В предыдущем выпуске я пугала вас фоточками зарослей – дескать, участок-то мы под либертарианский кондоминиум покупаем, к нему не то что дороги нет, так даже по тропкам не проберёшься. С тех пор многое поменялось.
Сначала была полная самодеятельность: на ходу учась орудовать бензопилой и триммером, мы расчистили пешеходную тропу к нашим участкам, а также проходы вдоль их границ. После этого приглашённый геометр вынес точки кадастрового плана на местность и вручил нам элаборат – официальную, имеющую юридическую силу, схему участков, а также муниципальной земли, зарезервированной под дорогу.
Далее был нанят подрядчик для первого этапа строительства дороги. Предполагается, что будет выровнена при помощи экскаватора четырёхметровая полоса длиной 900м – таким образом, дорога, проходящая через наши участки, будет соединять нижнюю трассу из Бара в Улцинь с верхней трассой из Бара в Шкодар. Не везде, однако, ширины полоски муниципальной земли хватает для прокладки там четырёхметровой дороги. В одном месте с владельцем участка удалось договориться, и там дорога уже проложена. В другом переговоры ещё ведутся. Если не преуспеем, то будет небольшой кусочек дороги шириной в два с половиной метра, что тоже, в общем, не смертельно.
Так выглядит будущая дорога после первичной расчистки зарослей и выравнивания трассы
Соседи, понимая, что прокладка дороги мимо их территорий означает повышение цены, радуются и даже начинают помогать. Возле нижнего конца дороги они оплачивают благоустройство, с бетонированием участка дороги и площадки под парковку. А ещё один сосед предложил щебень для отсыпки самовывозом – тоже, скорее всего, воспользуемся этим предложением. Короче говоря, этой осенью, вполне вероятно, на самих участках уже можно будет разворачивать строительство.
А это означает, что самое время купить себе кусок земли в будущем кондоминиуме. Пока что большая часть территории принадлежит фонду Montelibero, и фонд готов уменьшать свою долю в земле путём продажи земельных токенов желающим поселиться в будущем посёлке. После финальной расчистки участка он будет нарезан на доли, которые уже можно будет оформлять себе полностью официально в частную собственность, однако чем раньше вы войдёте в токены MTLCITY, тем дешевле в конечном итоге вам обойдётся квадратный метр – что логично, потому что ранние инвесторы желают премию за риск. Инструкция по токеномике проекта и по вхождению в совладельцы доступна на его сайте.
Кстати, о фонде. Недавно на сайте проекта появился раздел с персоналиями. Там перечислены те соинвесторы проекта, кто уже сейчас готов об этом открыто заявить. Несколько инвесторов пока остаются анонимными.
Итак, кто-то сразу купил себе земельные токены MTLCITY, а кто-то вложился в фонд, который выкупил остаток этих токенов, чтобы вовремя закрыть сделку по покупке земли. Сейчас фонд продаёт лежащие у него на балансе земельные токены. Что он будет делать с вырученными деньгами? Конечно, вкладывать в какие-нибудь ещё бизнесы. Пока что сравнительно небольшая сумма инвестирована в трейдинговый проект, принадлежащий одному из основателей фонда. В результате фонд начал платить всем владельцам токенов MTL еженедельные дивиденды, которые образуются от прибыли с этой инвестиции. Инвестиции в трейдинг – высокорискованные, поэтому фонд вряд ли будет серьёзно наращивать свой вклад, и по мере появления денег от продажи земли начнёт инвестировать в компанию по её застройке. Впрочем, если у вас есть другие интересные предложения – обращайтесь в основной чат проекта, а дальше вас уже перенаправят в профильный по бизнес-идеям.
Также за прошедшее со старта проекта время Черногорию посетило с туристическими визитами уже довольно много либертарианцев, желающих присмотреться к стране и к нашему проекту, и они продолжают время от времени приезжать – но вразнобой и с собственной культурной программой: кому пляж, кому горы, кому тусовки. Мы очень надеемся, что страна им всем понравилась, и они вскоре переедут сюда уже на постоянку. Ну а для тех, кому понравилась страна, но по каким-нибудь важным причинам переехать не готов, мы планируем запилить регулярный фестиваль, чтобы впредь собираться уже не вразнобой. Идеи и предложения помощи по фестивалю также пишите в основной чат, а дальше переместимся в закрытый тематический.
