Месяц: Апрель 2020

Взлёт битка

Я редко сама инициирую публичные дискуссии, куда чаще публикую реакцию на собственные тексты и ответы на эти реакции. Но вот сравнительно недавно не удержалась. В видео Money printer go brrr на канале FuryDrops Григорий Баженов попытался достаточно популярно изложить азы макроэкономики касательно денежной массы, работы денежного принтера и денежного шредера. Из ролика выходило, что выбрасывание федрезервом триллионов в экономику не приведёт к инфляции, а лишь компенсирует уменьшение мультипликатора.

Я поинтересовалась в комментах, как на всю эту модель повлияет наличие такого фактора, как биткоин, где пользователь сам выбирает, работать ему в рамках полного резервирования, или обращаться к централизованным посредникам, у которых размер мультипликатора может быть больше единицы. Также предрекла в США потребительскую инфляцию. Дискуссия была довольно длинной, лучше посмотрите сами тред под роликом. Там Григорий Баженов и Артём Северский возражали как насчёт применимости биткоина в качестве денег, так и насчёт того, что в сжимающейся экономике США возможна инфляция. Артём даже написал отдельный пост про то, что деньги в принципе по своей природе означают необеспеченные обязательства, и потому могут быть основаны только на частичном резервировании, иначе экономика буксует.

Что мы видим спустя буквально две недели. В США действительно подскочила потребительская инфляция. На вертолётные деньги Трампа люди активно покупали биткоины, об этом свидетельствует красивый график, показывающий долю депозитов размером ровно 1200 долларов (столько заплатили всем гражданам США), пришедших на самую популярную американскую криптобиржу Coinbase сразу после получения гражданами подарков от федерального казначейства.

Наконец, вчера курс биткоина, как и было мной обещано 16 марта, в день падения курса до 4400 долларов, попёр вверх, и если кто не успел за полтора месяца закупиться, им, должно быть, сейчас грустно. Впрочем, время было не самое подходящее для инвестиций.

Наконец, за это время стало понятно, что возлагать надежды на корпоративные криптовалюты, вроде либры или тона, не стоит: они слишком уязвимы перед злой волей регуляторов. Поэтому биткоин всё ещё выглядит безальтернативными деньгами светлого безгосударственного будущего, и мне жаль толковых экономистов вроде того же Григория Баженова, которые сознательно пытаются от этого будущего откреститься: так ведь можно и обнаружить, что тебе там просто не осталось подходящего места.

Механика свободы, глава 48

Я прикончила последнюю главу второго издания Механики свободы, 1989 года. Остались только относительно свежие главы третьего издания, вышедшего в 2015 году. Глава странная и выглядит в этой книге немного офтопиком, потому что в ней вместо механики свободы рассказывается о малоизвестном авторе детективов начала 20 века – Г.К. Честертоне. Концовка первого издания выглядела несколько более логичной, на мой взгляд, а так эта глава выглядит неким расширенным приложением к книге.

В обзоре рассказывается, какой Честертон был молодец, настоящий либерал старой закалки, успешно совмещающий это с католицизмом и определённым неравнодушием к евреям. Наверное, это интересно ценителям Честертона, и мне, в общем-то, нравятся рассказы про отца Брауна – но, на мой взгляд, в Механике свободы эта глава лишняя.

Дальше я на некоторое время дам вам отдохнуть от Фридмана и переключусь на Молинью.

Свобода и безопасность

В ролике про короновирус и государство я указывала, что главная опасность эпидемии не в смертях, и даже не в том, что государство, прикрываясь безопасностью, наступает на свободы – а в том, что это наступление будет принято благосклонно, и по окончании эпидемии многие из введённых ограничений останутся.

И действительно. Михаил Светов лайкает сообщение о том, что в Майами за семь недель изоляции не произошло ни одного убийства. Михаил Пожарский пишет статью о том, какие людоеды шведские социалисты, морящие своих стариков ковидом. И буквально почти каждый недовольно фыркает на любого, кто признаётся, что не соблюдает запрет на прогулки или другие выходы из дому не по неотложной надобности.

