Предлагаю вашему вниманию перевод восьмой главы трактата Дэвида Фридмана “Механика свободы”: “Монополия II: Государственная монополия забавы ради и пользы для”. В предыдущей главе давался обзор видов монополий, здесь же подробнее расписаны некоторые механизмы, благодаря которым образуются и поддерживаются государственные монополии. Иллюстративный материал, понятное дело, относится к США, но механизмы достаточно универсальны.
Также я неожиданно для себя проникла в такую чуждую мне соцсеть, как Вконтакте. Один из читателей решил открыть там зеркало моего канала. Так что, если вы наиболее комфортно чувствуете себя именно там (удобно комментить, расшаривать и всё такое, за что потом накладывают штрафы и возбуждают уголовные дела) – то милости прошу.
Зачем мелочиться? Давайте возьмём не просто богатую, а самую богатую страну, ведь это так приятно – поговорить о чужих деньгах, любой социалист оценит.
Итак, США. Фантастическое предположение состоит в том, что из демпартии вышли социалисты, а из республиканцев консерваторы, основав свои партии. Остатки двух партий объединились в партию Единая Америка, в просторечии юнионисты, но при этом много народу перебежало к либертарианцам. В 2032 году каждая из четырёх партий выставляет своего кандидата в президенты, и с мизерным отрывом побеждает либертарианец. Голоса в конгрессе и сенате распределены между четырьмя партиями примерно поровну, верховный суд в силу большей ригидности механизма формирования представлен преимущественно юнионистами, разбавленными консерваторами.
Разногласия между социалистами и консерваторами достигают такой величины, что консерваторы готовы не глядя голосовать за любой либертарианский законопроект о сокращении госрасходов и дерегуляции, чтобы насолить социалистам, а социалисты столь же рьяно поддерживают любой либертарианский законопроект, касающийся расширения личных прав, чтобы насолить консерваторам. Все, кроме консерваторов, поддерживают меры по расширению свободы торговли. По две партии с трудом протаскивают сокращение оборонных расходов и упразднение МРОТ, ну и так далее. В общем, в силу столь счастливого расклада и таланта своего партийного организатора либертарианцы рулят повесткой, хотя фактического большинства не имеют.
Так куда же денутся получаемые бюджетом средства при столь активном сокращении расходов, бурном росте экономики, да ещё и распродаже хоть и не столь значительной, но всё же не такой маленькой федеральной собственности? Прежде всего, конечно, на выплату огромного тридцатитриллионного госдолга. Когда госдолг выплачивается, принимается поправка к конституции, запрещающая заводить новый, а также упраздняется ФРС. После этого, коль скоро долги выплачены, в полном соответствии с конституцией происходит упразднение федеральных налогов: каждый штат сам содержит своих сенаторов и вскладчину аренду офиса, где этот сенат заседает; каждая партия содержит своих конгрессменов и вскладчину аренду офиса конгресса, место посольств занимают офисы страховых компаний, обслуживающих интересы своих клиентов за рубежом; вооружённые силы работают по найму у логистических компаний, охраняя морскую торговлю, а также у нефтяных, охраняя вышки в Венесуэле и прочих Суданах, и так далее. Штаты свои налоги сохраняют, используя их на свой вкус: Коммифорния упарывается по социалке, Аляска по нацпаркам, Вермонт субсидирует школы, а Нью-Гэмпшир просто ставит в центре столицы штата здоровенную копилку в форме дикобраза, и все желающие кидают в неё, сколько пожелают, снимая при этом селфи и выкладывая в инстаграмчик – а раз в год правительство штата разбивает копилку, считает под камеру деньги и на основе собранной суммы принимает бюджет следующего года.
Короче, ломать не строить. Если удалось сократить расходы, то уж сократить доходы – вообще не проблема, можете об этом не волноваться.