Некоторые люди говорят что готовы даже лично помешать разработке генотерапии против насилия (для усиления ингибирующего насилие механизма Лоренца, также известного как VIM в англоязычных исследованиях). Что же, это их право. Не станем напоминать что у них вряд ли получится помешать разработкам в реальном мире ибо большинство учёных идейно выступают против насилия. Но представим что им это всё же удалось, или разработка данной генотерапии оказалась слишком сложной для текущего технологического уровня и при нашей жизни генотерапия против насилия так и не была создана.
Для начала отметим, что отсутствие генотерапии нисколько не отрицает факта существования МЛ/VIM у вида Homo sapiens и различной его силы у разных людей. Это уже было доказано авторитетными учёными и непременно рано или поздно станет общепризнанным фактом. Как и путь по которому усиливается МЛ/VIM под давлением естественного отбора. В следствии этого, без разработки корректирующей генотерапии, судьба для склонных к насилию людей будет крайне печальная. Они окажутся в такой ситуации, что будут буквально молить Бога чтобы поскорее эта генотерапия появилась!
1) Самый мягкий, либертарианский сценарий. Когда понимание МЛ/VIM войдёт в мейнстрим и начнёт освещаться в СМИ, тут же появятся активисты которые будут умышленно провоцировать всех подряд словами, одеждой, жестами, а поддавшихся на провокацию — немедленно уничтожать в рамках самообороны. По сути они повторят «Маскарад», который даже не зная теории Лоренца, на которой мы основываемся, успешно провёл маршал Жуков в послевоенной Одессе для «искоренения преступности». Почему данный подход либертарианский? Да потому, что по принципу неагрессии (НАП) «можно обидеть, но нельзя обидеться», т. е. провокация вполне допустима, как и самооборона, а вот применение физического насилия в ответ на провокацию это нарушение НАП. В итоге создаётся давление естественного отбора на усиление МЛ/VIM. Если вы, конкретный противник генотерапии, не на словах, а на деле склонны к насилию, то будете непременно удалены из популяции.
2) Умеренно-этатистский сценарий. Очень вероятен в развитых странах, где низкий уровень насилия уже сейчас, а гуманизм и права человека более-менее признаются как ценность. Склонность к насилию признаётся общественно-опасной патологией, как, например, неизлечимые инфекционные заболевания. Ещё сотню лет назад даже в США было нормой отправлять в пожизненный карантин таких носителей опасных инфекций как лепра и тиф. Аналогично будет и с насильниками — на острове или в какой-то глуши создадут резервацию, куда будут ссылать всех склонных к насилию как общественно-опасных элементов. Внутри они будут жить довольно свободно, примерно как сейчас в некоторых местах лишения свободы в Норвегии для не очень опасных преступников. Но выйти из этой резервации они уже не смогут никогда (по крайне мере до создания генотерапии или другого метода усиления МЛ/VIM).
3) Авторитарный сценарий. В развитых странах маловероятен, но кто его знает куда повернут звёзды… Проще некуда — массовое генетическое тестирование и принудительная эвтаназия или стерилизация с последующей ссылкой всех носителей слабых вариантов МЛ/VIM (т. е. склонных к насилию). Лично я как либертарианец/волюнтарист, естественно, не одобряю этот сценарий, но хотел бы предупредить противников генотерапии что общество в любой момент может перейти в тоталитаризм и уничтожению будете подвержены лично вы. В истории было достаточно примеров!
Так что запомните хорошенько — когда существование ингибирующего насилие механизма у вида Homo sapiens и вариабельность его силы у разных людей станет общеизвестным фактом, насилие будет искоренено вне зависимости от успехов в разработке генотерапии. Только вот какими методами это произойдёт уже зависит лично от вас!
Ещё совсем недавно принудительная стерилизация «неполноценных» была реальностью даже в казалось бы «свободных» США
Продолжается перевод фридмановской “Механики свободы” в формат аудиокниги. Уже полностью начитаны первая и вторая части, осталась сущая мелочь – ещё четыре части. Актуальная версия аудиокниги доступна в виде плэйлиста, а также соответствующие треки прикладываются к тексту каждой из глав.
Помимо этого Олег с небольшим запаздыванием выкладывает наговоренное ещё и в свой ютуб-канал. Там не только Фридман, так что он надеется, что канал может вас заинтересовать.
Мне понравился разбор: перечислены плюсы, минусы, подводные камни, ограничения, перспективы и так далее. Отдельно отмечу тейк о том, что не всякий практикующий методы контрэкономики – агорист. Так, например, на контрэкономике зарабатывает КНДР, но они нам не бро.
Мне кажется, что для успеха агоризму нужно совпадение двух факторов. Во-первых, в стране должна быть анократия (я бы даже сказала failed state, но у этого термина много отрицательных коннотаций, потому что это состояние в основном ассоциируется с презрением к частной собственности). Во-вторых, агоризм должен быть модным. В идеале – на уровне фильма Alongside Night. И если в плане ослабления государства мы мало что можем, то насчёт второго условия нам и карты в руки.
