Когда пару лет назад я поздравляла читателей с днём космонавтики, то упоминала, что государство в космосе, может, чего и просрало, а вот рыночек туда заявился всерьёз и надолго, и выставить его оттуда уже не выйдет. С тех пор в космосе произошло много всего интересного, но перспективнее всех выглядит, конечно, Starship Илона Маска.
Ну и кто о чём, а анкапы о вытеснении государства. Позволю себе несложную экстраполяцию. Маск доводит Старшип до ума и организует более или менее регулярное сообщение с Марсом. Орбитальная станция, база на поверхности, снабжение этой самой базы, часть населения работает по вахтовому принципу, часть селится надолго. Ничто не мешает Маску заявить о том, что его частная колония имеет собственную юрисдикцию, такой-то правовой кодекс, контрактное гражданство, посольство на Земле в городе Старбейз и прочую государственную атрибутику.
Какие, собственно, основания будут у иных государств этому препятствовать? США предъявит претензии на поверхность Марса по факту того, что его колонизирует американская компания? Вряд ли это пройдёт через ООН. США начнёт уголовное преследование Маска за сецессию? Это плохой пиар, к тому же КНР наступает на пятки, и пока ты вставляешь палки в колёса американскому предпринимателю, красная планета будет присвоена красными китайцами.
Но если на Марсе образуется самостоятельное суверенное контрактное государство, то большая часть его граждан будет землянами, которые никогда не покидали Землю. Формально они будут, например, стоять в очереди на переселение, иметь вид на жительство и связанный с этим видом на жительство сколь угодно широкий перечень гражданских прав. Они даже налоги будут платить, например, в виде фиксированных регулярных взносов в качестве абонентской платы за обслуживание их интересов дипломатическим представительством перед земными государствами. Короче говоря, все атрибуты государства будут налицо, но при этом единственной его функцией для граждан будет предоставление правовых норм, в остальном же – полная свобода предпринимательства. А это означает, что космический офшор начнёт быстро прирастать гражданами, государства же окажутся перед перпективой остаться на мели.
Почему я думаю, что нечто подобное вполне может осуществиться? Почему бы и нет, вот почему. Маск уже неоднократно демонстрировал, что для него “так не принято” – не довод. Идея избавления от государственного диктата витает в воздухе, как и идея космической экспансии. Не вижу, почему бы благородному дону не соединить две перспективных идеи.
Обычно отвечают, что отличие в праве свободного выхода. Но правила жизни в общине могут настолько отличаться от требований внешнего мира, что выход будет практически невозможен. Куда пойдёт вышедший из общины амишей, или от коммунистов? Он же не приспособлен к жизни.
Где гарантия, что какая-нибудь община не будет готовиться к агрессивной войне против остальных? Где гарантия, что из общины выпустят любого желающего? Где гарантия, что вышедшего примут в другом месте?
Анонимный вопрос
Государства – это территориальные общины, признанные руководством других аналогичных территориальных общин в качестве суверенов над своей территорией. Также могут быть территориальные общины, которые не признаются суверенами. Это, например, кондоминиумы. Там могут быть свои обычаи, но сувереном над этой территорией остаётся государство. Могут быть экстерриториальные общины. Это, например, церковь. Единственная церковь, у которой есть ещё и своё государство – католическая. Её можно рассматривать и как экстерриториальную юрисдикцию с суверенитетом над небольшой территорией, и как государство с очень мощной диаспорой за рубежом.
Свободный выход никак не отделяет общины от государства, он тут вообще ни при чём. Могут быть государства со свободой отказа от гражданства. Могут быть любые другие территориальные и экстерриториальные сообщества со свободным выходом. И, аналогично, всё то же самое может быть без свободы выхода. Свобода выхода – это тот признак, по которому мы можем судить о том, совместима ли община с либертарианским порядком.
Ваши опасения насчёт гарантий того, насколько приличные порядки сложатся в тех или иных общинах, и насколько эти порядки будут опасны как для членов общины, так и для окружающих, вполне оправданы, поскольку нынешние суверенные территориальные общины aka государства как раз никаких таких гарантий дать не могут, и регулярно демонстрируют небеспочвенность подобных опасений.
Сегодня государство может быть принуждено к соблюдению приличий тремя путями: угрозой нападения других государств, угрозой разрыва межгосударственных экономических связей и угрозой внутренней нестабильности режима. В мире без государств, аналогично, опасное для окружающих сообщество будет иметь те же самые стимулы вести себя прилично. Так зачем вообще упразднять государства?
