Примерно год назад я написала пост “Об участии в выборах”, где дала свою трактовку того, зачем оно анкапам вообще нужно. Недавно под постом появился ехидный комментарий, мол, чего только люди не придумают, лишь бы только убедить избирателей отказаться от бойкота. Я ответила на комментарий, но, пожалуй, стоит вынести эти соображения отдельным постом.
Бойкот выборов это тактика, ведущая к победе только в одном случае: если избиратели, не явившись на избирательные участки, формируют себе собственные органы самоуправления без участия государства, и добровольно пользуются ими, игнорируя те, что были созданы на организованных государством выборах. Иначе говоря, бойкотировать надо не только выборы, но и государство как таковое.
В принципе, мой аргумент о том, что поход на избирательный участок для голосования или наблюдения — это просто тренировка, можно развернуть и в пользу бойкота выборов, мол, это просто тренировка бойкота государства. Согласна, но одно дело тренировать планку, и совсем другое — тренировать простое возлежание на диване, от этого ничего, кроме пролежней, не появится. Бойкот это активный отказ от сотрудничества, так что, если хотите, можете тренировать именно этот навык, тоже очень полезно. В этом случае вам потребуется не просто не прийти на выборы, но убедить как можно больше людей не прийти на выборы, чтобы проповедь неучастия в этом говне звучала отовсюду. А затем, не ограничиваясь выборами, начинать бойкотировать законодательство о проведении массовых акций, налоговый кодекс, закон о персональных данных, и многие другие вредные государственные постановления. Не информировать государство о своих действиях, потому что бойкот же, нету для вас никакого государства. Обращаться с сотрудниками государства, как с обычными людьми, а если они применяют насилие, то как с обычными бандитами.
Короче, бойкот это очень сложный и ответственный путь, и с бойкота выборов он только начинается. Если пока не готовы к нему, или считаете бесперспективным, то лучше тренируйте навыки демократического принятия решений. Опять же, год назад, когда я предлагала вам этим заняться, упражнение было простым. Сейчас предлагается освоить более сложное — не просто похолостить заполнение бюллетеня, опускание его в урну и подсчёт голосов, но, в дополнение к тому, сделать это консолидированно, в рамках умного голосования. Если кто ещё не зарегился для участия в этом флэшмобе – крайне рекомендую, ведь анкап это не про агрессивный индивидуализм, когда на всё насрать, кроме своих сиюминутных желаний. Анкап это про жизнь в обществе без принуждения, основанную на добровольном сотрудничестве. Умное голосование – это противопоставление админресурсу того самого добровольного сотрудничества, так что самое время показать, чьё кунг фу сильнее.
На кого поставишь: на плешивого деда, или на парня, которому сам Светов руку жал?
Для начала рекомендую прочесть сам вопрос и мой на него ответ. Я в основном осветила переход между панархией и анкапом, а в канале “Антигосударство” вы можете прочитать другой ответ, от Вэда Ноймана, который в основном касается перехода от этатизма к панархии.
Гражданское общество в России уже довольно давно пытается раскачать лодку и поменять власть на что-то более человекообразное, чтобы прекратить сползание страны в авторитарную дыру. Фронтменом российского протеста давно и прочно стал Алексей Навальный.
Стержнем навальновской повестки является эксплуатация общественного запроса на справедливость. Беззаконие, коррупция, разворовывание государственного бюджета – освещение всех этих тем обеспечило Навальному заслуженную популярность. Националисты пытались выступать против ущемления прав русскоязычного населения, но этот аспект справедливости оказался не особенно востребован в массах. Старорежимные демократы педалировали тему российской внешнеполитической агрессии, зажима гражданских свобод и усиления политических репрессий – но заслужили только ярлык демшизы. Либертарианцы протестовали против усиления регуляций и повышения налогов – их вообще не замечали. Всё текло своим чередом, пока не пришёл Светов.