Развитие биотехнологий приближает момент, когда можно будет создать генотерапию, способную активировать у человека ингибирующий насилие механизм, о котором писал Конрад Лоренц. Однако вместе с этим возникает и риск появление совсем противоположной генотерапии, нацеленной именно на устранение любых сдерживателей насилия в человеке. Поэтому кто-то может и вовсе посчитать затею с созданием генотерапии против насилия бесполезной, так как если можно сделать её, то можно сделать и генотерапию для раскрепощения насильственного потенциала. Спрос на неё может найтись среди некоторых психов, маньяков, людей, которые чрезмерно дорожат своей насильственностью, считают её смыслом своей жизни и не желают с ней расставаться из-за какого-нибудь дротика с препаратом, выпущенного в него во время очередного нападения. Также некоторые группы людей (сторонники авторитарной власти) могут считать важным достижение определённых целей силовым путём, из-за чего силовиков-исполнителей необходимо защитить от риска лишения насильственности.
Конечно, подавляющее большинство учёных выступают против насилия и вряд ли кто-то из них станет заниматься подобными разработками. Но что случится, если среди них всё же найдётся тот, кто решит помочь насильственным выродкам? Давайте пройдёмся поэтапно:
1) Существует вероятность неконтролируемого распространения препарата, отключающего механизм Лоренца, и если это случится, то весь мир погрязнет в насилии и войнах, выживание человечества станет невозможным (практически повторится типичный сценарий из фильма про зомби).
2) Этот риск приведёт к необходимости создания обновлённой генотерапии против насилия. Она может быть способна не допустить отключения механизма Лоренца какими бы то ни было методами, однако в том случае, если этого нельзя обеспечить гарантированно, то единственным вариантом останется сделать так, чтобы человек погибал от попытки снять с себя ограничения на насильственное поведение. Допустить выживания стремящихся к насилию людей в такой ситуации попросту нельзя, иначе произойдёт ранее указанный сценарий.
3) После этого случится довольно быстрое выравнивание баланса потенциала насилия, будет достигнута абсолютно-всеобщая вооружённость (до каждого Васяна отчётливо дойдёт, что оружие в таком мире — единственный залог выживания). Новый статус-кво будет держаться за счёт того, что меньшинство садистов будет бояться деактивировать механизм Лоренца чтобы нападать на большинство ненасильственных людей, способных уничтожить их при первой же попытке инициировать насилие.
4) Стационарный бандит (государство) не переживёт ни появления генотерапии против насилия, поскольку он тогда лишится возможности силой навязывать свои порядки, ни появления блокиратора ингибирующего насилие механизма, ведь в таком случае работающие на него силовики вместо мирных протестов получат коктейли молотова, бутылки с серной кислотой, инфекционные агенты, очереди пуль из автоматов и т.п. со стороны тех самых людей, которые сняли с себя ограничение в насилии и будут его проявлять ко всем, в том числе и к ним. Фильмы про зомби хотя и являются чистой фантастикой, но тем не менее довольно точно передают что случится с государством при таком сценарии.
В результате получается так, что создание препарата для отключения сдерживающих насилие механизмов тоже приведёт к устранению стационарного бандита, которого сторонники авторитарной власти и силовых мер так любят и считают наилучшим механизмом достижения каких бы то ни было целей. Они этого не понимают, но ещё хуже, что они не понимают катастрофического сценария, к которому приведёт создание такого препарата, если вовремя не будет обновлена генотерапия против насилия по соответствующим второму пункту параметрам или по крайней мере не будет выровнен баланс потенциала насилия, чтобы всех образовавшихся насильников ликвидировать во время их нападения.
Если непонятно, где именно признаёшь – вот диалог в чате:
Фиолетовый дракон: @ancapsan, интересно, а если Битарх всё-таки изобретёт свою либертарианскую прививку, протестирует её и получит одобрение от независимых врачей, то ты привьёшься?
Анкап-тян: Тут важно понимать, какие именно изменения будут происходить в организме, и решать, исходя из конкретики. Если действие будет именно таким, как мечтается Битарху, и во что я не верю, потому что вроде бы генетика ни фига так не работает – то почему бы и нет, на возможностях самообороны это не скажется, а если мне потребуется именно насильственно отомстить, я бы и сейчас предпочла для этого не сама действовать, а нанять специалиста.
Сначала думала отшутиться, но отвечу, пожалуй, серьёзно.