В принципе, незачем. Если подавляющее большинство будет прикладывать постоянные деятельные усилия к тому, чтобы территориальные суверены не нарушали личных прав, то это будет вполне приличный мир. Но в таком мире у государств не будет возможностей бороться с теми, кто пожелает ассоциироваться на иной манер, например, в рамках контракта. Так что мир минимальных государств неизбежно окажется разбавлен экстерриториальными объединениями людей, которые поддерживают внутри себя правила, не привязанные к территории.
Ну а опасения того, что люди, свалившие из сильно экзотического сообщества, окажутся совершенно не приспособлены к жизни в глобальном мире, мне кажутся преувеличенными. В мире огромное количество мигрантов, которые приспосабливаются к жизни в новых условиях, и тем легче, чем больше им эти новые условия по душе. Так что как раз этого фактора не стоит бояться. Мигранты опасны, если становятся инструментом политики. Чисто экономические отношения приносят пользу всем своим участникам.
Если амиши это такие неприспособленные ребята, почему они такие зажиточные?
Не прошло и года, как я вернулась к переводу и этой книги. Очередная глава скромно называется Просто личное признание и представляет собой феерию поэтических метафор, из которой мы много узнаём о соборах и плечах, о рыбах и пустыне, о королях и о капусте…
Что-то подобное – описание личного авторского ощущения неимоверной ценности полученного знания – встречается у многих либертарианских авторов; я и сама этого не чужда. Ну а в конце главы и вовсе довольно точно описывается, зачем я двигаю в Черногорию и чего хочу там строить.
Глава переведена при финансовой поддержке Битарха в размере 0.00110501btc.
После долгого перерыва, в течение которого я занималась допиливанием издания Механики свободы, я возвращаюсь к двум другим проектам по переводам либертарианской литературы, которые у меня висят. Поскольку на перевод Стефана Молинью сейчас донаты не капают, а на Эрика Мака пришло два доната по 500р, то выкладываю главу из Мака. Не забывайте подбадривать процесс перевода.
Рассказом про взгляды Герберта Спенсера Эрик Мак завершает первую часть своей книги, посвящённую предтечам либертарианства; дальше ожидается, что он подойдёт ближе к главной теме своего труда.
Рассматривается ранняя и не самая известная работа Спенсера, которая к тому же была им при переиздании частично пересмотрена в сторону большей умеренности и принятия статус кво. В ней он вводит в качестве первичного принципа справедливости Закон равной свободы, который до сих пор у либертарианцев активно в ходу – насчёт того, что каждый волен делать всё, что пожелает, пока не нарушает аналогичную свободу других людей.
Что показалось достойным внимания лично мне, так это прямое указание Спенсера на то, что право собственности определяется согласием общества удовлетворить соответствующее притязание. Это почти один в один формулировка, которой я пользуюсь, определяя любое право как претензию, которую терпят.
Также, что важно, Спенсер приближается к принятию принципа методологического субъективизма, когда отмечает, что для движения в рамках принципа наивысшего счастья нет нужды сравнивать, чья концепция счастья выше, достаточно, чтобы каждый имел возможность деятельно стремиться к своему собственному.
Заюзал поиск и нашёл рецензию на Радугу. Под таким углом я её ещё видел! Неожиданно приятный интеллектуально-щекочущий стереоскопический эффект получился
Semarg (Вопрос сопровождается донатом в размере 0,1 dash)
Этак я рано или поздно ознакомлюсь практически со всем наследием Стругацких. Для начала прочитала “Пикник на обочине”, и сейчас выскажусь о нём, а со временем доберусь и до двух других заказанных повестей.
Что меня неизменно радует у Стругацких – их мир довольно-таки психологически достоверен, а поскольку экономика во многом продолжает психологию, то и экономически он оказывается непротиворечив. Так, например, довольно точно подмечено, что как ты ни опускай железный занавес, а полностью никакую Зону не изолируешь, всё равно она станет частью мировой торговли, принеся процветание и себе, и внешнему миру, параноикам же из спецслужб придётся с этим смириться.
Но, конечно, Зона это не только метафора страшной и непонятной заграницы, но и одновременно метафора, скажем, сферы научного познания. В “Трудно быть богом” Стругацкие показывали науку как ящик. Учёный суёт туда руку и вынимает какую-то фигню. Думает, что сейчас будет использовать её вот так, а получается, что другие начинают использовать её вот этак. В “Пикнике” аналогично. Сталкер тащит из зоны непонятный хабар, который затем приспосабливают для использования непредсказуемым образом. То, что результат окажется непредсказуемым – не повод не тащить, потому что риск окупается.
