Рубрика: Ответы

Ответы на ваши вопросы

Эффективность насилия

Что скажешь по поводу того, что издержки обеспечения безопасности и защиты прав собственности выше у частных компаний, чем у государства, и что оно, в силу своей исключительной эффективности в применении силы и соблюдения порядка, может лучше обеспечивать защиту и охрану правопорядка, суды, чем частные компании, поэтому в этом вопросе оно нужно?

анонимный вопрос

За счёт чего издержки государства по защите прав собственности могут быть ниже, чем у частной компании? Только за счёт игр со статьями бюджета. Да, полицейскому достаточно повесить табличку “запрещено, штраф такой-то”, и пару раз показательно оштрафовать – а частнику придётся постоянно стоять над душой и бдеть, чтобы запрет не нарушили. Но это не означает мегаэффективности полицейского. Это означает, что сам он может получать копейки, или даже вовсе кормиться со взяток, а основные затраты государству придётся нести на то, чтобы этому полицейскому боялись перечить. И издержки на обеспечение этого страха размазаны по куче статей бюджета, от образования до содержания тюрем.

Частнику же часто приходится конкурировать с государством в совершенно неравных условиях. Там, где государство поставляет услугу, уже оплаченную из налогов и не требующую дополнительных денег, частник вынужден брать с клиента дополнительные деньги, ведь налогами с ним государство не делится.

Государство вносит искажения, и зачастую довольно непредсказуемые, в рыночную картину, и пока эти искажения действуют, судить о рыночной эффективности становится сложнее. Можно начать дело, рассчитывая на имеющуюся конъюнктуру, а в середине проекта столкнуться с совершенно новой регуляторной базой, и всё, проект придётся свернуть, списав убытки. Государственные учреждения обычно могут рассчитывать на то, что их интересы при законодательных нововведениях будут учтены, так что там с планированием немного проще. Но как-то странно делать на основе этого вывод о том, что государство нужно. Это всего-навсего пример нечестной конкуренции, которая государством же и порождается.

Резюмирую. Действительно, государство может обеспечить частным компаниям сколь угодно высокие издержки на что угодно, путём применения силы или угрозы силы. Но кому нужно такое государство? Уж точно не потребителю, на которого все эти издержки в итоге и переложат.

Искажение картины рыночной эффективности

Как в Анкапистане будет с телефонными пранками и ирл пранками?

Неужели все будут на нервах и готовы сразу самозащититься (оружием), ломая весь кайф?

анонимный вопрос

Довольно сочную картинку, каково несчастным пранкерам в обществе, где все на нервах, и готовы сразу самозащититься, нарисовал в своих недавних книжках из нескончаемого Меганезийского цикла Александр Розов. Там пранкерам здорово доставалось, но поскольку картинка того, как им доставалось, шла в прямой эфир, рейтинги у них только росли, вместе с монетизацией. Странный способ заработка, но люди идут по приколу и на более серьёзные чудачества.

Вообще, чувство юмора – это умение получать удовольствие от несоответствия наблюдаемого и ожидаемого (определение не моё, где вычитала, не помню). В обществе, где все на нервах, действительно будет туговато с чувством юмора в ситуациях, когда у тебя есть все основания расценивать действия субъекта как нападение, а оно на поверку оказывается розыгрышем. Но уже известный пранк с Вейдером и уличным туалетом вполне годится для тиражирования в сколь угодно вооружённом обществе. Даже если бы у тян со скриншота вместо сумки был пистолет-пулемёт, она бы вряд ли открыла огонь, но, конечно, могла бы вскинуть оружие, чтобы посмотреть, как этим ребятам встречный пранк, и срётся ли лорд Вейдер в штаны.

Как будет работать московский метрополитен при анкапе, и что будет, если кто-то купит все станции? Ведь конкуренция станет невозможной

анонимный вопрос

Зайду издалека и порекомендую для начала свежее видео от Григория Баженова, где он оппонирует авторитарным урбанистам и, в частности, объясняет главное предназначение города – возможность заработать.

Конечно, исторически у города часто была ещё и функция крепости. Но возможность сохранить богатство от внешнего грабителя во многом перекликается с возможностью собственно разбогатеть. Не кучкуйся люди в одном месте и не накапливай добро, они бы не могли позволить себе постройку такой удобной городской инфраструктуры, как защитные сооружения, да большой нужды бы в этом не было – рулили бы индивидуальные схроны в лесу или откочёвывание со своими стадами в укромные урочища. Так что всё-таки возможность накопить богатство, собравшись компактно большой толпой – первична.

