Тег: либертарианство

Эрик Мак. Либертарианство. Перевод главы о воззрениях Нозика на права собственности.

Принялась за четвёртый раздел книжки Эрика Мака Либертарианство, посвящённый экономической справедливости и правам собственности. Как и третий, он состоит из коротенького введения и двух глав, показывающих взгляды на сабж Нозика и Хайека – видимо, иных достойных внимания либертарианцев по данному вопросу для Мака не существует (хотя тут скорее дело в том, что Мак пишет книгу по философии, а не по истории, экономике или праву, отсюда и подбор рассматриваемых авторов).

В главе про Нозика разбирается, как он оттаптывался на сторонниках распределительной справедливости, показывая, что ради достижения некоего идеального конечного состояния им придётся запустить механизм перманентной революции, а ради применения некоей единой распределительной модели – обратить всех в частичное рабство. Нозик противопоставляет этому перераспределительному экстазу хорошо знакомый нам либертарианский подход, в соответствии с которым справедливость того или иного права собственности зависит от процедур, благодаря которым оно было приобретено, а не от размера собственности или, скажем, степени лояльности бенефициара линии партии.

Выражаю глубокую благодарность всем, кто накидал донаты на перевод этой главы, теперь можно начинать собирать на следующую. Ну а пока собирается денежка на Мака (или на Молинью, вы же любите Молинью, правда?), я вновь примусь за Фридмана, нас ждёт глава про законы Китайской империи.

Выход из колбасного либертарианства

Один известный в узких кругах белорусский либертарианец, достаточно часто меняющий ники, чтобы не было смысла их запоминать, недавно запостил в телеграфе годную статью про сабж.

Краткий перечень тейков статьи от самого автора (какой умничка, обо всём позаботился):

1) Существуют этические либертарианцы и колбасные либертарианцы

2) Колбасные либертарианцы бесполезны или вредны для либертарианства, и подвержены утеканию в другие политические взгляды

3) Противоположность колбасного либертарианца – этический либертарианец

4) Этический либертарианец отличается от колбасного наличием либертарианского майндсета и либертарианского фреймфорка

5) Большинство либертарианской активности в области привлечения новых членов сосредоточено на привлечении колбасных либертарианцев и построении либертарианского фреймворка, а так же его передаче этическим либертарианцам

6) Либертарианский майндсет определяется в юном возрасте, и для увеличения количества этических либертарианцев стоит создавать его у чужих детей с помощью практик.

7) Наши враги занимаются майндсетами чужих детей, а либертарианцы этим не занимаются

8) А стоило бы

Иначе говоря, автор предлагает перестать открещиваться от домыслов о том, что либертарианцы-де любят детей, и, более того, испытывают огромный интерес именно к чужим детям – а, напротив, начать эти домыслы подтверждать, но на свой либертарианский манер. Типа: все думали, что “учить” это такой эвфемизм для “ебать”, а он действительно делает детей либертарианцами.

Если вы, прочитав статью, разделяете её выводы, жду наплыва либертарианцев в детские спортивные секции и творческие студии (ну не в школы же государственные идти, вы чего), организации детских либертарианских турпоходов, найма детей для подработок и прочих полезных практик.

Потребительское крепостничество

Сейчас многие компании, такие как Apple, Tesla и John Deer делают свою продукцию так, что в случае поломки пользователь не может ее починить, даже если он знает как. К примеру какую-нибудь деталь в тракторе John Deer, фермер может купить на за 100$ и ему не составит труда её заменить. Но ПО, установленное на тракторе, будет препятствовать такой процедуре, и фермеру придётся либо отдавать 5000$ за сервис производителя, либо ставить пиратский софт. По сути фермер не владеет трактором, а лишь берет его в бессрочную аренду.
Как к такой политике относится либертарианство?

themouse1_ из Бульбаленда

Приведённые примеры – это частные случаи платформенной экономики. Точно так же производитель приложений вынужден подстраиваться под требования компании, производящей операционную систему, под которую разрабатывается приложение. Точно так же наёмный работник на плантации в какой-нибудь Бразилии век назад был обязан покупать продукты только в лавке, которую держал хозяин плантации, а в Советской России колхозник мог отоварить свои трудодни только, опять же, в конкретном сельпо.

