Ну вот, только я расслабилась и решила, что сегодня снова не будет вопроса, как вопрос всё же задали. Но поздно – я уже расслабилась. Так что отвечу немножко позже, а пока поделюсь дурацким анекдотом, который сегодня подслушала:
— Кто построил эту дорогу?
— О, это тайна, покрытая анкапом!
Главная беда такого сорта акций – в них обычно не артикулируется, какой цели предполагается добиться, какие средства использовать, какие средства ни в коем случае не использовать, и как при помощи имеющихся средств можно добиться указанной цели.
Далее будут чисто теоретические рассуждения о том, какая акция длительного действия могла бы выйти эффективной.
Сегодня вы опять дали мне выходной, так что немного поразмышляю о бессрочном протесте, который был объявлен участниками митингов 9 сентября в Москве, а затем и ещё в нескольких городах.
Наибольшее удивление участников протеста вызывает то, что все оппозиционные организации его стыдливо сторонятся, и не только не присоединяются, но предпочитают вовсе не упоминать, а кое-где ещё и банят на своих ресурсах за упоминание. Как же так? Попробую разобраться.
Этот бессрочный протест – не первый, и все предыдущие заканчивались бесславно. Был оккупай Абай, была осада ёлочной игрушки в новогодней Москве, была Манежка в октябре прошлого года. Каждый раз полиция, не особо напрягаясь, разгоняла эти бессрочные акции, как только считала, что срок им уже пришёл. Поэтому лидеры организованной несистемной оппозиции, которые в своё время сами активно участвовали в прежних акциях, теперь не торопятся повторять этот позор, и отговаривают других.
Иначе говоря, общее мнение на сегодня таково, что протестная акция должна быть скорее многолюдной, нежели многодневной, и пространство во время никак не конвертируется. Казалось бы, многолюдные акции точно так же не приводят к тому, что правительство уходит в отставку или отменяет свои непопулярные решения, так на каком основании митинги должны быть более предпочтительны, нежели оккупаи? Пожалуй, я могу назвать два довода.
Таким образом, на этапе накопления сил митинги являются более эффективным средством для поддержания боевого духа и пополнения рядов, в то время как на этапе, непосредственно предшествующем падению режима, безусловно, митингов недостаточно – этот этап как раз сопровождается в современной практике мирных революций многодневными протестами.
При этом никогда нельзя точно знать заранее, пришло ли уже время для оккупая, или пока выгоднее не высовываться, и лишь иногда напоминать о себе митингами. Для начала майдана хватило одного немноголюдного жёстко разогнанного митинга. В Ереване бессрочка началась сразу, без всяких митингов, была поначалу крайне немногочисленной, но продолжалась по нарастающей до самой смены премьер-министра. Так что обернуться может по разному.
Именно поэтому не стоит отговаривать людей от участия в любом мирном протесте, даже если ты уверен, что именно сейчас, и именно в такой форме это полная профанация. Вдруг окажется, что ты ошибся, и время-то уже подошло.
Гораздо важнее постоянно прикидывать для себя, как можно было бы дополнить имеющийся протест, чтобы он оказался более эффективным. Это дополнение не обязано выражаться в присоединении к акции, ведь можно работать и на других фронтах, лишь бы желаемый результат становился ближе.
Ну а об этом я поговорю в следующий раз, если, конечно, вы не закидаете меня прямо сейчас вопросами на другие темы.
Прошедшее воскресенье ознаменовалось не только всероссийским протестом, но ещё и, представьте себе, выборами. Хочется немного поговорить о том, зачем анкапам вообще обращать на выборы хоть какое-то внимание.
Разумеется, идея о том, что некто, победивший своих соперников в результате сложной многоступенчатой электоральной процедуры, теперь имеет власть распоряжаться всеми обитателями подмандатной территории в пределах полномочий, оговоренных должностью, плюс бонусы за наглость, и это столь же неоспоримо, как требования добровольно подписанного нами договора – не выдерживает критики. Об этом написаны тома, не будем об этой банальности.
Но неужели вы думаете, что при анкапе нет места самому явлению процедурной легитимации при выяснении, кто будет осуществлять руководство?
Демократия – это комплекс инструментов по принятию компромиссных решений в коллективах. При анкапе добавляется лишь принципиальное требование о том, чтобы решения касались только вопросов порядка распоряжения коллективной собственностью, но не частной собственностью членов коллектива. С учётом этого ограничения демократические процедуры вполне приемлемы, и они действительно способствуют минимизации конфликтов.