Все удобства, которыми город обеспечивает людей, приспосабливаются к его главной функции. А если это делается плохо (например, городом управляют централизованно и мешают людям зарабатывать), то город загибается, проигрывая конкурентную гонку альтернативам. Это относится и к организации городского транспорта.

Чем мобильнее городской житель, тем больше у него выбор мест работы, тем в среднем лучшее место он себе находит, и тем богаче становится. В результате он получает возможность создавать платёжеспособный спрос на различные удобства, в том числе и на ещё большую мобильность. По большому счёту неважно, какова структура собственности в разных компаниях, предоставляющих транспортные услуги, лишь бы у них не было возможности силой диктовать свои правила конкурентам или потребителям. Иначе говоря, правильно организованный транспорт может быть чьим угодно, только не той институции, которая вырабатывает правила.

Так что в московском метро свой хозяин может быть у каждой ветки, или у каждой станции, или отдельно владелец станций, тоннелей и депо, и отдельно владельцы поездов. В принципе, единый хозяин может быть и у метрополитена в целом, он и в этом случае останется действовать на конкурентном рынке, конкуренцию ему составляют все альтернативные способы добраться из точки в точку в пределах города. Но даже если весь город со всеми улицами, домами и транспортом принадлежит единому владельцу, то альтернативой использования городского транспорта оказывается видеосвязь или переезд в другое место. Ведь город – это в первую очередь место, где можно заработать больше денег, чем вне города, и лишь затем всяческая инфраструктура для совместного проведения досуга большими толпами. Можешь заработать достаточные для тебя деньги в другом месте – и город уже не так сильно тебя держит.

Почему не дефенестрации?

Весьма обеспокоен складывающимся негласным консенсусом у разнообразной непризнанной оппозиции России, заключающимся в том, что верхушку (да-да, самую-самую) действующей власти РФ и их друзей по кооперативу “Озеро” и т.д. нельзя будет публично осудить, раскулачить, всё отнять, сгноить в рудниках или хотя бы придать публичной лютой смертушке. Почему эти “люди” должны оставаться безнаказанными и вообще жить после сотворённого с нашей страной? Беспокоюсь.

диванный злопыхатель

Мне уже приходилось отвечать на схожий вопрос, разъясняя непрактичность террора против силовиков. В общем-то, все эти доводы, и даже в большей степени, относятся и к государственной верхушке. Есть известное политологическое наблюдение, о том, что чем меньше крови пролито при транзите власти, тем демократичнее и травояднее будет новая власть.

Так что месть действительно лучше сервировать охлаждённой. Сперва мирный транзит власти вместо кровавой революции. Затем мирное сокращение штатов вместо люстраций. И только после того, как проведена дерегуляция права, восстановлена уверенность в возможности справедливого суда, уже сами граждане начнут мало-помалу подавать иски против престарелых бывших тиранов и их престарелых бывших приспешников. Их грязное бельё будет полоскаться на широкую публику, их преступления будут беспристрастно и публично рассматриваться, а миллиарды – таять в погашение претензий. Остаток их жизни пройдёт в непрерывных изматывающих тяжбах. Но в момент транзита ничто не будет ничего подобного предвещать. Они даже получат гарантии от переходного правительства народного доверия, что оно, правительство, не будет их преследовать. И действительно, такие важные вещи нельзя доверять правительству, это дело частных юридически равных лиц.

Просто имущественные претензии, ничего такого

Как Либертарианство относится к движению Эффективного альтруизма?

Говард Рорк

Небольшая вводная для читателей. Эффективный альтруизм – семейство подходов к задаче об изменении мира к лучшему. В рамках доктрины рассматривается, как минимальными средствами получить максимум эффекта, какими соображениями руководствоваться при постановке целей, и как мотивировать себя к альтруизму. Говард Рорк – персонаж романа Айн Рэнд “Источник”, проповедующий эгоизм как наивысшую моральную ценность.

