узнать детали по применению ИИ. Известно, что ИИ применяется для торговых роботов. Например, ему скармливают графики, а он изобретает себе непонятные эвристики, как он мог бы добывать деньги в прошлом, в предположении, что эта же эвристика будет работать в будущем. Иначе говоря, это продвинутый теханализ. Вы же теханализом не пользуетесь. Так какое применение вам удалось найти для ИИ в аналитике рынка криптовалют?
MEREXP Analytics: На самом деле, у нас много направлений применения ИИ в аналитике рынка криптовалют, и немало из них находятся на стадии разработки. Например, возьмём наши индексы спроса и предложения. После формирования подходящей математической модели мы можем использовать нейронные сети для прогнозирования на основе этих индексов, создавая новый продукт, основанный на ИИ. Важно отметить, что не все модели ИИ полагаются на обучение на исторических данных с предположением, что будущее повторит прошлое. Мы считаем такие подходы слишком примитивными, особенно для наших задач. Наша цель — разработать такие аналитические модели, которые будут работать не только вчера и сегодня, но и завтра, независимо от состояния рынка и внешних факторов. Сначала мы создаём правильные аналитические модели, затем обучаем ИИ на их основе, и только после этого получаем конечный продукт. Хороший пример такого продукта — наш ИИ Swallow, который регулярно анализирует новости и оценивает текущее новостное настроение на рынке криптовалют. Мы решили предложить этот продукт нашим клиентам, чтобы они могли лучше понимать, как новостной фон влияет на рынок. Сегодня новости — один из важнейших факторов, формирующих рыночные движения, но далеко не каждый может из огромного потока информации выделить, обработать и правильно интерпретировать нужные данные для своей торговой стратегии. Именно поэтому мы предлагаем ИИ Swallow как идеальное решение для мгновенного новостного анализа, который экономит массу времени и минимизирует ошибки.
Анкап-тян: Вы используете для анализа только какие-то доверенные источники новостей, или ИИ умеет привлекать данные и из разовых сторонних источников? Ваша аналитика до сих пор обращала много внимания на фиатные макроэкономические данные. Будет ли ИИ анализировать также фиатные макроэкономические новости, делая выводы о том, как это отразится на мире криптовалют, или этот анализ за вас должны делать криптовалютные новостные агентства?
MEREXP Analytics: Да, мы используем огромное количество тщательно отобранных источников, которые не могут предоставить ложную информацию, тем самым снижая точность показаний нашего ИИ. Что касается анализа ИИ на других рынках (фиатный, фондовый, товарный и тд), то здесь важно понимать, что все рынки тесно взаимосвязаны. Как пример такой связи, мы отчётливо видим связь между ценой биткоина и глобальной ликвидностью, и это очень легко отследить по нашим аналитическим отчетам. Поэтому, безусловно, мы будем отслеживать эти взаимосвязи. Более того, работа в этом направлении уже ведётся. Однако стоит учитывать, что это очень сложная и комплексная система, состоящая из множества моделей на базе ИИ. Каждая её часть должна быть отдельно разработана и интегрирована в большую общую модель. Для сравнения можно взять наш ИИ Swallow, который анализирует новости. Такая модель — это всего лишь маленькая шестерёнка в сложной системе. Этот процесс не быстрый, но, по нашему мнению, именно такой подход является наиболее правильным, поскольку для аналитических инструментов важнее всего качество, ведь речь идёт о рисках.
Анкап-тян: Ваши обзоры из всех криптовалют касаются только курса биткоина к доллару. Однако многие торгуют и на других валютных парах, а значит, могли бы ожидать аналитику и по ним, особенно если дело касается пар “альткоин/биткоин”. Работают ли ваши методы аналитики в этой области? Планируете ли расширять аналитику в этом направлении?
MEREXP Analytics: На сегодняшний день мы с уверенностью можем сказать, что значительная доля рынка криптовалют сосредоточена именно в биткоине, и это само по себе является показателем того, что данные по биткоину имеют огромное влияние на рынок в целом. Именно поэтому мы начали с анализа биткоина и его самых ликвидных пар, таких как BTC/USD и BTC/USDT. Безусловно, мы планируем расширять нашу аналитику и отслеживать другие рынки, включая пары с альткоинами. Инфраструктура нашего ПО уже готова к работе с этими данными. В первую очередь мы планируем добавить аналитику пар “альткоин/стейблкоин”. Что касается эффективности наших методов, то мы анализируем фундаментальные рыночные законы, такие как спрос и предложение. Это те аналитические модели, которые будут работать на любом рынке, поскольку любое движение является следствием изменений в спросе и предложении. Таким образом, наша модель применима не только к биткоину, но и к другим криптовалютам, а также к различным финансовым рынкам в целом, ведь закон спроса и предложения работает везде
Анкап-тян: Занятно получается. Сначала биржевый аналитик Карл Менгер в 19 веке вывел субъективную теорию ценности, понимая, что господствовавшие до этого теории к биржевой торговле совершенно неприменимы. Отсюда выросла вся австрийская экономическая школа. Затем человечество для объяснения экономических явлений увлеклось математическими моделями, которые имели всё меньше связи с реальным миром. А теперь вы на новом уровне математических возможностей вновь приносите в биржевый анализ тот самый закон спроса и предложения, который исходно на основе биржевого анализа и был сформулирован. Типичное спиральное развитие.