Я вернулась из поездки в горы, так что вскоре будет много свежего материала. Сегодня для раскачки отвечу на какой-нибудь несложный вопрос, ну а дальше в планах примерно следующее:
Разберу поход на кейсы, иллюстрирующие разные аспекты либертарианства и экономической теории и выпущу на эту тему довольно объёмную статью
Отредактирую и выложу переводы Фридмана, которые успели напилить мои замечательные помощники, пока меня не было
Выдам парочку статей для Битарха и новый текст для новосибирского ютуб-канала Libertarian Band (кстати, если кто ещё не заценил их последний ролик про либертарианство для бабушек, непременно гляньте, у них новый секси ведущий, и мне нравится, как он подал мой текст – предыдущий, про бессрочку, получился менее живым).
Мне тут понравилась мысль написать несколько сказочек в стиле Горького Лука.
А там видно будет.
Ах, да, насчёт Фридмана. Незадолго до отъезда я успела отредактировать перевод одной из глав третьего издания Механики свободы: Проблемы с выводом должного из сущего у Айн Рэнд – насладитесь эксклюзивом, этого текста и по-английски-то почти нигде нет. Я прикинула, как идут дела с переводом, и, пожалуй, могу определить дедлайн проекта: 12 февраля 2020 года. Дедушке Фридману как раз стукнет 75 лет, и нам будет, чем его поздравить. Также напоминаю, что донаты на перевод лучше кидать на отдельный кошелёк 1AFkD2bazCs5YZBBrSD7HsRMWLmRbg6QBo – так мне будет удобнее прикидывать, сколько я могу потратить на поощрение своих помощников. И не обессудьте, но этим напоминанием я буду вас мучить при каждой новой публикации очередной главы.
Считается, что государство – это вещь, совершенно необходимая людям, без которой будет хаос, бандитизм и разруха. Но при этом в разные эпохи представление о том, что такое государство, и каким оно должно быть, радикально отличались. Какой государственный учебник ни глянь, везде рассказывается, что раньше государство было очень плохим, притесняло людей, и они бунтовали. А сейчас государство хорошее, людей не притесняет, и нам всем очень важна стабильность. При этом конструкция государства в разных странах также отличается очень сильно, и чем больше отличия того, что там, от того, что здесь, тем более неправильной является модель там, и лучше бы этим неразумным сделать у себя, как здесь. Нам же нужно защищаться, чтобы они не сделали у нас здесь, как у себя там.
Зачем нужно национальное государство
Сильные национальные государства сформировались как ответ на постоянную угрозу внешнего вторжения, а также в качестве инструмента такого вторжения. Но, хотя территориальные захваты продолжаются до сих пор, это становится всё менее оправданным со стороны жителей других стран и всё менее популярным среди собственных граждан. Глобализация экономики сделала куда менее эффективными и торговые войны. Иначе говоря, единое национальное государство становится всё менее востребованным – для этого дорогого и неудобного инструмента просто не находится задач.
Главная угроза для государства сегодня – это не внешняя агрессия, а отсутствие гражданского согласия. В демократических государствах один за другим к власти приходят кандидаты, опирающиеся на неприязнь народа к политическому истеблишменту. Это означает, что люди недовольны не персоналиями – они недовольны самой системой.
Проблемы демократии
Почему демократия всё хуже обеспечивает гражданское согласие? Потому что это диктатура большинства. Если власть стабильно принадлежит одной и той же политической силе, формируется стабильное недовольное меньшинство, уверенное, что его интересы правительством не соблюдаются, и потому совершенно не мотивированное соблюдать хоть какую-то лояльность правительству. Если власть и оппозиция регулярно меняются местами, получается бесконечное перетягивание каната, когда политика оказывается компромиссной. То ослабили регуляции, то усилили, то уменьшили налоги, то увеличили. Ни одна политическая программа не реализуется, у избирателя нарастает разочарование.
Меньшинство готово подчиняться большинству, если видит необходимость сплотиться перед лицом внешней опасности. Но когда внешней опасности нет, люди понимают, что терпеть незачем. А если внешнюю опасность выдумывают, то это в наш век информационной прозрачности вызывает ещё большее раздражение и недоверие к истеблишменту. Подход “сделаем всем одинаково” стремительно теряет популярность ещё и по той причине, что во всех остальных отраслях человек без особых проблем получает индивидуальный сервис согласно своим запросам – и только в тех сферах, за которые отвечает правительство, почему-то должен мириться с унификацией. Будущее за переносом индивидуального подхода и в политическую сферу.