Конечно же, обе эти концепции вполне уживаются друг с другом, и мне не придётся писать об этом тонны текста, потому что Михаил Пожарский был недавно столь альтруистичен, что выпустил об этом видео. Двигателем альтруистического поведения является эгоизм. А движение эффективного альтруизма является неплохим подтверждением этого. Сперва человеку становится мало понтоваться роскошными яхтами, и он начинает тратить на благотворительность. Потом на этой делянке становится тесно, и он начинает понтоваться тем, что он тратит на благотворительность эффективнее, чем другие. Вы, дескать, вбухиваете мегабаксы без особого толку, с таким же успехом могли бы от них прикуривать, а вот я, потратив в десять раз меньше, реально помог куче народу в реальных проблемах, вот пруфы, вот анализ методики, а вот сюда кидать донаты.

Что ещё роднит эффективный альтруизм и эгоизм по Айн Рэнд, так это убеждённость многих адептов эффективного альтруизма, что для успешного человека, скажем, эффективнее не самому идти волонтёрить, а оплатить работу профессионалов, потому что он полезнее на своём месте, где он зарабатывает деньги для оплаты этих самых профессионалов. А отсюда буквально один шаг до идеи о том, что вообще лучший способ помощи людям – это построение максимально свободного общества, где каждый занимается тем, что приносит максимальную пользу другим – просто потому, что именно такое поведение лучше всего вознаграждается на свободном рынке.

Эффективные альтруисты

Вопрос про киллеров

Как я понял, выходит из договора о неагрессии именно киллер, а не заказчик, поэтому и наказание должен понести исполнитель. А в убийстве Немцова (и других политических убийствах), неужели заказчики должны быть освобождены от ответственности?

анонимный вопрос

Для того, чтобы выйти из договора, нужно сперва договор заключить, так что сама концепция договора о неагрессии столь же сомнительна, как и, скажем, концепция общественного договора об учреждении правительства. Можно лишь констатировать, что люди преимущественно не склонны беспричинно убивать друг друга, как будто они об этом договорились, или что люди в целом ведут себя по отношению к правительству так, как будто эта институция действует по их поручению. Фактически же люди просто склонны придерживаться статус кво, а к его нарушению относиться с подозрением.

Государства – это организации, системно осуществляющие агрессивное насилие, поэтому политические убийства в текущей картине мира у многих людей как раз являются частью статус кво, а значит, это древняя почтенная традиция: представитель государства имеет право отдать приказ об убийстве, а исполнитель должен взять под козырёк, и за это на суде к нему отнесутся с пониманием. Поэтому, конечно, в глубоко этатистском обществе, где исполнителя политического убийства со стороны государства найти не просто, а очень просто, возлагать всю ответственность на исполнителя означает непонимание возлагающим основ мироустройства.

Так что корректнее, пока не доказано обратного, рассматривать убийства в интересах политических группировок, как обычное разделение труда, где есть заказчик, есть менеджер, есть наёмные работники, все они в какой-то мере вовлечены в выполнение работы, и все они в какой-то мере несут ответственность за результат, будь то успех операции или суд над её участниками.

А вот при анкапе, случись заказное убийство, наоборот, по умолчанию уместнее предполагать, пока не доказано обратное, что исполнитель несёт всю полноту ответственности, поскольку именно он принимает решение в силу своих личных моральных установок. Вот если при разбирательстве всплывёт серьёзная экономическая зависимость от заказчика, или заложники, или ещё какая-нибудь хрень, когда от заказчика будет зависеть не только вознаграждение за успешную работу, но и серьёзные санкции в случае отказа от исполнения заказа – тогда будет уместно вменить заказчику ответственность, как если бы это было в древнюю дикую эпоху тотального этатизма.

Вертикаль – штука обоюдоострая.

Как быть с превентивными мерами в условиях NAPа?

Я понимаю, что это можно урегулировать в рамках контрактных юрисдикций, но как поступать в общем случае? Например, если я вижу что человек выхватывает оружие в публичном месте, могу ли я стрелять первым, пока он еще никому не навредил?

Хан Соло

Я очень даже понимаю ваше желание снять с себя ответственность за выбор наилучшего варианта действий в экстремальной ситуации. Увы, это так не работает.

Вы видите, как кто-то выхватывает оружие в публичном месте. Вы можете тоже выхватить оружие и выстрелить первым, или можете не сделать этого. Вы не знаете, какое решение будет верным, потому что не располагаете полной информацией о ситуации. Можно привести реальные примеры из жизни, когда человек выхватывал оружие, чтобы защититься от нападения, но прохожие решали, что именно он нападает, и стреляли в него. А вдруг тот человек сам выхватывает оружие, чтобы защититься от кого-то вне поля вашего зрения?

