Рубрика: Ответы

Ответы на ваши вопросы

Как ты думаешь, возможно ли в будущем появление таких технологий, которые разделят человечество на сверхлюдей и холопов, которым это не будет доступно?

Например, с помощью изменения генов, переноса сознания в цифру, лекарств, дарующих бессмертие, и т. д. К чему это приведет? Есть ли у либертарианства какой-нибудь оригинальный на это ответ?

Не поставят ли такие технологии крест на идеях свободы?

Например, Мизес считает, что тирания разваливается именно вследствие того, что из-за блата на место худо-бедно способных олигархов приходят их бездарные дети, что приводит к такой неэффективности, что государство становится неспособным выполнять даже роль бандита. Как бороться с тираниями в будущем, если несовершенных смертных бандитов заменят совершенные и бессмертные?

Nenavision

Предположим, что наша технология обеспечивает только индивидуальное ненаследуемое нестарение, и никаких более сверхспособностей. Просто теперь есть опция за безумные деньги обеспечить себе отсутствие возрастной деградации организма.

Также допустим, что доступ к нестарению дают только деньги. Если бы был некий актор, способный отказывать в доступе к технологии, то можно было бы спекулировать на тему запрета на бессмертие для диктаторов.

Наконец, допустим, есть некий фактор, не позволяющий со временем заметно удешевить технологию – то есть доля нестареющих в популяции будет расти очень медленно. Иначе мы бы должны были рассматривать довольно короткий переходный период перед переходом к полностью бессмертному человечеству, а вопрос совсем о другом.

Итак, у нас есть нестареющий Путин, и ещё на всю РФ сотня нестареющих миллиардеров. Много ли поменяется в стиле управления страной? Нет. Деградация политики, а затем и экономики в РФ вызвана не физической деградацией Путина, и не сокращением горизонтов его планирования, а, наоборот, укреплением его власти и замыканием всех процессов принятия решений на себя. Диктатор может подняться на волне борьбы с неким кризисом, для которой он наиболее компетентен, и даже благотворно повлиять на ситуацию в стране, но другие кризисы требуют других компетенций, и без сменяемости власти государство быстро растеряет ранние достижения диктатуры. Ну, разве что диктатор со временем не будет утрачивать страсть к пирам и гаремам, так что, возможно, станет меньше интересоваться играми в танчики и чтением Ильина.

То же касается бизнес-империй. Что, разве Баффет поймёт силу биткоина, если физически окрепнет и не будет опасаться смерти от старости? Нет, у него никуда не денется свой набор проверенных временем критериев оценки активов. Бизнес-империи практически перестанут наследоваться – ну, что же, значит, дети их создателей будут сразу искать себя в чём-то другом. Возможно, это будет даже к лучшему, если сын удачливого инвестора станет не неудачливым инвестором, а талантливым музыкантом.

В общем, я предполагаю, что появление такой технологии приведёт к разделению человечества не на суперлюдей и холопов, а на общества, где есть политическая динамика, и общества, где её нет. Это разделение уже существует, но сейчас граница между ними активно плавает: вчерашняя диктатура демократизируется, вчерашняя демократия скатывается в сраный путинизм. Будет более статичной: Путинская Россия или Саудовская Аравия останутся стабильными гнойниками, зато политические режимы со сменяемостью власти будут куда больше ценить свою сменяемость.

То же и с анкапами. Условный Михаил Светов, получив бессмертие, не станет более эффективным проводником либертарианства, он унаследует все свои качества, которые ограничивают его эффективность уже сейчас. Привлекательность либертарианства как системы взглядов не слишком поменяется от того, что отдельные избранные в состоянии обеспечить себе бессмертие. Хотя, пожалуй, амбициозные ребята могут из-за этого стать более нетерпимыми к левым идеям, потому что чем больше государство отберёт, тем дальше заветное бессмертие. Поэтому привлекательность экономического роста и инвестиционного климата может вырасти относительно привлекательности эгалитарных идей.

Вот если мы наделим нашего бессмертного ещё кучей сверхспособностей, то тогда, конечно, и изменения будут куда серьёзнее

Недопущение ядерной войны при анкапе

Привет! Мне очень не нравятся твои ответы про недопущение ядерной войны. Ты говоришь, что анкапы перенесут издержки на номенклатуру, но эти ответы далеки от реальности. За голову Лукашенко была объявлена награда 11 млн евро, но не было даже попыток его уничтожить.

