В последнее время, действительно, интересные новые вопросы стали появляться реже, поэтому вскоре мне нужно будет уделять больше внимания не новым ответам, а структурированию того, что уже накоплено. Результаты опроса как раз и говорят о том, что люди желают видеть не столько регулярные свежие посты, сколько некое новое качество.
Вообще, долгосрочная цель проекта – оформление сообщества людей, которые имеют внятное представление о либертарианстве, готовы доносить свои представления до окружающих и обустраивать свою жизнь в соответствии с либертарианскими принципами. Так что я очень надеюсь, что постепенно здесь будет появляться больше рассказов об успешных либертарианских практиках, причём не на уровне “где-то за тридевять земель что-то сделали, я вычитала это в сомнительного качества статейке”, а скорее “наши читатели внедрили такой-то механизм и рассказывают, как обошли подводные камни”.
Что меня радует, в опросе лидирует взгляд о том, что пора работать командой. Отлично, давайте расширяться.
Очень нужны переводчики для “Механики свободы”. Отточенный литературный стиль не обязателен, куда важнее аккуратность работы. Всё равно я буду редактировать присланный текст. Так что, если кто чувствует в себе силы и желание поучаствовать в переводе, берите себе какую-нибудь незанятую главу – и вперёд.
Весьма высок спрос на методичку по пропаганде либертарианства, так что придётся уделить этому довольно пристальное внимание. Если у вас есть идеи, какая должна быть структура у этого текста, накидывайте, работать с полуфабрикатом мне проще, чем изобретать с нуля.
Что касается построения удобного каталога ранее созданных постов, то я, пожалуй, сделаю более подробный рубрикатор и вынесу его на отдельную страницу. Надеюсь, так вам будет легче найти что-нибудь ценное в этом бардаке.
Согласитесь, выглядит довольно похоже на мой канал: множество полезных вещей очень компактно в одном месте, но в плане удобства использования далеко не шедевр.
В последнее время у меня остаётся не очень много времени на канал, а различных проектов анонсировано уже много. Хотелось бы выяснить, куда, по вашему мнению, мне стоит направить основные усилия.
На чём мне стоит сосредоточить основные усилия?
Хвататься за всё сразу - рук не хватит. Куда лучше направить усилия в первую очередь? Выбираем один вариант.
Очень много отзывов прямо восторженных, столько у меня ещё ни одна статья не собирала, я в озадаченности. По всем журналистским стандартам статья ужасна, потому что неприязненное отношение к предмету рассмотрения там буквально сквозит. С другой стороны – где стандарты, а где читательские симпатии!
Но есть и критика.
Начну с самого простого. Фото секретаря ЛПР взято в качестве наглядной иллюстрации того, что успех у женщин определяется мужской внешностью примерно никак, а стало быть, вся высокоумная инцеловская теория банально разбивается об практику. Возможно, подпись к фото оказалась недостаточно внятной, но вообще-то я хотела сделать объекту съёмки комплимент. Не вышло – да и чёрт с ним. Тут я нахожусь в крайне выгодной позиции, когда обидеться означает вызвать подозрения в своей причастности к исследуемой группе.
Огромное число крайне детальных рекомендаций получено по нюансам применения психоактивных веществ. Из необычного – для повышения уверенности в себе рекомендуют кокаин. Ну, это для совсем уж отчаянных, я бы такое кому попало прописывать не стала. Рада, что мои читатели – опытные и всесторонне образованные люди.
Но наиболее серьёзной претензией стала претензия в нераскрытии темы. Мне напомнили мою совместную с Битархом статью о таргетированном продвижении либертарианства, и поинтересовались, почему, собственно, в данном случае я расписываюсь в беспомощности и пишу какой-то офтопик об индивидуальном спасении вместо того, чтобы накидать универсальных аргументов для представителей рассматриваемой группы. Виновата. Сейчас всё будет.
Таргетированное продвижение либертарианства для инцелов
1. Государству выгодно разрушение института семьи, потому что оно хочет, чтобы человек зависел только от государства, и не мог полагаться на своих близких. Но если государство становится для человека нянькой, то человек становится инфантилен, и женщина тоже. Вместо того, чтобы смотреть на действительно важные вещи, вроде достатка жениха или его перспектив, она действует по принципу “этот красивый, я его хочу, а этот некрасивый, уберите с глаз”. Без государства, с его гиперопёкой, женщине придётся вести себя более ответственно, и внешность мужчины окажется при выборе далеко не на первом плане.
2. Государство потворствует иммигрантам. В США это знойные латинос. В Европе – знойные арабы и негры. В России – тоже горячие южные парни. Это ещё сильнее увеличивает конкуренцию за женщин. Без государства местное сообщество быстро выставит вон чужаков, не уважающих здешние культурные нормы.
3. Кстати, о культурных нормах. Есть такая штука, как панархия. Можете основать собственную контрактную юрисдикцию, и там будет всё, что нужно: штрафы за отказ в сексе, запрет разводов, никаких преследований за так называемое изнасилование в браке, и так далее. Единственное ограничение – присоединение к юрисдикции должно быть добровольным. Считаете, что к вашей юрисдикции присоединится маловато девушек? Ну, тогда выберите себе юрисдикцию каких-нибудь пуритан, там будет проповедоваться покорность мужу и весь прочий фарш, а уплата десятины и церковь по воскресеньям – это не такая уж большая цена за строгую библейскую семейную мораль. Но сперва, конечно, придётся отодвинуть в сторону государство.
1. Я описала развитие идеи о доктрине сдерживания, то есть о предотвращении войны путём обозначения неприемлемой для противника угрозы. Утверждалось, что единственной неприемлемой угрозой для тотального современного государства является угроза его лидерам, в то время как угрозы экономике, инфраструктуре, армии и простым гражданам войну не предотвращают, и даже, напротив, могут привести к тотальному конфликту до полного уничтожения одной из сторон.
2, 3. Вэд ответил, что уничтожение лидера приводит либо к его замене при сохранении прежнего курса, либо к развалу государства, либо к тому, что на смену публичной политике придёт deep state, нам же откат от демократии невыгоден. А вот привычка к тактике террора чревата тем, что к ней привыкаешь, начинаешь использовать это средство направо и налево, как Дейенерис свой дракарис, а затем оказывается, что для людей ты хуже, чем любое государство. Вот то ли дело криптоанархисты: развивают свой биткоин, совершенно ненасильственно, и ничего им не противопоставишь.