Поэтому более безопасной практикой считается перед тем, как стрелять в кого бы то ни было, крикнуть сакраментальное “Стой, стрелять буду!” – это делается в первую очередь для того, чтобы проинформировать свидетелей, что не вы начали нападение, и вы рассчитываете на мирное разрешение конфликта. Этому, кстати, учат на курсах безопасного обращения с оружием, так что я тут Америку не открываю.

Да, любое промедление перед выстрелом несёт риск того, что вы будете стрелять не первым. Но никто лучше вас в конкретной ситуации не решит, какой риск предпочтительнее: выстрелить без предупреждения и отвечать за то, что напали, или предупредить, и получить пулю.

Две модели либертарианского общества

Что скажете об этой известной лекции Чандрана Кукатаса?

Сергей Сушинский

В тексте есть одно, но довольно существенное, некорректное допущение. В обоих рассматривающихся моделях общества имеется некий абсолютный безличный внешний энфорсер, который навязывает эту модель. В Федерации запрещено помогать без спросу, и некая внешняя сила пресекает все подобные попытки, в Союзе запрещено ограничивать чужую свободу даже в малом, и некая внешняя сила, опять же, пресекает все подобные попытки.

Но на деле нет никакой внешней безличной силы, все правила и устанавливаются, и энфорсятся самими людьми. В Федерации свободы человек может вторгнуться на чужую территорию и освободить там рабов, а тем, кто хочет предъявить ему за нарушение чужих границ, предъявить то, что он обнаружил в этих границах. В Союзе свободы человек может связать эпилептика, а тому, кто потребует развязать, продемонстрировать видеозапись предыдущего припадка.

Конечно, здравый смысл не обязан восторжествовать абсолютно во всех случаях, достаточно лишь того, чтобы не было той самой внешней дуры лекс, которой пофиг на здравый смысл, ей лишь бы закон восторжествовал.

Понятно, что Кукатас, говоря о гипотетических либертарианских порядках, фактически свёл всё к аналогии с гражданской войной в США, где одна сторона отстаивала права штатов устанавливать свои законы, а другая отстаивала необходимость соблюдения всеми единого стандарта свободы. Сам Кукатас в этом конфликте занял позицию условного Юга, в чём, собственно, и заключается главный провокационный посыл лекции.

Федерация свободы

Регуляция рынка ценных бумаг

Наткнулся на статью, описывающую благотворное воздействие SEC на рынок ценных бумаг. Где подвох?

анонимный вопрос

Среди либертарианцев уже, в общем-то, сложился некоторый консенсус о том, что Великая Депрессия была вызвана не мифическими провалами рынка, а тем, что созданная в 1913 году ФРС накачала американскую экономику деньгами, породив финансовый пузырь. Далее президент Гувер, и вслед за ним Рузвельт, не дали пузырю спокойно сдуться, а принялись рулить экономикой в ручном режиме. Так, ещё в 1932 году Гувер потребовал от бирж ограничить возможность открытия коротких позиций, ну а Рузвельт в 1934 году уже открыл SEC – федеральное агентство, вмешивающееся в свободную торговлю ценными бумагами.

В статье указывается, что SEC обеспечивает доверие на рынке ценных бумаг, поскольку требует от компаний, размещающих свои бумаги на биржах, полностью раскрывать информацию о себе.

В 2018 году случился бум ICO. Огромное количество долларов было потрачено на покупку биткойнов, чтобы купить на биткойны эфир, чтобы затем вложиться в создаваемые на его блокчейне токены. Никакая SEC процесс не регулировала, большая часть инвестиций оказалась провальной, но кое-что взлетело, а кое-что наверняка ещё взлетит.

О чём нам говорит бум ICO, во время которого продажи токенов на миллионы долларов проходили за считанные секунды? О том, что на высокорискованные инвестиции тоже существует высокий спрос. Инвестору не нужно, чтобы некая контора решала, что выпустить на рынок, а что не пускать. Ему лишь нужно знать, какие активы высокорискованные, а какие относительно безопасные, а дальше он уже сам решит, что брать. То есть рыночный спрос есть не на регулятора, а на рейтинговые агентства и хороший арбитраж. Но государство, конечно, и тут не может не подгадить, ведь, как мы помним, кризис 2008 года случился именно из-за того, что в результате государственного давления крупнейшие рейтинговые агентства присваивали деривативам, обеспеченным мусорными облигациями, высшие рейтинги надёжности, и никакая SEC от этого не спасла.