Короче говоря, это всё не до конца рыночные кейсы. Могут ли такие околомонопольные ситуации возникать в полностью свободной экономике? Да, но они нестабильны. Появление источника прибыли заметно выше среднерыночной приводит к появлению желающих подражать подобному успеху, и вскоре конкуренция выравнивает маржу: владельцы платформ, соревнуясь за клиента, начинают больше тратить на поддержание его лояльности.

Либертарианство предлагает убрать политику из экономики. Образумит ли это компанию John Deer? Не сразу. Просто у неё больше не будет возможности подавать на фермера в суд за установку пиратского софта. Поэтому, желая, чтобы авторизованный сервис не совсем протянул ноги, она снизит расценки на ремонт. А тут ещё какие-нибудь японские или беларуские трактора начнут ввозить беспошлинно, так что у потребителя будет реальный выбор, и он сможет приобретать то решение, которое максимизирует его, потребителя, прибыль от эксплуатации трактора.

Аналогично, не имея возможности принудить рабочего жрать дорогое хрючево в заводской столовой, не имея возможности запретить ставить на смартфон приложения не из аппстора, не имея возможности наказывать владельца киоска за то, что тот ушёл под крышу другой охранной фирмы – владельцы всех этих платформ столкнутся с тем, что практики рэкета работают всё хуже, и нужно привыкать действовать в рамках честной конкуренции. Ничего, привыкнут.

Хороший трактор, чоужтам

Тян, а как же тогда с физическим ограничением свободы опасных преступников при анкапе?

Если, допустим, взять анкап по Молинью, то неужели несколько мажоров, которые по пьяни или ширке устроили ДТП, пусть даже без погибших, или изнасиловали девушку, будут иметь возможность заплатить компенсацию, пусть и в десятикратном размере, и дальше гулять на свободе? Деньги деньгами, но опасность для общества всё равно никуда не исчезла. Вот ты бы сама, если, не дай бог, с тобой произошло вышеперечисленное, обратилась в государственный или частный суд, если, допустим, у нас минархизм с анкапскими замашками и есть право выбора между ними? Да, государственный суд вытрясет совсем крошечную компенсацию, как это обычно бывает, но изолирует насильников в колонии на 5-10 лет, с небольшим шансом, что они оттуда не вернутся, или вернутся измученными и больными людьми. Частный же суд вытрясет компенсацию, превышающую ущерб в десятки раз, но отпустит насильников на свободу, так как мы знаем, что цель наказаний при анкапе заключается не в исправлении, не в каре, а в возмещении ущерба. Что скажешь на этот счёт?

Пушистик (вопрос сопровождается донатом в размере 0.00009809btc)

К счастью, я уже успела написать первые главы книжки про либертарианство, так что могу сразу отправить вас почитать про либертарианское право. Задача суда – не наказать преступника и не выбить из него максимум денег. Задача суда – разрешить конфликт. Даже если я не смогла прийти с насильниками к согласию насчёт того, в каком суде наш конфликт рассматривать, и суд окажется навязан стороне ответчиков, это не отменяет основной задачи суда. На выходе должна получиться ситуация, когда конфликт между мной и насильниками оказывается исчерпан.

Для меня крайне важно понимать, что вот этих я больше в жизни своей не увижу. Это позволит мне не вздрагивать, увидев боковым зрением невнятную фигуру (во всяком случае, надеюсь). Так что я бы настаивала на том, чтобы они получили предписание жить в каком-то конкретном известном мне городе, пусть даже довольно крупном. Соответственно, я в этот город ни ногой, а они оттуда. Разумеется, контроль за соблюдением ими этого пункта будет стоить денег – ничего не поделаешь, пусть раскошеливаются, для меня это важно.