Предмет моего главного разногласия с Битархом – моя неприязнь к оперированию холистическими конструкциями. Я предпочитаю рассматривать не насилие как явление, а насилие, которое проявляет один конкретный субъект в адрес другого конкретного субъекта. И уже это конкретное насилие рассматриваю в контексте либертарианской идеологии, которая провозглашает своей ценностью свободу. И эта самая свобода означает, что я оставляю за собой право в том числе и на месть, если так будет мне угодно. Разумеется, я при этом оставляю за окружающими право пытаться меня остановить и привлечь к ответственности.
Мои собственные моральные воззрения, которые могут побудить меня вступить в конфликт, в том числе насильственный, для меня выше абстрактного желания иметь мир, полностью лишённый агрессивного насилия. Попытки сманипулировать мной в духе “пока в мире остаётся насилие, человечество в опасности” могут привести разве что к хмыканью: “значит, пусть остаётся в опасности”. Я бы пожалуй, даже заострила тезис. Если допустить, что существует кнопка, нажатие на которую уничтожает человечество, я бы хотела её иметь. Не для того, чтобы нажать, а для того, чтобы знать, что могу это сделать. Это очень важный стимул для человека – расширение возможностей, то есть степеней свободы. Свободы.
И уж тем более для меня важно иметь возможность ответить на насилие в мой адрес, как непосредственно в момент атаки, так и постфактум, если мне так будет удобнее. Добровольно уничтожать в себе способность к подобному я не стану. Так что простите уж, в вышеприведённом диалоге я наврала.
При этом всём я глубоко ценю изыскания Битарха с Волюнтаристом, касающиеся исследования механизмов, влияющих на отношение людей к проявлению насилия. Более того, я уважаю стремление Битарха получить в своё распоряжение кнопку, которая истребляет в человечестве склонность к агрессивному насилию. В конце концов, чем это хуже желания иметь кнопку уничтожения человечества? Правда, он алчет этой кнопки для того, чтобы её нажать, и это немного меняет расклад: возможно, мне его ещё предстоит останавливать, как в классических боевиках останавливают сумасшедших учёных. Что ж, это будет интересно.
Если, допустим, взять анкап по Молинью, то неужели несколько мажоров, которые по пьяни или ширке устроили ДТП, пусть даже без погибших, или изнасиловали девушку, будут иметь возможность заплатить компенсацию, пусть и в десятикратном размере, и дальше гулять на свободе? Деньги деньгами, но опасность для общества всё равно никуда не исчезла. Вот ты бы сама, если, не дай бог, с тобой произошло вышеперечисленное, обратилась в государственный или частный суд, если, допустим, у нас минархизм с анкапскими замашками и есть право выбора между ними? Да, государственный суд вытрясет совсем крошечную компенсацию, как это обычно бывает, но изолирует насильников в колонии на 5-10 лет, с небольшим шансом, что они оттуда не вернутся, или вернутся измученными и больными людьми. Частный же суд вытрясет компенсацию, превышающую ущерб в десятки раз, но отпустит насильников на свободу, так как мы знаем, что цель наказаний при анкапе заключается не в исправлении, не в каре, а в возмещении ущерба. Что скажешь на этот счёт?
К счастью, я уже успела написать первые главы книжки про либертарианство, так что могу сразу отправить вас почитать про либертарианское право. Задача суда – не наказать преступника и не выбить из него максимум денег. Задача суда – разрешить конфликт. Даже если я не смогла прийти с насильниками к согласию насчёт того, в каком суде наш конфликт рассматривать, и суд окажется навязан стороне ответчиков, это не отменяет основной задачи суда. На выходе должна получиться ситуация, когда конфликт между мной и насильниками оказывается исчерпан.
Для меня крайне важно понимать, что вот этих я больше в жизни своей не увижу. Это позволит мне не вздрагивать, увидев боковым зрением невнятную фигуру (во всяком случае, надеюсь). Так что я бы настаивала на том, чтобы они получили предписание жить в каком-то конкретном известном мне городе, пусть даже довольно крупном. Соответственно, я в этот город ни ногой, а они оттуда. Разумеется, контроль за соблюдением ими этого пункта будет стоить денег – ничего не поделаешь, пусть раскошеливаются, для меня это важно.
У меня очень прочная психика, но когда я услышала в интервью Шульман, что у неё после нападения на мужа в течение года продолжался посттравматический синдром, я вынуждена признать и для себя возможность каких-то психических травм, нуждающихся в лечении. Так что вторым моим требованием, конечно, будет оплата моей реабилитации.