Поэтому участие в организуемом государством мастер-классе по проведению электоральных процедур довольно полезно. Пока что для учебных целей неважно, как именно в бюллетень попали условные кандидаты Иванов и Петров, а Сидоров оказался не допущен к выборам, и Попов снят в последний день. Важно, чтобы участковая комиссия должным образом вычеркнула кандидата Попова из бюллетеня, чтобы на каждом бюллетене стояла печать и подписи двух членов участковой комиссии, чтобы возле участка не велось агитации, чтобы на участке на избирателя не оказывалось давление, чтобы соблюдалась тайна голосования, чтобы подсчёт голосов вёлся строго по процедуре, чтобы контрольные соотношения сошлись, чтобы копии протоколов, выданные наблюдателям совпадали с официальными результатами по участку – вот эта вот вся скучная кухня, в которой каждый пункт имеет значение.
Умеете решать такие простые учебные задачки? Значит, легче будет справиться с организацией голосования на собрании акционеров, или товарищества собственников жилья, или с программированием алгоритмов консенсуса при создании новой криптовалюты. Или можно попытаться усложнять себе задачки – и добиваться соблюдения чистоты электоральных процедур не только в день голосования, но и во время всей предвыборной кампании. А там, глядишь, и до практической реализации демократической модели в пределах государства дело дойдёт – то есть не только выборной модели, но и всей системы сдержек и противовесов, обеспечивающих принятие и реализацию компромиссных решений в крупных коллективах с минимизацией насильственного принуждения.
Так что не пренебрегайте выборами, даже если практической пользы от итогов голосования в данный момент никаких нет. Это выработка навыков, столь же полезных, как умение обращаться с оружием. Просто приходите на участки, чтобы, так сказать, похолостить.
анонимный вопрос
Всё ещё интереснее. Не только запретить не получится, но и применить институт репутации не получится.
Судите сами: у вас есть два бизнеса, оба приносят деньги, но те, кто узнают, что у вас есть один бизнес, отказываются иметь с вами дело в вашем втором бизнесе, по каким-то своим этическим причинам. Ну, например, у вас есть веганский ресторан и стейк-хаус, и веганы что-то вас перестали жаловать, обвиняя в двуличии. Мясоедам же в целом пофигу, чего вы там продаёте веганам. Что вы делаете? Вы просто скрываете наличие у вас стейк-хауса, и остаётесь для всего общества респектабельным владельцем веганского ресторана. Ну а стейк-хаусом владеет “Зиц-председатель Фунт и Ко”.
Ровно то же самое с продажей наркотиков детям и взрослым. Если один бизнес мешает второму, он просто отделяется, чтобы вас с ним не ассоциировали. Более того, если окажется, что родители запрещают детям покупать ваш героин на свои карманные деньги, вы всегда можете перейти на схему с закладками, которая отлично работает сегодня в условиях тотального государственного запрета на оборот психоактивных веществ.
Иначе говоря: метод кнута не работает, как ты его ни пытайся оптимизировать.
Мы не можем предсказать в деталях, какова будет структура спроса и предложения на свободном рынке, но если некий товар при всех своих положительных качествах имеет кучу разной неприятной побочки, то появляется спрос на то же самое, только без побочки. Как только нужное вещество удастся получить по сопоставимой цене, старому придётся с рынка уйти. Думаю, героин в конечном итоге ожидает именно такая судьба, и после этого уже неважно, продаётся ли то, что придёт ему на смену, детям или взрослым – это будет нечто столь же общественно-приемлемое, как, например, мороженое.
Но вот для того, чтобы рыночные силы успешно работали в нужном направлении, им не нужно мешать разными нелепыми запретами. А то ведь сейчас в области ПАВ нелегален не только сбыт, но и исследования.
Ну и напоследок хочется ещё отметить, что при полной дерегуляции отрасли проблема распространения вредных привычек среди уязвимых категорий населения даже без каких-то значимых инноваций будет совершенно незначительной. Советую посмотреть опыт Португалии по декриминализации наркотиков. Она имела множество благоприятных последствий, но в том числе и резкое, продолжающееся до сих пор, снижение подростковой наркомании. Так что ценю вашу заботу о детях, но, право, было бы о чём в данном случае переживать.
анонимный вопрос
Я сейчас немного напоминаю себе Юлию Латынину, потому что хочется ответить в духе “знаете, тут как в том анекдоте: во-первых, не было патронов…”.
Теракты вроде 9/11, Беслана, Норд-Оста, Бостонского марафона и так далее, направлены против государственной политики. Нет государства – нет политики – нет политических терактов. Вуаля, свободный рынок их предотвратил. А теперь копнём чуть глубже.
Кто обеспечивает безопасность людей на свободном рынке? Сами люди. По большей части – непосредственно. Но наименее хлопотно и наиболее очевидно в свете того, что рыночек всегда норовит порешать за разделение труда – это воспользоваться рыночными предложениями.