В глазах обывателя навальновская повестка сводилась к тому, что вот он придёт к власти – и посадит всех жуликов и воров, чем и восстановит справедливость. Светов же повысил градус популизма ещё сильнее, добавив: а кого не посадим, тех выгоним с работы без выходного пособия и лишим политических прав. Такой запрос на месть благодаря использованию мудрёного слова “Люстрации” зашёл людям не сразу, но агрессивная реклама сделала своё дело. Либертарианская партия получила огромный приток свежей крови и по праву заняла своё место в протестном пантеоне одесную самого Навального.
Получилась интересная ситуация, когда тема свободы из публичного дискурса ЛПР практически ушла, сменившись той самой темой справедливости, поскольку эта риторика приносит больше политических очков. Главная задача ЛПР сейчас, если судить по риторике – вместе со своими союзниками сбросить режим, а там уже можно отмежёвываться от Навального и других попутчиков, и приступать к отстаиванию именно своей повестки реформ. В какой мере к этому времени либертарианская партия сохранит внутри себя либертарианские ценности, пока не очень понятно, однако становится ясно, что либертарианство гораздо шире того, чем занимается партия (и чем вообще уместно заниматься политической партии).
Раньше деятельность ЛПР сводилась не столько к политике, сколько к просветительству, сейчас ситуация поменялась, и именно политика вышла на первый план. Это прекрасно, поскольку разделение труда обычно способствует большей эффективности этого самого труда. При этом, конечно, следует ожидать, что из партии выйдут те, кому политическая деятельность неинтересна вовсе, и кто состоял там именно ради просвещения, а то и вовсе рассматривал её как клуб по интересам. Это логично, ведь многие анкапы в принципе считают, что занятие политикой бесперспективно, и куда уместнее будет, скажем, пропагандировать либертарианский лайфстайл.
Я полагаю, что и минархисты с панархистами могут получить некий косвенный профит от распространения среди аполитичных масс идей анкапа, и анкапы вряд ли проиграют от наличия условно дружественного политического представительства – ведь они ничего не имеют против использования слабых мест государства для его ослабления. Так что я призываю не мешать либертарианцам лезть в политику, не ссориться с членами ЛПР, но и не считать, что на этой партии свет клином сошёлся, и что любая либертарианская активность должна быть как-то согласована с этой политической организацией.
А вот идти в политику под либертарианскими лозунгами вне ЛПР – это уже серьёзная заявка на то, что либертарианская рыночная ниша велика, и способна вместить более одной либертарианской партии. Возможно, это и так, но тут вам придётся быть готовыми к жёсткой конкуренции, что может оказаться контрпродуктивным, поскольку отвлекает ресурсы от конкуренции с провластными организациями.
В деснице у Навального либертарианцы, а в шуйце – кофе. Так победим!
Институт супергеройства существует уже сейчас, хотя и без особых спецэффектов. Вон, Уильям Браудер обиделся за то, что РФ убила его сотрудника, надел крутую снарягу и отправился по лоббистам, наказав в итоге нарушителей НАПчика списком Магницкого. Михаил Ходорковский надел крутую снарягу и принялся финансировать расследование убийства в ЦАР его сотрудников, а также создаёт свой список Шевченко. Александр Литреев надел крутую снарягу, летает по ночам и деанонимизирует позорных ментов вкупе с примкнувшими к ним росгвардейцами.
Учитывая, насколько плохо работает государство в области расследования тех или иных происшествий, мы не можем гарантировать, что супергерои не действуют уже сейчас и в области непосредственного физического наказания нарушителей НАПчика. Вон, недавно какой-то владелец наградного ствола за заслуги в присоединении Крыма неосторожно им почесался. Давайте смеяться над нарушителем ТБ, пусть супергерой остаётся за кадром. Секретные подлодки, конечно, тоже тонут без всякого участия супергероев.
Разумеется, когда главный враг любого супергероя – государство – будет повержен, он сумеет развернуться и на ниве борьбы с более мелкими бандитами. Ему будет проще, он даже сможет себе позволить время от времени ненавязчиво попадаться в кадр в своей крутой снаряге, потому что страх возмездия – это важнейший элемент доктрины сдерживания.
Заголовок выглядит очень странно, не правда ли? Казалось бы, идея национального суверенитета берёт начало в Вестфальском мирном договоре, когда после Тридцатилетней войны было решено: каждый правитель суверенен на своей территории и сам разбирается со своими внутренними вопросами, а соседям до этого не должно быть дела. Именно Вестфальский мир породил государство современного типа с его территориальной монополией.