Да, если всех запереть по домам, на улицах будут меньше убивать. Больше убивать будут дома. Если не давать людям ходить на работу, они не умрут от пневмонии. Они умрут с голоду. У любых ограничений, которые вводятся государством для спасения жизней, есть цена, которая выражается не только в деньгах. Но и в тех же жизнях.

Я очень надеюсь, что шведы упрутся и всё-таки не станут разменивать свободу на безопасность. И ещё я очень надеюсь, что когда всё это закончится, и мы посчитаем избыточную смертность у шведов и у их соседей, то окажется, что выбрав свободу, шведы выиграли не только деньги, но и жизни, а хвалёная безопасность из рук государства на деле означала не только разрушение экономики, но и ещё больше смертей. Если урок для человечества окажется именно таким, я буду счастлива. Но если даже выяснится, что свобода означает увеличение риска умереть, это всё равно не повод от неё отказываться. Иначе зачем это всё?

Разве мы живём не при анархо-капитализме?

Каждое государство – это община со своей добровольной иерархией и структурой, в которой признаются и даже могли бы быть оформлены в виде контрактов все базовые либертарианские принципы, но они просто игнорируются большинством; если какой-нибудь маньяк со своей личной армией терроризирует людей, то отсутствие сопротивления лежит на совести последних, ведь у них полностью развязаны руки.

Белькович

Можно рассматривать анкап как идеальную конструкцию, в которой все товары и услуги поставляются только на свободном конкурентном рынке. Такая конструкция годится как инструмент анализа, но невоплотима в реальной жизни. Хотя бы потому, что родственные связи, дружба, любовь, неприязнь и тому подобное не имеют прямого отношения к рынку, и утверждать обратное, расписывая, как должен быть устроен, например, брачный рынок, или механизм продажи себя в рабство – это может, конечно, быть способом исследования границ применимости модели, но больше похоже на способ довести принципы до абсурда, чтобы затем сказать: мне не нравится, куда меня завела эта логика – так что я выбираю ничего не менять в жизни.

Можно, наоборот, постулировать, что раз мы считаем естественным и наиболее подходящим для общества состоянием именно анкап, значит, и надо говорить, что мы живём при анкапе и можем рассуждать о нём в терминах анкапа. Дескать, отношения человека с государством – это контракт, такая вот криво составленная открытая оферта, где люди поставили галку “согласен”, даже не прочитав текста, и что государство это корпорация, а её территория – частная собственность корпорации. Такое видение может помочь взглянуть на мир по иному, но может работать и как путь самообмана. Дескать, вокруг уже анкап, зачем суетиться, мы уже приехали. Расслабляемся и опять-таки ничего не делаем.

Одну и ту же реальность можно действительно описать по разному, в зависимости от того, как человек намерен с ней взаимодействовать. Можно думать в терминах “в 202 кабинете сидит начальник отдела, он должен подписать разрешение, если заявление подано по форме и уплачена госпошлина”. Можно в терминах “Петрович подпишет за десять тысяч, но можно пригласить его на рыбалку, это в перспективе даже полезнее”. Можно, наконец, в терминах “вхожу, зачищаю секретаршу, затем начальника, отход через окно”. Можно думать “Вася такой милый”, а можно “пожалуй, ещё на один ужин я его разведу, а дальше надо соскакивать”.

Также довольно очевидна разница в описаниях декларируемого, сущего и должного. Одно дело – описывать, как государство выглядит согласно официальным документам. Конституция, разделение властей, законодательные механизмы и так далее. Другое дело – как оно выглядит в реальности. Взаимное влияние политических акторов, коррупционные связи, учёт и формирование общественных настроений и всё такое. И уже совсем третье дело – описывать, каким бы хотелось видеть общество. Там государство может присутствовать совсем в иной форме, или отсутствовать вовсе. Частная собственность может почитаться как высшая форма проявления человеческой свободы, а может осуждаться как высшая форма эксплуатации. Власть может рассматриваться как насилие, а может – как отеческая забота.