Допустим, есть номенклатура, сидящая в очень глубоком бункере под густонаселенным городом. Ее защищают преданные спецслужбы.
Что либертарианцы будут делать, если эта номенклатура разведет ядерную войну против Анкапистана (=чем угрожают, чтоб ее не допустить)? Желательно привести какие-то конкретные военные меры.

Nenavision

Ладно, давайте представим себе такую картинку. Зеленский приезжает на фронт раздать очередную коробку медалей, а там его внезапно похищает вражеская ДРГ и вывозит в РФ. Далее ему подсовывают мирный договор, который он соглашается публично подписать. На торжественной церемонии подписания он неизбежно сближается с Путиным на дистанцию рукопожатия, после чего сжимает челюсти, ломает себе фальшивый зуб – короче, происходит трэш в духе Фрэнка Херберта, только Владимир Путин оказывается не таким удачливым, как Владимир Харконнен, и тоже умирает.

В РФ власть захватывает клуб рассерженных патриотов, переселяется в бункер под Москвой, окружает себя преданными спецслужбами и отдаёт приказ о немедленной всеобщей мобилизации, а также приводит РВСН в состояние наивысшей боевой готовности.

В Украине тем временем центральная власть парализована очередным майданом, контроль за снабжением фронта, равно как и прочие государственные функции, перехватываются волонтёрами, майдан декларирует полную отмену налогов и полную свободу частной инициативы, а равно и всеобщее вооружение – короче, спустя буквально месяц после инцидента с похищением Зеленского в Украине в первом приближении анкап.

Отлично, минимально правдоподобная картина смертельного клинча между диктатором-фанатиком и имеющим чёткие территориальные границы обществом анкапа – выстроена. Как анкапам защититься от Гиркина? Ядерной бомбы у них нет, ракет средней дальности и стратегической авиации нет, единого командования нет, времени на раскачку нет.

Анкапы реагируют на угрозу в своей излюбленной манере: кто во что горазд. По большей части это означает занятие своими куда более важными делами, чем война. Например, беспошлинно ввозить в Украину товары из ЕС, а также вывозить их беспошлинно же через дырявую российскую границу в районе условного Шебекино, и там сбывать за битки.

Фронт постепенно разваливается, потому что мобилизованные понимают, что уголовного преследования за дезертирство не будет, достаточно, чтобы свои не выстрелили в спину немедленно. Вооружение и боеприпасы со складов как-то постепенно загадочно исчезают в чьи-то частные закрома. Несколько высокомотивированных группировок готовятся к партизанской борьбе, а менее гибкие готовятся стоять насмерть на своём крохотном участке фронта, но противник почему-то предпочитает наступать там, где их нет.

Гиркин понимает, что всеобщая мобилизация ему больше не нужна, и без ядерного оружия тоже можно обойтись. Он сосредотачивается на организации эффективной оккупационной администрации, плюс оказывается вынужден уделять всё больше внимания внутренней повестке. Ему всё чаще приходится вылезать из бункера, ездить по регионам, решать сугубо гражданские вопросы – и спустя три месяца его всё-таки убивают украинские партизаны, где-нибудь по дороге из аэропорта Владивостока к городу. Первая машина подрывается на мине, дальше кортеж расстреливается из миномётов, потом выживших зачищают из стрелкового оружия. Этот эпизод становится поводом к тому, чтобы ранее разрозненные покушения на представителей гиркинской оккупационной администрации превратились в полноценную охоту.

Власть в России берёт Собянин, который командует немедленный отход к границам 2014 года и начинает торг с международным сообществом о снятии санкций в обмен на вывод российских войск ещё и из Крыма, с заменой на ооновских миротворцев. Между делом он выпускает Навального, заявив, что будет рад видеть своего бывшего оппонента на посту московского мэра, поскольку не сомневается, что на сей-то раз он выборы точно выиграет. Но это уже совсем другая история.

Колонна легкобронированной техники – лёгкая мишень

Каков ответ либертарианства на претензию в духе: “На свободном рынке вас продадут в рабство?”

Gospodin Kupon

Всё верно, могут и продать. Для этого требуется, чтобы рабы воспринимались как товар:

  • продавцом
  • покупателем
  • окружающими.

Если вас поработят, но все потенциальные покупатели не будут воспринимать рабов как товар, то поздравляю, вас не продадут, останетесь рабом того, кто вас поработил. Например, государства.