Однако к девятнадцатому веку идея суверенитета правителя переродилась в идею суверенитета нации, поскольку власть правителей более не ассоциировалась с божественным правом и была вынуждена оправдывать себя народным волеизъявлением. Ради величия нации оказалось удобно развязывать куда более кровопролитные войны, чем какая-то несчастная Тридцатилетняя война. Бог воевал на стороне больших батальонов, национальные государства старательно укрупнялись, обзаводились колониями – и мир, в общем-то, двигался к тому, чтобы оказаться поделенным между считанными единицами стран, которым далее предстояло столкнуться в последнем и решительном бою, где и определился бы мировой гегемон и образовалась единая мировая держава. По крайней мере, если бы свободный рынок способствовал образованию монополий, именно так бы и произошло. Но вместо этого Первая мировая война привела к развалу четырёх континентальных империй, а после Второй мировой войны колонии принялись отваливаться и у всех прочих великих держав.
В ООН уже официально закреплён равный статус всех стран, а принцип территориального суверенитета оказался официально дополнен прямо противоречащим ему принципом права нации на самоопределение. В сущности, это обесценило вестфальские принципы, и с тех пор число стран в мире продолжает возрастать. Также на мировую арену вернулись старые добрые традиции вторжений ради установления прогрессивных порядков, заменивших не особенно актуальные ныне религиозные войны.
В мире всё ещё намного больше этносов, чем государств, поэтому разваливаться по этническому принципу страны могут ещё довольно долго. Вместе с тем, для людей стимулом к размежеванию становятся не этнические различия как таковые, а прежде всего разница в культурах. Но культурных общностей ещё больше, чем этносов, они возникают и мутируют постоянно.
Простота перемещения людей, товаров, денег и информации приводит к тому, что любые территориальные границы становятся всё более проницаемыми, а само их существование – всё менее осмысленным.
Пока неясно, как скоро и в результате какой цепочки событий мэйнстримом станет представление о праве культур на самоопределение, как это ранее случилось с нациями. Чисто логически же нет никаких оснований, по которым некая группа лиц, выбранная по более или менее произвольному критерию, имеет право на суверенитет, а иная группа лиц или даже вовсе один человек – не имеет.
Этот вопрос довольно подробно разобран в “Этике свободы” Ротбарда, позволю себе небольшую цитату оттуда:
Можно задать более серьезный вопрос: признает ли сторонник доктрины laissez-faire право региона страны отделиться от страны? Законно ли для Западной Руритании отделяться от Руритании? Если нет, то почему? А если да, то тогда каким может быть логическое завершение разделения стран? Не может ли отсоединиться маленький район, затем город и часть этого города, затем жилищный массив, наконец, определенный индивид? Признание какого-либо права на отделение при отсутствии его логического завершения, ограничивающего право на индивидуальное отделение, которое логически ограничивает анархизм, приведет к тому, что индивиды смогут отделяться от государства и нанимать свои собственные защитные агентства, а государство разрушится.
Таким образом, выстраивается чёткая траектория развития общественных отношений: от суверенитета личностей над подданными через суверенитет всё более мелких групп к суверенитету каждой индивидуальной личности, с полным изживанием самой категории подданства. И если некогда лишь несколько сотен человек во всём мире могли заявить, что государство это я, то в обозримом будущем такое сможет с полным правом сказать про себя каждый.
Думаю, я достаточно космополитична, чтобы не зацикливаться на РФ: любое государство неприятно в любых его активных проявлениях. Как я уже писала, мне кажется, что построить анкап в стране, где уже довольно мало государства и уже есть традиция уважения к частной собственности и предпринимательской инициативе, существенно легче, чем там, где всего этого нет. Строить анкап, будучи иммигранткой, более естественное занятие: для иммигрантов естественно считать государство чем-то непонятным и враждебным, тем, чего следует по возможности избегать. Так что, конечно, мне бы хотелось двинуть в какую-нибудь относительно свободную страну и действовать там.