Анархо-капитализм на сегодняшний день в большинстве случаев подходит только для описания должного порядка вещей. Сущее можно описывать в политологических терминах – а затем пытаться придумать ещё и отдельные описания для перехода от сущего к должному. А можно описывать сущее как испорченный анкап, и тогда становится вроде бы очевидно, что делать: просто устранить все отличия между текущим положением дел и идеальной моделью. Другое дело, что подобный подход, великолепно отвечая на вопрос что делать, ничего не говорит о том, как делать. В этом-то и состоит его главная проблема.

Конфликт защитных организаций — это ложный аргумент против анкапа

Колонка Битарха

Оригинальная публикация вконтакте

Критики анкапа постоянно приводят этот известный ещё из книги 1974 г. Роберта Нозика Анархия, государство и утопия аргумент о невозможности анкапа. Суть его в том, что разные защитные организации могут принять противоречащие решения относительно какого-либо дела, войти в вооружённый конфликт при попытке его исполнить, и в итоге останется одно, самое сильное агентство, которое станет обычным мини-государством с территориальной монополией. Джек Хиршлейфер в своей работе об условиях устойчивости анархии продемонстрировал, при каких условиях подобное происходит, приводя к войне за гегемонию вместо состояния анархии.

Но этот аргумент относится исключительно к моделям безгосударственного общества, где применение насилия всё же допустимо для некоторых целей (исполнение контрактов, взыскание компенсации). Например, такой позиции отчасти придерживается Мюррей Ротбард и полностью Дэвид Фридман (книга Механика свободы). Для полностью волюнтаристского общества проблема конфликта защитных организаций, как и определения высшей инстанции суда (который принимает окончательное решение) отсутствует напрочь.

При любой модели волюнтаристского общества создаются условия, когда инициация насилия невозможна либо мгновенно гасится (существует равномерный баланс потенциала насилия (БПН) «оружие у всех» и доктрина сдерживания (ДС), т.е. готовность большей части общества применять контр-насилие для остановки агрессии). Контр-насилие можно применять лишь при непосредственной атаке, но нельзя начинать войну, чтобы «наказать нарушителя» или «взыскать компенсацию». Обидчика, если он в данный момент не инициирует насилие, можно лишь бойкотировать, то есть не вести с ним никаких дел. Между прочим, это стандартное поведение между всеми субъектными игроками с БПН, например, стационарными бандитами (СБ, «государствами») в отношениях между собой.

При анкапе суд (как и сейчас в отношениях между СБ) может происходить лишь по обоюдному согласию обеих сторон. Стороны также заранее договариваются об условиях обжалования решения суда, если оно их не удовлетворит. А что если одна сторона не захочет идти в суд? В волюнтаристском обществе с БПН никто не может его принудить идти туда, но отказ может расцениваться как признание вины, что приведёт к требованию выплаты компенсации истцу, а при отказе — понижение репутации и возможный остракизм. Если нарушитель будет делать так постоянно, тяжесть остракизма будет нарастать, в конечном итоге ему просто прекратят оказывать коммунальные услуги и продавать товары в большинстве магазинов, и он будет вынужден либо согласиться на сотрудничество, либо уехать подальше, туда, где его репутация принимается не так близко к сердцу. Хотя с испорченной репутацией вход во все более-менее приличные юрисдикции для него будет закрыт.

Как видим, места для описанного Нозиком конфликта нет вообще.

Комментарий Анкап-тян

Нозик показывает, как система конкурирующих защитных агентств может превратиться в систему минимальных государств, не нарушая джентльменского принципа компенсировать ущерб пострадавшим от их деятельности клиентам, а также третьим лицам. Битарх показывает, что если отобрать у защитных агентств этот удобный повод принуждать кого попало ради его же собственного блага, то проблема ренессанса государства снимается. Дальше возникает вопрос “ну и как же всё-таки принуждать, если очень хочется”, и на него отвечает уже Стефан Молинью. Какой сценарий является менее реалистичным – появление ультраминимальных государств на базе защитных агентств или появление волюнтаристского общества на базе поголовной вооружённости и готовности активно противодействовать насилию в свой адрес – предоставим судить читателю.