Если вас поработят, но сам поработивший не будет воспринимать рабов как товар – поздравляю, вас тоже не продадут, останетесь рабом того, кто вас поработил, то есть, например, государства.

Если вас поработят, захотят продать, потенциальный покупатель будет готов купить, но все окружающие не будут считать рабов товаром – поздравляю, свободного рынка рабов не получится, сделка вряд ли состоится, поскольку её будут считать нелегитимной, и вы, опять же, останетесь в рабстве у того, кто вас поработил, например, у государства.

А вот если все окружающие будут считать нелегитимными не только сделки купли-продажи рабов, но и сами акты порабощения – ну, тогда – увы вам – вас не только не продадут, но и вряд ли поработят, будете как-то выживать без хозяина.

Некому беднягу поработить: накормить, выдать койку, занять работой. Даже Навальному дали койку! И жильё на халяву!

Кошерно ли с ходу бить в табло бегунам в футболках с Z? Или сперва надо уточнять “действительно ли вы являетесь частью силы, лишившей меня страны?”

VoiceInTel

Ничто не хорошо и не плохо само по себе, но всё – смотря по обстоятельствам. Давайте посмотрим, какие у нас обстоятельства.

Для начала – и мы с тобой, и упомянутые тобой зетники – эмигранты.

У нас и у зетников – конфликт. То есть мы рассчитываем использовать один и тот же объект в разных взаимоисключающих целях. Что же это за предмет конфликта? Это общественное мнение среди граждан принимающего нас государства, сиречь Черногории.

Мы планируем использовать его для того, чтобы черногорцы считали: все понаехавшие в Черногорию русы против Путина и путинской агрессии, они такие же мирные цивилизованные европейские люди, как и сами черногорцы, и их надо принимать у себя в стране с той же готовностью, что и украинских беженцев, ну или хотя бы на общих основаниях, как каких-нибудь немцев.

Зетникам требуется совершенно другое общественное мнение – чтобы черногорцы знали: все русы поддерживают Путина, он ведёт справедливую войну против напавшей на Россию в Украине НАТО, Россия всегда была другом и старшим братом для всех братских балканских народов, и вот сейчас, когда Россия прогонит НАТО с Украины, она придёт и прогонит НАТО и из Черногории, потому что эта злокозненная англосаксонская организация, вообще говоря, Черногорию бомбила, так пусть убирается. И вообще – Црна Гора е Србия. Черногорские братушки молодцы, вон, выбрали себе просербского президента, пусть продолжают в том же духе.

Казалось бы, у нас с зетниками одно и то же желание – иметь хорошие отношения с местными. Однако мы апеллируем к разным группам местных. Они – к болеющим великосербским ресентиментом. Мы – к тем, кто считает захватнические войны недопустимыми. То есть мы и зетники эксплуатируем местный политический раскол. К чему это может привести? К тому, что граждан России начнут выставлять из страны – просто за вмешательство в местную политику, поскольку это частная драка, и обе высокие дерущиеся стороны не желают эскалации.

Именно поэтому мы не бегаем по улицам с флагами БСБ и не кричим, что Путин хуйло. Бегать по улицам с флагами это привилегия украинцев, их никто из страны не выставит.

Так что, конечно, мы заинтересованы в том, чтобы зетники по черногорским улицам не бегали. Однако сходу бить им в табло всё-таки некошерно. Во-первых, зетник может вообще оказаться сербом, и это обстоятельство во избежание неловкости имеет смысл выяснить до того, как бить в табло. Во-вторых, зетник, даже будучи русом, может просто не понимать вышеизложенных умозаключений, и относиться к беганию с зет-символикой просто как к поддержке любимой спортивной команды.

Короче говоря, в нашей ситуации лучше всё-таки подходить к ним и заговаривать. И если это рус, то аргументированно давать понять, что русам не стоит размахивать на улице своей политической ориентацией, это против духовных скреп. Ну а если он начнёт на это агриться – вот тогда, конечно, стоит его раззадорить – и бить в табло уже в рамках самообороны, как учит нас великий и ужасный принцип ненападения.

Чем обеспечено функционирование NAP и защита частной собственности?

Анонимный вопрос

В конце моей книжки про анкап заботливо собраны определения разбираемых в книге понятий из либертарианского лексикона. Беру оттуда нужные:

Принцип неагрессии – никто не имеет права на безнаказанную инициацию насилия.