4. Битарх парировал, что для образования контрактных юрисдикций корпоративного типа, то есть скорее провайдеров госуслуг, доктрина сдерживания, пожалуй, и впрямь не очень. А вот контрактные юрисдикции политического типа, то есть скорее провайдеры образа жизни, вроде католических, либеральных или трансгуманистических ЭКЮ, отличаются большей мотивацией своих членов, а потому будут склонны к применению силы. И здесь доктрина сдерживания выступит наименьшим злом, ведь в её рамках предполагается, что сила только демонстрируется.
5. И, наконец, Вэд в своей довольно развёрнутой статье указал, что не только услуга “неприемлемый ущерб через гарантированное уничтожение лидеров” из категории роскоши, доступной лишь сверхдержавам, по мере развития технологий мигрирует в массовый сегмент, но и услуги удобного флага, офшорных юрисдикций etc также будут дешеветь и проникать всё шире в бизнес-практику, как бы ни пытались бороться с этим большие государства. Поэтому планомерная политическая деятельность по развитию альтернатив территориальным государствам даст нужный результат без всякого размахивания доктриной сдерживания.
Как обычно, если несколько умных людей корректно дискутируют, оказывается, что говорят они примерно об одном, только с немного разных позиций. Действительно, лидеры государства вряд ли смирятся с тем, что какие-то частные лица посмеют угрожать их власти. Это для них привычная террористическая угроза, и с ней они будут бороться привычными антитеррористическими методами. Поэтому важно не только то, что агрессия государств против частных лиц карается ущербом для лидеров государства-агрессора. Важно ещё и донести до агрессора мысль о том, что имеет место именно межгосударственный конфликт, конфликт между равными субъектами права, который не решается в одностороннем порядке, даже если изначально это и выглядело как простой демонтаж морской платформы.
Поэтому в гипотетическом конфликте в Андаманском море контрактная юрисдикция, желающая исполнить контракт о защите от агрессии со стороны королевства Таиланд, должна чётко обозначить, что семейная пара, которая приобрела платформу – это их граждане, агрессия против них – это casus belli, конфликт можно уладить в международном суде, но если Таиланд откажется, значит, будет война. Это делается не из простого удовлетворения чувства справедливости, а для того, чтобы расширить понимание государства и государственной юрисдикции.
Без переговоров не удастся создать прецедент. Но без явной угрозы не будет никаких переговоров. Представители государства просто откажутся признавать контрактную юрисдикцию государством, а стало быть, и субъектом международного права.
Можно возразить, что ресурсы государства и частной компании несопоставимы, но это странный аргумент. Во-первых, могут быть сопоставимы. Во-вторых, здесь как с вычислительными мощностями. Если для конкретной задачи достаточно ноутбука, то наличие в распоряжении государства суперкомпьютера не даёт ему серьёзной форы. Иначе говоря, доктрина сдерживания начинает работать именно тогда, когда цена становится людям по карману. В этой ситуации отдельные государственные деятели могут немного повыпендриваться, но быстро поймут, что наиболее выгодная стратегия – быть няшками, и действительно блюсти интересы людей. Так, как будто старое доброе территориальное государство ничем не хуже новомодных ЭКЮ.
Вэд пишет о расширении практики офшорных юрисдикций, но, как мы видим, существующие офшоры довольно беспомощны перед политическим давлением со стороны больших держав. Даже Швейцария позволила выкрутить себе руки – сперва в сфере банковского регулирования, а недавно и в вопросах особых налоговых режимов для иностранных компаний (то есть во многом потеряла свою способность становиться удобной контрактной юрисдикцией). Что уж говорить о каком-нибудь Кипре? Между тем, использование доктрины сдерживания и офшору может помочь с защитой от политического давления со стороны традиционных государств.
Движение к желаемому будущему, в котором монополия территориальных государств на агрессивное насилие будет попрана, а суверенитет индивида, напротив, восторжествует, происходит по нескольким векторам сразу, и споры о том, какой из них единственно важен, а какие вообще не нужны, отдают изрядной вкусовщиной. Одни люди подрывают территориальность государств, создавая экстерриториальные аналоги. Другие подрывают возможность государств грабить людей через денежную эмиссию, и развивают криптовалютную индустрию. Третьи подрывают собственно монополию на насилие, делая оружие дешёвым, точным и скрытным, для запуска доктрины сдерживания и недопущения доктрины тотальной войны.
Относиться к этому можно по разному, но прогресс в этом направлении уже идёт, и ничего с ним не сделаешь. В наших силах лишь сформулировать доктрину применения новых средств ведения военных действий, чтобы минимизировать ущерб и максимизировать пользу. Доктрина заключается в обоснованных политических требованиях, подкреплённых угрозой уничтожения лидеров противника, каковая может быть проиллюстрирована нелетальными демонстрациями.
Доктрина танковых клиньев. Когда-то очень прогрессивная)))
Если ты будешь выглядеть достаточно угрожающе, на тебя не решатся напасть. Это простое соображение порождает довольно сложные спонтанные порядки. Мы видим их в поведении не только человека, но и множества других биологических видов. Даже растения норовят изобразить из себя что-нибудь очень опасное, к чему лучше не прикасаться. Вот и либертарианцы норовят повесить на свои знамёна зверюшек, преуспевших в применении доктрины сдерживания, таких как гремучая змея или дикобраз.
Наглядная демонстрация доктрины сдерживания в животном мире
В военной теории доктрина сдерживания начала завоевывать популярность в 19 веке и стала доминирующим воззрением после появления ядерного оружия. Изначальное соображение было простым. Надо сделать так, чтобы ведение войны оказалось заведомо невыгодным. Раз целью войны, по Клаузевицу, является мир, лучший, чем довоенный, то нужно сделать средства ведения войны как можно ужаснее и масштабнее, чтобы ни у кого и в мыслях не было, что в результате войны страна может получить экономический выигрыш. Правда, параллельно высказывалось и противоположное соображение, о том, что война, во-первых, отвлечёт на фронт множество рабочих рук, а во-вторых, обеспечит промышленность военными заказами, и это означает, что рабочие получат резкое повышение зарплат, стало быть, у них есть все резоны желать большой войны. И хотя в ходе первой мировой войны оказалось, что почему-то вместо повышения благосостояния начинается голод и нищета, это не помешало вскоре появиться Кейнсу с его идеями, что в кризис надо больше тратить, ибо это и есть наилучший путь достижения богатства.