Коронавирус и государство

На канале Libertarian Band вышло новое видео – о том, как застарелая болячка по имени государство, от которой человечество всё никак не вылечится, привела к серьёзным осложнениям в сочетании с новой вирусной инфекцией. Не то чтобы мы были особенно свежи и оригинальны – слишком многие уже успели высказаться на эту тему. Но зафиксировать свою позицию всегда полезно, потом тебя могут потыкать в неё носом: а помнишь, помнишь, как ты в прошлом году призывала клянчить у государства денежку, вот и жри теперь свою гиперинфляцию!

Это внеочередной выпуск, который прервал серию наших образовательных роликов о либертарианстве, но ближе к маю мы вернёмся на главную последовательность.

Завела личный блог

Мне несколько раз предлагали завести патреон или ещё какую-нибудь систему предоставления премиального контента за регулярные пожертвования. Идея получать регулярные пожертвования мне, безусловно, импонирует (хотя неясно, что мешает читателю просто регулярно жертвовать без обращения к сервисам-посредникам) – но я долго не могла сообразить, какой такой премиальный контент я готова предлагать. Делиться с платными подписчиками более умными мыслями, а с бесплатными – менее умными? Ну, такое…

Потом пришла в голову одна идея. В своём основном канале, на сайте и во всех привязанных к нему соцсетях я рассказываю о либертарианстве, сама же обычно остаюсь за кадром. Так что в качестве премиального контента я могла бы как раз давать какой-то свой личный взгляд на окружающий мир – в общем, разные вещи, которые не лезут в формат канала про либертарианство.

Так что я завела себе лайв-канал на сервисе boosty (выбран по банальным экономическим соображениям – берёт за посредничество меньше, чем конкуренты: 7%, плюс комиссия платёжной системы). Туда буду выкладывать всякое личное, стараясь тем не менее не допустить своей деанонимизации. Уровень подписки всего один, 200 рублей в месяц, и пока не вижу, зачем бы стоило делать больше. Если будут пожелания, о чём ещё там можно было бы писать, подписывайтесь и сообщайте об этом в комментах. Как вы знаете, я всегда очень ценю мнение тех, кто готов подкреплять его деньгами, и стараюсь исполнять такие просьбы.

Механика свободы. Глава 46

В сорок шестой главе Механики свободы Дэвид Фридман разбирает идею частных денег, фрибанкинга и вот этого вот всего, что в восьмидесятых годах прошлого века представлялось куда более далёким и малореализуемым, чем сейчас.

Основная часть главы, Рынок денег – это изложение самой концепции частных денег. Я не читала пока что одноимённый труд Хайека, но похоже, что Фридман во многом базировался именно на нём. Автор разбирает, почему обслуживание государством денежной системы всегда будет происходить плохо, и почему нет никаких проблем с тем, чтобы этим занимались частники.

Первая дополнительная подглава, Какой именно товар? – касается вопроса о том, на каком именно товаре базировать денежную систему в Прекрасной Америке Будущего. Фридман предлагает использовать для этого корзину биржевых товаров, цена которой будет как можно лучше коррелировать с уровнем потребительских цен. Короче говоря, бумер изобрёл стэйблкойн. Современные механизмы позволяют легко выпустить токены, привязанные к какой угодно товарной корзине, но практика показывает, что наибольшей популярностью пользуются токены, привязанные в отношении один к одному к банальному фиатному доллару.

Вторая дополнительная подглава, Предпочтение это не предсказание, как раз и содержит сетования автора на то, что изобретённая им система прекрасна, но нереализуема, и что скорее уж частные деньги будут привязаны к золоту, неэластичное предложение которого почему-то представляется Фридману трагедией – но никак не к индексу потребительских цен.