Также, разумеется, я бы хотела получить значительную денежную компенсацию, однако этот пункт я расположила третьим номером, потому что приоритеты мои вполне соответствуют правилам техники безопасности: сперва устраняется опасный фактор, и лишь затем оказывается помощь и выплачиваются компенсации.
Четвёртым пунктом я бы хотела, чтобы насильники также получили психологическое лечение, но если на это у них после выплат по предыдущим пунктам денег не останется, я не стану настаивать.
Если насильники были слишком бедны, чтобы сразу выплатить назначенную мне компенсацию и профинансировать прочие меры – что ж, им придётся влезть в кредит. Когда-нибудь расплатятся, это уже не моё дело, а их и банка.
Мне кажется, мои запросы достаточно скромны: я не настаиваю на кастрации или казни, не требую, чтобы они непременно томились в тесной камере и подвергались изнасилованиям в исполнении сокамерников. Мне не нужно, чтобы они теряли здоровье, а те, кто будут лишать их здоровья, теряли человеческий облик. Так что я надеюсь, что суд удовлетворит мои притязания. А если жертва насилия будет настаивать на всей фигне, которая описана в этом абзаце, я надеюсь, что суду удастся убедить её отказаться от подобных запросов. Если же суд назначит какое-нибудь суровое наказание в этом духе, для меня это будет чётким красным флагом: суд не либертарианский, я с ним добровольно не буду иметь дела никогда и других постараюсь отговорить.
Прежде чем ответить на вопрос о том, что будет в случае победы, важно понять, при каких условиях она вообще может состояться.
Часть 1. До выборов
Можно сочинить много сценариев разной степени невероятности, но все они будут содержать одну общую посылку: и Путин, и Навальный перед выборами физически выбывают из гонки. То есть не просто по той или иной причине не участвуют, но и не имеют ни малейших возможностей влияния. Проще говоря, умирают. Предположим достаточно топорный сценарий: Навальный погибает в колонии от ковида, Путин погибает от инсульта. Таким образом, мы не придумываем никаких террористических организаций или террористов-одиночек, а оставляем реализацию этой исторической случайности на волю матушки-природы. И.О. президента становится Мишустин, он пытается прибрать вожжи к рукам, не преуспевает, и федеральное собрание неожиданно принимает закон, в котором сводит прямо запрещает местоблюстителю баллотироваться. Мишустину хватает ума не накладывать вето.
Объявляются новые выборы. Им предшествует широкая общественная кампания по отмене закона, лишающего причастных к деятельности экстремистских организаций пассивного избирательного права. Кампания не приносит результата, и соратники Навального, от Волкова до Гуриева, оказываются невыбираемыми – кто по экстремизму, кто по ВНЖ. Оппозиция проводит праймериз, где легко отваливаются ещё живые старые демократы, и во втором туре Светов с минимальным перевесом побеждает Юнемана. Соратникам Путина тоже нелегко, и им тоже приходится устраивать праймериз, в которых Собянин проигрывает Шойгу, начинаются грязные скандалы о том, как за одного кандидата голосовали строем работники коммунальных служб, а за другого срочники. Не менее грязно получается и у коммунистов, где Зюганов так и не решился пустить никого вместо себя. В довершение всего от Родины зачем-то выдвигается Патрушев, а от СР Прилепин. Таким образом, к моменту старта компании по сбору подписей крупнейшие системные партии охвачены полным раздраем, к выборам приковано огромное общественное внимание, и ЦИК не хватает политической воли зарубить Светова на старте. Он получает довольно щедрое финансирование как от либеральных бизнесменов-политэмигрантов, вроде Чичваркина, Дурова и Ходорковского, так и от отдельных не сбежавших при Путине предпринимателей, начиная с Потапенко. Этого оказывается достаточно, чтобы собрать подписи и попасть в бюллетень.
Но достаточно ли такого расклада, чтобы либертарианец смог выиграть в России президентские выборы? Нет. Поэтому добавим ещё два фактора. Во-первых, чрезвычайно успешные либеральные реформы, например, в Казахстане, которые за пару лет до выборов в России обеспечили ему серьёзный рывок, и его успехи прямо сейчас очень сильно на слуху. Во-вторых, Светов анонсирует левый поворот, рассказывает байку о том, что во всех народных бедах виноваты сверхбогатые, и как он будет лишать их рычагов влияния на политику. Также он обещает передачу госкорпораций пенсионному фонду, обязуется ввести прогрессивный подоходный налог путём отмены НДФЛ для всех, кто получает меньше двух МРОТ, а для остальных оставив прежнюю ставку за вычетом из налогооблагаемой базы пресловутых двух МРОТ. Ещё, конечно же, анонсируется 30% сокращение расходов на армию за счёт упразднения всей системы срочной службы, и 90% сокращение расходов на спецслужбы – с переносом сэкономленного на социальные статьи бюджета. Короче, есть где разгуляться либертарианской фантазии при написании радикально левой программы.