В интербеллум распространение получила доктрина Дуэ о том, что волю противника к сопротивлению легко сломить неизбирательными стратегическими бомбардировками производственных мощностей в тылу, то есть, опять-таки, у военных теоретиков теплилась мысль о том, как очевидная экономическая бессмысленность противостояния может воспрепятствовать началу бойни. Но вторая мировая война наглядно продемонстрировала, что потери лишь способствуют сплочению, и начинается тотальная война далеко за пределами любых довоенных рациональных расчётов.
После окончания второй мировой войны человечество немедленно принялось готовиться к новой войне, теперь уже ядерной. Ядерные державы вели активные испытания нового оружия и средств его доставки, разрабатывали доктрины его применения, строили бункеры для укрытия органов госуправления и штабов. А затем, наконец, произошло важнейшее, на мой взгляд, событие 20 века: Карибский кризис. Впервые в человеческой истории две державы, полностью снарядившиеся к войне, запустившие на полную катушку свои пропагандистские машины, мобилизовавшие войска, имеющие неразрешимые противоречия в своих доктринах развития, подразумевающих полное поражение противника – не решились начать войну и запустили деэскалацию. Что произошло? Правительства обеих стран отчётливо осознали, что если война начнётся, они станут первой мишенью и будут уничтожены почти с полной гарантией. Этого осознания оказалось достаточно.
Стало понятно, что именно должно быть положено в основу доктрины сдерживания. Не экономическая блокада и санкции, не готовность вбомбить страну в каменный век, а только гарантия уничтожения руководства. До тех пор, пока руководитель государства может жертвовать своими подчинёнными, он будет готов воевать. Как только он сам становится на эту шахматную доску в качестве фигуры, его мотивация к войне резко уменьшается.
Как известно, новый, ранее не существовавший, товар обычно сперва оказывается предметом баснословной роскоши, но постепенно, благодаря своей привлекательности и сверхприбылям, которые даёт его производство, привлекает инвестиции, приобретает всё большую массовость, а его цена снижается. В конце концов товар становится практически общедоступным.
Товар “сдерживание противника через гарантированное уничтожение его лидеров” был очень дорог, и позволить его себе могли поначалу лишь сверхдержавы. Однако со временем, с одной стороны, расширялся круг ядерных держав, уменьшалась стоимость и росли потребительские качества ядерного оружия, а с другой стороны, уменьшалась толерантность людей к военным потерям.
Хорошей иллюстрацией этой тенденции стала последняя конвенционная война между цивилизованными странами – фолклендский конфликт. Он интересен тем, что в ходе войны обеими сторонами более или менее аккуратно соблюдались нормы международного права, относящиеся к законам и обычаям войны, а сам конфликт был чётко географически локализован вокруг спорной зоны. Иначе говоря, стороны уже не могли позволить себе тотальной войны, вынуждены были сдерживаться и быстро перешли от горячей фазы конфликта к дипломатии.
Когда появилось высокоточное оружие, великие державы стали использовать его для уничтожения лидеров противника в слаборазвитых странах. Однако это, с другой стороны, ещё больше снизило порог вхождения в круг стран, могущих позволить себе доктрину сдерживания через угрозу лидерам, ведь теперь для этого даже не требовалось обходить ограничений МАГАТЭ, как это в своё время сделал, по неофициальной информации, Израиль.
Однако прогресс в соответствующих технологиях не стоит на месте, высокоточное оружие продолжает удешевляться, и теперь нас пугают уже чем-то вот таким:
Очевидно, что рано или поздно дешёвое дальнодействующее высокоточное анонимное оружие будет доступно очень широкому кругу субъектов, в том числе частных лиц. А это означает, что человечество вплотную приблизилось к либертарианской мечте – обеспечить себе гарантии ненападения со стороны государства.
В феврале 2019 года состоялся первый в истории акт полноценного систединга. Пара биткойнеров, американец Чад Элвартовски и тайка Надя Тепдет, установили небольшую жилую платформу в 15 морских милях от побережья Таиланда, то есть за пределами территориальных вод, но внутри двухсотмильной исключительной экономической зоны. В апреле военно-морской флот королевства Таиланд уничтожил платформу, что согласно морскому праву есть военные действия против суверенной державы. Так государства в очередной раз продемонстрировали, что морское право работает только между суверенными субъектами, каковыми являются только государства, но не люди.
А теперь давайте пофантазируем. Систедеры продолжают мирно заниматься своими делами: Чад продолжает радовать публику заявлениями “Я рассчитываю, что мой адвокат сумеет добиться разумного соглашения с тайским правительством”, Надя ждёт получения политического убежища в США. А тем временем небольшой дрон роняет бомбу на короля Раму Десятого, после чего в блокчейне биткойна появляется неизвестно кем оставленная запись, где говорится, что так будет уничтожен любой глава государства, посмевший помешать свободным людям селиться вне юрисдикции государства. Спустя несколько месяцев после Тайского кризиса институт систединга объявляет, что намерен установить жилую платформу в 15 морских милях от побережья Вьетнама…
Не каждое государство готово разменять короля на тусовщика
Думаю, пройдёт не очень много времени, прежде чем люди сообразят, что ставить платформы в нейтральных водах – это уже скучно, вон их сколько понатыкали – и примутся объявлять о сецессии уже своих расположенных на суше земель, предсказывая в случае непризнания своего суверенитета вразумляющее возмездие в адрес главы своего государства со стороны анонимных доброжелателей, которым просто близки идеи свободы, и потому они готовы защищать их по всему миру…
Дальше больше. Люди соображают, что суверенная территория – это атавизм, суверенитет может быть экстерриториален – и начнут декларировать свою независимость от государства, даже не потрудившись покинуть его пределы. Застраховался в анонимном фонде вразумления этатистов – и живи себе, без налогов и репрессий. Пришёл налоговый агент – показываешь ему страховой полис, тот меняется в лице, извиняется и уходит. Всё чинно, мирно, по-анкаповски.
Что нужно для того, чтобы подобные фантазии стали реальностью?
Чёткое понимание, что государства начинают говорить на языке права только с теми, за кем видят силу.