Пока что индивидуальный подход в политике проявляется в том, как одного и того же кандидата перед выборами пытаются продать разным категориям избирателей под разными соусами. Иначе говоря, политтехнологи уже видят запрос избирателей, но, не имея возможности его удовлетворить, пытаются хотя бы придать блюду разные оттенки вкуса. Но такая маркетинговая стратегия не может работать долго. Всё больше и больше людей хотят как-то объединиться с теми, кто разделяет схожие с ними взгляды, и как-то мирно размежеваться с теми, кому эти взгляды претят.
Размежевание
Самый простой способ размежевания в рамках имеющихся легальных политических инструментов – это размежевание пространственное. Чеченцы выдавили всех русских со своей земли, и теперь демонстрируют вовне трогательное национальное единодушие. Американские либертарианцы переселяются в Нью Гэмпшир – и штат стремительно дерегулирует своё законодательство.
Однако физическое переселение – это лишь один из способов смены условий. Если не нравится водопроводная компания, придётся менять место жительства, но если не нравится мобильный оператор, достаточно сменить оператора, без всяких переездов. Государственные же услуги имеют больше общего с услугами мобильного оператора, чем с коммунальной инфраструктурой. По крайней мере, большая часть государственных услуг выглядит вполне мобильной.
Панархия
Сегодняшнее государство за счёт налогов поставляет гражданам такие блага, как образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение, охрану порядка, контроль за пожарной, санитарной, экологической и ещё кучей разных безопасностей, суд, ещё всякую ерунду по мелочи – а также то, ради чего, собственно, и учреждалось сильное центральное правительство – охрану границ от внешнего вторжения и услуги по захвату других государств. Практически все эти услуги прекрасно могут оказываться на конкурентной основе. В конце концов, вы же звоните каждый в свою страховую компанию, когда попадаете в аварию, так почему нельзя обращаться каждому в свою полицию, когда требуется защита?
Рыночные решения уже изобретены и имеют практику успешного внедрения абсолютно для всех услуг, которые нужны людям. Нужность в данном случае определяется по готовности платить за эти услуги. Система общественных отношений, при которой все товары и услуги поставляются на свободном конкурентном рынке, называется анархо-капитализмом, и это доведение до логического предела либеральной идеологии.
Однако столь мелкое дробление провайдеров госуслуг может показаться удобным далеко не всем, иначе мы давно уже жили бы именно в таком полностью конкурентном обществе. Спрос на патерналистское государство, которое опекает человека от колыбели до могилы, действительно есть, и даже весьма велик. Весь двадцатый век прошёл под знаменем вооружённой борьбы между социализмом и либерализмом, и, несмотря на громкое падение одиозных тоталитарных режимов, приходится признать, что в этой борьбе проиграли обе стороны: классические либеральные государства также большей частью канули в лету. Поэтому основной вызов, который сегодня стоит перед человечеством – это мирное размежевание социалистов и либералов без нарушения целостности национальных образований (кучковаться по национальностям, имея один язык и схожие культурные нормы, людям тоже удобно). Фактически, речь об одновременном сосуществовании одного или нескольких социалистических и либеральных правительств на территории одной страны или блока стран. Такая система называется панархией, и эта идея активно разрабатывается интеллектуалами во всём мире, как в развитых, так и в развивающихся странах.
Сценарии перехода
Разумеется, самый простой для путь воплощения крупных социальных преобразований – это диктатура. Переворот или революция не обязательны. Достаточно того, чтобы к власти пришёл популист, сосредоточивший в своих руках конституционное большинство в парламенте, подчинивший суд и, главное, имеющий широкую популярность в народе. Некий условный Ли Куан Ю или, наоборот, Чавес.
Самый простой путь, однако, несёт и наибольшую опасность. На место диктатора со временем придёт кто-то ещё и начнёт отменять всё, что было принято.
Более сложный, но и более надёжный путь – это широкая общественная кампания. Когда реформ требуют очень многие, громко, демонстративно и при каждом удобном случае, в конце концов их неизбежность становится очевидной. Когда же они состоятся, их куда сложнее отменить.