У меня очень прочная психика, но когда я услышала в интервью Шульман, что у неё после нападения на мужа в течение года продолжался посттравматический синдром, я вынуждена признать и для себя возможность каких-то психических травм, нуждающихся в лечении. Так что вторым моим требованием, конечно, будет оплата моей реабилитации.

Также, разумеется, я бы хотела получить значительную денежную компенсацию, однако этот пункт я расположила третьим номером, потому что приоритеты мои вполне соответствуют правилам техники безопасности: сперва устраняется опасный фактор, и лишь затем оказывается помощь и выплачиваются компенсации.

Четвёртым пунктом я бы хотела, чтобы насильники также получили психологическое лечение, но если на это у них после выплат по предыдущим пунктам денег не останется, я не стану настаивать.

Если насильники были слишком бедны, чтобы сразу выплатить назначенную мне компенсацию и профинансировать прочие меры – что ж, им придётся влезть в кредит. Когда-нибудь расплатятся, это уже не моё дело, а их и банка.

Мне кажется, мои запросы достаточно скромны: я не настаиваю на кастрации или казни, не требую, чтобы они непременно томились в тесной камере и подвергались изнасилованиям в исполнении сокамерников. Мне не нужно, чтобы они теряли здоровье, а те, кто будут лишать их здоровья, теряли человеческий облик. Так что я надеюсь, что суд удовлетворит мои притязания. А если жертва насилия будет настаивать на всей фигне, которая описана в этом абзаце, я надеюсь, что суду удастся убедить её отказаться от подобных запросов. Если же суд назначит какое-нибудь суровое наказание в этом духе, для меня это будет чётким красным флагом: суд не либертарианский, я с ним добровольно не буду иметь дела никогда и других постараюсь отговорить.

Вот достаточное физическое ограничение

Эрик Мак. Либертарианство. Перевод главы о Хайеке и его спонтанных порядках.

Донат на перевод этой главы был вполне приличный, 6000 рублей, но и объём текста в ней довольно выдающийся, так что пришлось покорпеть, в перерывах между добровольной либертаранской каторгой на лесоповале.

В этой главе Эрик Мак рассказывает, как повлиял на Хайека калькуляционный аргумент Мизеса о нежизнеспособности тотальной плановой экономики, описывает альтернативный выработанный Хайеком подход к описанию общества через идею спонтанных порядков, а также подробно (на мой взгляд, даже излишне дотошно) разбирает идею о том, что свобода – это когда все соблюдают некий единый набор абстрактных правил, носящий гордое имя правил справедливого поведения, причём соблюдают не из соображений выгоды, а возводят их в ранг трансцендентной ценности. Короче, если бог умер, это ещё не значит, что всё позволено.

Надеюсь, что следующий донат будет на перевод Стефана Молинью, у него и стиль попроще, и главы не столь монструозного размера, так что промежуток между донатом и продуктом можно будет сделать не слишком длинным.

Борис Юровский. Как уйти от государства

Хочу порекомендовать вам довольно хорошее видео с канала “Неизвестная экономика”, который ведёт украинский экономист Борис Юровский. У него на канале очень много подробных теоретических обзоров по экономической теории – я даже сама не заметила, как постепенно пересела на него с канала Павла Усанова, который больше экономический историк. Но не так давно Борис Саввич затеял серию роликов по непрофильной для него тематике либертарианства, и тоже весьма достойно, как мне кажется, с этим справился.

Рекомендуемый мной ролик – заключительный в этой серии и посвящён переходу от этатизма к либертарианству. Как обычно, это обзор идей других авторов, довольно чёткий и доброжелательный. Если вам зайдёт, то гляньте и прочие видео из серии про либертарианство, а там и до обзоров экономической теории доберётесь, это случается так же ненавязчиво, как подсаживание на иглу мужского одобрения.

Эрик Мак, Либертарианство. Основы. Нозик.