Децентрализованная асимметричная защита. Территорию защитить от государства невозможно, не стоит и пытаться. Можно лишь создать угрозу лицам, принимающим решения на стороне противника, чем более высоким, тем лучше. Конечно, нужно оказывать моральное давление и на исполнителей, но ожесточать их крайне вредно: они не должны видеть в вас смертельно опасного врага, иначе вы рискуете прийти к тотальной войне вместо сдерживания. Ожесточённому противнику уже и пропаганды не нужно, он вас лично ненавидит, и глотку готов перегрызть.
Удар в адрес ключевых лиц государства должен приходить не со стороны тех, на кого нападает государство, а по возможности анонимно.
Какими именно средствами осуществляется сдерживание, по большому счёту неважно, если соблюдаются ограничения: оружие должно давать минимальные риски побочных потерь, иметь приличную дальность поражения, быть максимально точным, максимально дешёвым. Оно даже не обязано быть летальным, воспитательный эффект может быть достигнут и без таких радикальных мер, как убийство. Это может быть и разглашение критичных персональных данных, вроде адреса проживания семьи, и увод денег с банковских карт, и проколотые колёса, и пакет с говном на голову вместо бомбы – да мало ли можно придумать аналогов дикобразьей иголки в современном мире!
Нужна широкая реклама. Акции в рамках доктрины сдерживания должны красочно освещаться, быть грамотно срежиссированы, а в идеале быть ставить объекты воздействия в максимально идиотское положение. Именно публичный позор наиболее эффективно работает и против публичных выборных фигур, и против надувающихся от сознания своей важности диктаторов.
Современные демократии активно используют размывание ответственности, когда те или иные неправовые законы принимаются коллективными органами. Однако здесь кроется не только сила, но и слабость. Одного верховного главнокомандующего сравнительно легко защитить, а попробуй постоянно охранять целый батальон парламентариев! Доктрина сдерживания противопоставляет коллективным решениям коллективную же ответственность.
Разумеется, доктрина сдерживания сработает не со всеми, всегда может найтись особенно упёртый функционер, которому нипочём все ваши предупреждения. Здесь сработает та же тактика, что и для общественных кампаний: нужно просто переключиться на вышестоящего, чтобы уже он скомандовал отбой не в меру ретивому подчинённому. Вообще, при конструировании стратегии сдерживания противника все наработки по ведению общественных кампаний можно перенимать практически в полном объёме.
Юлия Латынина любит повторять, что общество устроено так же, как устроена армия, причём одно влияет на другое. Непреднамеренным следствием того, как именно гражданское общество будет сдерживать институционального агрессора, станут определённые изменения в структуре самого общества. Максимально децентрализованный принцип координации и стремление достигать целей непрямыми средствами – непременно взрастят в обществе систему тех самых экстерриториальных контрактных страховых юрисдикций, которыми я тут вам на канале уже все уши прожужжала. Спонтанные порядки именно так и работают.
Самое весомое возражение против доктрины сдерживания таково. Да, конечно, общество может затерроризировать несчастных зашуганных бюрократов во влажных мечтах европейских хипстеров. Вот только эти хипстеры запоют совсем иначе, когда условные коллективос начнут убивать их по ночам – у государства куда более богатый арсенал средств не только преследования по закону, но и прокси-насилия.
Да, действительно, государство может очень легко поднять ставки в этой игре, и мягкое deterrence by denial с его пакетами с говном и прочими попытками обеспечить репутационный ущерб перестанет работать (если лидер противника не может победить красиво, он может отступить, а может решить, что чёрт с ним, буду побеждать некрасиво), после чего гражданскому обществу придётся всё-таки принимать на вооружение хардкорное deterrence by punishment, и применять летальные средства. Но тут важно всё-таки не скатываться в тотальную войну, вести сугубо точечные акции и активно транслировать во внешний мир голосами непричастных: да что вы делаете-то? Зачем доводите этих несчастных людей до отчаяния? Вам жалко пойти на ничтожные уступки? На кой вам эта война?
Весь смысл доктрины сдерживания в том, чтобы противник решил: игра не стоит свеч. Даже в самых запущенных случаях это вполне решаемая задача.
Если вы следили за избирательной кампанией Дональда Трампа, то наверняка слышали про его метод подстраивания политической программы под каждую группу избирателей. У каждого человека есть точки уязвимости в его позиции, надавив на которые можно привлечь его на свою сторону. Данный подход также советует использовать Михаил Светов в лекции Инструменты пропаганды в XXI веке.
Попытаемся выделить крупные электоральные группы и поработаем с их основными страхами по отношению к государству. Наша цель — вызвать у этих людей ненависть к институту государства как территориальной монополии на насилие, и заинтересовать их идеями либертарианства.
Многие люди относятся сразу к нескольким категориям, соответственно, им можно продвигать либертарианство с множества позиций одновременно (например, родители с детьми, являющиеся предпринимателями).
Некоторые регуляции, описанные в статье, могут отсутствовать в стране проживания нашего «кандидата в либертарианство». Например, в законодательстве РФ отсутствует ответственность за критику ЛГБТ, которая имеется в Швейцарии, а присутствует, наоборот, ответственность за пропаганду нетрадиционного секса. Тут стоит объяснить человеку, что любое госрегулирование имеет свойство «инверсии позиции». Не имеет значения, на какой стороне сейчас государство в конкретном вопросе; сам факт того, что эта область регулируется, означает, что завтра регуляция может поменяться на противоположную, ведь для ныне ущемлённых групп государство может видеться естественным инструментом борьбы за свои интересы, и они будут им пользоваться. В середине 20 века государство репрессирует Алана Тьюринга за гомосексуализм, но проходит несколько десятков лет, и в этой же стране репрессируют уже критиков ЛГБТ. В Западной Германии государство вплоть до 1977 года запрещало женщинам работать без разрешения мужа, а теперь наказывает самих мужчин даже за комплименты девушке в рамках законодательства против харассмента. Так что важно давать людям понять: лучше отсутствие госрегулирования вообще, чем госрегулирование в вашу пользу.