Нефть, экономика, лимбо

Не успели диванные политологи как следует вникнуть в вирусологию, как уже приходится осваивать премудрости нефтяной индустрии. Я решила не отставать и посмотрела вчера на МБХ медиа рассказ о том, что это было вообще, и что теперь ждать.

Сперва Михаил Крутихин рассказал про то, как майские фьючерсы на WTI достигли дна и принялись рыть вглубь. Этот анекдот уже пересказали множество раз, и конкретно у Крутихина вышло так себе, потому что из его слов выходило, что это не не стоящий внимания пустяк. Однако не вижу оснований для того, чтобы та же самая история не повторилась ближе к концу мая, потому что для её предотвращения нужно, чтобы либо спрос на нефть вырос, либо предложение упало, в противном случае будет даже хуже, чем сейчас, потому что свободной ёмкости в хранилищах через месяц будет ещё меньше.

Следом выступил Григорий Баженов и повторил то, что он уже излагал у себя на канале отдельным роликом – как устроены налоги в российской нефтяной и нефтепеперабатывающей отрасли. Вкратце: нефть может хоть обнулиться, но цена на бензин не дрогнет – весь выигрыш заберёт бюджет. Таким образом, российской нефтепереработке светят простои, а самым слабым игрокам отрасли, то есть частникам без интеграции с нефтедобывающими компаниями – банкротство. Заправки худо-бедно выживут, но в условиях уменьшения пролива будут влачить довольно жалкое существование.

Наконец слово взял Михаил Ходорковский и рассказал о ситуации в нефтедобыче. Согласно подписанным Россией соглашениям ей предстоит снизить добычу на четверть. Если уменьшать добычу аккуратно, стараясь не угробить при этом скважины, получится добиться максимум десятипроцентного снижения. К тому же свободная ёмкость в хранилищах на исходе, экспорт обвалился, так что добычу придётся сворачивать резко, а это значит – необратимо. Заглушенная скважина через пару месяцев придёт в негодность, и для восстановления добычи её нужно будет бурить заново. Но на старых сильно обводнённых месторождениях такое бурение при разумных ценах уже банально не окупится. Так что Россия встаёт перед выбором: или качать нефть, невзирая на соглашения, а потом приплачивать тем, кто любезно согласится её забрать – либо необратимо терять до трети добычи. При этом вполне вероятно, что решение будет приниматься не рыночком, а чисто аппаратно, и кому-то позволят работать, а кого-то пустят под нож.

В связи с этим хочу сделать прогноз. Довольно быстро перед российским руководством встанет очевидное соображение. Если оно хочет, чтобы его нефтянка не сдохла, российская нефть должна покупаться. На экспорт надежды нет, значит, нефть должна жрать российская экономика. Но она не может делать это, сидя на карантине. Значит, в жопу карантин. Разумеется, в качестве официальной причины будет названо что-нибудь другое. Например, “по просьбам трудящихся Северной Осетии”. Или “после изучения успешного шведского и белорусского опыта”.

Для чего в других государствах людей сажают на карантин? Ради спасения человеческих жизней. Простите, я могу поверить во многое, но только не в то, что для Путина важны человеческие жизни. Так что помечется, помечется, и свернёт всю эту самоизоляцию. Ну, может, кроме Москвы, а то больно зажралась, пусть усохнет малость. Так что готовьтесь к тому, что героическое сидение дома было полностью напрасным: переболеем все, пока не получим стадный иммунитет. Кто-то не выживет. С нашей экономикой и медициной шведский путь изначально был безальтернативным. Что такое это ваше сглаживание кривой? Это известная игра лимбо, когда нужно суметь пройти под планкой. Чем ниже планка, тем сложнее задача. Высота планки определяется уровнем медицины. С российской медициной можно даже не пытаться, нефиг позориться.