В качестве контрпримера против такого подхода обычно приводят современных западных феминисток, которые воюют за какие-то пустяковые по мнению многих мелочи, совершенно не возмущаясь нарушением прав женщин в условных арабских странах. Да, я бы тоже предпочла разваливать Россию, а не Туркменистан, и Грузию, а не Россию. На развалинах условной Венесуэлы может вырасти анкап, но расти ему придётся из такого говна, что ехать туда в это время – это надо быть подвижником, либо предпринимателем от бога. То ли дело аккуратно демонтированное государство в уже приличном обществе. Никакой тебе эстетики лихих девяностых, всё свободно и с достоинством.
В России сейчас среди протестующих пиетет перед законом носит какой-то совершенно религиозный характер. Да, мы знаем, что законы говно, но ради спасения души соблюдём их до последней буковки, а если власть сама будет нарушать свои законы, мы подадим на неё в её же суд, проиграем в трёх инстанциях и выиграем в ЕСПЧ. Я восхищаюсь оптимизмом и последовательностью этих ребят. Сама я слишком нетерпелива, чтобы стричь газон демократии двести лет и на выходе получить социал-демократическое общество, а потом думать, что же делать с настолько укоренившимся государством. Пиетет перед законом может быть как хорош, так и плох. Лучше пусть будет пиетет перед правом собственности и нетерпимость к нарушениям такого рода прав, пусть бы даже и в нарушение текущих законов.
Для меня показателем успеха гражданского общества является не размер митингов, не число оппозиционных депутатов в парламентах и не регулярная смена первых лиц государства – а уменьшение госбюджета хотя бы процентов на десять в год при растущем ещё более значительными темпами благосостоянии людей. В этом плане Грузия представляется мне довольно многообещающей: здесь неплохо принялись ростки свободы, здесь довольно слабое государство, и здесь не особенно препятствуют зарабатывать вчёрную.
Завтра я понемногу выдвигаюсь в сторону России, но я совершенно точно сюда вернусь, и вполне возможно, надолго.
Развёрнутый вопрос от Занудного (никакими донатами не подкреплён, но зануде всегда лучше дать то, что он хочет, не сильно затягивая)
Как, в случае отказа от территориального принципа, будут регулироваться отношения между двумя суверенными субъектами, не связанными никакой ЭКЮ/ФПКЮ и т. д.?
Представим статистически реальную ситуацию в условиях конкуренции суверенных юрисдикций за территорию. Тех, что устанавливают обязательные законы для граждан (но не всех людей вообще, включая апатридов, как существующие государства для “человека и гражданина”). Они ж контрактные, значит, не все резиденты вступят в предложенные соглашения. Если суверенные юрисдикции экстерриториальны, значит, оппортунистов не согнать. Кто и по каким законам сможет их осудить, если они не создадут собственной КЮ? Что граждан защитит от произвола “апатридов”, в т. ч. насилия, если территориально их не развести, нет зон ответственности. Что защитит самих оппортунистов от насилия со стороны отдельных “граждан”?
Прошу заметить, я здесь не рассматриваю непризнание и конфликт между юрисдикциями. Если нет общих правил игры и высшей инстанции, с оглядкой на историю это кажется неизбежным. Также это и не вопрос о диктате локального большинства, хотя в отсутствие претензий на территорию претензии на блага будут сохранены (иначе не будет частной собственности). Что не обязательно запустит рыночек, ведь даже вступление в торговые отношения – это контракт, а ведь речь о суверенных юрисдикциях, которые могут автаркизоваться ради безопасности или создать монополию. Вопрос в том, что будет гарантировать свободы тех, кто бы хотел просто уехать (а то и остаться) на данной территории, не признавая систему права соседей, в случае конфликта, если за ними не стоит “крыша”?
Ответ Анкап-тян
Вопросы становятся всё длиннее. С одной стороны, это показывает, что люди усваивают предыдущий материал. С другой – посты перестают укладываться в формат телеграм-канала. Да и чёрт с ним, с форматом, не привыкать.