Итак, вы стоите на крепкой теоретической базе, но практические инструменты мастерите буквально на ходу. Напрашивается хорошая скидка для ранних покупателей, поскольку фактически им уготована также роль тестировщиков нового продукта, который будет продолжать серьёзно дорабатываться. Какая вообще у вашего сервиса предполагается ценовая политика? Будете ли вы продавать каждый инструмент по отдельности или весь набор одним пакетом?
MEREXP Analytics: Стороннему наблюдателю может показаться, что мы “мастерим инструменты на ходу”, но на самом деле, перед тем как предложить продукт клиентам, мы проводим долгую и кропотливую работу. Каждый инструмент проходит тщательную проверку и тестирование в различных рыночных условиях. Например, Swallow был разработан еще осенью 2023 года, а индексы спроса и предложения — весной того же года. Мы уделяем огромное внимание качеству наших продуктов и придерживаемся строгих, многоуровневых критериев проверки перед выпуском на рынок. Важно подчеркнуть, что наши клиенты ни в коем случае не выступают в роли тестировщиков. Напротив, мы отбраковываем множество инструментов на разных этапах разработки, если они не соответствуют нашим высоким стандартам. Это часть нормального рабочего процесса, который позволяет нам быть уверенными в том, что наши продукты действительно работают и соответствуют заявленному качеству. Что касается ценовой политики, мы понимаем потребности рынка и знаем, что пользователи хотят сначала попробовать продукт, прежде чем решиться на покупку. Поэтому мы готовы предлагать акции, бесплатные пробные периоды, демоверсии, а также готовим обучающие материалы для наших продуктов. В наших тарифных планах будут как отдельные продукты, так и пакетные предложения, чтобы каждый клиент мог выбрать оптимальный набор инструментов и не переплачивать за те, которые не планирует использовать.
Анкап-тян: Ну, что ж, думаю, для предварительного знакомства мы обсудили достаточно. Позволю себе кратко резюмировать:
В перспективе Merexp должен стать инвестиционным фондом, то есть принимать деньги у клиентов и преумножать их. Однако перед этим вам осталось решить ряд юридических трудностей.
Для того, чтобы делать успешные инвестиции, вы создали и продолжаете дорабатывать свой аналитический инструментарий. На текущем этапе вы собираетесь зарабатывать на том, чтобы предоставлять клиентам эти инструменты, при помощи которых они сами смогут успешно инвестировать.
В основе этих инструментов лежат те базовые положения экономической теории, которые до сих пор не удавалось полноценно привлекать к биржевому анализу, что делает продукт уникальным, по крайнем мере, на данный момент. Это прежде всего анализ спроса и предложения, а также автоматический анализ новостного фона при помощи ИИ.
Вы планируете предложить клиентам гибкую сетку тарифов в зависимости от того, какие инструменты они реально планируют использовать.
Думаю, стоит также дать читателям ключевые ссылки: на ваш сайт и другие площадки, через которые вы планируете публиковать свои материалы. Есть ли ещё какие-то важные моменты, которые мы упустили в предыдущей беседе, и которые стоило бы упомянуть?
MEREXP Analytics: Пожалуй, стоит добавить, что мы буквально только что запустили наш сайт. А ИИ Swallow, который мы сегодня неоднократно упоминали, будет запущен нами уже 1 сентября. И те, кто успеет до 15 сентября приобрести подписку на Swallow, заплатят за первый месяц подписки 5 долларов вместо 15.
Анкап-тян: Это добрая традиция – предлагать подарки для тех, кто дочитал до конца. Спасибо вам за детальные ответы. Обязательно найду время погулять по вашему сайту и опробовать этот самый ИИ – а затем непременно отчитаюсь.
Некоторые исследователи уверены, что представители элитных или специальных войск обладают значительными психопатическими предрасположенностями. Например, как пишет Кевин Даттон в своей книге «Мудрость психопатов», отбор в SAS (Специальную воздушную службу Великобритании) является жестоким и зверским. Он приводит один из этапов отбора, когда уже измученному другими испытаниями человеку надевают на голову мешок, после чего подъезжают к нему вплотную на грузовике и обыгрывают ситуацию, в которой якобы есть угроза, что ему могут случайно переехать голову. В ходе подобных испытаний у кандидатов специально высматривают качества, которые свойственны психопатам. Индивиды с такими качествами полезны тем, что они способны легко убивать, не испытывая даже самой малости сожалений. А человеку без них, скорее всего, даже просто участие в подобном отборе будет ещё очень долго сниться в кошмарах.