Также есть очень простой и привычный для России путь – догоняющее развитие. Дождаться, когда панархия заработает в Евросоюзе и США, в Китае и Корее, в ЮАР и Бразилии – ну а затем всё-таки провести необходимые преобразования, пока отставание от Нигерии ещё не выглядит совсем уж безнадёжным.
И, наконец, те граждане, которым требуется размежевание, могут просто поставить остальное государство перед фактом. Вот ваше государство, вот наше. Территория одна, нормы разные. Налоги мы платим в своё правительство, согласно договору, а в ваше не платим. Попробуете применить силу, чтобы вернуть нас в свою юрисдикцию? Ребята, у вас гражданская война в бюджет не заложена, и вообще, давайте жить дружно, ведь мы уже зарядили батарейки у своего дрона. Как заявляет известный политолог Екатерина Шульман, девизом нашего времени становится “А что, так можно было? Да, можно”.
А если перехода не будет?
Ну а что будет, если никакого перехода к панархии не случится?
Возможна парочка инерционных сценариев. В первом Россия вяло демократизируется, гайки понемножечку откручиваются, и постепенно страна превращается в что-то вполне приличное восточноевропейское, не хуже какой-нибудь Молдавии. Во втором Россия столь же вяло закручивает гайки, выдавливая особо бойких оппозиционеров за рубеж, и постепенно превращается во что-нибудь унылое восточноевропейское, вроде Белоруссии.
Также возможно окончательное оформление того, что сегодня существует больше в публицистических статьях, нежели в нормативных документах. Произойдёт суверенизация регионов, госкорпораций, спецслужб, страна скатится в клановый феодализм. Тенденции к этому есть, и по мере ослабления нынешнего президента они могут стать сильнее.
Но пока государство, не реформируясь в должном ключе, продолжит как-то деградировать, общество может попросту явочным порядком начать переходить к альтернативным средствам координации – помимо государства, вопреки государству и оставаясь невидимым для государства. Когда люди заключают между собой сделки вчёрную, пользуясь частными деньгами, разбирают свои конфликты в частном суде, пользуются услугами частных охранных компаний и так далее, то начиная с некоторого момента ненужность государства становится очевидной буквально всем. В этом случае Россия перейдёт к анархо-капитализму, минуя стадию панархии.
Что делать?
Итак, вы познакомились с довольно длинным текстом, где вводятся незнакомые термины, описывается непривычное общественное устройство и делаются странные прогнозы. Что с этим делать дальше?
Даже если вы сторонник статус кво, вам всё-таки полезно знать о том, что существует вот такой вот дискурс, и он набирает популярность. Вы можете настороженно наблюдать за проникновением в массы этих идей или активно этому противодействовать – но так или иначе вам не помешает с ними ознакомиться, как либералам полезно знать основы социалистического вероучения, а атеистам – Новый завет.
Если вы убеждённый демократ, то, возможно, вы просто слаще морковки фрукта не едали. Присмотритесь к тому, что предлагается на место современной либеральной демократии, не исключено, что вы найдёте в этих предложениях здравое зерно.
Наконец, если вам нравится изложенное, то тем более стоит поизучать тексты на этом сайте, пообсуждать их со знакомыми – а там и до постепенного внедрения дело дойдёт.
Противники идеи вооружённой борьбы с государством часто отговаривают людей от неё, пугая мощью армии государства. В реальности же можно считать, что армии у государства нет совсем! И это не преувеличение — она просто непригодна для данной задачи. Реально противостоять анитиэтатистским борцам смогут только легковооружённые полиция и Росгвардия.
Ниже приведён отрывок из одной популярной книги о закате эпохи территориальных государств, которую точно стоит прочитать всем либертарианцам!