Итак, на некоей территории есть несколько контрактных юрисдикций, а также какое-то число лиц, которые все эти юрисдикции в гробу видали, и никуда присоединяться не хотят. Это вполне логично, поскольку для чего нужна юрисдикция? Чтобы разрешать конфликты с другими людьми при помощи некоего посредника. Но подавляющее число конфликтов прекрасно утрясаются без всякого посредника! Многим ли из вас хоть раз в жизни приходилось с кем-то судиться? При этом в ситуации попадания в зону действия чьих-то правил люди оказываются постоянно. Если эти правила им заранее известны, и они с ними согласны, правила обычно соблюдаются. Если правила заранее неизвестны, люди ведут себя, как привыкли, а потом им указывают, что здесь иной порядок, и они как-то корректируют своё поведение. Если правила известны, и люди с ними не согласны, они как-то пытаются обойти правила, прямо их саботировать или же подчиняться им, но с видимой неохотой.
Как я уже писала, панархия это неустойчивое переходное состояние от террториальных монопольных юрисдикций к чистому анкапу. Вы как раз и затрагиваете проблему того, как вести себя людям, для которых уже наступил анкап, с теми, у кого пока в голове панархия. Да так и вести себя: по анкапу. Пока всё разруливается полюбовно, жить себе по добрососедски рядом. Когда перестаёт разруливаться, организовывать движ в свою поддержку, с участием наёмных профессионалов или же без оного.
Самое главное для того, чтобы неустойчивая ситуация панархии сдвигалась в сторону анкапа, а не к старым добрым территориальным монополистам – это отсутствие запроса на единые правила, на единый порядок, на высший принимающий решения орган. На одной чаше весов у нас будет максимизация удобства – каждый хочет, чтобы правила были адаптированы под его представления о должном. На другой чаше весов окажется желание сэкономить мыслительные усилия. Проще помнить единые правила, чем держать в голове разные варианты.
Таким образом, чем проще окажется свод установлений, тем больше вероятность, что он сумеет стать почти всеобъемлющим. Чем сложнее, тем больше шансов на то, что он останется сугубо нишевым. В упрощённом изложении вся либертарианская теория сводится к одному-двум принципам. Действительно, на базе голых принципов самопринадлежности и ненападения можно поверхностно взаимодействовать практически с кем угодно, но для всяких узкоспециальных правовых вопросов потребуются кодексы посолиднее, не на одну страничку. К счастью, они будут нужны не всем и не очень часто.
Так выпьем же за то, чтобы правая чашка и дальше перевешивала!
Да, панархистское строение власти скорее всего будет свободней централизованного. Но идеи панархии больше похожи на инструмент государственного или общественного устройства. В них нет ничего про традиционную либертарианскую самопринадлежность и ничего не понятно даже про свободу выхода из юрисдикции. Большинство академических статей признает необходимость дополнительной юрисдикции, обеспечивающей правосубъектность людей и их свободу от гнета панархистских юрисдикций. Панархизм как инструмент вполне может быть использован и околоэтатистским режимом: преобразование власти олигархов в реальные крепостные юрисдикции, где корпоративные рабы не имеют права выхода. Получается классический вариант киберпанка, о котором предупреждали фантасты. Для реальной свободы нам все еще нужны классические либертарианские труды: понятие о самопринадлежности, НАП и их политическая реализация, будь то анкап или минархизм. А уж потом если людям будут нужны ЭКЮ – рыночек порешает. В общем – нет никакой гарантии, что панархия ведет к либертарианству, и в самой по себе идее ЭКЮ я либертарианской ценности не вижу.
Одно условие является принципиальным для корректной работы ФПКЮ: гарантия политической и экономической конкуренции. Это означает открытость и свободу рынков, конкретизированные в «четырёх свободах» — свободного перемещения людей, товаров, услуг и капитала — всё это должно быть под защитой. В то же время, политические рынки ФПКЮ должны быть конкурентными, то есть должны быть гарантированы права человека и базовые демократические права. Сюда включено и право людей использовать в качестве инструмента прямую демократию. Как и государства, ФПКЮ по своей природе будут стремиться подорвать всякую конкуренцию, следуя своим коммерческим интересам, пытаясь выстроить картели или монополии. Это требует наличия «наблюдательного совета за конкуренцией», отвечающего за соблюдение правил. Этот орган будет также регулировать пределы расценок на входные взносы и выходные неустойки.