Можно также обратиться к статье журналиста Кортни Верлемана. Находясь в Израиле и на территории Палестины, он хотел узнать, какое психологическое влияние оказывает на солдата первый опыт убийства на близкой дистанции. И хотя по ряду причин его исследование так и не было написано, опираясь на собранные свидетельства и материалы других исследователей, он делает вывод, что представители элитных или специальных войск являются «высокофункциональными» психопатами.
Верлеман приводит пример своего общения с бывшим участником спецподразделения США «Дельта», который рассказывал, что в Афганистане он зарезал 14-летнего мальчика, схватив его и закрыв ему рот, чтобы тот не наделал шума и не сорвал операцию. На вопрос о его чувствах после такого он ответил, что не испытывал никаких сожалений, потому что «это война и операция была успешной». И судя по сливам секретных материалов, для американских спецподразделений подобные убийства гражданских не были чем-то необычным. Также можно привести пример спецподразделений из Австралии, которые, находясь в Афганистане, в открытую демонстрировали нацистские взгляды и ездили со свастикой на патрульном автомобиле. Конечно, взгляды человека – это одно дело, а убийство невинных, никак не участвующих в боевых действиях и не угрожающих вам людей – совсем другое. Но как выяснилось из слива секретных документов Сил Обороны Австралии, взгляды представителей их спецподразделений соответствовали действиям – они умышленно убивали безоружных мужчин, женщин и детей, после чего оставляли на их телах оружие, чтобы скрыть свои преступления.
Также Верлеман поднимает тему тиранических и авторитарных режимов. Ссылаясь на труды профессора Тимоти Снайдера, он отмечает, что именно людей, привыкших к совершению насилия за границей, такие режимы позже привлекают к совершению насилия против населения внутри страны. Милитаризированные формирования, состоящие из психопатов, могут использоваться, например, для жестокого подавления протестующих против коррумпированных властей. Здесь стоит отметить, что в таких формированиях очень распространена «культура безнаказанности» и к гражданскому населению они относятся с полной хладнокровностью.
Существование такой проблемы ещё раз поднимает вопрос того, как нам стоит относиться к хладнокровным, бессердечным и безжалостным индивидам, способным легко причинять другим людям вред, т. е. к индивидам с явной дисфункцией механизма ингибирования насилия и психопатическими предрасположенностями. Очевидно, они представляют невероятно высокую опасность для социума. Люди с недоброжелательными намерениями, например, коррумпированные политики, могут использовать их для того, чтобы максимально эффективно совершать насилие по отношению к обычным, ни в чём не виновным людям. Это в очередной раз показывает, что мы должны однозначно относиться к такому состоянию индивида как к патологии и болезни, которую необходимо искоренить.
В связи с арестом Дурова в сети продолжается активная дискуссия.
Для нас, либертарианцев, позиция проста: государства по самой своей природе осуществляют агрессивное насилие, и потому не имеют права на существование. (Частные лица, предоставляющие любые мыслимые сервисы, которые предоставляет или когда-либо предоставляло государство, но делающие это на добровольных началах – право на существование имеют)
Мир, однако, состоит не из одних либертарианцев. Есть многочисленные представители идеологий, утверждающих право коллективов нарушать любые мыслимые права индивидов ради блага этих или иных коллективов, в том числе таких умозрительных коллективов, как, например, “человечество будущего”. С ними иногда можно вести осмысленные дискуссии на тему “а как именно вот это конкретное нарушение индивидуальных прав поможет достижению вашей прекрасной коллективистской цели, и не смешно ли вам самим так много ресурсов кидать на задачи со столь крохотным отношением эффективности к цене, если вот вам навскидку куда более эффективные решения вашей же задачи с куда меньшей необходимостью нарушения индивидуальных прав”. Как только собеседник начинает гневно отвергать подобный экономический анализ, разговор можно сворачивать, мол, приходи, когда поумнеешь, а пока говорить не о чем.
Наконец, есть реалисты. Они снисходительно объясняют, что ценности потому так и зовутся, что имеют цену. Что купить можно любого. Что Дуров уже неоднократно шёл на компромиссы с весьма отвратными политическими режимами. И если эти режимы путём угроз создателям Телеграма легко делают его оружием на стороне зла, то глупо требовать, чтобы менее отвратные политические режимы не использовали угрозы создателям Телеграма, чтобы сделать его оружием на стороне добра (или, если угодно, меньшего зла). Очень чётко и последовательно эту позицию выразил в своём ролике Майкл Наки.