Продолжаю переводить “Либертарианство” Эрика Мака. В прошлый раз покончив с Частью 2 о философских предпосылках, теперь грызу Часть 3 об основах либертарианства, и сегодня представляю вашему вниманию коротенькое введение к третьй части и довольно длинную главу о том, как Нозик пояснял за самопринадлежность и следующие из неё моральные ограничения. Подход Нозика сравнивается с более известной концепцией Ролза – про вуаль неведения и вот это всё – после чего Эрик Мак показывает, в каких местах Нозик представляется ему более убедительным.

Я старалась переводить так, чтобы было максимально понятно, о чём речь, но не могу гарантировать, что не упустила какие-нибудь устойчивые выражения из малознакомого мне жаргона моральных философов, так что буду рада, если какой-нибудь условный Артём Северский кратенько пробежится по переводу и предложит свои правки, где сочтёт нужным.

Перевод этой главы был простимулирован донатом в размере тысячи рублей – что достаточно много для единичного доната, но весьма скромно, учитывая объём работы. Так что буду рада, если подкинете ещё.

Следующая глава предстоит тоже немаленькая, и там будет о том, что автор почерпнул в плане основ либертарианства у Фридриха Хайека.

Также я немного поправила вёрстку ранее выложенных глав, перевела примечания к ним и улучшила навигацию между главами. Я молодец)))

Эрик Мак. Либертарианство. Перевод главы про Спенсера.

После долгого перерыва, в течение которого я занималась допиливанием издания Механики свободы, я возвращаюсь к двум другим проектам по переводам либертарианской литературы, которые у меня висят. Поскольку на перевод Стефана Молинью сейчас донаты не капают, а на Эрика Мака пришло два доната по 500р, то выкладываю главу из Мака. Не забывайте подбадривать процесс перевода.

Рассказом про взгляды Герберта Спенсера Эрик Мак завершает первую часть своей книги, посвящённую предтечам либертарианства; дальше ожидается, что он подойдёт ближе к главной теме своего труда.

Рассматривается ранняя и не самая известная работа Спенсера, которая к тому же была им при переиздании частично пересмотрена в сторону большей умеренности и принятия статус кво. В ней он вводит в качестве первичного принципа справедливости Закон равной свободы, который до сих пор у либертарианцев активно в ходу – насчёт того, что каждый волен делать всё, что пожелает, пока не нарушает аналогичную свободу других людей.

Что показалось достойным внимания лично мне, так это прямое указание Спенсера на то, что право собственности определяется согласием общества удовлетворить соответствующее притязание. Это почти один в один формулировка, которой я пользуюсь, определяя любое право как претензию, которую терпят.

Также, что важно, Спенсер приближается к принятию принципа методологического субъективизма, когда отмечает, что для движения в рамках принципа наивысшего счастья нет нужды сравнивать, чья концепция счастья выше, достаточно, чтобы каждый имел возможность деятельно стремиться к своему собственному.

Насколько много бреда в цикле Нетесова про ошибки либертарианства, и как на это отвечать?

Данила

Речь о вот этом цикле из трёх статей: Либертарианцы сжали плечи, Советское общество – не 1984 и Расточительство корпораций в 21 веке.

Плечи

§1. Описывается концепция предпринимательской функции по Шумпетеру и рассеянного знания по Хайеку, а также проблемы, возникающие в плановой экономике, лишённой доступа к этому знанию, поскольку оно заложено в рыночных ценах. Всё достаточно корректно, с разными весёлыми примерами из жизни СССР.

§2. Описывается калькуляционный аргумент Мизеса, согласно которому в отсутствие рыночных цен плановому органу приходится назначать их произвольно, и это приводит к тому, что ресурсы распределяются неоптимально, так что плановая экономика оказывается расточительной и проигрывает рыночной. В качестве частичного ответа на вопрос о том, как СССР умудрился просуществовать 70 лет, указывается то, что кое-какие рыночные цены он имел возможность подсмотреть у соседей-капиталистов. К этому параграфу также нет претензий.