Право собственности – признаваемая другими претензия на эксклюзивное или преимущественное использование объекта.

NAP соблюдается людьми с самой глубокой древности и основан на понятии справедливости. Напомню, как я её определяю:

Справедливость – ощущение соразмерности наносимого ущерба и ценности предмета конфликта.

Чувство справедливости и вовсе досталось нам от дочеловеческих предков, по крайней мере, его наличие экспериментально подтверждено у обезьян.

Так что мы можем достаточно уверенно утверждать, что принцип неагрессии неявно заложен в человеческую природу в ходе эволюции. Другое дело, что исторически множество тех, на кого распространялся принцип неагрессии, и чья частная собственность уважалась, было ограничено ближним кругом. Чем более чужим ощущается человек, тем меньше окружающим дела до его претензий, а стало быть, и до его прав.

Любой вор знает, что крысятничать у своих это последнее дело. Что его останавливает? Уж конечно, не уважение к частной собственности, он уже вор. И не страх возмездия, его он успешно преодолевает, идя на рискованные преступления против собственности чужаков. Его останавливает именно чувство общности. Это свои. Не трожь. Западло. Короче, этика с моралью (вы знаете, где посмотреть определения).

Что же заставило людей начать уважать права совершенно посторонних лиц? Прежде всего – развитие глобальной торговли.

Исторически торговля долго считалась презренным занятием, потому что торговец воспринимался прежде всего как мошенник и вымогатель. Тайно выведал, где подешевле, расхвалил людям товар, продал подороже – мошенник. Или купил, пока товар был в изобилии, а затем продал дорого, когда товар стал в дефиците – вымогатель. Поэтому торговцу всегда психологически комфортнее продавать не местный ширпотреб, а заморские диковинки. На них никто не знает закупочной цены, то есть не уличит в мошенничестве, и они всегда в дефиците, у людей нет воспоминаний о том, что этот же товар когда-то продавался заметно дешевле, а потому торговец не воспринимается и как вымогатель. Просто это дорогой товар, премиального сегмента.

Чем выше объёмы торговли, тем меньше торговец трясётся над максимизацией профита с каждой копеечной сделки, зато всё больше ценит пропускную способность своих торговых точек. И вот он уже не торгуется из-за каждого пучка редиски, а публично указывает твёрдые цены на весь ассортимент. Аналогично, и закупки ведутся по всё более долгосрочным контрактам. Честное купеческое слово начинает котироваться в самых широких кругах, это ещё больше снижает издержки торговли, и ещё сильнее расширяет мировую торговлю.

Для человека, живущего в замкнутом обществе, достаточно соблюдать моральные нормы в кругу своих, а чужаков воспринимать как естественных врагов, в отношении которых всё позволено. Для торговца каждый оказывается потенциальным клиентом, или потенциальным рекламным агентом. Это перестраивает их мораль. Те, кто полагается на обман чужаков, в долгосроке проигрывают тем, кто печётся о репутации.

Ну а теперь, после всех этих рассуждений, я могу коротко сформулировать, чем же обеспечены соблюдение NAP и защита частной собственности. Они обеспечены эволюционно выработанными механизмами приспособления человека к жизни в глобальном мире.

В связи с этим неудивительно, что те, кто сегодня развязывают войны, делают это именно под знаменем борьбы с глобализмом.

Мошенник и вымогатель, двигатель прогресса

Несколько странных вопросов, не требующих развёрнутых ответов

Привет, тут такая ситуация. Читаю на английском сейчас пару книг про анкап из совсем свежих — White, Right and Libertarian и A Spontaneous Order: The Capitalist Case for a Stateless Society(сначала начал читать первую из-за мемного названия и Хоппе, который написал предисловие, а потом решил начать читать вторую, т.к. вышла она раньше и вроде как лучше читать их порядке выхода). Сначала просто читал, а потом, чтобы совсем в нынешних условиях не поехать кукухой решил делать перевод печатный(ну и английский более обстоятельно развивать начать). Предложение такое: выложить их перевода у тебя на сайте. Как идея?

Анонимный вопрос

Ничего не имею против, кидайте по главам по мере перевода, буду публиковать. Приложите свой кошелёк, и тогда читатели при желании смогут ещё и донатить вам за перевод, чего я, впрочем, не могу гарантировать. Не исключаю, что у меня потянутся лапки внести какую-либо редактуру.