Он, фактически, утверждает, что, во-первых, даже если Дурова действительно арестовали и будут с нарушением любых правовых норм обвинять во всей той чуши, о которой стоит столько звона в сети, то это оправдано, коль скоро результатом станет его активная помощь антипутинской коалиции в войне на стороне Украины. А во-вторых – что арест выглядит инсценировкой, и куда больше похоже на то, что это Дуров так попросился под защиту Запада и фактически сам пообещал помощь в войне в обмен на защиту от давления со стороны диктаторских режимов, и в первую голову путинского.
К чему подобное может привести, сам же Майкл вполне трезво и выводит: дальше, дескать, Телеграм начнут использовать уже против Трампа. И тут же отвечает на это соображение: а минусы-то, дескать, будут? Иначе говоря, то, что можно применять по экстраординарным поводам, легко будет применено по любому поводу. Война это продолжение политики, и если Телеграм можно брать под контроль в тотальной войне, то отчего бы завтра не брать его под контроль и для влияния на процесс выборов, что вы жеманитесь, ведь Трамп, по мнению Майкла, это фашист, и он точно так же достоин того, чтобы ему объявили тотальную войну. А послезавтра берётся на вооружение китайский опыт, и что такого, ведь честному человеку скрывать нечего. В мире столько ужасных вещей, достойных объявления им тотальной войны: наркоторговля, траффикинг, государство, правда, Майкл? А, что, государство в этот список не входит? Странно, странно.
Реалисты прекрасно понимают, что их позиция логически уязвима, поскольку непоследовательна. Им пофигу, поскольку логические построения – это идеальная конструкция, а не реальная. Одни сиюминутные хотелки объявляются ими высшей ценностью, другие – бессмысленными капризами, одни методы берутся на вооружение, о других только сладко мечтается – и единственным критерием для оправдания такого подхода оказывается результат. Хорошо, если результат заранее заявлен, но это тоже не обязательно, ведь мишень можно нарисовать уже вокруг точки попадания пули.
Что можно противопоставить реалистам? Только изменение реальности. Мы слишком долго жили в мире централизованных систем, и поэтому легко увлекаемся героями, ища надежду то в Дурове, то в Маске. Но реальную надежду приносит другой тип героя – аноним Сатоши. Тот, кто открывает новую технологию и делает её всеобщим достоянием. Мы слишком долго опирались на централизованные системы, ведь это быстро, дёшево и удобно. А ещё их можно быстро, дёшево и удобно сломать. Пора осознавать, что мы не настолько богаты, чтобы покупать дешёвые вещи.
Маленькая централизованная системка, конкурирующая на свободном рынке с миллионом схожих систем – почему бы и нет. Но когда речь идёт о глобальном обмене ценностями или мнениями – забываем про централизацию. Биткоин и его расширения – в качестве протоколов для передачи ценности. Ностр или что-нибудь в этом духе – в качестве протокола для передачи высказываний. Некая ещё не получившая распространения сущность – в качестве протокола для правовых транзакций (надо же и эту функцию Левиафана заменить чем-то децентрализованным). В новом мире будет меньше героев, а значит – меньше возможных точек отказа. На одном конкретном человеке не будет висеть чёртова уйма ответственности. А значит, Дурова не будет смысла арестовывать.
Ну а пока – поднимаем вокруг нашего героя хайп и требуем его освобождения. Зачем? Странный вопрос. Давайте будем реалистами, это же так модно. Государства как способ принудительного объединения людей должны быть уничтожены. Что больше поспособствует смерти этого института – если Дурова будут держать в заключении, пока он не согласится на навязываемые ему условия – или если в результате кампании давления французское государство будет серьёзно дискредитировано и вынуждено своего узника отпустить? Конечно, второе. Но если даже давление не поможет целям освобождения – это не повод не давить. Морально опущенное государство наблюдать куда приятнее, чем гордое и торжествующее.
Одним из требований со стороны государства является идентификация личностей, участвующих в финансовых операциях и источников происхождения их средств. Процедуры KYC (знай своего клиента) и AML (борьба с отмыванием денег, состоящая в анализе истории транзакций) прямо обозначены в законах многих стран. Обычно, когда кто-то хочет совершить обмен криптовалют через «белый» обменник или биржу, его транзакция проверяется средствами AML и, если она оценивается как высокорисковая, клиента обязывают пройти KYC – предоставить свои паспортные данные и данные об источнике происхождения средств. Всё это обосновывается борьбой с различными преступлениями, мошенничеством и даже терроризмом. Однако, как мы сейчас увидим, подобные процедуры напротив могут поощрять мошенническую деятельность.
Одну из мошеннических схем, прямо связанных с AML/KYC, раскрывает создатель мониторинга криптовалютных обменников antiswap.info. Когда кто-то хочет совершить обмен крипты, обменники проводят AML-проверку транзакции через сторонние сервисы. Но методы работы таких сервисов вызывают сомнения. Например, вы сами можете никак не участвовать в преступной деятельности, но если монеты, которые находятся у вас сейчас, ещё за десяток транзакций до этого были вовлечены в неё, то они уже будут считаться грязными, и вам придётся деанонимизироваться и как-то доказывать легальность происхождения средств.