На фоне этого зюгановские обещания национализации смотрятся как-то не только неубедительно, но и блекловато, а в способности Шойгу сократить армию закрадываются обоснованные сомнения – что ему раньше-то мешало? В довершение всего впервые за многие годы все кандидаты выходят на дебаты, и вот тут Светов рвёт всех, демонстрируя высочайший в Восточной Европе уровень дискуссии. Так о нём узнают бабушки в телевизоре, и это обеспечивает ему победу.
Часть 2. После выборов
Светов приходит к власти, но он президент без партии. Выборы в Госдуму состоятся только в 2026 году, а ему нужно показать хоть какие-то результаты. Кстати, о Госдуме. В 2021 году в ней образовалась очень маленькая межфракционная группа депутатов, умудрившихся попасть туда благодаря умному голосованию, и не предавших Навального анафеме за это, а даже худо-бедно работающих на избирателей. После световской победы их неформальное влияние серьёзно возрастает, и они становятся проводниками большого количества законопроектов, материализующих световскую программу. Тем не менее, все эти законопроекты идут трудно и медленно.
Зато очень быстро проводятся те меры, где президент может обойтись своими приказами как верховного главнокомандующего. Так что российские силовики начинают покидать Донбасс ещё даже до того, как дума утверждает нового премьера. Им, кстати, становится Дмитрий Потапенко – зря он, что ли, одним из первых начал заносить световскому штабу бабки. Навальнята требуют в правительство Милова и Гуриева. Милов получает пост министра энергетики, а Гуриев назначается рулить пенсионным фондом. На пост министра финансов триумфально возвращается Кудрин, и это становится залогом того, что Госдума оказывается немного сговорчивее. Екатерина Шульман становится министром просвещения. Министерств в России много, достойных людей ещё больше, фантазировать относительно прочих постов мне лень, но, так или иначе, правительство вскорости обновится. Также президент вносит законопроект о широкой амнистии по всем политическим статьям, а заодно и по статье 228. Законопроект буксует, и тогда политическим Светов просто выписывает помилование. Росимущество переходит в ведомство пенсионного фонда.
Что удаётся сделать в Думе?
Во-первых, в очередной раз поменять закон о выборах, продолжая добрую традицию не проводить двух выборов по одним и тем же правилам. Законопроет пишется “Голосом”, вносится президентом. Возвращены избирательные залоги, порог входа в для партий понижен до 3%, подписи за регистрацию кандидатов разрешено собирать в электронном виде через аккаунты на госуслугах, отменено электронное и многодневное голосование, расширены права наблюдателей, ну и, конечно, отменены люстрационные нормы для судимых, обладателей иностранных ВНЖ и двойного гражданства, и для причастных к экстремизму.
Во-вторых, президент гарантирует наложение вето на любой закон, принятый с нарушением регламента. Никакого ускоренного рассмотрения в трёх чтениях сразу.
В-третьих, резко падает доля секретных статей в бюджете. За бюджет в думе идут серьёзные публичные баталии. Добиться сокращения бюджета на силовые ведомства удаётся лишь частично, а сэкономленное действительно перенаправляется на образование со здравоохранением. Радикально сокращены расходы на госпропаганду, и это оказывается проблемой – как и во времена Ельцина, президента начинают мочить по частным каналам, а он противопоставляет им свои стримы.
Что не удаётся? Разумеется, проваливаются все планы по люстрации. Не удаётся отменить НДФЛ для малоимущих. Не удаётся отменить даже транспортный налог, хотя такая мелочь, казалось бы.
После этого в 2025 году президент распускает Думу и объявляет досрочные выборы. В Думу проходит полтора десятка партий, в том числе одна либертарианская. Самую большую фракцию имеют коммунисты – двенадцать процентов. Темп реформ после этого ускоряется, но незначительно, потому что фактически команде реформаторов приходится формировать свою коалицию под каждый новый законопроект. Уже под занавес своего первого срока Светову удаётся добиться принятия конституционной нормы о том, что каждый новый федеральный закон или иная норма, кроме конституционных, обязаны содержать указание на срок окончания своего действия, который не может превышать десять лет. Если до окончания срока действия норма не будет продлена или как-то модифицирована, она автоматически прекращает своё действие. Заодно, коли уж править конституцию, принята вторая важная правка: отныне президент может править в течение только одного шестилетнего срока.
