Автор: Анкап-тян

Завершение обсуждения ложной дилеммы

В предыдущих сериях: мой пересказ статьи Константина Морозова “Анархизм против анархии”, моё объявление ключевого тезиса этой статьи постановкой читателя перед ложной дилеммой.

Далее Константин отреагировал на мою статью у себя в канале, и в комментариях под этим постом у нас с ним состоялась более или менее содержательная дискуссия, оставившая у каждой из сторон ощущение своей правоты, но при этом сопровождавшаяся корректировкой каждой стороной даже не столько своей ранее заявленной позиции, сколько подхода к её изложению. Последний ответ в беседе принадлежит Константину, и я, пожалуй, оставлю за ним последнее слово, чтобы не писать вскоре ещё один апдейт по этой же теме.

Не знаю, как вам, а мне левое либертарианство стало чуточку понятнее. Не в том смысле, что я стала к нему ближе, а в том, что теперь я ожидаю от его типичных представителей меньшего людоедства, чем от какого-нибудь условного Карла Франко, будь он хоть трижды правым и трижды анкапом.

Константин Морозов и ложная дилемма

Напоминаю, о чём речь. Вот пересказ первой статьи Константина Морозова – о том, что либертарианцы должны принять моральный реализм, а вместе с ним согласиться на кое-какие налоги, а вот пересказ второй статьи – о том, что либертарианцы должны принять моральный реализм, а вместе с ним согласиться на государство и кое-какое государственное принуждение. Кто сомневается, что статьи пересказаны корректно – там есть ссылки на первоисточники, можете ознакомиться с ними.

На мой взгляд, Константин предлагает ложную дилемму. Вот стул с пиками морального реализма, и если сядете на него, то ваши хотелки ничего не значат, пока они противоречат единственно верной объективной морали, которую вам будет диктовать государство устами придворных интеллектуалов. А вот стул с хуями морального субъективизма, сядете на него – и ваши хотелки значат не больше, чем хотелки любого государственника.

Разумеется, после маржиналистской революции в экономической теории сколь-либо серьёзно говорить об объективности ценностей не приходится, и моральные философы могут хоть из кожи вон лезть, пытаясь изобрести силлогизмы, доказывающие обратное – так что, недолго думая, я усаживаюсь на второй стул, и начинаю вещать с этого уютного треножника, стараясь делать это более внятно, чем свойственно пифиям.

В своей книжке про анкап я описываю мораль так:

  • Конфликт это состояние, при котором один и тот же объект (предмет конфликта) рассматривается в качестве средства для достижения различных целей, причём одно использование затрудняет другое или даже делает его невозможным.
  • Каждый человек вырабатывает свои собственные внутренние установки, какую тактику поведения при каких конфликтах выбирать. Это его личные этические нормы.
  • Ну а мораль — это просто вызывающий наибольшее одобрение в том или ином обществе порядок поведения при конфликтах.

Таким образом, мораль основана на субъективных ценностях отдельных людей, но при этом являет собой умозрительный объект, который вполне может быть грубо очерчен в каких-нибудь чеканных заповедях, а тонкости той или иной морали могут обсасываться в сотнях трактатов и тысячах художественных текстов. В частности, мы можем довольно внятно описать и либертарианскую мораль, при этом изрядное число либертарианцев признает в целом для себя эти нормы, но, конечно, не преминет поспорить по разным тонким моментам.

Разумеется, либертарианская мораль включает в себя норму о допустимости принуждения с целью справедливого разрешения конфликтов (справедливость это ощущение соразмерности ценности предмета конфликта и ущерба от конфликта). Но при этом либертарианская мораль также требует от человека личного вступления в конфликт на справедливой стороне, и это полностью отрицает любые поползновения на монополию в сфере легитимного принуждения. Ценность децентрализации для либертарианца выше ценности денежной эффективности. При прочих равных он предпочтёт децентрализованное решение. При большей выгодности централизованного – может допустить для себя его использование в качестве морального компромисса и продолжит поиск более морально комфортной для себя линии поведения.

Я сейчас говорю не в категориях должного. Никто не должен принять именно либертарианскую мораль. Но если примет, то его действия будут обусловлены примерно вышеизложенными соображениями. Либертарианские хотелки лучше, чем хотелки этатистов – для либертарианцев, ибо ценности субъективны. Они лучше, чем хотелки этатистов, также и для многих других анархистов, минархистов, либералов, консерваторов и ещё некоторых других умозрительных моральных типажей. Моё дело простое – сформулировать эти хотелки, и следовать им. А порхание отдельных моральных философов вокруг стула с пиками я предпочитаю считать просто разновидностью интеллектуального мазохизма. Почему бы и нет, лишь бы на людей не кидались.