Один из пользователей мониторинга kurs.expert указывает на случаи, когда люди просто выводили средства из закрывающихся бирж, и они обозначались сервисами AML-проверок как ворованные. Также неплохо суть AML-проверок описал один из комментаторов форума miningclub.info: «Я продал Васе велосипед и купил у Маши машину. Через год оказалось, что Вася торговал наркотой и делал закладки катаясь на велике, что приобрёл у меня на деньги наркоманов. Получается я соучастник и Маша обладатель “грязных” денег. В связи с чем её счёт заблокируют, а также кассу магазина, где она вчера колбасу купила?». Кроме того, многие комментаторы указывают там на то, что сервисы AML-проверок могут устанавливать риск транзакций вообще без каких-либо оснований, ведь никто не проверяет, как они проводят эту процедуру.
Разумеется, если вы провалите AML-проверку и обменнику не понравятся ваши доводы при прохождении KYC (или же вы вовсе не захотите себя деанонимизировать), ваши средства могут просто взять и украсть, либо же вам назначат огромную комиссию за их возврат. Как пишет создатель Antiswap, треть обменников, перечисленных на популярном мониторинге Bestchange, были уличены в подобном. Но почему тогда там практически у всех обменников идеальный рейтинг? Дело в том, что изъятие монет по причине непрохождения AML/KYC Bestchange считает сугубо виной клиента, и все жалобы по этому поводу переводятся из негативных отзывов в нейтральные, которые на рейтинг обменников не влияют.
При этом вы вряд ли пойдёте жаловаться на такие обменники в государственные органы, поскольку у них тоже наверняка будут вопросы относительно происхождения ваших средств и так вы можете лишь нажить себе новые проблемы и ничего при этом не вернуть. Таким образом, обменники с нечестными владельцами и сотрудниками могут практически легально заниматься воровством и мошенничеством.
На сайте antiswap.info собран список таких мошеннических обменников, а также список тех, кому можно доверять. Конечно, и среди доверенных обменников очень мало прямо заявляющих о готовности проводить обмен без принуждения к прохождению AML/KYC, поскольку многие всё же боятся репрессий со стороны стационарного бандита и публично сообщают о соответствии своей деятельности его требованиям, даже если на самом деле они не проводят никаких проверок. Это создаёт трудности в поиске обменников, действительно готовых проводить анонимные транзакции. Впрочем, отделить откровенно мошеннические обменники от тех, кому можно с большой вероятностью доверять, всё же важно.
Михаил Пожарский выпустил ролик, в котором стал оправдывать насилие и войну как вполне нормальные для человека явления и инструменты решения проблем, а противников войны – всячески оскорблять и обвинять в несостоятельности их позиции. Конечно, в первую очередь несостоятельной можно назвать позицию самого Пожарского, которую мы сейчас подробнее рассмотрим.
Он хорошо начал с критики трудов Стивена Пинкера, утверждающего, что уровень насилия в течение истории снижался, а доисторический человек страдал от хронических войн, которые могли уносить жизни большинства населения. Пинкер действительно был не прав, он делал выводы, учитывая только удобные его аргументации примеры. Но если учитывать все археологические и антропологические свидетельства, то мы увидим, что доисторическое население не страдало от войн – только 2% представителей племён охотников-собирателей прошлого погибло в результате насилия. После аграрной революции и возникновения государств уровень летального насилия вырос до 5%, после чего начал снижаться, составив всего 3% для 20-го века (и это учитывая произошедшие в нём кровавые конфликты). Как считает антрополог Дуглас Фрай, уровень насилия в истории менялся по «кривой n-типа». Эти данные Пожарский никак не упоминает, и они не соотносятся с его аргументацией.
Зато он решил подробно рассказать о насильственности шимпанзе и сослаться на приматолога и антрополога Ричарда Рэнгема, который считает, что у человека есть врождённая склонность к жестокости. Её он объясняет эволюционным наследием. Но как пишут Роберт Сассман и Донна Харт, эволюционные пути человека и шимпанзе разошлись 8 миллионов лет назад. При этом между шимпанзе и бонобо эти пути разошлись всего 2,5 миллионов лет назад, что не помешало вторым быть миролюбивыми существами. Пожарский тоже упомянул бонобо, но рассказал лишь про агрессивность их самок, не упомянув, что их агрессия преимущественно защитная, а также что у них в принципе не бывает убийств. Кроме того, многие исследователи, включая антрополога Брайана Фергюсона, считают, что большую часть насилия у шимпанзе провоцирует вмешательство людей в их среду обитания, и у них нет никакой врождённой предрасположенности к совершению убийств, как и у человека.