Ну и, раз уж заговорили о науке, не могу не отметить, что единственный в книге представитель СССР занимается, условно говоря, изучением влияния филологических характеристик слова “бетон” на сверлящие свойства взгляда. Всё преобразование чудес Зоны в чудеса технологии отдано на откуп алчным капиталистам. Сталкеры же выступают этакими стартапами, которые снимают сливки с новых рынков, но постепенно уступают дорогу жирным корпорациям, которые берут не отвагой и искусством, а капиталовложениями и методичностью. Как водится, подавляющее большинство стартапов прогорает.
В заключение отмечу, что в мире “Пикника на обочине” человечеству ужасно повезло. Самым важным в посещении Земли пришельцами был сам факт посещения. Человечество после этого просто не имело возможности продолжать закрывать глаза и делать вид, будто оно одиноко во вселенной. Наше человечество тоже с высокой долей вероятности столкнулось в 2017 году с инопланетным зондом, но предпочло сделать вид, что ничего особенного не произошло, потому что признание самого факта контакта с внеземной цивилизацией психологически невыносимо. Речь о посещении Солнечной системы объектом по имени Оумуамуа и совершении им в системе негравитационных манёвров. Так что живём, как ни в чём ни бывало, как будто никакого Посещения не было.
В комментариях в телеграме вполне справедливо отметили несколько моментов.
Во-первых, классическое индивидуальное страхование всегда основано на статистике и вероятностях, поэтому будет применяться прежде всего там, где сделки типовые, а риски достаточно случайны. Довольно сложно себе представить, скажем, страхование банка от умышленной невыплаты заёмщиком кредита при запрете для страховой компании на принудительное взыскание этого самого кредита. Если бы такая страховая услуга предоставлялась, то для сотрудников банка был бы довольно сильный соблазн организовать схему с выдачей фирмам-однодневкам невозвратных кредитов за откат и последующим получением банком страховки, когда этот кредит не возвращается.
Во-вторых, применение эскроу-счетов обычно навязывается участникам сделки владельцем площадки, устанавливающим правила торговли. Если сделки проходят без посредника, то использование схемы с эскроу маловероятно, особенно если заморозка средств предполагается долгой, как в случае с договорами долевого строительства.
В-третьих, мне напомнили мой годичной давности пост про, внезапно, ювенальную юстицию, где я отмечала определённые трудности со страхованием ответственности.
В связи с этим хочу упомянуть о ещё одном удобном способе сокращения рисков неисполнения контрактов, не связанном с насильственным принуждением. Это старые добрые страховые группы, то есть дремучая архаичная коллективная ответственность. В старину за человека отвечал весь его род, племя, клан, община – короче, группа родственников и, возможно, соседей. Поэтому можно было не заморачиваться особо с личной репутацией, а судить о человеке по тому, из каковских он.
Разумеется, в безгосударственном обществе нет нужды непременно восстанавливать общинное бытие, хотя фактор принадлежности к страховой группе будет веской причиной для того, чтобы кучковаться подобным образом. Другое дело, что сейчас уж точно незачем организовываться именно по родовому признаку, ведь роль рода сегодня играют друзья и единомышленники. Но я сейчас хочу обсудить не тусовки по интересам, а то, каким образом ещё могут снижаться риски по сделкам.
Предприниматели, желающие заработать доверие потенциальных контрагентов, могут образовывать ассоциации. Приём в такую ассоциацию может проводиться по разным критериям. Кого-то возьмут за уже сложившееся доброе имя. Кого-то – за обещания вести бизнес безукоризненно честно и крупный залог. Кого-то – под поручительство уважаемых членов ассоциации. Для внешних же контрагентов ассоциация выступает групповым гарантом по сделкам своих членов.
Каждый член ассоциации, с одной стороны, заинтересован в росте её численности, потому что это означает, что в случае наступления коллективной ответственности потери каждого из членов ассоциации уменьшаются. С другой стороны, каждый заинтересован в том, чтобы в ассоциацию попадали только честные и надёжные предприниматели, которые страхуют других, а не паразитируют на коллективе. Ассоциация покроет расходы от срыва контракта не только по классическим страховым случаям, но и в случае форс-мажора, и даже если член ассоциации оказался мошенником. Но, разумеется, в последнем случае для такого предпринимателя это будет означать волчий билет.