«Столкнувшись с вооруженным сопротивлением со стороны оккупированного населения, немцы вскоре обнаружили, что именно самые современные компоненты их вооруженных сил были наиболее бесполезны. До сих пор их танки, артиллерия, истребители и бомбардировщики не испытывали особых трудностей в том, чтобы вдребезги разбить самые передовые армии мира (включая армии трех ведущих мировых держав, силы которых значительно превосходили их собственные), но, столкнувшись с мелкими отрядами партизан, которые не являлись армией, не носили военную форму, не сражались в открытом бою и имели обыкновение растворяться либо в сельском ландшафте, либо среди окрестного населения, немецкие войска оказались в полной растерянности. Как и другие завоеватели после них, немцы извлекли урок, что при проведении противоповстанческих операций практически единственными силами, которые могли оказаться полезными, были легко вооруженные полиция, пехота, горные войска, отряды специального назначения, войска связи и, главное, разведка всех видов. Все они должны были передвигаться в пешем порядке либо используя легкие машины, предпочтительно те, которые могли двигаться по пересеченной местности. За пределами городов их можно было усилить самолетами-разведчиками, а в тех редких случаях, когда противника удавалось захватить врасплох и вынудить к открытому бою — небольшим количеством артиллерийских стволов и танков. И в этих операциях не было места для гордости вермахта — танковых и механизированных дивизий, и более того, поскольку масштаб проведения операций был очень небольшим, для каких-либо дивизий вообще.
Открытие, сделанное немцами (и в меньшей, но значительной степени их японскими союзниками) в ходе Второй мировой войны, с тех пор было повторено практически всеми крупными вооруженными силами мира. Одними из первых, кто столкнулся с партизанской войной в самом начале послевоенного периода, были французы и англичане. В плане жестокости их операциям было далеко до немецких; и все же, особенно что касается действий французов в Индокитае и Алжире, они были достаточно безжалостными. В обеих странах попытка французов, применявших самое современное оружие, какое только имелось в их распоряжении, снова установить контроль над своими колониями, привела к гибели сотен тысяч человек и к уничтожению огнем и мечом целых деревень и даже районов. Хотя англичане не заходили так далеко (самое большое число жертв среди местного населения в их колониальных кампаниях составляло примерно 10 тыс. человек во время боевых действий в Кении), они тоже часто прибегали к смертной казни, пыткам и уничтожали целые деревни, обитателей которых переселяли в концентрационные лагеря! Так же, как и немцы, английские и французские вооруженные силы обнаружили, что именно самое мощное оружие и оружейные системы были самыми бесполезными, будучи либо слишком дорогими, либо слишком быстрыми, либо слишком большими, либо слишком неточными, либо слишком неизбирательными, либо все вместе одновременно. Что касается самого мощного оружия, т. е. ядерного, то против врага, чьи силы были столь рассредоточены и столь неуловимы, оно было просто неприменимым»
Мартин ван Кревельд «Расцвет и упадок государства», стр. 485
Честно говоря, конкретно в России людям не особенно легче от осознания того, что их не будут размазывать по асфальту танчиками, а ограничатся размазыванием по асфальту дубинками. Между тем, носителей дубинок и прочего лёгкого вооружения, специально нанятых для войны с собственными гражданами, в России больше, чем тех, кто нанят или призван для войны с иностранными державами. Так что я бы делала акцент не столько на том, как хреново эти силы экипированы, и насколько неэффективна их тактика, а на том, насколько они мотивированы – именно это является ключевым фактором сдерживания вооружённого гражданского протеста.
Сегодня я рада представить вам три новых главы из Механики свободы разом. Пул переводчиков набрался небольшой, но очень продуктивный, и теперь я довольно сильно загружена работой по редактированию, которую никому делегировать уже не получится.
В главе “Робин Гуд вас продаст” Фридман показывает некоторые неочевидные механизмы того, как механизмы велфэра, формально созданные для помощи бедным, де факто перераспределяют деньги в пользу богатых. Также он констатирует, что такое поведение государства – это не ошибка системы, а сама система.
В главе “Богатые богатеют, и бедные богатеют” название достаточно говорящее, чтобы понять, о чём речь. Там рассказывается, почему при свободном рынке не происходит обнищания рабочего класса, как грезилось Марксу, а вместо этого имеет место движение ко всеобщему процветанию.
Наконец, в главе “Монополии I. Как лишиться своей рубашки” Фридман в красках повествует, насколько плачевна судьба монополий на свободном рынке, и насколько плачевна судьба тех, кому не посчастливилось иметь дело с государственными монополиями.