Что предлагает рыночек в сфере безопасности? Во-первых, можно купить услугу по охране, например, поставив сигнализацию в доме и заключив договор с охранной фирмой. Во-вторых, можно купить страховой полис, и просто знать, что, случись чего с тобой, ты либо оговоренный круг наследников получите страховую премию, так что теперь пусть у страховой компании болит голова, как обеспечить безопасность людей по страховым случаям.
Ага. Значит, случись теракт, страховая понесёт огромные убытки. Вот вам и потенциальный выгодоприобретатель от терактов – конкурирующие страховые компании. План действий: взрываем самолёт, компания, страховавшая рейс, разоряется, приходим на освободившийся рынок страховки авиарейсов. Есть, однако, проблема: самолёт застрахован в одной компании, а каждый пассажир – в какой угодно другой, он ведь сам выбирает, чей полис брать, страхуясь от аварии или теракта во время рейса. Таким образом, коммерческие теракты с целью захвата страхового рынка делает неэффективными децентрализация. Это относится не только к авиарейсам, но и вообще ко всем сферам жизни.
Ну а что насчёт идеологических терактов? Например, консервативные фанатики могут устраивать массшутинги в гей-клубах, ровно как они это делают и сейчас. До известной степени и здесь рулит децентрализация: когда даже у последнего гея есть ствол, массшутинг становится проблемой. Но ствол не спасает от взрыва.
Как свободный рынок ведёт профилактику распространения деструктивных идеологий? Тем единственным способом, который есть в его распоряжении: делая людей богаче и счастливее. Это работает неторопливо, не даёт стопроцентного эффекта, но любые государственные альтернативы кроет как бык овцу.
Единственное, чего рыночек пока не научился предотвращать, так что появление сумасшедших маньяков. На поехавшего кукухой плохо работают экономические стимулы, как и на всякие там метеориты и цунами.
Но когда рыночек порешает рейдеров и исламистов, то дойдёт очередь и до маньяков со стихийными бедствиями. Просто laissez faire, laissez passer.
У вас пока что закончились вопросы, поэтому просто поговорю о вчерашних акциях протеста.
Понятно, что именно пенсия довольно мало кого волнует. Те, кому выходить на неё совсем скоро, страдают от повышения пенсионного возраста в минимальной степени, потому что возраст повышается постепенно. А для тех, кому на пенсию нескоро, это настолько далёкое будущее, что в нашем быстром и нестабильном мире совершенно бессмысленно строить планы на такой срок.
Но протестовать выходит молодёжь. Каков её мотив?
Да ей просто надоело это государство, а тут оно так замечательно подставилось. Можно выйти протестовать против власти как таковой, но в глазах родителей и бабушек иметь железное оправдание: нас ограбили, вас ограбили, государство охренело, надо его приструнить, а то оно же не остановится.
Сейчас такой замечательный период, когда нет вообще никакого смысла в продвижении каких-то легальных конструктивных политиков на федеральном уровне. Выборы в Думу в 2021. Выборы президента в 2024. Так что до того периода, когда людям будет нормально заходить тезис “оппозиция несёт один негатив, нет чтобы участвовать в выборах с конструктивной повесткой” ещё очень долго, а пока куда лучше будут заходить вопросы о том, что за херня происходит с повесткой власти. Сейчас время устраивать ей обструкцию, заставлять совершать ошибки, расшатывать авторитет, делать смешными любые попытки договариваться с ней хоть о чём-нибудь, кроме капитуляции. Время для тезиса “вы нас ставите перед фактом, и мы вас ставим перед фактом”. Время, когда государство можно не только называть бандитом, но и вести себя по отношению к нему именно так: ставить его вне закона и организовывать оборону. Время, когда в ответ на слова “я против государства” перестают крутить пальцем у виска, а начинают интересоваться, что можно сделать.
От тезиса “государству нельзя доверять наши пенсионные накопления” очень недалеко до тезиса “государству нельзя доверять вообще ничего”. А это значит, что люди созревают до анкапа.
анонимный вопрос
Не люблю впадать в академизм, поэтому и экспертов стараюсь привлекать из тех, кто им не грешит. Про контрактное рабство рекомендую почитать у жж-юзера Артёма Железнова по тегам рабство, рабовладение и работорговля.
Чувак позиционирует себя как не только теоретика, но и практика в данной отрасли, что придаёт его манере изложения дополнительную свежесть.
Даю микс из его тезисов и собственных соображений.
Определим раба как субъекта, принуждаемого к той или иной деятельности, а рабовладельца как лицо или организацию, являющихся конечными выгодоприобретателями от принудительной деятельности раба. Отмечу, что принуждение именно к труду определяющим признаком рабства не является – достаточно и того, например, что раба принуждают жить, где указано, есть, что дают и соблюдать навязанный рабовладельцем распорядок. Также не является принципиальным и то, имеет ли рабовладелец от раба прибыль. Раб может быть убыточным, но тем не менее находиться в рабстве.