Анархизм против анархии, экспликация

Прочла статью Константина Морозова с красивым названием Анархизм против анархии.

Если вкратце, то в ней указывается, что: 1) есть философский анархизм, то есть убеждение, что государство не имеет морального права принуждать людей, и есть политический анархизм, то есть убеждение, что государство должно быть упразднено; 2) из философского анархизма не обязан вытекать политический, и можно отказывать государству в праве на принуждение, однако не стремиться государство изжить.

Константин заявляет: принципиальный анархизм требует морального реализма — убеждения, что существуют объективно-истинные моральные суждения … , потому что иначе сам анархизм будет не более, чем набором чьих-то персональных хотелок. Между тем, анархисты же не отрицают правомерность любого принуждения, они допускают его ради предотвращения более ужасного принуждения. Но если принуждение допустимо, например, чтобы предотвратить ещё более ужасное принуждение, то почему этим не может заниматься государство? Иначе говоря, если государство хорошо себя ведёт, то почему мы должны требовать его упразднения? А любые примеры плохих государств всегда можно списать на частные случаи, подлежащие точечному исправлению.

Статья была бы неполной, если бы автор не потрудился разобрать очевидный вопрос: почему государство подавляет своих конкурентов в вопросе легитимного принуждения? В качестве обоснования говорится, что правильное государство, к которому у философских анархистов не должно быть претензий, ограничивает конкурентов ради соблюдения единых прозрачных процессуальных правил, иначе говоря, для исключения самосуда. То есть самооборона это норм, а вот расчленять обезвреженного правонарушителя – не норм (привет Александру Татаркову с его постоянным лейтмотивом “не надо государственных тюрем, дайте мне того, кто домогался моей дочери, я его на органы продам”).

Во второй части статьи автор анализирует вопрос о том, как можно было бы попробовать обойти найденные им дыры в обосновании политического анархизма через моральный субъективизм. Не получится оправдать претензию государства на осуществление оправданного принуждения, если не существует никакого единого и универсального стандарта оправданности принуждения. Дальше он галопом проскакивает по Штирнеру, Светову, Бельковичу и Хоппе. Возражения Константина против идей помянутых лиц сводятся к следующему:

Если только сам человек — это конечная инстанция в определении хорошего и плохого, то почему принуждение кого-либо к тем моральным порядкам, на которые он не давал согласия, будет неправильно? Его субъективное суждение на этот счёт не может иметь больший вес, чем столь же субъективное суждение лица, осуществляющего принуждение, что это принуждение оправданно.

Иначе говоря, по мнению Константина, если мы становимся на позиции морального субъективизма, то мы тем более оставляем идеи о необходимости упразднения государства без какой-либо опоры. Для кого-то государство зло, для кого-то добро, все правы, расходимся.

В заключение автор констатирует, что наиболее перспективным направлением работы для анархистов является поиск сильных практических аргументов в пользу того, что безгосударственное общество будет эффективно, а вот всякую там воинственную риторику в адрес государства лучше бы поумерить, присмотревшись скорее к планам всяких полезных реформ.

Я уже разок пересказывала предыдущую морозовскую статью о моральном реализме, но никак не откомментировала, а он тем временем ещё настрочил. В следующем посте я всё-таки собираюсь высказаться по поднятым им интересным вопросам.

Ах, если б люди были добры, как бобры!

Есть у меня в подписках один крохотный, но симпатичный канал преимущественно про практический агоризм, но иногда его заносит порассуждать и об отвлечённом. И вот не так давно он внезапно принялся за серию постов о битарховой теории переустройства человечества на базе механизма ингибирования насилия. Разумеется, я не могла пройти мимо такого, дождалась, пока серия закончится, и теперь рекомендую её вам, с каналом заодно.

Вот этим постом она начинается, и далее можно читать много постов почти подряд вплоть до вот этого, финального. По счастью, они в основном невелики. У меня обычно не хватает занудства лезть в особо подробные разборы сложных тем, и я их охотно оставляю мужчинам, а сама потом усваиваю полученный продукт и советую другим, если сочту годным.

Заканчивает автор многозначительной ремаркой:

Остаётся открытым вопрос “чем бы ловчее заменить теорию Лоренца?”. Пока думаю.

Государство 2.0

В дружественном проекте Libertarian State (старое название – Антигосударство, что кагбе намекает на эволюцию мысли) вышел перевод статьи Авиезера Такера Панархия: государство 2.0. Статья не слишком примечательна, поскольку излагает основные мысли в защиту панархии, обозначенные ещё родоначальником термина Эмилем де Пюидом.