Пожарский также приводит в пример народы Дани, среди которых войны и убийства являются довольно частым явлением. Однако с таким же успехом можно приводить примеры народов Палияр, Семаи и многих других, которые являются полными пацифистами. Кроме того, как отмечает Дуглас Фрай, по данным исследований мы получаем, что большинство культур (376 из 590 изученных) были либо абсолютно невоинственными, либо не склонными к войне (участвующими лишь в незначительных военных действиях). И только треть культур значительным образом участвовали в войнах, преследуя конкретные политические или экономические цели.
Дальше Пожарский приводит отдельные примеры насилия в истории, что является подходом, схожим на подход того же Пинкера (использовать удобные для своей аргументации эпизоды, игнорируя полную картину), рассказывает, что война может быть справедливой, если принять ряд правил, снижающих причинение ею вреда (но лишь советует им следовать, не гарантируя их исполнение в реальности), а также наезжает на пацифистов, выставляя их буквально худшими в мире людьми через безосновательное приписывание именно им таких практик, лишь способствующих насилию, как задабривание агрессора или ведение войны против объявленного «зла», не жалея никаких сил и игнорируя правила.
Конечно же, Пожарский ни разу не упомянул позицию антропологов, которые вполне обоснованно не считают войну чем-то естественным для человека, или позицию военных экспертов, по которой большинству здоровых людей присуще сильное внутреннее сопротивление к совершению убийств (или как это называют исследователи психики и нейрофизиологии человека – механизм ингибирования насилия), и только мизер индивидов с высокими психопатическими предрасположенностями способен легко таким заниматься. Всё это было проигнорировано.
В комментах задали очередной вопрос по сабжу, и как-то неохота отвечать с сугубо теоретических позиций, потому что у меня уже три года с хвостиком есть возможность пытаться что-то внедрить. Так что хочу порассуждать о проблемах права и закона в анкап-сообществе на примере Монтелиберо.
Очерчу используемый мною понятийный аппарат. Право – принятый в сообществе порядок разрешения конфликтов. Закон – правовая норма, которую в сообществе считают допустимым навязывать силой. Суд – процедура разрешения конфликтов третьей стороной, не вовлечённой в конфликт. Юрисдикция – подсудность, то есть круг конфликтов, которые в сообществе принято разрешать конкретным судом.
Монтелиберо, как и любое другое анкап-сообщество в эпоху доминирования государств, не может претендовать на полную юрисдикцию над своими участниками. Да, любой вопрос может быть решён в юрисдикции Монтелиберо – но только если государство об этом не в курсе. В противном случае государство может навязать свои требования о том, что стороны конфликта обязаны сделать.
Сообщество Монтелиберо – маленькое. В нём нет возможности для полноценной рыночной конкуренции множества разномастных судов. Однако это не повод идти на поклон к государству. В конце концов, мы же внедрили у себя токеномику – и теперь имеем собственную, очень дешёвую и эффективную финансовую систему. На одном-единственном блокчейне, без конкуренции между ними (пробовали добавить другие, не прижились). Хотя в частном порядке ничто не мешает обмениваться любыми ценностями: хоть товарными, хоть фиатными, хоть разномастной криптой. Точно так же и с судами: по взаимному согласию споры можно разрешать хоть броском монетки, хоть медиацией у заранее оговоренного авторитета, хоть поединком – но если согласия нет, то придётся рассчитывать на некий унифицированный судебный механизм по умолчанию.
Каждая юрисдикция подвержена сильному положительному эффекту масштаба: чем больше конфликтов в ней разбирается, тем для большего числа потенциальных конфликтов будет заранее оговариваться именно эта юрисдикция. Оно и понятно: люди экономят мышление и без особой нужды не станут держать в голове много различных правовых механизмов, в пределе склоняясь к единому варианту, даже если в конкретном деле он не самый оптимальный. Отрицательные эффекты масштаба тоже есть: даже самый эффективный судья вряд ли в состоянии серьёзно нарастить свою производительность, и при увеличении спроса скорее задерёт ценник. Поэтому для масштабирования такого рода услуг удобно применять механизм франшизы: судьи могут различаться, но пользоваться при этом будут единой процедурой и едиными правовыми нормами.
Откуда им взяться? Точка Шеллинга здесь – процедуры, принятые во вмещающей юрисдикции, то есть в черногорских судах. Почему? Хотя бы потому что именно туда теоретически будут обращаться те, кто окажется недоволен решением суда Монтелиберо. Но, поскольку в местном законодательстве полно всякого этатистского мусора, его, конечно, нужно выкидывать, заменяя своими доморощенными понятиями. Базовых принципов в либертарианстве мало, но конкретные правовые нормы, не противоречащие им, могут быть разными. И тут точками Шеллинга станут прецеденты. Каждому следующему суду будет легче применить ранее использованную норму, чем изобретать новую для каждого следующего случая. Да и всем участникам сообщества Монтелиберо будет проще исходить из сложившейся правовой практики, поскольку предсказуемость в делах – основа для доверия.