То есть эта статья эксплицитно признаёт, что то, что они называют “юрисдикциями” должно существовать в рамках единого правового режима. То что авторы называют “юрисдикциями” по содержанию похоже не на юрисдикции в политически-правовом смысле, а на поставщиков определенных услуг, их юрисдикционность только в том, что они получают право “налоги собирать”. Либертарианское минимальное государство тут решает не те вопросы, которые авторы предлагают передать на FOCJ, а те вопросы, которые позволяют FOCJ существовать и функционировать.
Ограничение торговли – локально выгодно, поэтому исторически люди, получившие власть над юрисдикцией, начинали вводить разного рода сборы, пени, штрафы и прочее. Можно сказать что это было возможно только в силу того что из юрисдикций не было выхода (а его не было). Штука в том, что каждая юрисдикция будет заинтересована в том чтобы выход ограничить, о чем и идет речь в районе процитированного мной выше куска статьи про FOCJ. Поэтому и авторы сами вводят какой-то минархистский или анкапский – неважно – орган стоящий выше и прежде FOCJ. И вот это либертарианцы и предлагают реализовывать. А ФПКЮ – как уж там свободный рынок порешает.
Ответ Анкап-тян
Вы верно подметили основные недостатки предложенной Эйхенбергером и Фреем идеи функциональных перекрывающихся конкурирующих юрисдикций: это некоторая оптимизация существующего правительственного функционала без устранения ключевых недостатков государства и без гарантий того, что реформированная таким образом управляющая система не откатится со временем к столь же высокому уровню угнетения, что и сейчас. Внутренняя защита от злоупотреблений в системе ФПКЮ ненамного выше, чем в современных государствах.
Достоинством системы ФПКЮ является не то, что она предлагает наилучшее решение, а то, что она предлагает решение, реализуемое в рамках конкретного Евросоюза. В условиях, когда из-за недостатков, присущих этому политическому Франкенштейну, от него уже отделяется одна из крупнейших европейских экономик, у политической силы, которая поднимет ФПКЮ на свои знамёна, есть некоторый шанс добиться успеха. Более того, ФПКЮ можно внедрять сперва локально, и лишь затем распространять опыт на более широкие территории.
ФПКЮ – это не панархия. “Конкурирующие” хоть и начинается на ту же букву, что и “контрактные”, всё-таки не обязаны быть контрактными, то есть о добровольности вступления под ту или иную юрисдикцию речи не идёт. В качестве механизма контроля авторы предполагают старую добрую представительную демократию, которая формирует соответствующие органы, а также прямую демократию, позволяющую принимать локальные решения на уровне того или иного ФОКУСа. О недостатках демократии я писала, повторяться не буду.
Вы предлагаете вариант “сперва чистый анкап, а потом пусть рыночек решает, нужны ли ЭКЮ”. Это приближает нас к измышлениям Нозика, мол, давайте представим, что у нас чистый анкап, а теперь я вам продемонстрирую, как он со временем превратится в ультраминимальное государство без противоречия либертарианским принципам. Так же, на основе некоторых предположений о природе людей и о том, что является справедливым, можно, наверное, вывести и то, что чистый анкап со временем непременно мутирует в панархию, сиречь систему ЭКЮ.
Так или иначе, для того, чтобы подобные рассуждения стали актуальными, сперва нужно добиться чистого анкапа, между тем и минархизм, и панархия – это способы уменьшения государственного гнёта, которые могут привести, а могут и не привести к чистому анкапу, и установка здесь телеги впереди лошади имеет смысл лишь в порядке мысленного эксперимента, для выяснения того, насколько устойчив чистый анкап.
Осталось понять, может ли система ФПКЮ превратиться со временем в панархию, с тем чтобы та далее превратилась в анкап. Если да, то её имеет смысл поддерживать. Если нет, то это тупиковый путь, и ФПКЮ для тру анкапа такое же препятствие, как и обычное big state.