Наконец, отмечу, что доказанная общеизвестная недобросовестность предпринимателя отнюдь не означает, что он сдохнет в канаве, потому что ему никто ничего не продаст, и никто его ни для чего не наймёт. Просто ему не будут верить на слово, и все сделки для него будут проходить по принципу “деньги вперёд”.
Любые попытки обрисовать безгосударственное общество в виде чего-то тотально людоедского подразумевают либо неимоверную скудость ресурсов, за которые приходится грызть друг другу глотки, либо посттоталитарный синдром полного взаимного недоверия. Разумеется, постепенное отмирание ненасильственных практик в целом и государства в частности не может сопровождаться такими катастрофическими симптомами.
Собеседование о приёме в ассоциацию агропроизводителей
Libertarian Band выпустила третий ролик из цикла “Поваренная книга агориста”, на сей раз посвящённый тому, как откосить от армии. Ролик длинный, больше 15 минут, но с таймкодами. Можно сразу отмотать к разделу “Практические советы”, на 5:23, потому что до этого идёт длинная историческая вводная о том, каков был призыв времён Очакова и покоренья Крыма, и эта вводная не имеет никакой связи с дальнейшей подробной и полезной практической инструкцией.
К предлагаемым в ролике советам добавлю свой. Можно не пытаться абьюзить систему судами и не выпрашивать права на альтернативную гражданскую службу, а просто заблаговременно свалить из страны. На Черногории, в которую сваливаю я, свет клином не сошёлся, есть много других мест, где русскому человеку живётся свободнее и богаче, чем под юрисдикцией Москвы.
Именно это – наиболее агористский способ избегания призыва в армию. Именно этот способ описан у Айн Рэнд в её самом известном произведении. Наши предки, развалив Советский Союз, добились для нас самой главной свободы: свободы свалить. Если бы у них была эта свобода, сколько русских не погибло бы в 20 веке от руки советского государства! Так давайте не будем обесценивать это важнейшее завоевание. У нас не осталось сейчас иной возможности голосовать за лучшее будущее для себя, кроме как ногами.
Во-первых, хочу сказать спасибо Андрею Шевцову, который оперативно соорудил на базе опубликованного на сайте текста пдфку. Теперь желающие могут поиграться в самиздат и напечатать себе твёрдую копию.
Во-вторых, помимо прикладывания аудио к каждой из глав по отдельности, я ещё и собрала их в плэйлисты для удобства прослушивания подряд, без необходимости перелистывать страницы.
Вот английский вариант.
[cue id=”7475″]
А вот русский, он будет дополняться по мере начитывания очередных глав.
[cue id=”7371″]
И, наконец – вы очень просили облегчить навигацию между главами. Для перевода я её соорудила, можете тестировать. Для оригинала пока не делала, больно муторное это занятие, поскольку прописывать приходится вручную.
Счастлива сообщить, что я закончила перевод книги Дэвида Фридмана Механика Свободы и выкладываю её, наконец, одним файлом для чтения на читалках. Скачивайте, делитесь книжкой с теми, кого считаете достойными, и непременно загляните на страничку донатов, чтобы выбрать, какого размера поставить лайк.
Также постепенно продолжается создание аудиокниги на основе перевода, на сегодня полностью озвучена вся первая часть книги, и начата вторая. Текст читает Олег, и если вы хотите его как-то за это отблагодарить, стукнитесь к нему в личку в телеграме, пусть сообщает реквизиты. Или воспользуйтесь ботом для платежей в dash и отсыпьте ему крипты прямо по его имени в телеграме.
Как вы считаете, социальная справедливость, демократия, всеобщее благосостояние, развитый феминизм, права ЛГБТ, ювенальная юстиция, толерантность, надёжная защита прав человека, свобода, равенство и братство – это хорошо или плохо, и почему?
В классическом либерализме государство считается злом, необходимым для защиты права частной собственности. В либертарианстве оно не считается необходимым для выполнения этой функции, однако до тех пор, пока оно ограничивается только этим, его существование может считаться оправданным. В условном евросоюзном либерализме государство рассматривается как инструмент согласования интересов различных слоёв общества, более удобный, чем инструменты свободного рынка.