Но, как известно, мало понять, хороши ли законы, надо спросить, исполняются ли они.
Пока судебная практика мала, приходится рассчитывать в основном на сознательность сторон и неформальный авторитет судьи. Потенциальная возможность обратиться за энфорсментом судебных решений к государству актуальна только для наиболее крупных дел, где стоящая на кону сумма делает оправданными сопутствующие издержки. В наиболее мелких делах проигравшая сторона без вопросов заплатит, поскольку вопрос копеечный. Проблемой оказываются дела среднего размера, когда привлекать государственный энфорсмент всё ещё слишком дорого и зашкварно, а проигравшей стороне платить жаба давит.
Самый цивилизованный способ добиться исполнения судебных решений – широкое использование залогов. Причём тут я предполагаю постепенную эволюцию от разовых залогов в обеспечение конкретного иска – к постоянным залогам, подтверждающим готовность к исполнению решений конкретной юрисдикции.
Поначалу это может работать примерно так. Участник сообщества желает вступить с другим участником сообщества в правовые отношения. Например, арендовать машину, квартиру, занять денег, заключить трудовой договор. Помимо непосредственного договора контрагентов друг с другом, они также оповещают о нём суд, и переводят на контролируемый судом счёт залоговые суммы, размер которых зависит от величины ответственности, налагаемой заключаемым договором. Далее из этого залога как с работника может быть взыскана неустойка, скажем, за порчу оборудования, так и с работодателя – за произошедшую по его вине производственную травму.
Но постепенно, по мере нарабатывания судом собственной репутации, залоги будут становиться постоянными: признаёшь юрисдикцию МТЛ-суда – помещаешь на контролируемый им счёт некий депозит, этакую цену чести, если в древнеирландских терминах. Теперь любой может быть уверен, что в пределах цены чести тебе можно доверять безоговорочно. Хочешь нарастить репутацию – просто увеличиваешь депозит. Покидаешь страну, или, скажем, последнее решение суда вызвало твоё недоверие – уменьшаешь депозит. Выходишь из юрисдикции – забираешь депозит полностью (с некоторым лагом, чтобы убедиться, что на тебе не висит долгов по старым договорам).
Более того, на базе этого решения может развиться, скажем, институт поручительства, когда поручитель увеличивает доверие к тому, за кого ручается, рискуя собственным судебным депозитом.
Будет совсем здорово, если увеличение цены чести будет способствовать респектам в сообществе, но само по себе такое отношение не сложится – потребуется сперва вырастить традицию вовлечения людей с высокой ценой чести в ответственные правовые отношения, например, в качестве свидетелей крупных сделок или истцов по общественно важным делам. Также вполне может появиться механизм увеличения чужой цены чести через внесение на чужой счёт судебных депозитов – если личная порядочность человека будет далеко опережать его финансовые возможности. На выходе будет нечто вроде хоппеанской естественной аристократии.
Ну и, конечно, весь этот механизм будет работать гораздо хуже, если окажется, что есть большое количество участников сообщества, которые его полностью игнорируют, но точно так же вступают между собой в правовые отношения. Они могут быть слишком бедны, чтобы замораживать деньги ради репутации. Они могут не доверять конкретному суду. И, наконец, они могут не доверять самому механизму.
Фактор бедности до известной степени обходится через механизмы поручительства. Фактор недоверия конкретному суду – через конкурирующие суды. Фактор недоверия механизму – просто вопрос привычки. Доверие нарабатывается, надо лишь не пытаться его навязать.
Действия, являющиеся жестокими по отношению к животным или приводящие к их смерти без уважительной причины, например, пытки, мучения, нанесение увечий, отравление или выбрасывание, для многих покажутся явным признаком того, что прибегающий к ним человек имеет психические отклонения и вполне может оказаться способным так же легко совершать насилие по отношению к людям. Собственно, многие исследования обнаружили связь между жестоким обращением с животными и разными формами насилия. Также в одном из них подробно исследовалась связь с уровнем психопатии.
Как демонстрирует одно швейцарское исследование, люди, которые жестоко обращались с животными в детстве, в течение своей жизни в 3 раза чаще совершают серьёзные акты насилия, такие как грабёж, похищение или нападение[1]. А другое исследование, проведённое на двух выборках женщин, показало связь склонности к такому обращению с проактивной агрессией, садизмом, психопатическими предрасположенностями и чертами бесчувствия-бессердечия[2]. Около 60% индивидов, заявляющих, что в детстве они были свидетелями или участниками жестокого обращения с животными, также сообщают о наличии опыта жестокого обращения с детьми или домашнего насилия. Как оказывается, жестокое обращение с животными является «красным флагом» насилия в семье[3]. Наконец, по данным разных исследований, от 23% до 77% домохозяйств, где происходит насилие со стороны интимного партнёра, также демонстрируют присутствие жестокого обращения с животными (а если кроме действительного жестокого обращения добавить ещё угрозы прибегнуть к нему, то получим от 21% до 89% таких домохозяйств)[4].