§3. А вот тут автор с одной стороны показывает, что львиная доля инноваций появляется в мелких стартапах, но с другой стороны, говорит, что миром давным-давно рулят не лавочники, а корпорации, а потому классический либерализм – это грёзы либертарианцев. Закатайте, дескать, губу и вернитесь в реальный мир из своего любимого 18 века. В общем-то, приводимые факты вполне корректны, но непонятен пафос автора: то, что нынешняя экономика не полностью рыночная, не означает, что такое её состояние является оптимальным или хотя бы неизбежным. Просто вот такая она сейчас есть.

1984

§4. Здесь автор указывает, что и калькуляционный аргумент Мизеса, и аргумент о рассеянном знании Хайека пренебрегают эмпирикой. Раз не было построено всемирной плановой экономики, то нельзя проверить, что она не в состоянии вести экономический расчёт. Раз советская экономика содержала какие-никакие зачатки рынка, а не была полностью плановой, то, опять же, нельзя проверить, что плановая экономика неспособна это самое рассеянное знание учитывать. Короче говоря, непроверяемость аргументов о невозможности построоения плановой экономики подтверждается тем, что чистой плановой экономики никто никогда не смог построить. Я бы сказала, что абсурдность (ладно, скажем мягче – парадоксальность) такой аргументации достаточно очевидна.

С другой стороны, указывается, что и Хайек в Дороге к рабству, и Оруэлл в 1984 явно переборщили с пессимистичностью прогнозов, потому что неэффективность тоталитарного общества быстро начинает требовать минимальной рыночной смазки, и лишь при её наличии эта плановая махина кое-как способна двигаться вперёд. Опять-таки, критика выглядит странной. Хайек говорит: если вы будете последовательны в своём безумии, получится вот так-то. Далее Нетесов утверждает: смотрите, советское общество было недостаточно последовательно в своём безумии, значит, Хайек ошибся. Ну, такое…

§5. Тут говорится, что Хайек утверждал: при системе централизованного планирования все планы спускаются сверху одним вождём. А это не так: для построения планов были построены огромные громоздкие структуры, работающие из рук вон плохо, и планы эти толком не выполнялись. Понятно, что эмпирические данные и должны несколько отличаться от теоретических: Советский Союз не был идеальной системой централизованного планирования, потому что такая идеальная система попросту недостижима, как недостижим абсолютный ноль.

Но, по сути, автор прав: Дорога к рабству не является детальным описанием ни конкретного СССР, ни даже социализма как системы. Это просто политический памфлет, предостережение для британского общества, чтобы не слишком заигрывало с лейбористами. Для изучения социализма книжка Хайека – слишком поверхностный уровень, если это кому интересно, есть масса маститых советологов, с ними-то автор и предлагает ознакомиться.

Жадная эскортница

§6. Тут автор первым делом предлагает либертарианцам избавиться от праксиологии. Далее он начинает рассуждать о том, что корпорация – это не некий единый и неделимый предприниматель, а множество людей, каждый из которых действует в своих личных интересах, отнюдь не обязательно совпадающих с некими умозрительными интересами корпорации в целом или хотя её руководства. Спрашивается: зачем же нам отбрасывать праксиологию, если она как раз и занимается рассмотрением индивидуальных интересов человека, которые гораздо шире, чем экономика?

Также указывается, что на корпорации точно так же действует калькуляционный аргумент Мизеса, касающийся невозможности экономического расчёта в плановой экономике. То есть чем сильнее трансфертное ценообразование внутри корпорации оторвано от рынка, тем хуже внутри неё распределяются ресурсы. Далее упоминаются положительный и отрицательный эффекты масштаба, которых Мизес касался самым краешком. Ну да, не Мизесом единым, в области теории фирмы много поработал Рональд Коуз, и сторонники АЭШ прекрасно могут использовать его построения, они укладываются в общую экономическую теорию и не нарушают принципов праксиологии.