Возможно ли купить рекламу на вашем канале?

Администрация телеграм канала “СПЛ”

Я работаю за донаты. Всегда можно кинуть денежку, которую считаете уместной, и задать вопрос типа “расскажи своё мнение о телеграм-канале СПЛ”, или “а вот на телеграм-канале СПЛ вышел такой-то пост, что ты о нём думаешь?” ну или что-то в этом духе. Смысл в том, чтобы вместо стандартного рекламного текста в канале вышел мой собственный уникальный пост с личным мнением, так куда прикольнее.

У вас есть emoji Анкара?

Тимофей

У меня есть эмодзи Монтелиберо.

Порекомендуй произведения, где автор с каких угодно позиций на протяжении всей книги критикует анкап.

Potaro

Конечно, Анархия, государство и утопия Роберта Нозика. На протяжении всей книги автор доказывает, что даже если анкап по какой-то загадочной причине вдруг появится, то он немедленно, согласно описываемой им логике, начнёт мутировать в государство.

Как либертарианские институты регулируют рекламу?

Будет ли рыночное регулирование рекламы эффективнее государственного? Например, реклама ПАВ, детской порнографии или азартных игр.

Анонимный вопрос

Вопрос о том, как что-либо регулируют либертарианские институты, это, по сути, вопрос о том, как что-либо регулируют рыночные институты.

Размещающий рекламу делает это, чтобы увеличить отдачу от своей деятельности. В пределе он хотел бы простым волевым усилием заставлять всех и каждого покупать его товар за любые деньги. Иначе говоря, он хотел бы занять позицию регулятора потребления.

Тому, кто потребляет рекламу, хочется, чтобы в результате он получал информацию о том, какие товары представлены на рынке, как они удовлетворяют те или иные его актуальные или возможные потребности, и где эти товары достать. В пределе он хотел бы простым волевым усилием заставлять производителя делать ровно то, что ему потребителю, нужно, прямо в момент заказа, и нести в клювике прямо туда, куда потребитель укажет. Иначе говоря, он хотел бы занять позицию регулятора производства.

Наконец, есть те, кто производит рекламу и показывает её потребителю. В пределе они хотели бы простым волевым усилием заставлять производителей продуктов отстёгивать им львиную долю стоимости продукта за право продать этот товар потребителю. Иначе говоря, они хотели бы занять позицию регулятора продаж.

Как рыночные институты регулируют отношения между перечисленными группами? Через множество спонтанно возникающих обратных связей. Реклама слишком дорогая – производители стараются минимизировать её закупки, а потребитель вынужден тратить уйму усилий, чтобы отыскать что угодно за пределами повседневной корзины. Рекламы слишком много – у потребителя вырабатывается баннерная слепота, и она становится неэффективной. В результате заказчик рекламы перестаёт платить за показы, предпочитая платить за результат – и рекламный рынок вынужден перестраиваться в пользу как можно более адресных инструментов рекламы. Это оставляет довольными и заказчиков – их реклама даёт максимальную отдачу на единицу вложенных в неё средств – и потребителей – они получают информацию ровно о том, чего хотят, а ненужное не мозолит им глаза. Для каждой из групп заинтересованных лиц ситуация в итоге оказывается неидеальной, но это некий динамический компромисс, который всех более или менее устраивает. А как только перестаёт устраивать, происходит довольно быстрая перестройка рынка.

А что с государственным регулированием? Государство – это регулятор и производства, и потребления, и продаж. В пределе оно хотело бы простым волевым усилием определять каждый аспект жизни каждого из своих подданных (под “желаниями государства” я здесь понимаю некоторую упрощённую рефлексию над деятельностью отдельных его функционеров, а также лиц, составляющих его группу поддержки – “этатистов”). То, насколько государство успешно в этом своём стремлении, также определяется спонтанно возникающими обратными связями. Удалось продать потребителю необходимость бороться с детской порнографией – потребитель будет терпеть сложности с получением соответствующей рекламы, и с удорожанием соответствующих услуг. Не удалось продать необходимость бороться с употреблением алкоголя – и потребитель наслаждается тем, что его хотя бы не сажают за потребление, хотя рекламу, например, и ограничивают.