В современном мире частное рабовладение разрешено, кажется, только в Марокко, государственное же, напротив, легализовано везде. Человек становится рабом, попадая в тюрьму, в призывную армию, в детдом. Считать ли рабом австралийского гражданина, обязанного прийти и проголосовать на выборах – спорный вопрос. Я бы скорее определила это как натуральную повинность, от которой можно откупиться.
В чём отличие рабства от работы по найму? Раб по умолчанию не вправе договариваться с рабовладельцем о размере своего вознаграждения, а также не вправе самовольно разорвать с ним отношения.
Ну а теперь перейдём к контрактному рабству. Это такое рабство, которое появляется вследствие заключения контракта, то есть добровольно. Таким образом, в момент заключения сделки каждая из сторон считает, что приобретает больше, чем теряет.
Так, например, ирландцы, бежавшие в Соединённые Штаты от голода в 19 веке, не могли оплатить переезд, поэтому продавались в рабство. В Штатах их покупало какое-нибудь частное лицо, и по договору рабы были обязаны отработать на него оговоренный срок. Согласитесь, такая модель была выгодна для всех участников сделки. Эмигрант покупал жизнь и билет ценой временного ограничения свободы. Капитан получал деньги только если доставлял кондиционного раба на тот берег. Рабовладелец получал дешёвую рабочую силу, которая окупится лишь если останется работоспособной в течение всего оговоренного контрактом срока.
Отмечу, что добровольное рабство не означает продажи тела, разума и воли, даже если контракт не срочный, а пожизненный, именно поэтому оно не противоречит либертарианским принципам. Контрактное рабство всего лишь означает принуждение к деятельности по требованию рабовладельца, в соответствии с контрактом. Сохраняя свободу воли, раб всегда может счесть дальнейшее нахождение в рабстве неприемлемым для себя, и начать саботировать указания хозяина и предпринимать действия по своему освобождению. Если сумеет убедить его заключить новую сделку, где с одной стороны условием будет освобождение, а с другой – некая выгода, недостижимая по текущему рабскому контракту – то получить свободу вполне реально.
Самая невинная разновидность рабства – это эротические игры между доминантом и сабмиссивом. По контракту сабмиссив может быть принуждаем доминантом к чему угодно, но контракт может быть расторжен или приостановлен по желанию одной из сторон.
Самая отвратительная разновидность рабства – это, конечно, рабство государственное. Государству рабы достаются даром, оно не заботится о выгоде, не заинтересовано в сохранности рабов – и потому нет такой жестокости, которую оно не могло бы с лёгкостью проявить в их отношении, оставаясь полностью безнаказанным.
Я бы сказала, что даже само выражение “при анкапе” не вполне корректно. Скорее следовало бы говорить “по анкапу”, так же, как говорят, например, “по совести” или “по понятиям”, хотя это и звучит немного неуклюже.
Чем дальше, тем больше у людей возможностей жить по анкапу в самых разных вещах. Ещё какие-то десять лет назад люди практически не имели возможности вести международную торговлю без контактирования с государством. Сейчас – вообще без проблем: есть биткойны, есть интернет, торгуй на здоровье, вот только на таможне могут возникнуть проблемы. Но пойдут в серию, скажем, недорогие дроны большой дальности – и вопрос трансграничной доставки небольших посылок перестанет стоять сколь-либо остро.
И так будет везде, где есть платёжеспособный спрос на обход государственных препон. А чем больше положительных примеров жизни по анкапу, тем больше спрос на такую жизнь, и тем меньше спрос на государство как таковое.
Я сейчас выпила эликсир оптимизма и вангую, что среди нынешнего поколения российских людей лет двадцати до жизни полностью по анкапу доживёт существенно больше, чем до пенсии)))
Это совершенно голословный прогноз, основанный на слепой вере в рыночек. Так-то, конечно, экономическая теория отрицает возможность точных количественных предсказаний.
Недавно я отвечала на вопросы, касающиеся оружия: про следствия легализации и про психов. Там я везде указывала на логические предпосылки к тому, что вооружение граждан будет снижать преступность, а также указывала на то, что это подтверждается практикой на постсоветском пространстве.
Прямо сейчас в Питере проходит лекция известного либертарианского оружейного эксперта Владимира Попова, ведущего канала Don’t tread on me. Там он предостерегает от того, чтобы затевать пропагандистские игры со статистикой, ибо на преступность влияет множество куда более весомых факторов, и никакой корреляции между уровнем убийств и уровнем вооружённости граждан в мире не прослеживается.
Не то чтобы это было прямым опровержением моего тезиса, но дополнение вполне весомо.
Ладно, не буду вас отвлекать, просто смотрите трансляцию вместе со мной.