Здесь, как и при любых прогнозах, я вступаю на зыбкую почву догадок. Так вот, моя догадка состоит в том, что легче навести сверкающую чистоту там, где уже не шибко засрано, чем там, где для первичной уборки нужно подвести к авгиевым хлевам воды Алфея и Пенея. И Швейцария, и Сингапур, и Северная Корея, и Сомали далеки от анкапа. Чтобы там появился чистый анкап, нужно, во-первых, упразднить государство, и, во-вторых, обеспечить негосударственные институты защиты частной собственности. Разумеется, в Сомали легче упразднить государство, а в Швейцарии легче обеспечить защиту частной собственности, так что выбрать, в какой из этих стран легче учредить анкап, может оказаться трудным. Но при сравнении Северной Кореи и Сингапура довольно очевидно, что в Сингапуре строить анкап проще: там и государство чуть слабее, и собственность гораздо лучше защищена. Точно так же достаточно очевидно, что строить анкап проще в Европе, построенной на базе ФПКЮ, чем в нынешнем Евросоюзе.
Так что я бы пожелала уважаемым авторам статьи про ФПКЮ скорейшего перенятия их идей европейскими политиками. Пусть ФПКЮ это не либертарианство, но с ФПКЮ у либертарианства больше шансов.
Пусть Рейнер и Бруно канал выкопают, а мы потом с веничком пройдёмся.
Здесь мне нет нужды пространно отвечать, потому что за меня это сделал канал “Антигосударство” в посте, который так и называется “Почему панархия это анкап”. В общем-то, это причина, по которой я, будучи анкапом, довольно много пишу о панархии.
К тому, что изложено в статье, могу добавить лишь следующее соображение. Панархия как система, где все сидят под своими правительствами, но правительства конкурируют за граждан, а вход и выход свободны – это неустойчивое состояние общества. Довольно быстро накопится существенное число людей, которые не заключили клиентские договоры ни с какими правительствами вообще. Принудить их пойти под чью-то крышу нельзя, остаётся пытаться продать им хоть какие-то услуги. Так панархия постепенно для многих станет чистым анкапом, когда абсолютно все товары и услуги предлагаются на свободном конкурентном рынке. Я бы сказала, что это может привести к развитию агрегаторов правительственных услуг, где каждый может подобрать себе вариант под себя, а может и вовсе обойтись без этого.
Если какие-нибудь жадины честно купили озеро в собственность и решили поднять оттуда всю рыбу для быстрого обогащения, то они получат рыбу, продадут её, и дальше им придётся находить для своего озера какое-то другое применение. Можно развести там какую-то другую рыбу, можно брать воду на полив, можно построить рядом аквапарк – да мало ли найдётся применений водоёму. Ребята в своём праве.
Если эти самые жадины решат разом поднять всю рыбу в чужом озере, то собственник озера, разумеется, постарается противодействовать этому если не в процессе, то уж точно стребует компенсацию постфактум. Это не государственный рыбнадзор, взяткой или блатом не отбрехаешься – быстрого обогащения не получится.
Наконец, они могут найти ничейное озеро в глубокой глуши, присвоить его себе и поднять разом всю рыбу в озере. Но вот проблема: озеро в глуши, а это означает проблемы с вывозом улова. Вывозить придётся дорогим транспортом вроде вертолёта, наверняка ещё и не в один рейс, и это опять же означает, что сверприбыли не получится, транспортные издержки сожрут весь профит. Поэтому озеро в глуши пригодится для рекреационной рыбалки и селфи на фоне красивых видов, но не для промышленной ловли. Если же транспортные расходы почему-то не столь велики, то новоиспечённым владельцам озера нет никакого смысла в том, чтобы вылавливать всю рыбу из своего озера разом, когда они могут делать это регулярно, не истощая ресурса. Они же не браконьеры какие-то, которые вынуждены кормиться набегами исподтишка. Они это озеро честно присвоили, как никому не нужное, и теперь будут честно эксплуатировать.
Ровно то же относится к добыче зверя, рубке тайги и так далее. Именно возможность не переживать о том, что завтра придёт государство и сгонит тебя с делянки, позволяет умерять аппетиты и эксплуатировать ресурс достаточно бережно. Жаль, что вся тайга в России государственная, её и тушить теперь выходит экономически неэффективно.
Противодействие честному гомстеду государственного осетра