Ну а теперь давайте пройдёмся по группам
Предприниматели
1. Госрегулирование не позволяет войти на рынок или создаёт сильные помехи для ведения бизнеса. У вас есть идея, но вы не можете её реализовать из-за запретов со стороны государства. Государство заставляет получать лицензию на многие виды бизнеса, что отнимает много времени и ресурсов. Постоянные проверки (пожарные, СанПиН, трудовая инспекция) мешают вести бизнес. Инфраструктурные монополии (электричество, газ и так далее) делают бизнес неконкурентоспособным. Даже если здание в вашей собственности, вы часто не имеете права без разрешения местной власти установить подходящую вывеску и покрасить здание в нужный вам цвет.
2. Высокие налоги не дают возможность развивать бизнес. Всё уходит государству, а не на развитие вашего предприятия. Особенно это актуально в России для бизнеса, в котором основную долю издержек составляет зарплата.
3. Трудовой кодекс сильно затрудняет найм и увольнение сотрудников. Если работник не приносит вам прибыли, вы не можете просто так его уволить, он заставит вас восстановить его на должности по суду. Нужно изыскивать всякие обходные манёвры, что также увеличивает ваши издержки. Вы не имеете права дать возможность сотруднику работать больше определённого количества часов, даже если этого хочет он сам. Ограничена возможность нанимать на испытательный срок.
4. Как только ваш актив покажется интересным какому-нибудь предприимчивому силовику, он может инициировать против вас уголовное преследование и отжать бизнес. Для профилактики такого исхода тоже приходится тратить средства, и это не способно дать полной гарантии безопасности.
5. Взятки, откаты и иные неналоговые издержки повышают стоимость ведения бизнеса, усложняют бухгалтерию и несут риски уголовного преследования.
6. Законы об авторском и патентном праве не дают вам нормально вести бизнес (патентные тролли, блокировка каналов видеоблогеров за цитирование, использование музыки и видео без сложных процедур приобретения прав на них).
7. Если появляется какая-то новая прорывная отрасль, ещё не зарегулированная, по умолчанию многие госчиновники считают такую деятельность запрещённой, так что бизнес-сообществу приходится самому просить о введении регуляций, чтобы позволили работать хоть как-то. Это относится, например, к использованию криптовалют или шеринговой экономике (Uber, AirBnB, энергетика).
Молодёжь
1. Из-за препон бизнесу молодёжь испытывает трудности с устройством на работу, не говоря уже об открытии собственного дела.
2. Для парней актуально призывное рабство, не имеющее практического смысла в условиях, когда крупные призывные армии совершенно неэффективны.
3. Госрегулирование образования означает, что учиться приходится по единым программам, которые долго согласовывались и успели устареть. Многие предметы преследуют функцию индоктринации вместо передачи актуальных знаний и навыков. Униженное положение учителей побуждает их срывать агрессию на столь же бесправных учениках. Из налогов оплачивается обучение в школе, родители, желающие обучать детей на дому, не имеют за это налоговых вычетов, так что позволить себе альтернативу школе могут очень немногие. В результате классы комплектуются принудительно, а принудительно согнанные в коллектив люди – это всегда тюрьма, и порядки там соответствующие.
4. Ряд профессий подразумевает непременное наличие диплома о высшем образовании государственного образца, так что и после школы выбор способов дальнейшего обучения оказывается государством искусственно затруднён.
Пользователи медуслуг
1. Государственные поликлиники и больницы никак не заинтересованы оказывать качественные услуги, ведь их существование уже оплачено из налогов, а отзывы клиентов никак не влияют на финансирование. Желающие лечиться платно платят дважды – за ОМС и за платные услуги.
2. Стоимость лекарств сильно завышена из-за госрегулирования их допуска на рынок, патентных привилегий, ограничений импорта и таможенных пошлин.
3. Неоправданно высокий порог вхождения в профессию из-за спущенных сверху требований порождает нехватку специалистов.
Бюджетники
1. Государство, выступая в качестве работодателя, часто накладывает на работников ограничения, не прописанные ни в каких трудовых договорах. Принудительное участие в провластных митингах и фальсификациях выборов, самоцензура в выражении своей политической позиции – всё это довольно унизительно.
2. Государство мешает частному бизнесу развиваться, именно поэтому человеку приходится искать тихую гавань на бюджетных местах, хотя здесь мало платят и не уважают работника.
3. В бюджетных профессиях приходится не столько работать, сколько заполнять бумажки: нужность работы для общества становится околонулевой, работать приходится только ради одобрения начальства.
Коммунисты
1. Государство, по Марксу, это инструмент угнетения в руках господствующего класса. Невозможно избавиться от классового угнетения, не избавившись от государства. Любые идеи национализации – это передача средств производства от людей в руки государства, то есть господствующего класса чиновников, так что нужно, наоборот, требовать передачи всех средств производства людям.
2. В девяностые была правильная народная приватизация, когда члены трудовых коллективов получили акции, но государство сохранило контроль за судом, полицией и денежной эмиссией, и со временем либо отняло собственность у людей, либо обесценило её.
3. Биткоин – это правильные коммунистические деньги. Государственные фантики выпускаются в любом количестве, сколько государство пожелает, а криптовалюта честно обеспечена киловатт-часами, в полном соответствии с трудовой теорией стоимости.
Консерваторы, верующие, «патриоты», националисты
1. Государство заставляет вас оплачивать через налоги (то есть принимать в этом косвенное участие) аборты, а в более богатых странах – гормональную терапию при операции по смене пола трансгендерам.
2. Вам запрещается отказывать в обслуживании людям (гомосексуалы, мигранты, представители определённых этносов и религий), с которыми вы не хотите иметь каких-либо дел (трудоустройство, сдача жилья, оказание услуг), не признавая вашего права на частную дискриминацию.
3. ЛГБТ уже добились во многих западных государствах запрета на свою критику, и будут добиваться этого в России. Пытаться сохранить существующие государственные нормы об ущемлении их прав означает вести бесплодную войну, лучше исключить из конфликта столь ненадёжного союзника, как государство, пока оно не ударило в спину. Да и конфликт после этого рассосётся сам собой.
4. В девяностые в школе были уроки по сексуальному просвещению. Сейчас – основы религиозных культур и светской этики. Завтра придумают ещё какую-то обязаловку. Никогда не угадаешь, какой лоббист окажется сильнее, надёжнее будет просто дерегулировать образование, чтобы каждый мог выбирать, какие культурные нормы будет усваивать его ребёнок. Иначе докатимся до того, что детям станут делать операции по смене пола без вашего согласия, как в Канаде.