В чём удобство современного либерального государства в сравнении с классическим либеральным? Главным образом в том, что лично отвечать за собственную жизнь – довольно пугающий уровень ответственности для весьма многих. На рынке нужно самостоятельно решать, какие объекты собственности, где и на каких условиях стоит застраховать, сколько и когда откладывать на непредвиденные обстоятельства или на вполне даже предвидимую старость, какие претензии соседей удовлетворить, а против каких активно выступить, и если выступить, то самостоятельно или в коалиции. Это сложновато, лучше уж пустить свои небезграничные интеллектуальные ресурсы на навыки, которые приносят деньги, а все вышеперечисленные задачи по возможности поручить тем, кто в этом больше шарит.
В сложном мире, где взаимодействуют узкие специалисты, неизбежно будет использоваться огромное количество типовых решений и существенно меньшее число – кастомных. Государство – типовое решение для любых вопросов, которые толком неясно, на кого переложить. А поскольку такие вопросы постоянно плодятся, то и функционал государства – даже состоящего из полностью благонамеренных либеральных бюрократов, напрочь лишённых коррупционных интересов – будет неизбежно расширяться.
Но с разрастанием государства неизбежно нарастает и его неэффективность. Швейцарский нож с парой сотен лезвий отлично смотрится в витрине магазина, так и хочется купить эту блестящую игрушку, но в быту подавляющему большинству удобнее один очень простой нож для большинства типовых задач, да ещё пару-тройку узкоспециальных, которые используются редко, но когда применять другие крайне неудобно. Прочный комбинезон с кучей карманов выглядит чрезвычайно ловко спроектированным, но в расслабленной обстановке человек напяливает шорты и футболку. Вроде и хотелось бы, чтобы можно было позвонить 911 и решить вообще любой вопрос, но на практике это будет означать, что ты задолбаешься воевать с роботом-автоответчиком, выбирая пункты меню, и в итоге всё равно тебя направят не к тому специалисту.
Казалось бы, чем агрессивнее среда, тем жёстче и надёжнее должны быть институты. Поэтому на маленькой яхте посреди моря вполне уместно единоначалие и чёткие функциональные обязанности каждого члена экипажа, а на пляже достаточно лишь того, чтобы желающие сыграть в волейбол не спотыкались об загорающих, в остальном же пусть царит полная анархия и никому ни до кого не будет дела. Но государство так не может. Оно выросло из военных потребностей, и похоже на чувака, который вернулся с фронта, страдает посттравматическим синдромом и крайне возмущён, что на пляже народ не застёгнут на все пуговицы, не ходит строем и не отдаёт честь. Если дать ему наводить свои порядки, то даже без неуставных отношений всем придётся несладко. Ну и не лучше, когда государство похоже на инженера по технике безопасности. Волейбольную площадку – огородить! Зоны для купания поделить по полам и возрастам! Всем надеть спасательные жилеты! Организовать подвоз мороженого и лимонада! Но мороженое должно быть тёплым, чтобы никто не простыл, а лимонад без сахара, и плевать, что мороженое с сахаром. А потом государство увидит какой-нибудь ковид, и вообще весь пляж накроется медным тазом, потому что все должны сидеть по домам и мыть руки.
Битарху важно, чтобы никто ни на кого не кидался. Потому что один полезет с кулаками, а другой на первого чихнёт, и весь мир умрёт от вируса. Ради того, чтобы никто ни на кого не смел кидаться, желательно, чтобы каждый был вооружён, а те, кого вид оружия в чужих руках не останавливает, пусть будут остановлены как-то ещё. Можно пулей в момент нападения, но гуманнее – заставить их передумать, хотя бы, ну, скажем, медикаментозно. К счастью, Битарху нужно от людей только соблюдение NAP, иначе он был бы неотличим от адепта государства-ковидоборца. Ради того, чтобы жить в безопасном обществе, он готов хорошо платить.
Мне важно, чтобы и я, и люди кругом были богаты и свободны. Для этого надо, чтобы людей не грабили и не ограничивали, ну и не вымогали деньги на всякую ненужную ерунду. Для этого надо, чтобы грабить и ограничивать было опасно, невыгодно и непрестижно. И я, как цивилизованный и благодушный человек, конечно, предпочту, чтобы людей останавливали от грабежа и регуляций соображения непрестижности, или на худой конец невыгодности. Если придётся обеспечивать им ещё и угрозу, меня это напряжёт.
Прошу прощения за отсутствие прямого перечисления, мол, к социальной справедливости отношусь так-то, к демократии сяк-то, и далее по списку.