Люди, которые жестоко обращаются с животными, в среднем имеют более высокие показатели психопатии. При этом сильнее всего с психопатией связано применение к животным пыток. Средний показатель для совершавших подобные действия индивидов по тесту PPTS составил 13,04 балла, тогда как для не совершавших – 10,19 балла (средняя разница составила 2,85 балла). Следующим по силе такой связи идёт убийство животных (средняя разница составила 2,65 балла), а после него – причинение животным вреда (средняя разница составила 2,34 балла)[5].
Можно уверенно утверждать, что жестокое обращение с животными действительно связано с большей склонностью человека к совершению насилия по отношению к другим людям. Также имеется значительная связь с психопатическими предрасположенностями, что может указывать на наличие психических отклонений. Особенно стоит обратить внимание на нарушения в работе механизма ингибирования насилия, чем некоторые исследователи объясняют неспособность определённых индивидов воспринимать страдания животных, а также бессердечное и пренебрежительное отношение к ним[2].
Подспудно понимая некоторую комичность своей позиции, спорщик в полемическом угаре начинает обвинять оппонентов в нарушении уже базовых ценностных принципов.
И вот совсем недавно мне в личку пишут:
Я считаю что текущий Секретарь превысил свои полномочия. Совет не способен урегулировать этот кризис самостоятельно, так как часть членов Совета поддерживает действия Секретаря, а другие остаются безразличными к происходящему. Это не единичный случай к которому есть претензии, но этот случай уже вопиющий.
Что это за вопиющий случай? А это админ телеграм-чата включил в чате медленный режим. Зачем нужен медленный режим в чате на два десятка человек, я понятия не имею, но этот случай как раз и иллюстрирует, как легко в сугубо добровольной организации люди обижаются на малейшее проявление неуважения со стороны тех, кто наделён теми или иными техническими полномочиями.
А вот другой кейс, уже публичный – и тоже возмущение в адрес секретаря: один из судей МТЛ-суда отстранил секретаря суда от ведения дела, поскольку тот некорректно, на его взгляд, вёл переписку со сторонами, а также зачем-то присутствовал в чате, где судьи обсуждали дело. А секретарь возьми и не отстранись, вместо этого отстранили судью.
Этот паттерн повторяется постоянно. Что нужно для его возникновения?
Организация, состоящая из волонтёров
Наличие в ней единоличной административной позиции
Наличие у администратора технических возможностей ограничивать права остальных участников организации.
Всё. Рано или поздно возникнет ситуация, в которой администратор начнёт расширительно трактовать свои функции и применит свои технические возможности таким образом, чтобы ограничить права других участников организации, причём часть участников сочтёт это действие злоупотреблением.
Будь в организации наёмные сотрудники, действия администрации воспринимались бы спокойнее (любой каприз за ваши деньги). Будь вместо одного администратора целая коллегия, можно было бы апеллировать к одному, требуя откатить действия другого (также очень богатый класс конфликтов, однако далеко не столь острых). Наконец, не будь у администратора технических возможностей, которыми можно злоупотребить, ему было бы куда сложнее.
Не трогаем пункт 1, потому что конфликты в иерархических коммерческих организациях пусть обсуждают Битарх с Волюнтаристом.
Пункт 2 побороть куда легче. Если группа небольшая и состоит из формально равноправных участников, то админами надо делать всех (если часть участников имеет некий эквивалент испытательного срока, то админские права им можно вручать после его успешного прохождения) – это является зримым подтверждением взаимного доверия внутри организации. Как вариант – обходиться вовсе без админов.
Что касается пункта 3, то он слишком зависит от выбранных инструментов коммуникации. В Монтелиберо для этого используется почти исключительно телеграм. В нём единственная возможность отключить технические возможности администрирования группы – это создать её при помощи служебного аккаунта, добавить участников, а потом удалить из группы её создателя. В принципе – тоже чем не выход для маленькой сплочённой группы, желающей общаться сугубо по делу и не желающей терять внутреннюю сплочённость из-за чьёго-либо ущемлённого самолюбия.
Разумеется, от администраторов есть и польза. Но это ровно та линия аргументации, при помощи которой этатисты объясняют пользу от государства. Нет, польза есть не от администраторов, а от традиции уважать коллег. Применительно к рабочим группам это означает самоограничение на офтопик и стиль общения. Установилась такая традиция – администратор не нужен. Не установилась – силами одного только администратора её не внедрить. В любом случае нужна добрая воля остальных участников.