5. Государство запрещает владение эффективными средствами самообороны, и даже на пути приобретения разрешённых малоэффективных средств поставило кучу административных рогаток. Это не только лишает вас права на самооборону, но и подрывает обороноспособность всей страны.
6. Вам запрещено убивать нападающего, даже если вашей жизни угрожает опасность. Несмотря на разъяснения верховного суда, реальная правоприменительная практика такова, что успешная самооборона обычно влечёт уголовное дело за превышение пределов необходимой самообороны, что заканчивается большими сроками. Доктрину крепости государство отказалось принять, хотя петиция за её принятие набрала необходимые 100 тысяч подписей на РОИ.
7. Из-за особенностей функционирования демократии, государство часто идёт на поводу у различных хорошо организованных радикальных течений и группировок. Например, под влиянием радикальных феминисток завтра вас начнут привлекать к ответственности за домогательства, если вы просто оплатите за женщину счёт в ресторане. А под влиянием радикальных исламистов вас уже сегодня могут заставить извиняться перед Рамзаном Ахматовичем.
Леволибералы, социал-демократы, сторонники социальной справедливости
1. Проблема коррупции существует во всём мире. Даже в таких передовых странах, как Швеция и Финляндия, коррупция существует в больших объёмах, просто она находится на другом эшелоне (крупный бизнес), и о ней очень редко становится известно. Почва для коррупции возникает везде, где у чиновника есть право принимать решение по своему усмотрению.
3. Вы зря надеетесь, что прогрессивный подоходный налог поможет установить социальную справедливость: в странах с прогрессивным налогом имущественное расслоение остаётся очень высоким. Это происходит из-за того, что крупный бизнес имеет множество уловок для снижения налоговой нагрузки, и основная тяжесть налогообложения всё равно ляжет на средний класс. Вы же не имеете возможностей вывода бизнеса в офшор, отнесения ужинов в ресторанах и перелётов на бизнес-джетах к представительским или командировочным расходам, пробивания себе государственных дотаций и льгот. Вас будут уверять, что грабёж это полезно, потому что богатых будут грабить сильнее, но нет, сильнее будут грабить именно вас.
4. Государство распространяет ненаучную чушь о вреде марихуаны, в результате чего множество безвредных потребителей сидит в тюрьме, а исследования по её медицинскому применению тормозятся.
5. МРОТ, запрет дискриминации при приёме на работу и иные регуляции рынка труда только усиливают безработицу, поскольку усложняют получение работы теми, чей труд при равной оплате принесёт работодателю меньше выгоды. Инвалиды, женщины с детьми, предпенсионеры, люди без опыта работы просто не смогут трудоустроиться, хотя могли бы это сделать, если бы имели возможность демпинговать на рынке труда.
Пираты
Законы о защите интеллектуальной собственности препятствуют свободному обмену информацией и её доступности необеспеченным слоям населения. Также ограничиваются возможности творчества (из-за запрета создания производного контента) и научных исследований (многие учёные не способны оплатить доступ к сборникам научных статей и журналов). Патенты на лекарственные препараты делают их запретительно-дорогими для малообеспеченных граждан, и многие из них умирают от болезней, которые можно вылечить. Так называемая интеллектуальная собственность это просто государственные привилегии. Вы пытаетесь запретить государству устанавливать такие привилегии, но почему бы не рассмотреть возможность убрать государство как таковое?
Копирасты
В нагрузку к защите интеллектуальной собственности вы неизбежно получите от государства цензуру вашего контента. К тому же, львиную долю средств всё равно присвоят разные принудительно введённые государством посредники вроде РАО, а вам достанутся копейки. А то и вовсе заставят, например, публиковаться в научном журнале за свой счёт, но все права на использование публикации журнал оставит себе, в чём государство его полностью поддержит. Не лучше ли вместо привлечения столь неудобного посредника, как государство, практиковать ненасильственные методы монетизации? Государство принесёт вам больше издержек от испорченной репутации, чем вы получите выгод от того, как оно защищает вашу интеллектуальную собственность.
Экоактивисты
1. Защита окружающей среды мало заботит государство. Чиновник скорее позволит другу-олигарху убить экологию за крупную взятку (или даже ради перспективы повышения налоговых сборов в результате «роста экономики»), чем пойдёт на поводу у экологических активистов.
2. Частная собственность на леса, озёра и охотничьи угодья создаст мощный стимул оберегать окружающую среду и заниматься разведением исчезающих видов животных и растений. Не стоит боятся, что собственник запретит вам гулять в лесу, собирать грибы и устраивать пикник, он скорее приложит усилия к тому, чтобы люди отдыхали именно в его владениях, и постарается обеспечить им достойный сервис.
3. Если частная компания нанесёт природе ущерб, и от этого пострадают люди, её хотя бы можно засудить, а когда экологическую катастрофу вызывает государство, не на кого возложить ответственность.
Родители с детьми
1. Государство запрещает вам выбирать стиль воспитания, который вы считаете более правильным.
2. Существует обязательная образовательная программа, где есть множество предметов, не дающих актуальных знаний и навыков, а просто служащих индоктринации. Вы можете распоряжаться лишь дополнительным образованием, которое окончательно отнимет у вашего ребёнка остатки досуга.
3. Если вы захотите дать ребёнку качественное домашнее образование, никто не возместит вам налоги, уплаченные на содержание государственных школ.
4. Служба опеки может забрать вашего ребёнка (даже навсегда, лишив вас родительских прав) за вполне безобидные вещи — отсутствие ремонта в квартире, жалобы ребёнка на то, что родители не купили ему подарок, неопрятный внешний вид школьника и тому подобное. Вполне здравая идея о том, что у ребёнка есть право на защиту не только от посторонних, но если потребуется, то и от родителей, вылилась в то, что зачастую репрессируется семья целиком.
Безработные
1. Государство зарегулировало рынок труда и обложило зарплату огромным налогом, так что работодатель не потянет нанять вас вбелую, а если всё равно нарушать закон и нанимать вчёрную, то выгоднее брать нелегального мигранта, он дешевле, и в трудовую инспекцию не пойдёт жаловаться. Это развращает работодателей и демотивирует их создавать человеческие условия труда.
2. Зато вы имеете от государства копеечное пособие, если зарегистрируетесь в качестве безработного. Вам будут подбрасывать самые неликвидные вакансии от государственной биржи труда, неспешно обучать на курсах без гарантии трудоустройства после этих курсов, будут требовать постоянно доказывать, что вы всё ещё безработный, так что если вы получите временную неофициальную подработку, вам уже придётся скрывать этот факт от государства, чтобы не потерять статус.