Германия сглаживает кривую

Что делать? Я уже посвящала отдельный пост стратегиям в кризис, и придерживаюсь прежних рекомендаций: уход в тень, выстраивание горизонтальных связей, осваивание криптовалютных расчётов, и сведение всего взаимодействия с государством к требованию прямых выплат, снижению налогов, отмене регуляций, сокращению силовиков и так далее.

Можешь накидать аргументов против позиции сторонников (в основном это фанбои Ежи Сармата) эффективной автократии (Сингапур), а так же сторонников “научного” подхода к политике (Ломброзо и т.д.).

Даниил (вопрос сопровождается донатом в размере 149,25р)

Чем хороша эффективная автократия? Автократ может очень быстро расставить на все управляющие позиции людей, которые будут чётко следовать его указаниям, а затем очень быстро провести необходимые реформы. Там, где демократическими методами команда реформаторов худо-бедно справляется в течение первого года, а затем увязает в бесконечных проволочках, команда автократа берёт и делает всё за считанные месяцы.

Второй довод в пользу автократии состоит в том, что демократическое правительство уходит через несколько лет, на его место приходит оппозиция, и начинает сладострастно рушить свежепостроенное. Автократ сидит на троне дольше, за это время построенная им реальность успевает укорениться.

Так какой же безумец вообще будет выступать против эффективной автократии?

Самая большая сложность состоит в том, что далеко не всякая автократия эффективна. Могу указать в качестве примера главу из Механики свободы про либертарианскую внешнюю политику.

Проблема с внешней политикой вмешательства заключается в том, что делать это плохо гораздо хуже, чем не делать этого вообще. Но то, что достойно осуществления лишь в случае, если будет сделано хорошо, делается теми самыми людьми, которые рулят государственной почтовой службой, и примерно с теми же шансами на успех.

Дэвид Фридман, Механика свободы

Можно ли как-то заранее прикинуть, будет ли кандидат в автократы хорош, и будет ли его правление ознаменовано минархистскими реформами? Увы, вся история полна примерами того, что это сделать затруднительно. Ли Куан Ю пришёл к власти под левыми лозунгами, а затем принялся гасить коммунистов. Дэн Сяо Пин был одним из руководителей КПК ещё при Мао, и, в общем-то, ничто не предвещало того крутого разворота, который он осуществит. Либеральные реформы в Новой Зеландии, одной из самых свободных экономик современного мира, также проводились правительством, избравшимся под левыми лозунгами. Итак, если будущий решительный реформатор желает прийти к власти демократически, он скорее всего будет транслировать левую повестку до избрания, а настоящие его планы всплывут лишь после. Тем, кто изначально позиционирует себя в качестве правых, остаётся лишь приход к власти через военный переворот, а это означает, что у них будут трудности с проведением реформ на низовом уровне – нелегитимные указания часто саботируются исполнителями.

Так что же, автократии не нужны, нам следует смирить гордыню и ковылять в мэйнстримном русле демократии со всеобщим избирательным правом? Нет, это отвратительная форма общественного устройства, которая в состоянии только затягивать важные решения и транжирить огромные бюджеты, но неспособна к проведению устойчивых реформ по сокращению государства.

Главная проблема автократии – это монополия на власть, и выход лежит, разумеется, в запуске конкурентных механизмов. При панархии, когда гражданство определяется подписью под контрактом, автократия проявляет все свои сильные стороны: это компактный быстрый механизм управления, который не рассусоливает, а делает. Но панархия позволяет купировать слабые стороны автократии, потому что при ней работает очень мощная обратная связь: граждане поддерживают кошельками только эффективных автократов.

Ровно те же доводы можно привести и насчёт научного подхода к политике. Научные теории должны развиваться, а внедрение их в практику на безальтернативной основе консервирует теорию. Другое дело – конкуренция подходов. Там работают механизмы эволюционного развития, и вместо простого доверия великому учителю, будь он хоть трижды Мизесом, мы получим возможность проверять теории в деле и улучшать их.

Истинно говорю вам: на одного Ли Куан Ю приходится сотня Пол Потов!