Что удаётся сделать во внешней политике?
Прекращается выдача кредитов иным странам. Выводятся все войска из-за рубежа. Украинцы радуются, армяне грустят. Крым объявляется свободной экономической зоной, которая вправе в любых вопросах выбирать, какими именно законодательными нормами руководствоваться – российскими или украинскими. Украинские граждане получают право свободного поселения в Крыму с наделением их избирательными правами на выборах всех уровней вплоть до президентских. Украинские политические партии получают право деятельности на территории Крыма. Жители Крыма с российским гражданством получают право участвовать в парламентских и президентских выборах в Украине. Граница между Россией и Украиной на Донбассе передаётся под контроль Украины. Украина надолго получает себе на голову головную боль в виде бывших народных республик, которые нужно как-то приводить в человеческий вид. Благодаря этому компромиссу Россия постепенно выходит из-под большей части зарубежных санкций – всех, кроме ограничений на поставки высокотехнологичного вооружения. Собственные санкции она, разумеется, снимает сразу же.
Либерализован рынок внешних поставок углеводородов. Покупатель покупает их на российской бирже или напрямую у производителя, после чего сам выбирает, каким именно способом обеспечить их доставку. Таким образом, объём прокачки нефти и газа через Украину теперь определяется только тем, насколько конкурентные тарифы за транзит устанавливает украинская сторона.
Итоги правления
Россия встала на мирные рельсы и прекратила дурить во внешней политике. Внутренняя политика также была избавлена от диктата силовиков. Сильная левая оппозиция в парламенте не позволила серьёзно снизить налоговое бремя и государственные расходы, однако их характер поменялся на более социальный. Россия при Светове осталась страной с низким уровнем государственного долга и профицитным бюджетом.
В 2030 году Михаил Светов уходит с поста Президента и в том же году избирается в парламент, где возглавляет либертарианскую фракцию. В 2035 году покидает парламент, покупает домик на Камчатке, поселяется там со своей юной супругой и ведёт частную жизнь.
Потенциальное устройство свободного общества обычно представляется как система территориальных и экстерриториальных контрактных юрисдикций (КЮ) с добровольным участием и различными внутренними порядками. Так, сторонники отличающихся взглядов на жизнь и общественное устройство могут объединяться в отдельные сообщества для реализации собственных сценариев счастья. Такой подход предполагает абсолютную свободу и добровольность выбора человека. Однако вместе с этим поднимается вопрос – а что делать, если в какой-то из КЮ начнут проводиться насильственные практики?
Для начала разберём более внимательно сам вопрос «насильственных» КЮ. На самом деле трудно представить, как насилие может произойти против воли самих участников. Фактически КЮ является просто поставщиком услуг, у которого нет возможности ограничить свободу передвижения в рамках определённых территориальных границ (как сейчас это делают государства), что необходимо для проведения принудительных насильственных практик. Тем более такое становится невозможным, если в обществе присутствует сколько-нибудь равномерный баланс потенциала насилия (всеобщая вооружённость) ибо в таком случае посягательство на их свободу выхода по крайней мере будет невыгодным для рациональных агентов.
Но кроме сценария принудительного насилия есть ещё вариант насилия по согласию, ну или насилия против людей, не способных в полной мере на самозащиту и не считаемых самостоятельными субъектами права в этой КЮ, например, детей. Такую КЮ могут устроить какие-нибудь фанатичные традиционалисты и консерваторы. Пропагандой они могут убедить более слабых членов общества в том, что насильственная иерархия доминирования – нормальная, а то и необходимая вещь. А детей и вовсе никто спрашивать не будет. Кстати, что касается детей, иногда ещё и приводится идея КЮ педофилов как попытка дискредитировать концепцию свободного общества. Но, конечно же, никто из действительных сторонников свободы и недопустимости насилия такое не поддержит и в случае проведения подобных практик выступит за вмешательство, нацеленное на их прекращение. В реальной жизни интервенция также неизбежно произойдёт и в КЮ, поддерживающие любые формы рабства, вне зависимости от заключённого ранее контракта.
Кто-то может считать, что нет ничего плохого в насилии по согласию, а также в насилии как методе воспитания детей, и что это допустимые практики в рамках отдельных сообществ. Однако насилие в любых формах приводит к печальным последствиям. Оно становится «нормальным» общественным явлением и самые склонные к насилию люди, которые лучше всего подходят под насильственные порядки, добиваются наибольшего успеха в жизни, тогда как люди без таких склонностей фактически превращаются в изгоев. Как в социальном плане, так и в плане самой «природы человека» (эволюционно) насильственность закрепляется и становится неотъемлемой частью жизни.