Далее в этом весьма длинном параграфе идут рассуждения о том, что эффективность корпорации становится ещё ниже, когда она добирается до государственной кормушки, Мизесу же инкриминируется игнорирование этого обстоятельства. Тут впору лишь удивиться, потому что вся шестая часть Человеческой деятельности посвящена различным искажениям, которые способно внести в экономическую деятельность правительство.

§7. Здесь со ссылкой на Уэрту де Сото идут объяснения, почему суперкомпьютеры неспособны спасти плановую экономику, а далее вешается в воздухе вопрос, что мешает распространить те же доводы на ТНК. Да ничто не мешает. У централизации свои издержки, у децентрализации свои.

§8. Здесь автор повторяет ряд тезисов из предыдущих параграфов, а также упоминает о том, что Джозеф Салерно доказал: рыночные цены переносят предпринимателям достоверный сигнал только при проксимальном равновесии. Он использует это в качестве довода о том, что Хайек устарел, а вслед за ним и вся АЭШ. Но Салерно тоже представитель АЭШ, так что мы скорее видим развивающуюся школу, а не мёртвую догму, чем плохо-то?

§9. В заключение Нетесов перечисляет причины, по которым, на его взгляд, стремительное расширение влиятельности русскоязычного либертарианского движения в последнее время серьёзно замедлилось. Подборка выглядит набором случайных фактов, попавших в поле зрения автора, и служит лично мне предостережением не делать так же, потому что со стороны это очень смешно. Там, буквально, в качестве причин окончания золотого века либертарианства в России указывается выход фельетона с 13 тысячами прочтений (впервые узнала о нём из нетесовской статьи), слабое выступление Усанова в дебатах с Ватоадмином и неудача реформ Зеленского. А где моя предновогодняя депрессия? Я тоже повлияла на затухание интереса к либертарианству в России!

На мой взгляд, проблема скорее в том, что были сорваны почти все низковисящие плоды, а дальше, если хочется продолжать распространять свою идеологию прежними темпами, надо искать новые ходы. Вторая проблема – это, безусловно, ковидные ограничения, полностью отрубившие сферу офлайн-агитации. Третья – недавний раскол либертарианского сообщества. Впрочем, последнее обстоятельство, наоборот, может дать новые точки роста за счёт усиления конкуренции за свежие мозги.

Эрик Мак. Либертарианство. Глава про Милля.

С месяц назад мне капнул небольшой донат на перевод Эрика Мака. Не то чтобы я сильно торопилась с этим переводом, но и совсем уж оставлять без внимания, что хоть кто-то счёл важным для себя немного подбодрить процесс, тоже не хотелось. Так что вот вам свежая глава, предпоследняя в части, посвящённой философским предпосылкам для возникновения либертарианства. С переводом пришлось повозиться: Джон Стюарт Милль писал довольно замудрённо.

Глава посвящена утилитарным аргументам в пользу свободы, иначе говоря, попыткам обосновать её необходимость не только так называемыми естественными правами (это вообще не обоснование, а простой постулат, мол, есть такое право, и точка), но и общественной пользой. Конечно, с переходом к методологическому субъективизму прямолинейные рассуждения об общем благе стали выглядеть некоторым анахронизмом, но не полностью, что меня несколько удивило. В сущности, в своих утилитарных рассуждениях, из которых при желании легко выводится любая тоталитарная доктрина, Милль приходит к нашей старой знакомой самопринадлежности, примате индивидуальной безопасности и прочим либеральным атрибутам.

С нашей нынешней колокольни это, конечно, выглядит натягиванием совы на глобус. Милль был априори уверен в ценности индивидуальной свободы, а дальше его задача сводилась к подбору аргументации, почему она нужна для обеспечения наивысшего общего блага. Будь он априори уверен в ценности норм шариата или поисков инопланетного разума, он бы мог точно так же построить аргументацию, доказывающую, что для достижения наивысшего общего блага нужны именно эти архиважные вещи.

Не забывайте подбадривать процесс перевода своими донатами.