Ну а вопрос-то ваш, по сути, касался того, могут ли рыночные институты позволять третьим лицам ограничивать рекламу тех или иных продуктов, в которой заинтересованы и производители этого продукта, и его потребители. Насколько эффективно эти третьи лица могут в данном случае выполнять роль государства, не будучи таковым и не прибегая к прямому насилию.

Ответ: могут, но не настолько эффективно, как государственные. Задача группы влияния – сделать то или иное потребительское поведение предосудительным, заставить его стыдиться и, наоборот, гордиться тем, что его избегаешь. Если ваша рекламная кампания оказалась удачной – поздравляем, ваш противник маргинализируется. Оказалась неудачной – ну, тогда маргиналами оказываетесь вы сами. Всё честно.

Что делать либертарианцам, соблюдающим NAP, в таких случаях?

Черногорские рыбаки жалуются на албанских, которые перегородили реку Бояну железной сеткой и вылавливают почти всю рыбу.

В данной ситуации мы видим типичный случай вмешательства государства в рынок, что неизбежно приводит к самым неприятным последствиям. Как можно понять из статьи, это не просто какие-то там албанские рыбаки перегородили реку, а вполне конкретный предприниматель, которому албанское государство отдало ловлю рыбы в концессию.

Как решаются такие проблемы без государственного вмешательства, подробно рассказывает в своей книге Управляя общим Элинор Остром. Если вкратце, то сообщество пользователей ресурса постепенно вырабатывает правила пользования, минимизирующие конфликты вокруг этого промысла, и обычно это выглядит как некий скользящий график, кто, где и когда может промышлять, чтобы не пихаться локтями, и чтобы всем хватало.

Государство же оставило в данном случае лишь такие варианты, как терпеть, и ловить в низовьях реки ошмётки с барского стола, либо воевать – например, устраивая диверсии против той самой сетки, или против того самого концессионера, или против чиновников, которые ему покровительствуют.

Ещё один вариант, для миролюбивых, но настойчивых – вывод проблемы на более высокий уровень, то есть, по сути, апелляция к некоему внешнему арбитру. Этим, похоже, сейчас и занята черногорская рыболовецкая ассоциация. Пожелаю им успеха; я люблю угрей.

Как при анкапе защищаться бедным, которые не могут оплатить частную полицию и купить оружие?

Возможно, есть выгода для богатых от защиты бедных? А если где-то нет богатых, а только банды, крышующие районы под угрозой насилия? Или такое “гетто” со временем излечит само себя?

Анонимный вопрос

Сегодня рынок оружия крайне зарегулирован и во многом стигматизирован, в силу чего спрос на оружие заведомо ниже, чем был бы при полностью свободном рынке. Так что есть все основания полагать, что в силу расширения рынка при анкапе оружие будет доступнее как по ассортименту, так и по цене, не говоря уже об отсутствии всяких взятых с потолка ограничений. И если даже сейчас отдельные образцы оружия самообороны, вроде газовых баллончиков, стоят сущие копейки и доступны при самых скромных доходах, то при свободном рынке в этом плане будет совсем неплохо.

Что делать людям, которые не хотят платить каким-то охранным организациям за поддержание порядка на территории, где они проживают? Разумеется, делать это самостоятельно. В конце концов, мы же поддерживаем порядок в доме, если не хочется платить службам клининга. Аналогично, нет проблемы в том, чтобы по тревожному сигналу от соседа высунуть в окно ствол и проконтролировать, что в зоне обстрела все успокоились и занялись мирными делами.

По сути, единственное, для чего при анкапе в плане поддержания порядка с более высокой долей вероятности может потребоваться помощь профессионалов – так это в поисках украденного, ведь кража это тайное хищение, и пистолет в кармане по умолчанию от неё не защитит. Что ж, тут либо работает страховка, либо простое желание мести, скорректированное экономической целесообразностью. Так или иначе, потерпевший либо ищет пропажу сам, либо нанимает детективов, либо детективов нанимает страховая компания, желающая отбить затраты на выплату страховой премии.