Недавно я выкладывал картинку, на которой изображено типичное для мезоамериканских народов, живших на территории современной Латинской Америки, человеческое жертвоприношение, а один из зрителей говорит другому: «Всё в порядке, они ведь построили нам дороги». В комментариях мне сразу начали указывать на неверность аналогии с нынешними государствами, поскольку данные жертвоприношения выполнялись по добровольному согласию жертв, зачастую преследующих благо для своих родственников, которые после ритуала получали определённые привилегии. Но, уверен, никто не будет спорить, что такие практики после себя явно оставляют лишь склонных к насилию людей, способных на убийство, тогда как не склонные к нему люди как раз и становятся в них жертвами. Отбор работает в пользу насилия и насильников, закрепляя в популяции крайне слабые варианты ингибирующего насилие механизма Лоренца. Мы даже сейчас можем увидеть результат такого отрицательного отбора в Латинской Америке, особенно её северной части (не путать с Северной Америкой где находится США и Канада). Многие ныне живущие там люди являются потомками коренного населения с их насильственными ритуалами и потомками жестоких испанских завоевателей. Эта смесь в итоге стала причиной чрезвычайно высокого процента убийств (в Сальвадоре, Гондурасе и Венесуэле он самый высокий в мире), а также чрезмерной жестокости происходящих там расправ, на фоне которых меркнет даже деятельность каких-нибудь исламских террористов.
Очевидно, именно от насильственных КЮ ввиду крайне высокого процента насильников в них больше всего можно ожидать военного нападения на другие мирные КЮ и их участников (в том числе с использованием средств массового поражения), а в конечном итоге и восстановления насильственной иерархии доминирования во всём обществе. Даже добровольные насильственные практики мы не можем никак оправдывать, так как они обязательно приведут к росту числа способных на насилие людей и соответствующим этому последствиям.
Конечно, мы против насилия и войны как решения любой проблемы, в том числе и проблемы самого насилия, поэтому мы не поддерживаем военное вмешательство. Более того, для его осуществления нам самим нужно стать насильниками, способными на инициацию агрессивного нападения. Но в целом, конкретно в данном вопросе, мы за вмешательство, так как только оно позволит не допустить роста количества насильников и разрастания проблемы насилия. Любые насильственные практики, такие как намеренное нанесение физического вреда, силовое принуждение, а уж тем более убийства (даже если те добровольны) должны порицаться, а их исполнителей как минимум необходимо подвергать разнообразным репутационным и финансовым санкциям, делающим их жизнь крайне трудной и неприятной (конечно же до того момента, пока они не решат отказаться от проведения таких практик). Если этого окажется мало, то помочь оппозиции (противникам насилия в таких КЮ) поставками вооружения и препаратов генотерапии, чтобы они могли устранять насильников в непосредственный момент нападения на себя, как самооборона. Нельзя допускать даже малейшую оправданность насилия. И это вмешательство не является нарушением свободы и добровольности как таковой, поскольку мы всё же не предлагаем именно силовых мер. А разнообразные несиловые меры воздействия абсолютно оправданы в случае рисков, которые несут в себе любые насильственные практики.
Не знаю, разочарую я вас или это просто будет кормлением тролля, но нищему и глупому что в рынке, что при социализме всего две дороги: садиться кому-нибудь на шею или устраиваться на неквалифицированную работу. Если он ещё и ленив, остаётся только первый вариант.
Садиться кому-нибудь на шею выгоднее в стране с рыночной экономикой: на выбор есть благотворительные ночлежки и столовые, фриганство, вписки, знакомые более или менее при деньгах (в рыночной экономике таких будет больше), или побираться. При социализме вариантов меньше: кто не работает, тот не ест, поэтому остаются только знакомые и вписки (даже побираться при социализме часто запрещено).
Неквалифицированный труд легче найти при социализме, благо право на труд одно из важнейших позитивных прав, которые социалистический строй гарантирует. Полезность такого труда для людей вполне может быть нулевой или отрицательной, но это уж как повезёт. При свободном рынке неквалифицированный труд, скорее всего, окажется интенсивнее, но и оплачиваться будет повыше.
Наконец, бывают промежуточные режимы, коих большинство. Есть режимы вроде российского, где толком нет социалки, но и денег на неквалифицированной работе почти не поднимешь. Есть социал-демократии, проедающие либеральное наследство: там и на пособии можно неплохо посидеть – однако таких нищих, глупых и хитрожопых там очень много, они образуют гетто, и порядки в них мало кому понравятся.