В этот прекрасный праздник, день независимости США, насладитесь классикой анархо-капиталистической пропаганды! Кстати, привет всем, кто пришёл по наводке канала Классический либерал, я вам очень рада, располагайтесь поудобнее.
В фильме “Игра на понижение” есть момент, когда персонаж Марк Баум едет в рейтинговое агентство (РА), чтобы спросить “было ли такое, чтобы за прошедший год вы (РА) не дали запрашиваемый банками рейтинг трипл-эй (AAA)?”. На что ему Джорджия (работник РА) отвечает: “Если мы не дадим им рейтинг – они уйдут в Moody’s (другое РА) в двух шагах отсюда”.
РА всё понимают, но продолжают нарушать свои же правила, боясь ухода клиентов к конкуренту.
А что если в условиях частных судов возникнет такая же ситуация, при которой суды будут выносить неправомерные решения или, скажем, решения в угоду крупных клиентов, боясь ухода клиента в другой частный суд?
Диванный злопыхатель
В рассматриваемой вами ситуации мы видим, как плохой дизайн системы даёт некорректные результаты. Банк платит за то, чтобы рейтинговое агентство дало ему высокий рейтинг, и рейтинговое агентство исполняет этот рыночный заказ. Дальше любой желающий может смело подтереться этой информацией, потому что она ничего не говорит о надёжности банка.
Есть свободный рынок. На нём работают компании, оказывающие те или иные услуги. Задача компании – убедить потребителя в том, что она является хорошим выбором. Задача потребителя – выяснить, какая компания действительно является хорошим выбором. Что именно поставляет компания – еду, научные разработки или, скажем, разрешение конфликтов – совершенно непринципиально.
У компании есть две возможных стратегии. Первая: выяснив потребительские предпочтения, обманом заставить потребителя считать, что она его предпочтениям соответствует. Вторая: выяснив потребительские предпочтения, привести свои услуги в соответствие этим предпочтениям. У потребителя также две возможных стратегии. Первая: тщательно изучить рынок и принять обоснованное решение в пользу одной из компаний. Вторая: выбрать первую попавшуюся компанию, работать с ней, а если она окажется недобросовестной, то приложить все усилия, чтобы её руководство об этом пожалело. Это я описала крайности. Реальная стратегия будет комбинацией двух указанных.
Итак, компания создаёт рыночный спрос на изучение предпочтений и на информирование (правдивое или ложное), а потребитель создаёт рыночный спрос на изучение предложений и на санкции за мошенничество.
Получается вечный конфликт снаряда и брони (или, если угодно, дилемма заключённого). Потребителю нужны независимые рейтинги, производитель заинтересован купить себе рейтинг повкуснее. Потребителю нужен суд, который взыщет с производителя за ненадлежащее качество, производителю нужен суд, который его оправдает. При этом потребитель и сам вовсе не обязан быть лапочкой, с него станется попользоваться товаром, затем сломать и вернуть, как будто он был куплен с браком; с него станется получить товар и соврать, что он не был получен; с него станется заплатить фальшивыми деньгами…
Если рынок регулируется сверху на безальтернативной основе, то и потребители, и производители направляют свои усилия на то, чтобы коррумпировать регулятора и побудить его действовать именно в их интересах. Если же централизованной регуляции нет, то наиболее важным фактором, влияющим на принятие решений становится практика успешных взаимодействий с конкретным контрагентом, иначе говоря, его репутация. Я уже как-то писала, на что могла бы быть похожей идеальная дли меня система репутации. Пока что на рынке в основном представлены очень неуклюжие системы анализа потребительского поведения, но они нужны не мне, как потребителю, а наоборот, тем, кто хотел бы впарить мне свои товары. Системы же, которые столь же тщательно будут отслеживать поведение производителей, пока развиты куда хуже, их заменяют костыли из разных организаций, включающих в своё название слово “надзор”.
В доктрине анархо-капитализма предполагается, что все эти надзорные функции куда более качественно смогут исполнять страховые компании. Так ли это на самом деле, или рынок предложит нам ещё более совершенные инструменты, мы сможем узнать, когда отбросим костыли.
Рынок учит буквы, скоро начнёт членораздельно говорить