Жертвы репрессий и законов о преступлениях без жертв
Это очень широкая и разнородная группа. Сюда относятся и политрепрессированные, и привлечённые к ответственности за употребление психоактивных веществ, и нарушители различных лицензионных ограничений, и обвинённые в педофилии за утверждение о том, что взросление у всех происходит по разному, и возраст согласия вредная штука – и даже оштрафованные за переход пустой улицы на красный свет.
Им мы объясняем: невозможно заменить плохие репрессивные законы хорошими, их можно только отменить, иначе не вы, так кто-то другой станет их жертвой. Если никакое частное лицо не пострадало и не подверглось опасности, то нет никакой нужды в наказании. Если же вы сами пострадали или подверглись опасности из-за своих действий (например, не пристегнулись ремнём безопасности), то тем более бессмысленно вас же дополнительно наказывать — вы уже себя наказали. Так что нужно требовать от государства отмены всех законов, подразумевающих наказание за преступление без жертвы, а если оно воспротивится, это отличный повод отменить государство: само его существование — это уже наказание для ни в чём не повинных людей.
Пенсионеры
Это самая сложная категория людей для продвижения либертарианства. Но и пенсионеров можно заинтересовать в демонтаже государства.
Каждый работающий житель России отчисляет в ПФР 22% своего заработка. В 2018 году средняя зарплата в Москве составила 80 тыс. руб., а средняя пенсия — 19 тыс. руб. Допустим, человек работает с 25 до 60 лет с некоторыми перерывами, и в результате платит взносы в ПФР в течение 30 лет. Если бы он не платил страховые взносы в ПФР, а откладывал их на своём банковском счёте (для простоты примем что процентная ставка по депозиту равна инфляции, то есть в расчётах её можно не учитывать) накопит 80 000 * 0.22 * 12 * 30 = 6.3 млн. руб. Средняя продолжительность жизни на 2018 год составляет в РФ 73 года. Возраст дожития получается равен 13 лет. Соответственно, если бы вы не государство, ваша рента составила бы 6 300 000 / (13 * 12) = 40 тыс. руб. Эта сумма и составляет реальные обязательства перед вами со стороны государства.
Как же обеспечить выполнение этих обязательств? Нужно требовать тотальной приватизации госимущества. Понятная любому пенсионеру программа “отнять и поделить”. Отнять у государства, поделить между теми, кого государство ограбило. Ну и, конечно, пресечь грабёж на будущее, но это уже забота о молодых, что, впрочем, пенсионерам тоже близко и понятно. Дальше остаётся уже вести дискуссию о методах: как отнимать и делить так, чтобы в процессе всё не разворовали.
Понятно, что в одночасье разрушить все государства не получится, но тогда как? Что должно гарантировать устойчивость анкапа?
анонимный вопрос
Государства развились из естественного состояния в силу того, что грабёж оказывался выгоднее ненасильственных методов обогащения. С тех пор утекло много воды, люди становятся всё зажиточнее, в силу чего для них более характерной оказывается уже не алчность, а жадность. То есть не желание урвать чужое, а стремление сохранить своё. Если же пытаться урвать чужое, то предпочтительнее становится мошенничество, а не прямое насилие.
Так что путь к анкапу вполне понятен: технологический прогресс, увеличение производительности труда, появление инструментов свободного рынка, не требующих централизованных доверенных посредников – и мы с одной стороны будем иметь всё меньшую моральную оправданность принудительного перераспределения ресурсов, а с другой стороны – всё меньшую техническую осуществимость оного.
Конечно, сценарий “все государства разом исчезли” весьма странен, мне даже трудно себе представить, как такое могло бы произойти, без рептилоидов. Основы государства будут подтачиваться постепенно, как это, собственно, и происходит уже сейчас. По какой именно дорожке человечество дойдёт до анкапа, сказать трудно. Прямой и понятный путь минархистов, где используются обыкновенные инструменты политических реформ? Прогрессирующая офшоризация с переходом в панархию? Суровый агоризм с крутым замесом криптоанархизма? Систединг и прочие Либерлэнды, то есть построение анархо-капитализма через занятие ничейных территорий, с последующим тиражированием опыта?
Меня устроит любая из этих дорожек, между разными путями нет принципиальных нерешаемых разногласий, ведь государство живёт в головах, а уж каким именно образом его оттуда изгонять – это, во многом, дело вкуса.
Что гарантирует устойчивость анкапа? Только экономика. Чем менее выгоден грабёж в сравнении с ненасильственными методами, тем меньше вероятность возвращения системного грабежа, сиречь государства. В виде маргинальных практик он не будет представлять серьёзной опасности.
Экономика и риторика. Интерес и мораль. Бытие и сознание. Это взаимовлияющие вещи. На голых экономических стимулах государство ещё долго не разрушится, и будет сохраняться просто в силу традиции. На голой риторике отмена государства вряд ли будет устойчивой: придёт новый удачливый грабитель и объявит эру благоденствия под сенью отеческой заботы великого кормчего. Короче, важны оба фактора.
Мао воспринимается нами как смешной античный божок, а если бы я кинула картинку со Сталиным? Вожди притягательны…
Различие между анкапом и агоризмом достаточно простое. Анкап – это состояние общества, в котором отсутствует институциализированное принуждение, а агоризм – это стратегия достижения анкапа. В одном из своих ранних постов “Анкап или минархизм?” я назвала этот метод контркультурным, в противовес политическому, но готова согласиться, что термин так себе, язык об него сломаешь, в дальнейшем буду использовать именно слово “агоризм”.
Агоризм предполагает, что единственной действенной стратегией достижения анкапа является прямое действие. Нужен тебе анкап – живи по анкапу, не пытайся торговаться с государством и применять одобренные государством механизмы взаимодействия с государством, потому что эта практика, сомнительная в плане защиты прав, укрепляет сами эти механизмы, и государство вместе с ними.
Агоризм – это чёрный рынок, частное образование, криптоэкономика, горизонтальные связи, добровольная взаимопомощь. Как нетрудно видеть, за последние годы агористы достигли неплохих успехов в деле развития необходимой инфраструктуры, и не планируют останавливаться.