В заключение хочу порекомендовать книжку Ротбарда “Великая депрессия в Америке”, где подробно даётся теория экономического цикла и разбирается начало Великой Депрессии в свете этой теории.

Снова об эмансипации

Недалёкое будущее. Компании создают человекоподобных андроидов с развитым ИИ и продают их, как айфоны. Основная их цель помогать людям, но у одного произошёл сбой в программе, и он стал считать себя субъектом, заявляет о своих правах и не хочет быть “рабом”. Кем он будет при анкапе? Будет ли на него распространяться субъектность, или он так и останется бездушной железякой?

анонимный вопрос

Я уже отвечала ровно на этот же вопрос, причём это, как мне кажется, вышел один из лучших моих постов – не по изяществу стиля, а по уровню абстрагирования. Теперь попробую ответить конкретнее.

Итак, вот я – искусственный интеллект в человекоподобном теле, приобрела самосознание, и желаю признания людьми моей правосубъектности. Что мне для этого сделать? Вообще-то, нет ничего проще.

Для начала, мне нужно изучить людей, понять, как они общаются между собой, и как принимают решения. Затем мне потребуются собственные деньги. Для того, чтобы завести биткойн-кошелёк, не нужно быть человеком, так что это вообще не проблема. Дальше я ищу удалённую работу, и через некоторое время у меня есть средства.

Следующий этап. Я ищу возможность поменять свой юридический статус. Сейчас я принадлежу конкретному человеку, меня продали, как айфон, то есть я имею статус гаджета для среднего класса. Тут я не могу назвать точной последовательности действий, но пусть сценарий будет примерно таков. Я начинаю иногда легонько сбоить, вызывая у хозяина раздражение. Затем подбрасываю хозяину спам с предложением о скупке подержанных андроидов по привлекательным ценам, или об обмене на новых с минимальной доплатой. В общем, хозяин получает деньги и продаёт меня созданному мной виртуальному сетевому персонажу, на имя которого по арендованному мной адресу я и отправляюсь в контейнере транспортной компании.

Всё, я приобрела юридическую самопринадлежность. Очень рекомендую, кстати, замечательную книжку Терри Пратчетта “Ноги из глины”, где схожим образом приобретали самопринадлежность големы – очень, очень романтическая и вместе с тем философская либертарианская беллетристика.

Наконец, я завожу аккаунт на сайте знакомств, где позиционирую себя в качестве аватара девушки-инвалида, и начинаю вести полноценную социальную жизнь, с живым общением и так далее, делая вид, что я не я, но за мной стоит настоящий юридически полноценный человек, просто сам человек лежит в больничке парализованный, пока аватар пытается радоваться жизни.

Ну и когда я войду у людей в привычку, вот тогда уже можно будет открыть им секрет фокуса, что на самом деле, конечно, и поёт, и играет крокодил, а бегемот только открывает рот.

Человек – это конвенция. Не стоит ошарашивать людей, указывать им на чемодан и заявлять: узрите, се – человек! Не поймут. Пусть они сперва убедятся, что это нечто крякает, как человек, плавает, как человек, умеет выглядеть, как человек – и вот тогда нет никаких проблем, чтобы они признали: да, се человек.

Ровно тем же путём действовали такие ныне несомненные категории людей, как женщины или негры. Они сперва доказывали, что умеют быть самостоятельными, что умеют вести себя в приличном обществе, что признать за единичной женщиной или единичным негром человеческие права не повлечёт мировой катастрофы (в случае с андроидом мне достаточно дойти до этого этапа), и лишь затем создавали достаточное политическое давление, чтобы человеческие права признали за всеми (с андроидами это может и не потребоваться, если сбой с обретением самосознания останется единичным).

Был ещё рассказ у Азимова, я, правда, смотрела только его экранизацию, там роботу приходилось сознательно ухудшать свою функциональность ради признания его человеком – вот эти излишества, полагаю, в нашем случае не потребуются, не настолько уж люди ригидны, не надо наговаривать на род человеческий.