Могут ли при анкапе достаточно стабильно существовать банды, насильно держащие под своей крышей ту или иную территорию? Вообще-то такие банды называются государствами, и единственное, что удерживает их от уничтожения – это согласие подкрышных мириться с таким положением вещей. Этим же будет определяться стабильность существования криминальных гетто при анкапе. Дополнительным фактором нестабильности для них оказывается ещё и полная свобода миграции. Слишком активные беспредельщики просто обаруживают в один прекрасный момент, что с их территории все разбежались. Это легко можно пронаблюдать в таких криминальных анклавах, как отдельные управляемые слишком рьяными демократами города США: оттуда просто разъезжаются в более спокойные места. Так что стимулы для того, чтобы такие гетто со временем излечили сами себя или исчезли, действительно есть, а единственное, что может продлить их существование – это тупая иррациональная покорность. Вот ради её изживания анкапы вроде меня и ведут свою пропаганду)))

А ну-ка вернул сумочку девушке и живо свалил нахрен!

Расскажи всё про наследство при анкапе

Как распределится очерёдность наследования без завещания? А если нет наследников? А если мои долги больше наследства и нет гаранта/страховки, они отойдут кому-то?

Непризывной

Анкап подразумевает децентрализацию процедур разрешения споров, что автоматически означает отсутствие жёстких назначенных кем-то сверху правил, регулирующих вопрос наследования. Поэтому я не могу сказать, как именно будет разделено то или иное имущество или долги, зато могу порассуждать о том, как этот вопрос будет решаться на местах по существу.

Права – это претензии, с которыми смирились. По факту смерти человека, владевшего неким имуществом, на это имущество могут возникнуть претензии у самых разных людей. Кому и в каких долях имущество в конечном счёте достанется, зависит прежде всего от того, кто и насколько легко смирится с соответствующими претензиями. В самых очевидных случаях, когда, например, покойный имел биткоин-кошелёк, и доступ к ключам имели также его домочадцы, их претензии на владение биткоинами вряд ли кто-то будет в состоянии оспорить. Аналогично, если покойный жил в своём доме, то его домочадцы после его смерти автоматически оказываются фактическими владельцами дома, и оспаривание их прав на это наследство будет означать выдвижение претензии на то, чтобы выставить их за порог, а для этого нужны крайне веские основания. Скорее всего, каким-нибудь живущим отдельно родственникам или друзьям покойного будет затруднительно обосновать свои права на какую-либо долю в том, в чём другие люди уже выступали фактическими совладельцами наследодателя.

Ну а что насчёт того имущества, которым покойный владел единолично, и к которому его сожители прямого доступа не имеют? Например, он владел компанией. Ключи от офиса компании есть у приходящей уборщицы, но вряд ли её претензии на то, чтобы завладеть офисом по факту фактического доступа в помещение будут кем-либо восприняты серьёзно. Тем не менее, если никто из родных покойного не принимал непосредственного участия в бизнесе, и никаких распоряжений относительно имущества покойным оставлено не было, то не будет ничего удивительного в том, что компанию растащат её сотрудники или присвоит себе кто-либо из менеджмента – единолично или в кооперации с частью коллег. Это будет просто означать, что права собственности на этот бизнес были плохо утверждены. Разумеется, чем более устоявшийся вокруг рынок, тем менее вероятна подобная ситуация, и скорее всего собственность на компанию давно была токенизирована, а правила перехода токенов в другие руки были расписаны в том числе и с учётом возможной смерти владельца. Скажем, фонду Монтелиберо и всей сложившейся вокруг него токеномике всего полтора года, а у нас уже кое в каких договорённостях фиксируются подобные возможности – ведь предсказуемость правил это очень важный элемент инвестиционного климата.

Наконец, поговорим о долгах. Разумеется, претензия кредитора на возврат долга – весьма сильная. Поэтому понятно, что в условиях развитого рынка и должным образом зафиксированных обязательств кредитору не составит труда взыскать в счёт долга долю имущества покойного. Если же сумма долгов заведомо превышает сумму делимых активов – тогда мы имеем кейс банкротства. В этой ситуации всем претендентам на имущество придётся договариваться, кому сколько отойдёт, а если полюбовно договориться не выйдет, то не избежать обращения в суд – не воевать же, в самом деле.

Вообще, хочу отметить, что анкап это не только анархия, но и капитализм, то есть развитые рыночные отношения. Все существующие юридические находки, особенно из сферы общего права, никуда не денутся, и в разных спорных случаях к ним, конечно же, будут апеллировать. Дурацкие тяжбы, сводящиеся к соревнованию, чей адвокат дороже и кто больше занёс судье, при анкапе маловероятны в силу децентрализованного характера правоприменения. Но само по себе стремление качать права никуда не денется, а значит, и для юристов работа не исчезнет.