А дальше Вэд Нойман, который, собственно, и ведёт этот канал, выпустил уже свою статью про государство 2.0, где начинает с критики Такера, а затем развивает собственные теоретические построения, где от изначальных идей панархии переходит к концепту чартерных городов.

Для начала Вэд переопределяет понятие государства. Вместо отпугивающего либертарианцев представления о государстве как монополисте на легитимное насилие он предлагает обозначить государство как стабильно поддерживаемую на определенной, не обязательно строго фиксированной, территории инфраструктуру для проживания людей. Это куда более травоядное понимание сабжа, которое выводит за скобки всякие там дискуссии о стационарных бандитах и прочую публицистику, сосредотачиваясь на фактической организации жизни.

Основной прогноз статьи в том, что государство 1.0 по мере распространения чартерных городов всё больше будет сводиться к роли консьержа, получая за это фиксированную оплату.

Что касается стратегии, то Вэду по-прежнему видится наиболее оптимальным подход Поля Ромера: на чистой незаселённой территории, с нуля, предваряя строительство получением твёрдых гарантий от государства, и детально разрабатывая собственную хартию, на основе которой будет строиться дальнейшее взаимодействие между государством 2.0 и его гражданами.

Нетрудно видеть, что мы, в Монтелиберо, действуем по Вэду неоптимально: вообще не поставили официально государство в известность, что мы тут занимаемся политическими экспериментами на его территории, а пытаемся вместо этого просочиться исподтишка и если потребуется, легализовывать себя уже тогда, когда разовьёмся. Не знаю, мне кажется, что так как раз надёжнее: куда проще получить фактическое признание, чем предварительное разрешение. Вот бы Сатоши-сенсей кого-то спрашивал, можно ли ему запустить биткоин…

Стефан Молинью. Практическая анархия. Перевод главы 9, снова про коллективную защиту.

Главой 9 завершается первая часть Практической анархии Стефана Молинью, посвящённая методологии, и дальше пойдёт вторая часть, про аргументацию, изрядная часть которой уже переведена и опубликована начерно волонтёрами, так что я в свободное время подрихтую немножко следующие шесть глав, а доложусь уже по факту, дабы не мельчить.

Если в восьмой главе Молинью объясняет, почему коллективная защита от внешнего вторжения при анархии более эффективная, чем при государстве, то в девятой показывает на нескольких исторических примерах, что не так с государственной так называемой защитой.

У перевода этой конкретной книжки как-то не образовалось постоянного спонсора, в отличие от Эрика Мака, на которого донатит Алекс Дворецкий, и Дэвида Фридмана, на которого донатит Дима Коваленко. Здесь был Битарх, но он, видимо, потерял интерес, буду рада, если кто-то перехватит инициативу.

Отличия между чикагской и австрийской школами

Сегодня наткнулась у Золоторева на перевод статьи об отличиях подходов чикагской и австрийской экономических школ. Автор ссылается на некую дискуссию по поводу этих различий, которую он вёл по переписке. Я подозреваю, что во многом эта дискуссия была вызвана статьёй Дэвида Фридмана, где он обстоятельно рассуждает об этой самой разнице в подходах. Он сослался на неё у себя в фейсбуке, и потом ещё несколько раз там же обращался к этой теме. А началось это (не исключаю) с моего вопроса о том, чем его не устраивает АЭШ – в онлайн-интервью, которое он давал русскоязычным читателям в честь выхода русских переводов Механики свободы.

Короче говоря, если у публики есть интерес, могу заняться переводом фридмановской статьи, а также отдельных более или менее содержательных реакций австрийцев. Интерес буду, разумеется, измерять в количестве донатов, которые в ближайшее время поступят. Для меня тут также есть интерес, потому что меня очень интересует фридмановский экономический анализ права, на котором я во многом планирую основывать вторую часть своей книжки про анкап, и мне хочется иметь более чёткое представление о том, насколько все эти соображения совместимы с АЭШ.

Брак

Законный брак – это трёхсторонняя сделка. Можно ли считать незарегистрированный брак (двустороннюю сделку) идеологически верным с точки зрения анкапа и либертарианства? Если да, то можно ли считать, что государство, “запретившее однополые браки” (на самом деле просто отказывающееся вступать в некоторые виды сделок, но не криминализующее гомосексуализм и отношения – как в России, например), ущемляет права ЛГБТ? Будет ли при анкапе что-то подобное загсу?

Москвич

У брака множество функций, но ни одна из них не является определяющей. Брак может быть объединением для совместного ведения хозяйства, но существуют и гостевые браки. Может быть кооперативом по выращиванию детей, но существуют бездетные браки, а также выращивание детей вне брака. Может использоваться для закрепления права юридически представлять своего брачного партнёра – но в традиционном обществе это право может оставаться за родителями партнёров.