Вот только нетрудно видеть, что наибольший интеллектуальный вклад в развитие агористских механизмов всё-таки вносится людьми, проживающими в относительно свободных государствах, а агористы в каком-нибудь Китае сидят тихо, как мышки. Так что для того, чтобы агоризм вообще появился как идеологическое направление, и стабильно развивался, а не представлял собой спонтанные легко подавляемые акты неповиновения насилию, необходим некоторый базовый уровень политических и экономических свобод, а этот уровень достигается именно политическими методами.
С другой стороны, скажем, экономическая трансформация от плановой к рыночной экономике в России произошла во многом благодаря уже развившемуся в позднем Советском Союзе чёрному рынку, не будь которого, частную собственность пришлось бы создавать совсем на пустом месте, и это было бы не в пример сложнее.
Наконец, отмечу, что для появления рынка необходим некоторый минимальный уровень доверия в обществе, без которого издержки по обеспечению безопасности просто съедают всю выгоду от большинства сделок, что делает рыночные отношения маргинальными, а на первый план выходит натуральное хозяйство и разные сорта принуждения. Лучший же механизм появления доверия – это успешный опыт совместной деятельности. И тут в равной степени годится и политическая деятельность, и какая-нибудь кооперативная экономика, и благотворительность, и даже спортивные состязания или массовые праздники.
Так что и агоризм, и политическое либертарианство успешно работают на одну и ту же цель. Чем больше политических прав при неразвитых экономических, тем актуальнее агоризм. Чем больше экономических прав при неразвитых политических, тем актуальнее политическая деятельность, хотя она также может приобретать весьма причудливые формы – ещё бы, если партии не регистрируют и в бюллетени не включают. Ну и в ситуации, когда нет ни политических, ни экономических прав, уж извините, но самый прямой путь – это бегство из этого ада, либо вооружённое восстание.
Ещё один подводный камень агоризма: сходство методов с левыми анархистами может порождать миграцию в сторону их идеологии. Аккуратнее с этим.
Я бы скорее говорила не о плане, а о стратегии действий. План хорош, когда есть определённость: конкретная достижимая измеримая цель, возможность чётко указать средства, разбить действия на этапы и так далее. По плану, скажем, действовал предвыборный штаб Навального, когда начинал его президентскую кампанию: к такому-то сроку открыть столько-то штабов, раздать столько-то газет, собрать столько-то денег. Стратегия отличается тем, что известна только цель, известны некоторые особенности среды, некоторые ограничения на применяемые средства – и надо понять, как в этих условиях вообще можно добиться цели. Пример стратегии – “умное голосование”, недавняя инициатива от всё того же штаба Навального. Цель – свалить путинский режим. Стратегия на данном этапе – разбивать монополию ЕР на выборах. Ну и к этому всякие обоснования и разъяснения деталей.
Итак, цель – анархо-капитализм, то есть общество, основанное на добровольных рыночных отношениях, уважении к частной собственности, децентрализованном контрактном праве, понимающее ценность сотрудничества и невыгодность агрессивного насилия.
Стартовая позиция – государство, то есть положение дел, при котором существуют категории лиц, могущие безнаказанно совершать агрессивное насилие с молчаливого попустительства большинства, и хотя предполагается, что рамки этого насилия оговорены, но это довольно нечётко и изменчиво.
Стратегия заключается в подрыве легитимности государства как института. В относительно благополучных странах людям приходится начинать с обоснования, почему государство это бандит, а не податель благ. В России это и так сейчас очевидно многим, но всё равно важно сделать общим местом представление о том, что пытаться сделать на месте плохого государства хорошее – это либо вовсе тупиковый путь, либо, по крайней мере, не может быть конечной целью.
Для того, чтобы представление о государстве, как о желательном или, по крайней мере, неизбежном состоянии цивилизованного общества, перестало быть мэйнстримом, можно работать по нескольким направлениям, в соответствии со своими вкусами и компетенциями:
разработка и популяризация инструментов, позволяющих обходиться без государства в тех сферах, где оно претендует на доминирование;
постоянная демонстрация провалов государства и побед частной инициативы – государство должно выглядеть тотальным лузером;
массовая дискредитация основных мифов госпропаганды – от эффективности демократии до эффективности собственно пропаганды;
демонстрация неуязвимости общества перед государством, или, по крайней мере, крайне малой эффективности борьбы государства с идеологами анкапа;
подрыв ресурсной базы государства, путём уклонения от грабежа и путём непосредственной приватизации госимущества;
демонстрация моральной неприемлемости работы на государство, от “не беги впереди паровоза” до всеобщего осуждения.
В Западной Европе, особенно немецкоязычных странах, уже много лет существуют минархистские (классически-либеральные) партии. Идеология ЛПР и, в частности, Михаила Светова, очень похожа на идеи швейцарской FDP.Die Liberalen, что неудивительно, так как он почти в каждой своей лекции восхваляет Швейцарию как наиболее близкую к либертарианству страну.
На самом деле, он приводит лишь вырванные из контекста факты, опуская при этом засилие всё возрастающего регулирования и совсем не символических налогов. Это совсем неудивительно – влияние FDP.Die Liberalen на швейцарскую политику не так и велико, а в последние годы она набирает лишь чуть более 15% голосов в парламент. По сравнению с другими странами, во многих из которых минархистские партии даже не представлены в парламенте, это неплохой результат. Но для построения либертарианского общества через победу на выборах этого совсем недостаточно. В Германии похожая картина – результаты местной FDP даже немного скромнее швейцарской и составляют примерно около 10% на протяжении многих десятилетий.
Оценивая перспективы ЛПР в России, стоит обратить внимание, что в нашем обществе идеи минархизма являются ещё более маргинальными, чем в Европе. Этой партии навряд ли удастся даже пройти в Госдуму, не говоря уже о каком-то существенном влиянии на политику государства. Минархистам в Европе этого не удалось достичь за десятилетия активной политической борьбы, и совершенно глупо надеяться, что в РФ будет иначе.
Для продвижения либертарианства путь партийной борьбы явно не может быть единственным. Надеяться на переход к свободному обществу постепенно, через минархизм, тоже бессмысленно. Более реалистичным, по моему мнению, является просвещение людей идеями свободного общества и модели экстерриториальных контрактных юрисдикций (ЭКЮ), как переходной модели к свободному обществу с полным NAP.