Самое общее, что можно сказать примерно про любой брак – это отношения, подразумевающие некоторое достаточно долгосрочное и достаточно широкое доверие между людьми, которое далее проявляется в тех сферах, где этим людям угодно себя реализовывать. В хозяйстве – так в хозяйстве. В сексе – так в сексе. В детях – так в детях. В политическом активизме – так тут брак вообще вещь незаменимая.

Для чего сообщать другим о своём брачном статусе? Прежде всего для того, чтобы оповестить окружающих о том, что в некоем человеческом коллективе его участники наделяют друг друга такими-то правами. Сохраняется ли такая потребность в безгосударственном обществе? Да, сохраняется, потому что люди вообще ценят предсказуемость. Вот этот вот человек занят, к нему не стоит домогаться. Отлично, это определённость. Вот у этого человека можно потребовать долг другого человека, потому что у них общее хозяйство. Удобно? Удобно. Ребёнок не должен быть бесхозным, за него кто-то наверняка отвечает. Видишь бесхозного – точно знаешь, что нужно делать. Девочка, где твои родители?

Таким образом, до тех пор, пока люди вступают в долговременные доверительные отношения, они, скорее всего, будут доносить это как минимум до своего постоянного круга общения. Но нужно ли им заморачиваться и оформлять свои отношения серьёзным формальным договором, подразумевающим возможность принуждения к его исполнению? А вот это вряд ли. Люди сплошь и рядом даже коммерческую деятельность ведут, не разводя бумажек, что уж говорить об организации быта, упорядочивании секса или проведении совместного перехода через Атлантику на яхте. Брак это отношения доверия, и люди обычно склонны не портить эти отношения бумажками.

Другое дело, что окружающим может быть дело до того, что там между людьми происходит в браке. Вдруг там что-то однополое, близкородственное, с подростками, зверюшками или куклами. Даже в самом толерантном либертарианском обществе окружающие как минимум хотят быть уверенными, что брак доброволен, в нём нет домашнего насилия и прочей архаической хтони. Но и тут окружающим совершенно неважно, какой такой бумажкой эти отношения оформлены, они будут бить по морде, а не по паспорту.

Полагаю, что при анкапе сохранится нотариат или нечто похожее – например, вместо нотариусов свидетелями могли бы выступать и волонтёры с хорошей репутацией. Эти свидетели будут подтверждать факты заключения тех или иных договоров, ничтожная доля которых будет брачными контрактами. В массовую фиксацию сделок в блокчейнах я не верю, в них либо страшный дефицит места, либо их расширение быстро натолкнётся на экономические и технологические ограничения. Другое дело, что нынешние загсы это ещё и пункты сбора бигдаты, ну так эта роль уже сейчас переходит к разным онлайновым социальным платформам, и вряд ли они справятся с ней хуже.

Е-карма

С большим интересом прочитала статью Латыниной про сабж. Кое в чём она перекликается с недавним роликом Libertarian Band о Метавселенной, но статья куда обстоятельнее ролика. С точки зрения экономики схема с е-кармой выглядит неплохо, хотя мне не вполне понятно, как она защищена от ботоферм. Тут мне уже не хватает квалификации в айти, чтобы оценить перспективность изложенной идеи, так что было бы здорово, если бы какой-нибудь айтишник сделал это в комментах.

Эрик Мак. Либертарианство. Перевод главы про Шмидца и справедливость.

Алекс Дворецкий подбросил мне очередные 6000 рублей, а это значит, что на подходе свежая глава из Эрика Мака, с изложением достаточно оригинальной теории справедливости некоего Дэвида Шмидца. Я сейчас устроилась на новую и весьма времязатратную работу, так что выкладываю, как это за мной водится, текст пока что без примечаний, они позже подъедут – а то придётся ещё на сутки затягивать с публикацией.

Переводить было интересно, потому что рассматриваемый автор кто угодно, только не догматик (догматики сухи и скучны в своей бессмысленной бескомпромиссности). Я в своей книжке ограничивалась рассмотрением справедливости только применительно к конфликтам, заявляя, что справедливость это ощущение соразмерности наносимого ущерба ценности предмета конфликта. Шмидц же расширяет это понятие, заявляя, что я говорю всего лишь о воздаянии по заслугам, а есть ещё такие несводимые друг к другу элементы справедливости, как взаимность, равенство и нужда. И выстраивая справедливые нормы на основании одного элемента, человек, скорее всего, начнёт противоречить другим элементам справедливости. В общем, у Шмидца есть, что поковырять.